"Что случилось с фреской, которая раньше находилась на этой стене?"
"Мадам, – с некоторым удивлением ответил тот, – ту фреску убрали много лет назад. Теперь она в музее, в Неаполе".
Покинув дом Цецилия, они пересекли старый цирк и оказались на пыльной улице.
– Когда-то эта улица шла вдоль берега гавани, – заметила Стелла.
Дома были неказистые, как в трущобах Нью-Йорка или Лондона. Стелла остановилась перед домом, который выглядел особенно неприглядно.
– Я словно чувствовала, что Везувий пощадит это место! – воскликнула она.
Она вошла в темный и грязный вестибюль. Проникавшие внутрь солнечные лучи безжалостно обнажали секреты античного борделя. Цветные фрески на стенах отличались от величественных картин в домах знатных горожан. Тут сатир соблазнял древесную нимфу; там Юпитер удерживал солнце, чтобы продлить ночь любви с одной из своих смертных возлюбленных. Мужчины, женщины, животные, гермафродиты сплелись в пылких объятиях, и, застыв в вечном экстазе, смотрели со стен на вторгшихся чужаков. Негр с уродливым лицом, но телом Адониса, отдавался ласкам старой римлянки. Весталки предавались бесстыдным обрядам. А сверху на них, безмятежно и понимающе, взирал Приап, греческий бог плодородия, символизирующий неисчерпаемую мужскую силу.
Адам вспомнил различные фаллические эмблемы, указывавшие дорогу к этому дому наслаждений. Он понял, почему патриций, владевший виллой по соседству, счел необходимым специально обозначить, что его дом не является борделем.
Стелла кокетливо взглянула на Адама.
– Археологи, – насмешливо сказал она, – называют это "Домом распутной любви". Какая чушь! Возлюбленные никогда не переступали порог этого дома. Любовь не нуждается в дополнительных обольщениях…
Адам взглянул на фрески. Может, Стелла намеренно пытается его возбудить? До сих пор, когда его страсть вспыхивала, она задувала огонь. На этот раз она узнаёт, что затеяла опасную игру. Он порывисто привлек её к себе, но она оставалась безучастной. Ее отрешённость привела Адама в ярость, он неловко обнял её. Стелла, оставаясь полной хозяйкой положения, убрала его руку оттуда, где ей было не место. Она вывела обессиленного профессора из "Дома распутной любви".
Спустя полчаса они сидели в тени дома Стефана Либида.
– Люди знают все об архитектуре этого дома, – заметила Стелла, – но ничего не знают о тех, кто жил и любил за этими стенами, ныне потрепанными временем. Стефан Либид, или для краткости Стив, был богатым патрицием.
– О, его ты тоже знала? – усмехнулся Адам.
– Каждая мать, имевшая дочь на выданье, бросала в его сторону алчные взоры, – продолжала Стелла, не обращая внимания на иронию Адама. – Самые известные куртизанки Рима и Помпей соперничали за его благосклонность. Им не приходилось жалеть о затраченных усилиях – сильный, красивый, страстный, он не скупился ни на ласки, ни на вознаграждение, платя по таланту за каждый миг близости. Жизнь в Помпеях была веселой и безмятежной, потому что, в отличие от Рима, этот город не стремился править миром.
Ты видел дом Цецилия Юкунда. У него был плохой вкус к искусству и к женщинам, однако он безмерно увлекался и тем, и другим. Тем не менее в собственной семье он был решительным приверженцем женского целомудрия. Его дочь Марсия воспитывалась, как девственная весталка; она была непорочной, возможно, единственная девственница в Помпеях. Её невинность привлекла внимание Стива.
Он посылал Марсии роскошные букеты, отпускал ей изысканные комплименты и терпеливо сносил скучные разговоры её отца. Стив хвалил посредственные, хоть и дорогие, фрески сенатора и его неказистых женщин. Когда он официально попросил руки Марсии, сенатор не сказал "нет". А Марсия твердо сказала "да".
Днем Марсия всегда находилась под тщательным присмотром. Однако по ночам она металась на белых простынях; в мечтах, отгоняя сон, ей являлись картины любви богов и людей. Ни одна женщина в Помпеях не могла быть в неведении о физической стороне любви, и Стив являлся Марсии в девичьих грезах.
– А сам Стив хранил целомудрие во время сватовства? – поинтересовался Адам.
– Стив иногда позволял себе развлечься с продажными гуриями, но в целом старался сберечь силы для первой брачной ночи.
По мере того как приближался день свадьбы, желание в возлюбленных разгоралось всё сильнее. К великому сожалению Стива, он не мог видеться со своей суженой иначе как в самой официальной обстановке.
За три дня до свадьбы Марсия отправилась осмотреть дом будущего супруга; её сопровождали три женщины-рабыни и две пожилые компаньонки. Едва девушка переступила порог дома, как солнце скрыло свое лицо. Как описать последовавшие ужасные события! Огромные тучи, насыщенные серой, поднялись над Везувием; почва сотрясалась от подземных толчков; из-под земли раздавался грохот взрывов; воздух наполнился криками людей и животных.
