Карина вспомнила одноклассника Женьку, который от любви к ней в восьмом классе всерьез намеревался застрелиться. Из отцовского охотничьего ружья. Он тогда вынес завернутое в детское одеяло оружие во двор, потрясал им в воздухе, как повстанец, и требовал у Карины взаимности. Соседи вызвали милицию, их обоих погрузили в зарешеченную машину и увезли в отделение. Туда же своим ходом примчались родители. В целом, история довольно быстро перекочевала из трагики в комику, так как выяснилось, что ружье было не заряжено, и патроны хранились отдельно. Рослого взрослого Женьку отец тем не менее принародно выпорол. Каринины же родители во время публичных разбирательств больше молчали и делали страшные глаза, а потом дома на кухне громко смеялись и говорили что, кажется, вырастили Клеопатру…
От этих воспоминаний Карине стало немного легче. Она импульсивно набрала Женькин телефон. Его цифры сидели в памяти на маленьком, но прочном крючке где-то по соседству с совершенно ненужной во взрослой жизни формулой площади круга или каким-нибудь правилом буравчика.
После пятого гудка ответил сонный женский голос. Пока Карина соображала, стоит ли ей называться одноклассницей и спрашивать Женьку в двенадцатом часу ночи, где-то рядом со вторым вялым "алло" заплакал ребенок. Приподнявшееся было настроение снова стремительно рухнуло.
Карина попыталась читать, но слова не складывались в предложения. За окном предостерегающе звучал тамтам дождя и время от времени по-поросячьи визжали тормоза полуночных автомобилей.
Когда она наконец уснула, ей приснилось густое темно-зеленое поле и маленькая едва заметная голубая стрекоза, висевшая в воздухе на трепете своих прозрачных крыльев. У самой кромки поля, опираясь на ненадежную иву, стоял велосипед из ее детства – синяя металлическая рама, на ней золотыми буквами выписано слово "Орленок". У велосипеда было рыжее, вытертое, похожее на лису Алису седло… А где-то вдалеке звучал мощный баритон мотора, и ветер, как глашатай, сообщал о приближении роскошного никелированно-черного кадиллака, за рулем которого сидел Влад, рассуждавший вслух о превратностях любви голосом следователя Бельского.
Она проснулась со странным ощущением – словно где-то в полотне ее сна были спрятаны загадки будущего, которые она почти разгадала. Но просыпаясь и разминая сознание, она случайно стерла смысл сна из памяти и поэтому чувствовала себя обманутой.
В кухонное окно заглядывало лицемерно теплое октябрьское солнце. Латунная джезва, уловив театральность освещения, вовсю бликовала и притворялась золотой. Карина вспомнила их неторопливые субботние и воскресные завтраки. Тщательно копируя воспоминание, начала накрывать стол. На двоих. В веселой желто-синей тарелке приготовила фруктовый салат, с ювелирной аккуратностью нарезав банан, апельсин, курагу, чернослив и финики и залив их йогуртом. Сварила два яйца всмятку, на тминных хрустящих хлебцах приготовила бутерброды – немного творога, кружок помидора, кружок огурца, веточка петрушки и специи. Расставила посуду красиво и композиционно, поместив в центре свечу и сияющую джезву, из которой едва не убежал крепкий с ярким запахом кофе. Потом отошла чуть в сторону, придирчиво посмотрела на второй прибор, вздохнула, покрутила пальцем у виска и решительно спрятала в шкаф часть сервировки, предназначавшуюся "тому парню". После чего не без аппетита съела все приготовленное на двоих. После завтрака ей казалось, что Влад ее больше совершенно не интересует… Хотя, пожалуй, она не прочь как-нибудь ему отомстить…
На дне синей кофейной чашки будущее цвета мокрой земли прятало свои густые тайны. Вчерашняя газета-грязнуля лежала на полу под столом. Карина подняла ее, увидела объявление детектива Бельского, усмехнулась и перевернула страницу. Рядом с предложением "дорого купить антиквариат и прислать оценщика на дом" большими буквами предлагалась "МАГИЯ", а потом буквами помельче: "Приворот. Работа в причине и карме. Возврат любимых, коррекция любовных отношений. 100 % -я гарантия. Потомственный колдун, магистр белой магии Дэль".
