Человек пытается справиться с горем.
Содержание:
День первый 1
День второй 2
День третий 3
День четвёртый 4
День пятый 6
День шестой 6
День седьмой 7
Владимир Бочкин
ПОВОД ЖИТЬ
День первый
Сегодня я твёрдо решил покончить жизнь самоубийством. Даже не решил, а просто знал, что в это поганое солнечное утро я умру. Почему именно утро, а не вечер или день? Впервые за три прошедших после похорон дня я немного протрезвел. Я открыл глаза, и мне было непоправимо неинтересно жить.
Раньше, когда мы смотрели какой-нибудь фильм по DVD, я бывало видел в кино как парень теряет девушку. Они безумно любят друг друга, а потом она умирает и он смиряется, живёт себе дальше. Жена сидела рядом на диване, я ложил руку на её бедро и думал, что если бы я её потерял, то точно не смог бы продолжать дышать никоим образом. Сошёл бы с ума или сразу ласточкой с пятого этажа, но точно не смог бы, так как они. Дышать, жевать, трахаться и знать, что она гниёт где-то в земле.
Сейчас я лежу на кровати, смотрю в потолок и у меня нет даже похмелья. И пить больше не хочется. Как отрезало. И я не схожу с ума, не рыдаю, не бьюсь головой об стену, а тупо смотрю в потолок. Муторно и тоскливо, словно приложили по голове из-за угла. Безнадёжно, ведь я живу на первом этаже. Но это ничего, это можно решить.
И жить не хочется вообще.
Раньше я почти поверил в бога за то, что он дал мне такую любовь. Я вдруг понял, без всякой библии и прочих религиозных фокусов, почему бог - это любовь. Я смотрел на жену и думал, что если я, простой человек, способен на столь сильную беззаветную любовь, то насколько сильнее любовь бога. Если даже я, обычный человек, готов прощать тому кого люблю, то насколько бог милосерднее меня. Насколько более готов простить наши поступки и проступки, не потому что мы этого заслуживаем, а просто потому, что любит нас. В тот момент евангелие казалось мне простым и понятным.
Теперь я понимаю, что бог - это дьявол и душа его черна.
Вставать совсем не хочется. Но голова полнится мыслями, воспоминания кружат в тёмных переулках мозга, и это выбрасывает меня из постели вернее ведра с ледяной водой. Теперь каждый день как холодный душ, и летнее солнце не согревает меня. Мозг умер вместе с ней и теперь разлагается на вязкие, чёрные куски одиночества, соболезнований и потери. В голове пусто и темно, и туда не проникают лучи солнца. А сердце на два метра под землёй похоронено вместе с женой, осталось там, когда я смотрел, как гроб опускают на верёвках вниз и засыпают землёй. Я хотел подойти и взяться за одну из верёвок, но могильщик мягко оттеснил меня в сторону. Не вызвал я у него доверия, хотя по идее ему должно быть всё равно. Даже если упущу верёвку или брошусь вслед за гробом. Впрочем, тогда бы я обломал ему весь рабочий день, мы ведь не одни такие.
Солнечное утро вызывает острый приступ отвращения, и я задёргиваю шторы. Отворачиваюсь и упираюсь взглядом в зеркало.
Покрасневшими глазами на меня пялится светловолосый крепыш. Неопрятная щетина, простое лицо. Я вообще совсем обычный. Что она во мне нашла, кроме ослиного упорства с которым я её добивался? Теперь уже не спросишь.
На тумбочке фотография, где мы вместе. Этакий деревенский увалень, который косит под городского и кинозвезда. Нет, она не была актрисой и мы даже не снимали себя на видео, но таких любят показывать в кино. Стройная фигурка, не слишком худая, но ни в коем случае не полная. Светлые длинные волосы, обрамляющее симпатичное, милое лицо. Хорошо очерченные губы. Только светлые глаза неопределённого цвета. Она настаивала, что зелёные (так ей казалось романтичнее и красивее), но мне кажется серо-голубые. Да, из неё, наверное, могла бы получиться актриса, во всяком случае, по внешности. Я поднял фотографию и присмотрелся. Может даже и впрямь зелёные или скорее серо-зелёные. Да нет, точно серо-голубые. Но сейчас всё равно, наверное, её глаза уже сгнили или ещё нет, интересно как долго гниют глаза, где об этом прочитать?