Небо почернело. Из земных недр вырывался пламень. С неба обрушились потоки пепла. Раскалённая лава, расплавленные камни накатывались на город. Сами морские воды отхлынули от берега.
Помпеи оказались одиноким кораблем в океане огня. Служанки Марсии в панике покинули госпожу, и сгорели, едва выбежав во двор.
Стив и Марсия остались одни.
На улице деревья корчились в огне, дрожали и рушились колонны храмов. Двое возлюбленных прижались друг к другу, осознавая неизбежность смерти. Коварный рок загасил свадебные лампады прежде, чем их успели зажечь…
– Почему Стив и Марсия не попытались спастись? – спросил Адам.
– Огонь и ядовитый дым преградили все пути к спасению. Бежать было некуда. Огонь охватывал один дом за другим; крышу виллы Стива уже покрывал толстый слой пепла. Возлюбленным ничего не оставалось, кроме как руку об руку ждать смерти.
Стив обращался к статуям предков с мольбой о спасении, но они не могли помочь ему. Он заклинал римских, греческих и египетских богов, но ни одно божество не вмешалось, чтобы спасти его и невесту.
– Почему же ты, богиня любви и влюблённых, не пришла им на помощь? – спросил Адам.
– Есть тайные силы, более могущественные, чем власть богов. Я не могла предотвратить катастрофу, но хотела посмотреть, как двое самых страстных влюбленных в Помпеях встретят свой конец. Стив намеревался мужественно встретить смерть рядом с Марсией. Девушка тоже не выказывала страха. Когда Стив обнял её дрожащими руками, она нарушила молчание.
– У нас осталось мало времени, – спокойно сказала она.
Он кивнул.
– В течение часа всё будет кончено, – с трудом выговорил он. – Наступил конец света…
– Тогда поспеши, мой любимый. Возьми меня, прежде чем я умру…
Стив был поражен её прямотой. Он не ожидал таких чувств от невинной девушки в такой момент. На щеках её пылал румянец, глаза сверкали нескрываемой страстью.
Стив не узнавал скромной Марсии в пылкой вакханке. Её глаза и губы говорили то, в чем не может ошибиться ни один мужчина. Кроме того, в поведении Марсии он увидел мужество, достойной римской женщины. Их страсть будет пылать, подобно огнедышащему вулкану. Марсия должна познать высшую степень чувственного и духовного наслаждения. Их души и тела сольются в единое целое перед тем, как они умрут, уйдут в царство мертвых, где нет ни тел, ни чувств.
– Ну, наконец-то хоть одна твоя любовная история будет иметь счастливое – хоть в каком-то смысле – завершение, – насмешливо заметил Адам. – Любовь Стива оказалась сильнее Везувия?
Стелла покачала головой.
– Именно Марсия, а не Стив, взяла ситуацию в свои руки. Её девственный огонь растопил его кровь, застывшую от ужаса перед извержением вулкана. Его руки скользили по её телу. Еще мгновение – и Марсия стала бы женщиной.
Смерть накрыла дом огненным занавесом. Марсия не слышала ни грома вулканических раскатов, ни подземного гула, ни треска раскалившихся стен.
Однако, в отличие от девушки, Стив слышал, как над ними затрещал потолок. В ужасе, с искаженным, бескровным лицом, он высвободился из объятий и безвольно лег рядом с ней.
Напрасно Марсия пыталась подвигнуть возлюбленного на последний – завершающий – акт страсти. Ни искорки жизни, ни проблеска желания уже не осталось в бессильном теле. Мужская сила совершенно покинула его.
Лава и пепел похоронили дом и весь город, виллы и трущобы, фонтаны и бани, пылающую страстью невесту и скованного страхом жениха.
Спустя почти две тысячи лет после катастрофы археологи обнаружили два скелета, лежавшие рука об руку. Поэты воспели их любовь; любовь, которая была сильнее смерти. Никто не знал, что из двоих лишь женщина осталась непобеждённой страхом, в то время как мужчина сдался. В самый последний момент девушка оказалась обманутой – как и все женщины.
Глава 7
Тиберий на Капри
НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро Адам напрасно пытался увидеться со Стеллой. Дверь её каюты была заперта. Он неоднократно стучался, но безрезультатно. По ходу отчаянных поисков Адам столкнулся с Ван Нордхаймом.
– Ищете свою знакомую? – с улыбкой спросил толстый химик.
– Она куда-то бесследно исчезла. Я пытался связаться с ней по корабельному телефону, но она не отвечает.
– Леди Стелла, – многозначительно заметил Ван Нордхайм, – очень загадочная женщина. Очевидно, она занята не только поиском развлечений. Сегодня утром она получила две длинные радиограммы.
– Откуда Вы знаете?
