– Именно так.
– А на самом деле – минус единица.
– При чем тут она?
– Минус единица – противоположность единицы. Если называть противоположностью то, что имеет абсолютно обратные свойства – например, как отражение в зеркале и так далее, – то единице соответствует минус единица. А нуль находится между ними и придает им смысл. Поэтому я считаю, что нуль – не число. Нуль – бог.
– Что ты изучала в университете? – спрашивает Джейми.
– Английский и философию. Он улыбается.
– Значит, понятие нуля в философии применяется?
– Да, в психоанализе, где "я" обозначает единица, а все, что "не-я", – минус единица. Нуль – точка отображения и, следовательно, точка разделения. А еще точка идентификации, отчуждения и инакости.
– Где ты это вычитала?
– Не вычитала, а вычислила. – Энн улыбается. – Все еще ненавидишь числа?
– Конечно, – кивает Джейми.
– А нуль?
– Нуль – нет, – подумав, признается он. – Но ведь нуль не число.
Глава 3
Когда Тия училась в младшем шестом классе, в старшем шестом была компания по-настоящему крутых ребят. На свои тусовки они приглашали только тех, кто чем-то отличился, и хотя знали всех младших – поскольку у них была общая комната отдыха – приглашений удостаивались только шестеро или семеро. Всегда одни и те же: испорченная девчонка – президент класса, дочь шизофренички, парень, который даже в школе курил травку, девица, однажды загремевшая в больницу с передозировкой снотворного, и так далее.
Тию не приглашали никогда. Наверное, потому она и ненавидела эту компанию.
А может, ей не нравились их плоские шутки. Чаще всего ее доводила одна парочка – Генри и Кеники (фанат "Бриолина" – вот ведь парадокс), несмотря на все ее старания не поддаваться. Тия пыталась вести себя дружелюбно, но все разговоры с этими двумя заканчивались одинаково. На все ее робкие "здорово, да?" они отвечали "зашибись". Потом она спрашивала, не видели ли они Сашу, Мэри или еще кого-нибудь. Ей запомнилось, что в шестом классе и она, и все остальные вечно кого-нибудь искали. В одиночку по школе не ходили – делали вид, будто ищут кого-то.
– Слыхала? – спрашивали мальчишки.
– Что?
– Сегодня утром Сашу сбила машина.
– Серьезно? – переспрашивала Тия, хотя понимала, что ее достают.
– Ага, – кивали они. – Ты что, не слышала? Она же умерла.
И Тия умолкала, не зная, что ответить. Можно засмеяться, мол, хватит заливать, – а если они все-таки говорят правду? А она хохочет в такой неподходящий момент? Если же ахнуть и расплакаться, станешь посмешищем – конечно, мальчишки просто шутят. Так и с этим похищением. Никто не волнуется, думая, что это просто шутка. С другой стороны, никто и не думает смеяться – так, на всякий случай.
Джейми и Энн входят в дом и садятся за кухонный стол. Джейми наливает себе вина из полупустой бутылки. Тия уже успела выпить стакан и слегка воспряла духом. Сначала сомневалась, не зная, стоит ли пить, но Эмили убедила, что в нынешних обстоятельствах это самое разумное решение. Энн с подозрением смотрит на вино и наливает себе лимонаду, но, уловив вкус искусственных подсластителей, выплескивает его в раковину. Достает молоко из холодильника, в одном шкафу отыскивает упаковку клубничного "Несквика", в другом – пачку соломинок. Все наблюдают, как она отвергает голубую, желтую и зеленую соломинки в пользу розовой – вероятно, под цвет коктейля. Тия не понимает, почему все с таким интересом за этим наблюдают. Да, надо отдать Энн должное: она умеет притворяться этакой беспечной девчушкой, но Тию это не цепляет. С ее точки зрения, девице не мешало бы повзрослеть.
– Поделишься? – обращается Брин к Эмили.
– Чем? – удивляется та.
– У тебя наверняка шмаль есть.
– С чего ты взял?
– У таких девчонок всегда есть. Эмили готова покраснеть.
– Вообще-то завалялось немного... Порывшись в рюкзаке, она выуживает небольшой
комочек.
– Давай сюда, – требует Брин.
– Зачем?
– Сам смешаю.
– Как хочешь, – пожимает плечами Эмили.