Я выронил фото, сел прямо на пол и зарыдал, размазывая слёзы по лицу. Потом долго качался взад вперёд, невнятно всхлипывая и подвывая. Но три дня беспробудного пьянства дали знать. Сам не заметил, как лёг на пол и уснул. Вырубился напрочь, будто не было целой ночи беспокойного кошмарного сна, когда я постоянно просыпался и горел, как в агонии, в горячке своего горя.
Проснулся от щекотания в носу. Приподнялся на локте и шумно чихнул. Какой пыльный палас. Когда его в последний раз пылесосили, не помню вообще. Ничего не помню.
Тяжело сел, тупо обвёл взглядом комнату. Ничего нового. Только свет в квартире серый, обесцвеченный. Вечер, наверное, день быстро пролетел. Незаметно как пиво с похмелья. Нечего рассиживаться, у меня ведь есть незаконченное дело, не так ли?
Я встаю, включаю свет и плетусь к тумбочке. Левой рукой тяжело опираюсь о поверхность, а правой открываю верхний ящик. Вот коробка, поднимаю крышку.
Где-то с год назад жене пришлось работать допоздна, около месяца. Кризис, сотрудников сократили и приходилось вкалывать за троих. Жена не возражала, радовалась, что вообще не уволили. Я встречал её поздно вечером. Тогда то купил травматический пистолет. В то время он мне не пригодился, зато сейчас в самый раз. Я с любовью погладил оружие. Если бахнуть в голову, тем более в упор, эффект будет не хуже, чем от боевого.
Я поднимаю пистолет. Уже забыл насколько он тяжёлый. Вот и всё, сейчас всё закончиться. Я смотрю на фото. Скоро увидимся. Вот только жрать очень хочется. Интересно, на том свете кормят? В раю может и кормят, а вот куда я отправлюсь, скорее всего, сам в пищу пойду. Я хихикаю. Мой взгляд поднимается выше и нашаривает своё отражение в зеркале. За прошедший день изображение не стало лучше. Глаза уже не такие красные, но кривая ухмылка на осунувшейся небритой роже может испугать кого угодно.
Прижимаю дуло к виску. Зеркало мутное, пыльное, как и вся квартира. Сколько же его не мыли, наверное, даже дольше, чем не пылесосили палас.
Волосы торчат во все стороны. Я похож на пугало. Раньше жена строго следила за моим внешним видом, чтобы я её не позорил и сам не позорился, но сейчас мне всё равно.
Я задумался. Мне то всё равно, но приедут врачи, приедет милиция. А здесь грязный вонючий труп в пыльной, замызганной квартире. Что они скажут? А что бы жена сказала? Я усмехнулся. Ничего цензурного это точно. Она не любила ругаться, но чистоту блюла, так что всыпала бы по первое число. Я покачал головой. Ей бы это не понравилось.
Я устало опускаю оружие. Придётся устроить генеральную уборку. В доме и на себе. Или правильнее в себе, но нет. В себе уже ничего не изменишь и не протрёшь душу мокрой тряпочкой, не пропылесосишь мозги, чтобы забыть о том, что случилось. Что-то сломалось во мне навсегда и непоправимо.
Пылесос - зверь, давно прирученный женой, а на меня косится подозрительно. Родная, уютная квартира, в одночасье стала чужой и враждебной. Исчезла воля державшая в порядке этот маленький мирок. И я потерялся в новом враждебном мире.
Я монотонно брожу по квартире, пылесос подвывает при работе, скучает по хозяйке. Хорошо, спокойно, ни о чём не думаешь. Швабра и тряпка приняли рабочую вахту. Я что-то чистил, мыл и с каждым движением мотор моей деятельности работал всё сильнее. Если пылесосить я начал вконец разбитым, усталым человеком, то через полчаса уже кружил по квартире, как джин уборки. Вымыл всю посуду, потом раковину, но мне показалось мало. Я вымыл ванну и туалет.
