Все забираются под одеяла. Спорят, как расположиться, и наконец отдают предпочтение тусовочной схеме "девушка-парень-девушка-парень" – она устраивает всех, особенно парней, которые ложиться рядом с себе подобными не желают. Все равно, конечно, неловко, зато тепло. Эмили обессилела, но от страха ей не спится. Заснув в прошлый раз, она очнулась на этом жутком острове. Наверное, у нее развивается новая фобия. Она уже собирается предложить дежурить по очереди – на случай появления похитителей, – но боится показаться паникершей, особенно после разглагольствований на тему "не быть жертвой". К тому же она соврала, что ей не страшно. Остальные делятся сигаретами и перешептываются, а Эмили, полежав и подумав, встает.
– Ты куда? – спрашивает Джейми.
– Забаррикадировать дверь. Поможешь? Джейми тоже встает и вместе с Эмили двигает к
двери тяжелый комод.
– Ну вот, теперь нам не выбраться, если пожар, – комментирует Пол.
– Заткнись! – отдуваясь, говорит Эмили.
– Что это вы делаете? – спрашивает Энн, поднимая голову.
– Строим баррикаду, – объясняет Эмили.
– Все равно войти можно, – замечает Энн.
– Не в этом дело, – отвечает Эмили.
Она отыскивает в комнате бьющиеся предметы – вазу, пустую бутылку – и ставит их на комод.
– Вот так, – заключает Эмили.
– А это еще зачем? – удивляется Брин. Эмили вздыхает и лезет под одеяла.
– Чтобы проснуться от грохота, глупый. Если кто войдет.
– И что дальше? – спрашивает Джейми. – Если сюда войдут?
– Дух из них вышибем, – решает Брин.
Эмили устраивается между Джейми и Брином, Энн – между Полом и Джейми, Тия – между Полом и Брином. Примерно полминуты все молчат.
– Может, мы где-то у побережья Шотландии? – спрашивает Тия.
– А как же, – отвечает Брин. – Энн же говорит, что вся жратва из Англии.
– Как называются те острова? – пытается припомнить Эмили.
Пол зевает.
– Которые?
– Ну, те, что слева на карте.
– Шетландские? – гадает Джейми.
– Нет, они вверху, – возражает Пол.
– Странное ощущение – не знать, где находишься, – задумчиво говорит Энн. – И любопытное. Отчуждение.
– А мне казалось, что в отчуждении нет ничего хорошего, – признается Тия.
– Может быть, – отвечает Энн. – Но Сартр и Камю были иного мнения.
– Вот только экзистенциализма для средней школы не надо! – просит Тия.
– А как называются те, что слева? – упорствует Эмили.
Пол пожимает плечами.
– Гебриды? Понятия не имею.
– Здесь никого из Шотландии нет? – спрашивает Джейми.
Никто не отвечает.
– Значит, все мы с юга, – заключает Пол. – Любопытно.
– Может, нас потому и выбрали? – подхватывает Джейми.
– Хм... Очень может быть.
– Вы все из Лондона? – уточняет Джейми.
– Я – да, – говорит Эмили.
– И я, – кивает Энн.
– А я из Бристоля, – сообщает Пол.
– Брайтон, – включается Тия.
– Эссекс, – говорит Брин.
– Да?.. А я из Кембриджа, – заключает Джейми. – То есть я жил там, пока...
– Кстати, где список подозреваемых? – вдруг перебивает Энн.
– Здесь, – Джейми вытаскивает из кармана смятый лист. – Прочесть вслух? – После паузы он продолжает: – Вот те, кого я подозреваю в похищении. Итак: моя мать, сосед Ник, моя подружка Карла – но на радикальные меры ей не хватит духу, поэтому я ее вычеркнул, – мой научный руководитель и один студент с моего курса, Джулиан Чен. На выпускных экзаменах я набрал на один балл больше, и теперь он меня ненавидит. Вот.
Почти все покатываются со смеху.
– Твоя мать? – повторяет Энн. – Классический случай.
– Хотел бы я знать, зачем твоей матери похищать меня! – смеется Пол.
– Дело вот в чем, – объясняет Джейми, – каждый должен составить свой список. Потом посмотрим, есть ли у них что-нибудь общее. Например, Джулиан может оказаться братом Тии и бывшим парнем Энн, и так далее. Понимаете, о чем я?
– У меня нет братьев, – говорит Тия.