Брин вытаскивает из кармана пакетик с какими-то мятыми зелеными кожурками. Верх у пакета надорван. За тридцать секунд Брин сворачивает косяк и делится с Эмили и Тией. Джейми, Пол и Энн отказываются. Энн хлюпает коктейлем. Джейми что-то пишет на листе бумаги. Пол наблюдает за Энн. Тия гадает, где Джейми раздобыл ручку и бумагу.
– Где ты это взял? – спрашивает она.
– В гостиной, в комоде, – отвечает Джейми.
– А-а.
– Разрабатываю план обороны дома, – объясняет он. – Если похитители придут.
Энн улыбается:
– Всю жизнь мечтала познакомиться с бойскаутом.
– Думаешь, придут? – спрашивает Эмили.
– Если это и вправду похитители, – отвечает Пол. – А может, просто группа психологов-ситуационалистов. Или кто-нибудь из наших знакомых.
– Бли-ин! – говорит Тия. – Если это шутка, психологический розыгрыш или акция дадаистов, ничего смешного и интересного я тут не вижу.
– А по-моему, и смешно, и интересно, – возражает Энн.
– Заткнись! – требует Тия.
– Хватит затыкать мне рот, – заявляет Энн. – Я просто говорю, что думаю.
– А что думаешь ты? – обращается Брин к Тие. – Зачем, по-твоему, нас сюда приперли?
– По-моему?.. Наверное, это просто такое необычное собеседование.
– Какое? – спрашивает Эмили.
– Ну, все мы проходим какое-то испытание. Она мямлит – сама не верит в то, что говорит. Тия
уже решила: когда явятся похитители, если они вообще явятся, она убежит и спрячется где-нибудь одна. Может, на берегу, среди скал. Пусть остальных прикончат, пока они будут держать свою "оборону", – Тие плевать. Конечно, если попросят по-хорошему, она помочь не откажется, а пока придется выслушивать их, оценивать их теории и быть вежливой. Но когда начнется свалка, Тия спасется сама. У нее сейчас другая забота – тянущая боль внизу живота. Вот только месячных ей и не хватало. Наверху Эмили одолжила тампон, но предупредила, что это последний. Если Тия доживет до завтра, придется подкладывать туалетную бумагу.
Остальным теория экспериментального собеседования кажется разумной.
– Значит, собеседование продолжается? – спрашивает Энн.
Тия молчит.
– Логично, – замечает Пол. Эмили смеется.
– Да уж, логики хоть отбавляй.
– А я понял, что он имеет в виду, – говорит Джейми. – Мы пришли на собеседование, последнее, что помним – как пили кофе и ждали, когда нас пригласят в кабинет. А если это и есть кабинет?
– Заебись! – выпаливает Брин.
– А если это собеседование, значит, бояться нечего, – жизнерадостно объявляет Эмили.
– Ну, это как посмотреть, – язвит Пол.
– Такого жуткого собеседования я еще никогда не проходила, – говорит Тия.
– Наверное, это противозаконно, – предполагает Джейми.
Ha него косятся так, будто он заявил, что небо голубое.
– Кто же тогда проводит собеседование? – спрашивает Энн.
– А может, никто, – загадочно отвечает Пол.
– Да, а вдруг это ролевая игра! – подхватывает Эмили. – Ну, знаете, люди в лесу, вдали от цивилизации. Нас проверяют – способны ли мы работать в команде.
– Люди в лесу? – переспрашивает Брин. – Это когда все уходят в лес, лупят в барабаны и что-то в себе ищут? Как в "Дома и на чужбине"?
Энн вскидывает голову.
– Да, как Альф Стюарт и Дональд Фишер.
– Значит, Альф еще жив? – спрашивает Эмили.
– Конечно, – кивает Энн.
– И Эйлса тоже, – добавляет Брин.
– Но Эйлса сейчас в коме, – сообщает Энн.
– Я смотрю "Дома и на чужбине" только у друга, – поясняет Брин. – Его мать не отходит от "ящика".
– А что с Бобби? – интересуется Пол. – Она мне раньше нравилась.
– Умерла, – отвечает Энн. – Давным-давно.
– А Софи?
– Покинула Саммер-Бей и увезла своего незаконнорожденного ребенка.
– А Шеннон?
– Живет с лесбиянкой в Париже и учится в Сорбонне.
– О господи... – вздыхает Тия.
– А "Соседей" ты смотришь? – спрашивает Эмили у Энн.