Снова не дав себе времени задуматься, Карина набрала номер.
На другом конце провода ответила дама, явно намеревавшаяся на цыпочках пробраться к звонившему в душу.
– Я по объявлению. Вы можете навести порчу по телефону? – деловито спросила Карина.
– По телефону мы услуги не оказываем. Так, чтоб вам было известно, поступают только мошенники! – вкрадчивая дама явно демонстрировала обиду. – И потом, что значит "навести порчу"? Вы слышали о законе бумеранга? О том, что зло возвратно?
– Слышала, – ответила Карина воинственно. – Я как раз и собираюсь вернуть зло тому, кто первый мне его прислал.
– Видимо, у вас просто возникли проблемы, которые кажутся вам трудноразрешимыми. – Дама погасила все прочие интонации и зазвучала утешающе и мудро. – Если вы действительно нуждаетесь в помощи, я могу записать вас на прием к магистру. Скорее всего, он сможет вам помочь…
– А сколько будет стоить его помощь? – спросила Карина.
– Первая консультация у нас всегда бесплатно. А стоимость всей программы определяется индивидуально в каждом конкретном случае. Есть одно время на сегодня, в семнадцать тридцать, и еще два приема завтра – ровно в полдень и в восемь вечера. Вам что-нибудь подходит?
– Подходит. Сегодняшнее, – мрачно ответила Карина. Потом записала адрес, выводя на серых полях газеты буквы в дурацких кружавчиках. Вежливо поблагодарила даму, попрощалась, повесила трубку. И в ту же секунду разрыдалась.
День был, как и вчера, дождливым. И, как и вчера, дождь иногда брал непродолжительные, но солнечные паузы. Каринино настроение менялось в точном соответствии с погодой – слезы претендовали на родство с дождем, и Карина начинала плакать, как только на подоконник падала первая тяжелая капля. Но когда выходило солнце, она пыталась над собой иронизировать, думала о чем-то другом и даже не без интереса посмотрела передачу про подводную одиссею команды Кусто.
В половине шестого она появилась в приемной магистра белой магии. Это был обыкновенный полуподвал в старом доме на канале Грибоедова. Низкие окна в решетках, стены, выкрашенные белой краской с наружной электропроводкой, похожей на позумент в муке. В прихожей висело овальное зеркало. Карина взглянула на себя. Выглядела она неплохо, но как-то прозрачно. Как поэтесса.
– Кто бросил, муж или друг? – спросил с порога магистр.
Немного помолчав, Карина ответила:
– Вы, конечно, проницательны, но до милиции вам далеко. – Колдун приподнял вверх бровь, изображая вопросительный знак. – Я вчера пыталась нанять сыщика. Позвонила по объявлению, сказала, что мне нужна его профессиональная помощь. А через пятнадцать минут он был у моего дома с полной информацией: кто я такая и кого я собираюсь искать.
– Ээ, дорогая моя, – покачал головой магистр, – милиция, она по части тел. А с телом всегда намного проще, у него есть паспорт и прописка… А мы по части душ… Так кто бросил? Муж?
– Муж. Мы даже в церкви венчались.
Карина сама не понимала, зачем добавила про церковь. Она, конечно, верила во что-то неясно-божественное, но культовые места посещала исключительно как туристка. Они с Владом действительно венчались, но только потому, что ей был любопытен сам ритуал. А теперь вот она взяла и зачем-то предъявила это факт магистру, как какую-то мелкую, но козырную карту.
Дэль между тем стал водить руками вокруг Карины и закатывать глаза к потолку. Под потолком летал сделанный из щепы голубь с флегматичной осенней мухой на крыле.