Уже поздно ночью я смахнул оставшуюся пыль и с мрачным удовлетворением обвёл взглядом дело рук своих. Теперь никто не придерётся. Если жена видит меня с неба или из могилы, или пусть даже из моей головы, она сейчас одобрительно кивает. Я улыбаюсь. Теперь можно заняться собой. Я кинул безвозвратно испачканную одежду в стирку и нахмурился. Хорошее настроение от скорой близости смерти начало улетучиваться. Его погребла груда грязной одежды. Куча всякого барахла, не стиранного ещё с гибели жены. Я сник. Откуда такая несправедливость. Силы иссякли. Жутко хочется спать. Я надеялся отоспаться вечным сном по полной программе после купания, но теперь возникли непредвиденные сложности. Глаза слипаются.
Пока набиралась вода, я побрился. Потом лежал в ванне, размышлял о несправедливости человеческого бытия и дальнейших планах. Глупо строить планы, если твоё главное желание - вообще не иметь никаких планов. Но пришлось, по воле злой судьбы и мерзкой привычки одежды пачкаться. Уже из-за одной необходимости стирать можно смело ставить крест на жизни. Если бы детей честно предупреждали, что во взрослой жизни существуют такие человеконенавистнические занятия как стирка, уборка и, самое страшное - мытьё посуды, то все дети без исключения сразу бы вешались на своих подгузниках от вида грязной неприкрытой правды человеческого существования. Как же хочется спать! Мысли путаются, я осоловело смотрю в стенку, пока вода остывает вокруг меня, как уже остыла моя душа.
Мир придавил меня мягкой тяжестью. Навалилась глыба несоразмерная человеческой воле. Закупорила в самом себе, сделала неподвластной дыханию жизни. Весь мир сосредоточился в невыносимой боли, но не только в груди, а во всём теле, плоть плачет по жизни. Понимает, что не может жить, что нельзя жить в постоянной агонии воспалённого разума. Но ещё не готово смириться с этим, как уже смирилось сознание.
Я вылез из ванны, кое-как обмахнулся полотенцем и, не затрудняя себя поиском одежды, рухнул на кровать.
Травматический пистолет за ночь не убежит. Пистолеты вообще не умеют бегать. Я хихикнул. Вообще не умеют. Я лежал на кровати и хихикал.
Завтра будет новый день, а значит масса времени, чтобы постирать, выкинуть накопившейся мусор и, наконец, пустить долгожданную пулю в лоб. Почему в лоб? Звучит более энергично и как-то очень правильно. Пуля в лоб - красиво. Но правильнее в висок. Решено, значит в висок.
Завтра я окончу свои дни.
День второй
Я смотрю в его лицо и не узнаю. Не могу понять, кто передо мной. Какой-то мужик, судя по тому как ведёт себя, наверняка знакомый, но я его вообще не помню. Моего возраста, короткие волосы, одутловатое лицо. Я должен его знать? В голове щёлкнуло, и мир сместился. Всё становится на свои места, зрение вернулось в правильное положение из неведомого ниоткуда, куда оно смотрело последние дни. Пётр, сосед сверху, один раз залил нас козёл. Не то чтобы мы очень приятельствовали, но периодически встречались во дворе, пару раз выпивали вместе в его гараже.
Мы стоим в коридоре. Я только что благополучно выкинул мусор, а он спускался сверху.
- Олег, так ты поможешь или нет! Пойдём, накатим по одной и в путь.
О чём это он? Ах, да, он попросил помочь починить машину. Он сам рукастый, но не любит что-то делать в одиночку. Ему обязательно нужен зритель и собутыльник.
- Знаешь, я занят. По дому столько дел.
- Какие у тебя могут быть дела. Ты же в отпуске, сам на поминках говорил. А потом я тебе помогу, если что надо. Таня…
Я поднял руку словно хотел упереться ладонью ему в грудь. Остановить поток ненужных, опасных слов.
- Не надо о ней.
Пётр вскинул брови и развёл руками.
- Без вопросов, извини. Ну будь другом, помоги, чё сидеть в этой квартире. Сам развеешься.
Он щёлкнул по горлу.
- Организм развеешь, небось болеет после поминок.
- Послушай, мне сейчас не до машин, вообще некогда.
- Хорошо, чем ты занимаешься? Куда торопишься?
Я чуть не брякнул: у меня самое важное дело в жизни. Иду вышибать себе мозги.
Но разумеется не сказал. Я не знал что сказать.