Энн кивает.
– Конечно, они не так хороши, как "Дома и на чужбине", но...
Эмили смеется.
– Ты что, издеваешься? Может, для тебя "хороший сериал" – на самом деле дрянной? И ты его смотришь просто для смеха?
– Нет.
– Ты серьезно? – Эмили не понимает, шутит Энн или нет.
– Конечно, серьезно. Например: десять лет назад Бобби Симпсон, взбалмошная приемная дочь Пиппы, начала встречаться с Аланом, сыном директора местной школы Дональда Фишера. И примерно в то же время в Саммер-Бей приехала настоящая ведьма по имени Мораг, которая поселилась в большом готическом особняке. Выяснилось, что когда-то давно у Мораг был роман с Фишером, от которого она и родила Бобби. Алан приходится Бобби сводным братом, но они об этом не знают, и у них все просто замечательно складывается. Мораг и Фишер пока не хотят открывать Бобби правду, но и не могут допустить, чтобы она спала с братом, и не знают, как быть. И только они собираются вмешаться, сын Фишера вдруг теряет сознание на пляже, его увозят в больницу, и он вскоре умирает.
Тогда Фишер решает поговорить с Бобби начистоту. Спустя несколько лет она тоже умирает. Кажется, тонет – не знаю точно, это случилось, когда я проводила эксперимент "нет телевизору". А через десять лет книгу Алана "На гребне волны" – о трудных взаимоотношениях с отцом – включили в школьную программу. Книгой заинтересовалась одна кинокомпания. Сейчас съемочная группа находится в Саммер-Бей, где актеры общаются с оставшимися в живых прототипами героев книги – в ее основе лежат реальные события. Актриса пытается вжиться в образ Бобби через восемь лет после того, как Бобби исчезла из сериала, и можете себе представить – в сюжете нет никаких неувязок!
– Вот это да! – восхищается Эмили. – Здорово ты знаешь мыльные оперы!
– Только одну, – поправляет Энн. – И, пожалуй, "Соседей". Все говорят, что австралийские сериалы глупые и запутанные. Но в "Дома и на чужбине" самые рельефные персонажи, самые загадочные психопаты и самые увлекательные интриги. Например, отец Джои стал главой секты, а Джои – шизофреником, и ему на экране компьютера мерещится отец, которого застрелил этот кретин, местный полицейский Терри Гарнер. Или тема расизма. Вместо того чтобы ввести цветных героев и показать, как все к ним добры, сценаристы придумали эпизод, когда лидер правой политической партии приезжает в Саммер-Бей за поддержкой избирателей. Местные жители проникаются идеями гостьи, показано, как опасна и при этом логична ксенофобия. Герои подолгу спорят, и это выглядит убедительнее, чем нелепые поступки героев "Жителей Ист-Энда" и других сериалов. У чернокожих подростков начинает пробуждаться самосознание. Потом появляется учитель-абориген, который...
– Тебе не нравятся "Жители Ист-Энда"? – перебивает Эмили. – Сейчас как раз абсолютно суперские серии идут.
– Не нравятся, – говорит Энн. – Самый дрянной телесериал.
– Да, слегка угнетает, – соглашается Джейми.
– И актеры играют отвратительно.
– Думаешь? – переспрашивает Эмили. – А по-моему, нормально играют.
– Нет. Вот "Дома и на чужбине" – блестящая актерская работа!
– Серьезно?
– Конечно. И "Соседи" тоже. Сюзан и Карл – превосходные комики.
Тия не верит своим ушам: о такой ерунде они готовы болтать часами.
– А "Разбитые сердца" ты смотришь? – спрашивает Пол.
– Само собой! – отвечает Энн.
– Мне нравится, – кивает Эмили. – Особенно Драсик.
– Ни за что не догадаетесь, кто в "Дома и на чужбине" будет играть Бобби в фильме! – заявляет Энн.
– Кто? – спрашивает Пол.
– Анита из "Разбитых сердец". Класс, правда? Это известие не производит особого впечатления,
хотя Энн воодушевилась впервые с тех пор, как они очутились на острове. Тия вздыхает. Что характерно, Энн волнует не что-нибудь, а никчемные мыльные оперы. Да еще австралийские.
– А что-нибудь английское тебе нравится? – спрашивает Тия.