– В принципе, ничего страшного! Но аура в некоторых местах слабее нормы. Впрочем, в этом нет ничего удивительно, если учесть, что в последнее время вы, судя по всему, лишены привычной для вас энергетической среды. – Магистр звучал как врач в районной поликлинике.
– Это еще консультация, или это уже что-то стоит? – бдительно поинтересовалась Карина.
– Барышня, не переживайте, я не собираюсь красть ваши деньги.
В голосе "потомственного мага" прозвучали южноеврейские интонации. "А "доктор" у нас родом из Одессы", – подумала Карина. Не разубеждая ее в этом, он продолжал:
– Насчет гонорара мы обычно всегда договариваемся с клиентами. И потом стоимость в значительной степени зависит от того, что вы хотите поиметь в качестве результата.
– Как это "поиметь в качестве результата?" – не удержалась и передразнила Карина.
– Вам нужно определить для себя, хотите ли вы избавиться от ощущения того, что вас бросили? Или вам нужно вернуть вашего супруга во что бы то ни стало, даже против его воли? Или, может, вы стремитесь к покою, или к новому чувству, или к страданию?..
– Ну если вы действительно ясновидящий, то вы сами должны понять, что мне от вас надо.
– Да, так некоторые мастера поступают, – согласился Дэль. – Но я не сторонник этого метода. Я предпочитаю, чтобы человек вначале сам себя понял. Если это произойдет, остальное будет, как говорится, делом техники.
– Вот как! И какую же "технику" вы тогда применяете? – С ехидцей спросила Карина.
– А разную, – без затей ответил Дэль. Лично мне больше всего нравится симпатическая магия. Она работает со связями.
– С порочными? – вставила Карина. Маг оставил ее реплику без внимания:
– Понимаете, есть закон симпатии, согласно которому все вещи связаны между собой невидимыми нитями. Нужно только знать, за какие нити подергать, чтобы получить желаемое… Симпатическая магия сложна и требует предельного знания ситуации. Но мне она, как я уже сказал, нравится больше всего…
Карина вдруг растерялась. Маг как-то незаметно преобразился, ничего одесского в нем больше не было и в помине, теперь он скорее походил на очень современного священника.
– Но вы, к примеру, можете предпочесть гомеопатическую магию. Главный слоган ее сторонников: "подобное порождает подобное". Эта магия очень действенна, но и ответственность здесь большая. Самый известный ритуальный пример из гомеопатической магии – когда растопление восковой фигурки человека вызывает его смерть…
– Какой ужас! – прокомментировала Карина.
– А вот контагиозная магия очень удобна, особенно, когда необходимо от чего-либо излечиться. Она чем-то похожа на симпатическую. Ее принцип гласит, что если вещи однажды вступают в контакт, то они продолжают оказывать воздействие друг на друга даже на расстоянии. Например, рана может волшебным образом исцелиться, если натереть целительной мазью меч, которым рана была нанесена…
"Надо было оставить его прибор за завтраком", – с грустью подумала Карина. А вслух произнесла:
– А насчет расценок? Какая из магий подешевле?
Дэль открыто улыбнулся:
– Результат будет стоить до пятисот долларов независимо от школы.
Карина посмотрела в окно. Низко, у самой воды пролетела острокрылая чайка.
– Я подумаю и перезвоню, – с извиняющейся интонацией произнесла Карина и встала, намереваясь уйти.
– Подумайте и перезвоните, – по-прежнему улыбаясь, ответил Дэль.
– Вас ведь на самом деле зовут каким-нибудь Михаилом или Александром, да? – зачем-то спросила Карина у самых дверей.
Дэль не ответил – просто поднял указательный и средний палец в странном нерусском благословении. Карина пожала плечами.
Когда за ней закрылась старая, скрипучая, но свежепокрашеная белой краской дверь, магистр белой магии Дэль подошел к книжному шкафу, открыл нижний ящик, вытащил оттуда бордовый потрепанный паспорт. Лакиза Михаил Александрович. А Дэль – это цыганский бог, на которого хозяин паспорта так нескромно покусился несколько лет назад, когда его уволили из Института энергофизических исследований. "Девчонка-то – как ящерица с острым глазом – подумал он. У таких все несчастья имеют обыкновение отваливаться, как хвост – безо всякой астральной помощи".