- Вот видишь, нечего тебе делать. Зря отпуск взял. На работе легче было бы. Поверь мне. Пошли, нечего дома хандрить. И пить лучше вдвоём, это учти, я тебе откровенно говорю.
Мы сидели в гараже. Пётр копался в моторе. Я сидел рядом на ящике и осуществлял моральную поддержку. Кто бы мне её оказал.
Интересно, а Пётр, человек без воображения и жизненных принципов мог бы умереть по своему желанию? Человек, у которого самая большая трагедия в жизни только одна: водка закончилась, а денег нет. И то не трагедия. Есть жена, это на крайний случай, но всегда можно занять у дружков, выпросить в долг у торговки самогоном, упасть на хвост какой-нибудь компании. Откуда у него деньги на бензин? Может несчастная полусдохшая шестёрка ездит на его перегаре?
- У тебя никогда не возникало мыслей покончить жизнь самоубийством?
Пётр почесал в затылке и задумчиво пыхнул сигаретой.
- Смотришь в корень. Было дело.
Я удивился, ведь спросил просто так, вырвалось ненароком.
- Не ожидал.
- Сам удивляюсь.
- И как?
- Получилось, - Пётр рассмеялся и даже я немного улыбнулся. - Да нет, там такая хрень вышла. Знаешь, как бывает, всё разом наваливается. Меня как раз за пьянку на рабочем месте с завода турнули, ну я выпил с горя. И Нинка вообще озверела. Скандал был не поверишь какой жуткий. Чего я только не наслушался в тот вечер. Бабы они ж, блин, такие вредные существа, не приведи господь. Взяла детишек и умотала к матери, подавать на развод собралась. Остался я один и такая скука на меня напала, даже пить не хотелось. Кстати, чего не пьёшь?
Я совсем забыл про стакан, который вертел в руках. Взглянул на прозрачную жидкость и меня замутило от одной мысли, что нужно пить такую дрянь.
Я сделал попытку улыбнуться, полагаю гримаса вышла что надо.
- Что-то скука напала.
- А! Так о чём я? Ну, пить вообще не хотелось, и решил я начать новую жизнь. Бросить пить и курить, найти даже работу какую-нибудь не слишком приставучую. И представляю, как прихожу к Нинке, весь такой трезвый, при деньгах. Презрительно говорю, нет, спасибо, не курю.
Аж до вечера продержался. Нет, погоди, чего это я. До самой ночи. А часов так в час ночи, побежал за пивом и сигаретами. Дубина, пачка была, но я ведь её специально выкинул, чтобы не соблазняться.
На следующее утро, ну часов в двенадцать, проснулся и тошно от себя мне стало. Вот ненавистен самому себе, хоть кричи, не кричи. Без толку всё. Ничего не получается. Получается, гнить мне в спиртовом дурмане до конца жизни. Весь пропитанный табачных дымом. Вонь и погань полная. И что делать? Вот скажи. Что делать, когда такая хрень происходит! И решил я, всё хватит, не хочу жить так больше. Если я такая слабовольная, никчемная скотина, лучше сдохнуть, всем лучше будет. Пришёл вот в этот вот гараж. Подготовился конечно, всё продумал. Верёвку вон на тот штырь прикрепил, всё как полагается. Но имеет человек право на последнее желание? Даже смертникам позволяется. Так я ж не хуже убийцы какого-нибудь. Тоже права имею. На последние деньги, а зачем они мне в том свете! Короче, на последние деньги купил бутылку хорошей водки, настоящей. Не сивухи какой-нибудь, а настоящего качества. Сигареты получше. Уже не помню какие, какие-то американские. А водка наша конечно. Не умеют иностранцы правильной водки делать. И вот стою я, ты пей, пей.
Я сделал небольшой глоток для поддержание разговора, скривился и полез за огурцом. Мой вид, хрумкающий солёным спасителем всех пьющих, вызвал у Пётра одобрительный кивок. Мир вращается по правильной орбите.