– А у меня никогда не было парней, – прибавляет Энн.
– Ну, вы же меня поняли, – говорит Джейми.
– Да, конечно, – приходит на помощь Эмили.
– В списке должны быть только те, кого мы знаем лично? – спрашивает Тия.
– На первое место – правительство, – решает Пол.
– Значит, не только знакомые, – кивает Тия.
– Да кто угодно, – говорит Джейми. – Все, кого вы подозреваете.
– А до утра нельзя подождать? – интересуется Энн.
– Ага, а то я уже задолбался, – поддерживает Брин.
– Ты же говорил, что не ложишься так рано, – напоминает Тия.
– А я не знал, что от похищений так колбасит. Все опять ворочаются и постепенно успокаиваются, согреваясь под одеялами.
Эмили размышляет, каково сейчас Тие, у которой месячные.
Непонятно почему, в голове у нее Джо Кокер и Дженнифер Уорнз безостановочно поют "Там, где нам место".
Глава 6
Полу досадно, что нельзя проверить электронную почту. Не то чтобы он ждал писем – просто привычка. А если б он прикупил у Кингс-Кросса тот журнал, сейчас вместо болтовни почитал бы про "Последнюю фантазию-VIII". Еще ему недостает горячей ванны. Но в целом опыт интересный, и Пол твердо намерен продержаться до конца. Он знает: чем бы ни кончилась эта хрень, выиграет тот, кто окажется самым стойким, а если это какой-то тест, значит, надо продемонстрировать самую высокую устойчивость к стрессу. Пол намерен победить.
– Какой твой любимый фильм? – спрашивает Тия.
– Кого ты спрашиваешь? – уточняет Джейми. Свечи уже догорают.
– Кто ответит.
– Все фильмы Кевина Смита, особенно "Тусовщики из супермаркета", – говорит Эмили.
Обе свечи гаснут.
– Темнота... – говорит Джейми.
– Ты про меня? Или про "Тусовщиков"? – шутит Эмили.
– Да нет. В комнате.
Мрак приятен, будто они у костра, а не в чужом доме.
– Ха. А твой? – спрашивает Эмили.
– "Тецуо", – говорит Джейми.
– "Тецуо"? – повторяет Пол. – Хм...
– В смысле? – спрашивает Эмили. Пол не отвечает.
– Тебе правда нравится "Тецуо"? – спрашивает Тия у Джейми.
– Да, – отвечает он. – Его несколько лет назад показали по "Би-би-си-2" среди ночи, я прочел хвалебные рецензии в газетах и решил, что стоит посмотреть. Оказалось – блеск. Я купил кассету и с тех пор часто его смотрю.
– "Тецуо" – классное кино, – говорит Энн.
– Это не там пылесос киборга трахает? – спрашивает Эмили.
– Там, – подтверждает Тия. – Уморительная сцена.
Пол не знает, язвит она или говорит серьезно.
– А мой любимый фильм – "Бейб: поросенок в городе", – сообщает Энн.
– Детский сад! – смеется Эмили.
– Это недетское кино, – серьезно возражает Энн.
– А ты что скажешь, Тия? – спрашивает Джейми.
– "Последнее соблазнение", – называет она. – Мой любимый режиссер – Джон Дал.
– Клево, – говорит Эмили. – А ты, Пол?
– Что?
– Твой любимый фильм?
Полу хочется назвать "В погоне за Эми". Но у него есть два аргумента против. Во-первых, это и вправду его любимый фильм, от которого наворачиваются слезы. Во-вторых, Эмили нравится Кевин Смит. Как у нее язык повернулся? Он гений, а ей, видите ли, "нравится".
– "Любопытный доктор Хамп", – наконец говорит Пол.
–Кто?
Пол коротко пересказывает:
– Сумасшедший ученый похищает людей и заставляет заниматься сексом, чтобы получить некий фермент любви, а зомби стоят вокруг и бьют в бубны.
– Где-то я такое читала, – вспоминает Эмили. – Об ученом, который...
– А может, нас сюда затем и привезли, – перебивает Энн.
– Зачем? – уточняет Эмили.
– Разобрать на органы, – поясняет Энн.
– Не болтай ерунды, – одергивает Джейми.
– Ну спасибо тебе, Энн! – возмущается Тия. – Теперь мне будут сниться кошмары.
– Извини, – обижается Энн.