Михаил Александрович вытащил из шкафа бутылку джина, плеснул в короткий четырехугольный бокал и выпил залпом. Потом сел за стол, мысленно представил лицо Карины. Начертил перьевой ручкой на белой бумаге большой круг, в центре написал "500" и начал совершать приворотный ритуал, в котором сердца должны были соединиться только по доброй воле, так, чтобы никто при этом не остался в обиде, и чтобы ничье сердце не страдало…
В глубине души Дэль совершенно не верил в то, что все это имеет хоть какой-то практический смысл.
Карина вернулась домой в еще более удрученном расположении духа. Она слонялась по квартире, не представляя, чем себя занять. Ей вдруг захотелось в какое-нибудь шумное людное место. И словно угадав ее внезапное желание, тут же зазвонил телефон.
Это была Юля, та самая школьная подруга, на дне рождения которой они познакомились с Владом.
– Как жизнь? – спросила она беззаботно.
– Нормально, – ответила Карина, пытаясь держать интонацию, – только как-то скучновато.
– У нас тоже ничего грандиозного не происходит, – согласилась Юля. – Хотя как раз насчет скуки: у меня тут на днях было такое кислое настроение! И я говорю Гагику: "Мне скучно, бес…", а он в ответ: "Дарагая, ну бэс чего тебе скучно, я же стараюсь все твои желания удовлетворять…" Представляешь, какое он у меня чучело, да?
Года три назад Юле поручили первое самостоятельное дело. Ей нужно было защитить колоритного армянина, которого обвиняли в нарушении правил торговли и уклонении от налогов. После того как процесс был благополучно завершен, она вышла за подзащитного замуж и теперь работала юристом в фирме мужа. Гагик был веселый и щедрый, но по-русски говорил со страшным акцентом.
– Привет мужу! С ним всегда весело… – произнесла Карина. Потом помолчала немножко и добавила: – тебе.
– В смысле, мне весело, а ты бы повесилась? – переспросила Юлька и искренне рассмеялась. – Ты права, мне кажется, что никто другой с этим типом не ужился бы. А как Влад?
– Нормально. Как всегда. Очень занят. – Быстро и отрывисто произнесла Карина.
– Еще не поздно, сходим куда-нибудь? – предложила Юля.
– Сегодня не получится, может, на следующей неделе… – ответила Карина и, сославшись на что-то невнятное, попрощалась.
"Теперь же придется как-то со всеми объясняться" – с тоской подумала она, повесив трубку. От желания выйти куда-нибудь в люди не осталось и следа.
Походив из угла в угол еще примерно полчаса, Карина вспомнила, что в понедельник ей нужно сдать в редакцию журнала "Новое искусство" заказанную статью о молодом композиторе-исполнителе. Она была на нескольких его концерта, последний они слушали вместе с Владом. Музыкант им обоим понравился, и хвалебная рецензия тогда сама собой сложилась у нее в голове. Оставалось только перенести ее на бумагу. Но последние события почти полностью стерли впечатление от молодого автора.
Карина включила компьютер и начала медленно стучать по клавиатуре, мучительно подбирая слова и еще более мучительно складывая их в предложения. Она просидела до ночи и чуть не уснула за работой.
Ночью ей снился сон без событий, но по форме пикообразный, как кардиограмма. Завтракать утром не хотелось, Карина сварила кофе, взяла банан и решила перечитать написанную вчера статью.