- Стою, петля рядом качается, жалко себя стало. Мочи нет, не представляешь. Но держусь твёрдо, решил так решил. Мужик есть мужик. Сказал надо, сделал надо. Но на последнюю рюмку имею полное право. Налил, выпил стопарик и хорошо так стало. Так мягко пошла, внутри прям потеплело. Достаю сигарету, закуриваю, ковбой в чистом виде, сигарета какая-то чуть ли не сладковатая. Но приятная, знаешь. Вкус такой специфический, ну не наши без фильтра. Хотя чего это я. Наши без фильтра как раз самое то, табак лучше любого американского. Кстати, о табаке.
Пётр вытер рукой грязной тряпкой и вытащил сигарету. Без фильтра. Вот что значит человек твёрдых убеждений. Блаженно пыхнул дымом и потянулся за бутылкой.
- Ещё по одной накатим и в путь. Что-то ты совсем квелый, чё не пьёшь?
- После поминок отойти не могу.
- Ясно. Поминки дело хлопотное и для организма вредное.
Пётр так вкусно выпил, что даже мне захотелось. Я приблизил стакан ко рту, но запах отбил охоту продолжать.
- Выкурил и хорошо мне стало. Процесс пошёл. Жизнь бурлит. Стало мне жалко потраченных денег. Не пропадать же добру. Ну, думаю, торопиться некуда, выпью всю бутылку, выкурю пачку, тогда и за дело. Сижу, отдыхаю, выполняю последнее желание от всей души. И жизнь хорошая такая, тёплая, приятная. Чего я расклеился, думаю, из-за какой-то ерунды вешаться решил. В общем, посмеялся над собой, дураком, петлю снял и пошёл спать. Зачем умирать, когда в жизни есть такие приятные вещи! Когда вокруг столько спиртного, сигарет разных вообще завались. Конечно, на следующее утро было уже не так хорошо, точнее совсем неуютно жить, но дело поправимое. Только деньги я ведь накануне все просадил. Пришлось ехать к Нинке, просить денег на пиво, заодно и помирились. Вот так мне водка жизнь спасла. В ней вся сила.
Забавные рассуждения. Интересно, он понимает, что уже давно сунул голову в петлю и сейчас качается, хрипит и дёргается в предсмертной агонии? Судя по всему нет, но он абсолютно честен. Человек нашёл смысл жизни и вполне доволен. А вот у меня этот смысл грубо отобрали и его не купить в ближайшем магазине. Я вздохнул и отставил стакан. Пётр счастливчик. Его жизнь расписана на годы вперёд. Через пять - семь лет инвалидность по циррозу печени, тайные редкие выпивки. Воспоминания о "счастливых" прошедших деньках. И ранняя смерть от какой-нибудь замечательной болезни. Я так долго ждать не намерен. Придётся ускорить процесс.
Но почему бы не перенять полученный опыт. Нет, не повешение - алкогольное отравление.
Я посмотрел на стакан, сомневаясь в своих силах. Водка не шла, но есть же сила воли наконец. Так даже лучше. Упиться до беспамятства. В этом есть свои преимущества. До этого момента я не думал о родителях, своей сестре, Танькином брате и матери. Каково будет всем, если я застрелюсь. Вторые похороны за четыре дня, когда от первых не отошли. Да ещё столь позорным образом. Будут клясть на все лады сразу две семьи. А у родителей здоровье уже не так чтобы очень. Мало того что сам сдохну, так ещё кого-нибудь из родственников за собой утащу. А вот если упьюсь, это не так ужасно выглядеть будет. Переживал человек, очень жену любил, много пил последнее время. Никто не удивится. Даже родители, хоть и будут переживать, отнесутся с пониманием. Может, я обманываю себя, но для моей совести так легче.
Я вздохнул и залпом выпил полстакана. Пётр одобрительно посмотрел на меня.
- Вот это дело. Вижу, приходишь в себя.
- Заканчивается. Пойду ещё возьму.
Пётр искренне обрадовался.
- Догоняй!
К делу я подошёл обстоятельно. Купил две литровых бутылки водки, закуску отверг, как чуждый элемент. Так, семечки - загрызть. Взял запить, но не минералку, чтобы быстро не отрубится.
Пётр стал моим искренним почитателем, как только я выставил бутылки. С этого момента я в его глазах стал недостижимо прекрасным идеалом друга. Я налил по полному стакану. Рассудил - чтобы травануться надо пить быстро.
- Мужаешь на глазах, - покивал Пётр. - Будем!
- Давай.