– А у тебя, Брин? – спрашивает Эмили.
– Что?
– Какой фильм любимый?
– "Военные игры", – наконец говорит Брин.
– "Военные игры"? – повторяет Эмили. – Тот, где...
– Двое подростков и компьютер, – подхватывает Тия. – Помню-помню!
– "Мы находимся на ДЕФКОН-4", – басом цитирует Пол.
– А разве он еще... не устарел? – осторожно спрашивает Эмили. Пол представляет себе, как она хмурится, силясь понять, с чего бы любить некультовое кино.
Минуту Брин молчит.
В темноте никто не видит его лица.
– Меня на этот фильм отец водил перед смертью, – в конце концов объясняет Брин.
Теперь умолкают все. Что тут скажешь?
– А еще мне нравится "Правдивая ложь", – добавляет Брин.
Все облегченно вздыхают.
– Классический боевик, – подхватывает Тия. – Блестящее название-оксюморон...
– От чего умер твой отец? – перебивает Энн.
– Энн! – прикрикивает Эмили.
– Его сбили, – объясняет Брин. – Развозчик пиццы.
Пол слышит, что Энн с трудом сдерживает смех.
– На мопеде? – уточняет он, заглушая сдавленные звуки справа.
– Да. За рулем был мой дядя Дейв. Они давно враждовали. Вот дядя врага и прикончил.
Пол гадает: каково это, когда твоя жизнь – в сущности, черная комедия.
В темной комнате уже не холодно. Пола другое тревожит – молчание. Ему нравится слушать разговоры – тогда не приходится вслушиваться в тишину. Почему-то он мечтает, чтобы мимо проехал автобус, пролетел самолет, кто-нибудь расхохотался под окнами, возвращаясь из паба. Полу недостает электрического гудения своей квартиры и квартир знакомых, гула холодильников, морозильников, компьютеров, телевизоров. Правда, редкие звуки слышатся – но вот именно редкие. Деревенские, напоминают о каникулах, – стрекот сверчков, жужжание ночных насекомых, мотылек шуршит крыльями об стекло.
Игра "Любимое" продолжается. У Пола своя игра: он угадывает пристрастия остальных. Каждый раз делает самый нелепый выбор. Любимой музыкальной группой называет "5ive", но Энн и Эмили сразу начинают бурно ею восхищаться. Эмили явно иронизирует, но Энн! Пол не уверен, что она, как и он, решила поиграть в нелепицы. Неужели он в ней ошибся, и она ничем не лучше Эмили? А может, ей действительно нравится "5ive"? В каком-то смысле Пол тоже их любит. Особенно сейчас, когда Энн ерзает рядом с ним, распевая "Поднимайтесь все". Пол совсем запутался.
Эмили выбирает "Тэйк Зэт".
– А кого именно? – уточняет Энн, продолжая ерзать под одеялами.
– Робби, конечно, – отвечает Эмили.
– Старье! – фыркает Энн. – Слишком очевиден.
– А тебе кто нравится?
– Марк Оуэн, – сообщает Энн. – С ним бы я трахнулась.
Почему-то остальные шокированы, будто услышали эти слова из уст семилетней девчушки.
Тия отдает предпочтение "Блер". Эмили сразу пытается отказаться от "Тэйк Зэт" и заявляет, что на самом деле ее любимая группа – "Блер". Ясно, что на этот раз она и не думает иронизировать. Они препираются, какой сингл вышел в каком году, вспоминают, когда купили каждый из них, спорят, какой альбом лучше ("Большой побег" или "13") и с кем встречался Деймон. По очкам они идут ноздря в ноздрю, пока Тия не опережает соперницу, вспомнив про какой-то импортный японский диск.
– А у меня до сих пор хранится номер "Фейса" с обложкой под британский флаг и первым упоминанием о "Блер", – парирует Эмили.
– Да мне-то что, – устало вздыхает Тия, которой наскучил спор.
– Обожаю "Блер", – признается Джейми. – Но если придется выбирать что-нибудь другое, я поставлю на второе место... Принца, а на первое – только "Пэйвмент".
– "Пэйвмент"? – повторяет Эмили. – Это у которых такой сексуальный лидер?
– Стивен Малкмус, – кивает Джейми. – Да, он такой.
– Немного похож на Пола, – добавляет Энн.
– Ну спасибо, – откликается Пол. – Сочту за комплимент.