Это было отвратительно. Каждая вроде бы положительная фраза содержала слегка отдающий дегтем намек – пассаж про элементы экзотического хроматизма в творчестве композитора, и тут же зачем-то замечание о том, что вершины Стравинского и Скрябина по-прежнему недосягаемы; похвала исполнительской технике, но при помощи выражения "автоматическое совершенство"…
Писать отрицательные рецензии Карина не любила, но, при необходимости, умела быть острой. Сейчас необходимости не было – ей действительно нравился этот Феликс Райзман! А она еще всегда тайком посмеивалась над своими коллегами, ядовитыми дамочками, которые отрабатывали собственную неудовлетворенность в едких критических статьях, где все слова по отдельности сладкие, а общее впечатление – как пилюля. Досмеялась – теперь сама ничем их не лучше.
"Вот так нормальные люди и превращаются в злобных психопатов", – подумала Карина.
На столе перед ней лежала все та же газета. "В сложной ситуации вам может понадобиться помощь опытного психоаналитика" – увидела Карина. И, даже не дочитав объявление до конца, набрала указанный номер.
Ответил немного гнусавый голос, похожий на тот, который в советское время дублировал кино о жизни при загнивающем капитализме.
– Ваши услуги стоят меньше пятисот долларов? – спросила Карина вместо приветствия.
– О, деточка, вижу у вас все очень серьезно… – не растерялся психоаналитик. – Мои услуги стоят триста рублей за сеанс в поликлинике, и двести у меня на дому.
– А почему на дому дешевле? – подозрительно спросила Карина.
– Потому что, во-первых, без НДС. А во-вторых, я всегда предлагаю скидки, если мне удается избежать проезда в этом чудовищном муниципальном транспорте…
– Можно я приеду к вам на дом прямо сейчас? – спросила Карина.
– Конечно, можно! – с готовностью отозвался психоаналитик – Новоадмиралтейский канал, два квартира пять. По Английской набережной – до упора, поворачиваете вдоль канала, первый дом слева, вход под арку.
Через час Карина стояла у указанного места. Место было странным – в нескольких метрах от набережной с ее нарядными дворцами и яхтами-иностранками располагался двор-колодец и покосившийся дом. Фасад у дома облез, а первый этаж почти полностью ушел в землю. До входной двери нужно было подниматься по лестнице, сделанной из панцирных кроватных сеток.
Психоаналитик оказался маленьким мужичком с острыми глазками.
– Небось, любовь? – спросил он у Карины с порога.
– Не знаю, наверное, – честно призналась она.
– Взаимоотношения – штука сложная. Существование вдвоем это как часы. Масса колесиков, винтиков. Если что-нибудь выходит из строя, время прекращает движение.
– А колесики и винтики – это что? – спросила Карина.
– Колесики и винтики – это комплексы, которые человек пытается отработать, инфантильные мечты, которые он пытается реализовать. И детские травмы, которые он пытается залечить… У вас были в детстве травмы?
– Да. Однажды я упала с велосипеда и сломала ногу, – ответила Карина.
Психоаналитик усмехнулся.
– И все?
– И все.
– Наверное, у вас не развит механизм переживания поражений…
Она вдруг разозлилась на саму себя. Заявилась в дом к незнакомому человеку за какой-то психоаналитической помощью! Идиотка! Слава богу, что он хоть маньяком не оказался!
– Знаете, я, наверное, зря к вам пришла, – произнесла Карина. А потом добавила, точно копируя интонацией последнюю фразу, которую ей сказал Влад: – Мне нужно сначала самой во всем разобраться.
– Это правильно, – согласился психоаналитик. – Возвращайтесь только в том случае, если у вас после этого останутся какие-нибудь неясности! Тогда я буду рад вам помочь.
Когда Карина вышла на улицу, от внезапной злости не осталось и следа. Теперь ей было грустно и хотелось плакать.
"Ну и куда мне теперь деваться? Дома я зверею от одиночества. Друзьям придется что-то объяснять, сил на это у меня нет. От помощи незнакомого психоаналитика я только что сама отказалась…" – В углу двора стоял старый ржавый трогательный "москвич" с колесом на попе. В первый раз она его не заметила. Постояв какое-то время посреди унылого мокрого двора, села в машину и поехала домой.