– Вообще-то нет, – отвечает Энн. – Из телепередач – нет. Английские книги и журналы еще ничего, но кино и телевидение – только австралийское или американское. О "Беверли-Хиллз, 90210" или о "Саванне" я могу часами говорить.
– "Саванна"? Это что? – спрашивает Эмили.
– Лучший шедевр Аарона Спеллинга, – объясняет Энн.
– Не считая "Сансет-Бич", разумеется, – улыбается Эмили.
Энн смеется.
– У меня на пятом канале сплошные помехи.
– А помнишь тот фильм про косильщика лужаек? – спрашивает Эмили.
– "Газонокосильщик"? – уточняет Энн.
– Нет, про зомби.
– А, "Живая мертвечина"! – хором восклицают Пол и Энн.
– Он австралийский? – спрашивает Эмили.
– Новозеландский, – говорит Пол.
Тия слушает и изумляется: болтают о какой-то чепухе и в ус не дуют! Если уж говорить о мире за морем, может, лучше поинтереснее тему выбрать?
– Я запуталась, – вмешивается она. – Мы начали с людей, ушедших в лес. Что это было?
– Единение, – объясняет Эмили. – Возврат к природе. Есть люди, которые это практикуют. Ну, знаешь, устраивают для маркетологов на выходных поиски клада и так далее.
– Ну, – говорит Тия.
– И при этом все действуют сообща.
– И что?
– Это оно и есть.
– А-а. Но связи я все равно не вижу. Эмили вздыхает.
– Смотри: для нас создали экстремальные условия, чтобы посмотреть, как мы справимся с ситуацией.
– Хочешь сказать, нам самим придется добывать пищу и воду? – уточняет Джейми.
Тия переводит взгляд на холодильник.
– Ну как тут выжить!
– Не катит, – вздыхает Брин.
– Давайте все проясним, – предлагает Эмили. – Пол считает, что это розыгрыш.
– Может быть, розыгрыш, – поправляет Пол. – А может, и собеседование. Возможно, они хотят увидеть, кто из нас выживет.
– Что? – переспрашивает Тия.
– Ну, ждут, когда мы начнем друг друга убивать.
– Не дождутся, – заявляет Эмили.
– В кино так и бывает, – напоминает Пол.
– Верно. А ты, – Эмили поворачивается к Тие, – думаешь, что это нас учат в команде работать?
– Вы смотрели "НИХ" – спрашивает Энн.
– "НИХ"? – повторяет Джейми. – А что это?
– "Ну и хули?" – это фильм. Про похищение, заложников и все такое.
Оказывается, никто не смотрел.
– Да нет, – говорит Тия. – Работа в команде тут ни при чем.
– Ты же первая о нем заговорила, – напоминает Брин.
– Нет, я только сказала, что это такое необычное собеседование, но теперь я ни в чем не уверена.
– Тогда что же ты думаешь? – допытывается Пол.
– Что нас похитили. Вот и все.
– И ты тоже считаешь, что нас похитили? – обращается Эмили к Энн.
– Вообще-то нет, – отвечает Энн.
– А что тогда?
– Ничего. Может, все мы видим один и тот же сон.
– Что? – удивляется Эмили.
– Астральную проекцию. – Она кивает. – Да, я так думаю.
Пол смеется.
– Теория получше моей.
– Повзрослела бы наконец, что ли, – шипит Тия, повернувшись к Эмили. – Мы же не в игрушки играем.
– Я не пьяна и не под кайфом, – напоминает Энн.
– И так задвинутая, – бормочет Брин. Джейми продолжает что-то писать.
Глава 4
Наркотой здесь и не пахнет. А Брину сейчас не помешало бы поправиться. Здорово, конечно, что у блондинки нашлась доза, но какого хрена она не прихватила побольше? Конечно, о необитаемом острове никого не предупреждали, но все-таки!
Когда-то давно Брина учили говорить правду. Кажется, мать. Но сейчас у него в голове крутятся совсем другие мысли. Он вспоминает совет, который дала ему одна старшеклассница – он трахал ее в прошлом году, пока у него еще стоял. "Будь осторожен в своих желаниях, – говорила она. – Они иногда сбываются". Брин тогда решил, что она какую-то ахинею несет. А теперь проникся. Да, в заявлении он соврал. Соврал, чтобы получить работу среди таких вот людей. Вот его желание и сбылось. Гип-гип ура! Большое спасибо.