– Мне нравится "Пэйвмент", – говорит Энн, – но я все-таки выбираю Билли.
Теперь Пол уверен, что она решила поддержать его игру.
– Делакота выпустил ремикс "Меда для пчелы", – говорит Брин. – Клевая вещь.
– О, Делакота – это класс! – подхватывает Эмили. – А что еще ты слушаешь?
– Ну, больше всего диджеев – Дэвида Моралеса, Ричи Рича, Фрэнки Наклса, Нормана Джея, – отвечает Брин. – И тех, кто раньше играл в "Грани", в Ковентри – Рэндолла и так далее.
Все молчат. Брин затягивается, в темноте его лицо озаряется болезненным оранжевым светом.
– А вообще я слушаю чикагский хаус, хэппи-хаус, хэндбэг, хэппи-хардкор, все дела. Обычный хард-кор – правда, другой хардкор, который мы называли дарк, немного ритм-энд-блюз, только не жирных теток, которые поют про любовь и всякую чушь, вроде "тот день, когда ты ушел". "Ти-Эл-Си" – ништяк, я и от "Этернал" балдел, пока не ушла Луиза. Слушаю Мэрайю Кэри. Рагги. Иногда джангл. Драм-энд-басс – это не мое. Говорят, что джангл и драм-энд-басс – одно и то же, но это они зря. Вроде бы его называют еще "британский гараж", или "спид-гараж", или еще как-то. Хрен поймешь. За новьем я перестал следить несколько лет назад, когда оно стало дерьмовым.
– Мне не очень нравится современный хаус, – соглашается Тия. – Я тебя понимаю.
Брин вздыхает.
– Было время, когда радио "Кисс-FM" только появилось, его ловили и в Эссексе, когда везло. По ночам там гоняли крутой музон, иногда приглашали диджеев вроде Колдката и Нормана Джея. А днем крутили Дейва Пирса – ну, знаете, диджея с "Радио-1". Как там его?
– Грозный Дейв Пирс, – подсказывает Эмили. – Видела недавно в одном клубе.
– Вот-вот, – продолжает Брин. – На "Кисее" его шоу были зашибись. Не знаю, что с ним потом стало. Тогда почти все считали "Радио-1" лажей – ну и зря, хаус был еще свежаком, а там набирали людей, которые в нем секли и крутили только лучшее. Поэтому станция была вроде как андеграундом, никто там не заботился о популярности. И само собой, не было там всей этой херни со звонками, когда Трейси передает привет всем хардкоровым фанам в Ингейтстоуне и требует поставить то, что они с подружками слушали, когда какой-то перец из Ливерпуля трахал их по очереди в сортире на Ибице. Денни Рэмплинг еще ничего, а остальные дрочилы не катят. И крутят какую-то блевотину. Лучше пусть меня мамашка пилит, чем "Радио-1" трындит с шести часов в пятницу до утра субботы. Говно. Но самый отстой – те, кому сейчас лет восемнадцать, 1988 год и не помнят, о "Парне по имени Джеральд" не слышали, и не рубят, с чего все начиналось. Скажешь такому "Парень по имени Джеральд", он и вылупится: "Кто-кто?" Что они там слушают, не знаю. Да нет, знаю: гребаное "Moloko" и кретинские альбомы с Ибицы со сраным трансом. А видели недавно "Самых популярных"? Сплошь барахло вроде Элис Диджей, АТБ, ну и все такое. Ну, "Фэтс энд Смолл" еще можно иногда прокрутить, – нехотя признает он. – И "Фэйтлесс" тоже.
– А как звали того парня с "Радио-1", которого подстрелили? – спрашивает Тия.
– Жаль, не добили, – говорит Брин.
– А по-моему, он лапуля, – заявляет Эмили.
– Так как его звали? – допытывается Тия. – Что-то такое на языке вертится...
Все на минуту задумываются, но вспомнить никому не удается.
– Мне нравится "Вечерний концерт" по радио, – нарушает молчание Джейми. – И Джон Пил.
Теперь уже всем тепло. По какой-то необъяснимой причине Полу хочется придвинуться ближе к Энн. Секс ни при чем: Полу недостает человеческого касания. Почему – он не знает.
– А передачи по телику? – спрашивает Энн.
– "Друзья"! – выпаливает Эмили. – Я записываю все серии подряд.
– А я ненавижу "Друзей", – передергивается Тия. – До дрожи.