– Я сам хотел послать радиограмму, но радист был занят расшифровкой двух длинных сообщений. Может быть, – добавил Ван Нордхайм, потирая двойной подбородок, – стюард леди де ла Мар мог бы сказать Вам, где она.
Однако от Феликса удалось добиться немного.
– Я думаю, – сказал он, немного поколебавшись, – её светлость сегодня рано утром отправилась в Неаполь.
– Когда она вернётся?
Феликс пожал плечами.
– Простите, сэр, ничего не могу Вам сказать.
Преисполненный раздражения, Адам с первым катером отправился на Капри. Осмотрев Голубой грот – обязательную для туристов достопримечательность, он стал искать какое-нибудь уединённое место. Нерасположенный с кем-либо говорить, профессор погрузился в размышления.
Где может быть Стелла?
Что она делает?
Внезапно Адам заметил, что он не один. На соседнем утесе показалась какая-то фигура. "Возможно, какой-нибудь праздный турист", – подумал Адам, раздражённый тем, что кто-то нарушил его одиночество. Внезапно он увидел, как затрепетала вуаль, и понял, что это женщина.
Любопытство заставило его двинуться в том направлении. Женщина повернулась, и сердце Адама замерло – это была Стелла. Как она могла оказаться здесь? Он сам отправился на Капри первым катером. Не на самолёте же она прилетела! "Возможно, – мрачно пошутил он про себя, – она умеет летать на метле, как ведьма".
Адам скорее почувствовал, чем увидел удаляющуюся фигуру мужчины. Кто это? Какой-нибудь местный рыбак? Или любовник? Он почувствовал укол ревности.
– Как ты оказалась здесь? – полюбопытствовал он.
– У меня собственные пути, – последовал лаконичный ответ.
– Как всегда, тайна на тайне, – усмехнулся Адам. – Должно быть какое-то разумное объяснение. Нельзя же всё время отделываться этими сказками.
– Так или иначе, но я здесь, – ответила Стелла с улыбкой, которая несколько смягчила Адама.
Тем не менее он повторил вопрос.
– Ладно, скажи, как ты попала сюда?
– Возможно, на крыльях воспоминаний.
– Каких воспоминаний? – переспросил он.
Неужели она опять начнёт рассказывать одну из своих невероятных историй?
Он попытался обнять её, но она отодвинулась.
– В чём дело? Откуда такая застенчивость? – спросил Адам.
– Я вспоминаю старого, угрюмого императора, который ненавидел весь мир, ненавидел себя…
– Какого императора?
– Тиберия, перед которым трепетал мир и который трепетал перед этим миром.
– О нет! – воскликнул Адам. – Только не ещё одна история!
Словно капризный ребенок, он повернулся спиной и пошёл прочь. Вернулся в деревню и сел за столик в трактире у гавани. Попивая местное вино, смотрел на снующие по заливу лодки. Теперь ему было немного стыдно из-за недавней вспышки. Он был груб. Но почему она так упорствует, навязывая ему свои нелепые истории?
Адаму уже хотелось вернуться и разыскать Стеллу, но его останавливала гордость. Он решил подождать в трактире и присоединиться к ней, когда она сядет на катер.
Но Стелла не появлялась.
– Что за непредсказуемая женщина! – простонал он. – Где, черт возьми, ее носит?
Маленький катер, пыхтя, неторопливо рассекал волны, когда его вдруг едва не перевернула огромная черепаха, показавшаяся из воды. Адам ухватился за поручень, чтобы не упасть. Животное развернулось и мрачно взглянуло на профессора, прежде чем исчезнуть в глубине.
Когда Адам поднялся на борт, Стелла как ни в чем не бывало сидела на палубе.
– Как ты сюда попала?! – спросил он, поражённый.
Стелла насмешливо взглянула на него, но ничего не ответила. Она поднялась, собираясь уйти, но Адам схватил её за руку и силой усадил обратно в кресло.
Стелла удивлённо взглянула на него, однако не выказала недовольства.
– Возможно, я был немного груб, – начал Адам, – но ты сводишь меня с ума. Я был в такой ярости, что готов был сбросить тебя в море.
– Такая опасность уже когда-то угрожала мне на Капри, – спокойно заметила Стелла.
Адам, который уже немного успокоился, предложил ей поужинать с ним в "Ритце". Стелла покачала головой.
– Думаю, нам будет уютнее в моей каюте.
Они ужинали на балконе. На Стеле было платье цвета морской волны. Лунный свет играл в складках платья и в золотистых волосах. Сейчас она действительно казалась Богиней Любви, вышедшей из морской пены. Бокалы шампанского, следовавшие один за другим, подстёгивали воображение Адама.
– Ты доволен посещением Капри? – спросила Стелла.
– Я видел Голубой грот и все остальное, что положено осматривать туристам.
– Значит, ты не видел развалины императорского дворца?
– Его я пропустил. Это ведь дворец Тиберия, тот самый, где старик устраивал знаменитые оргии? Однако, как и многое другое, эти истории, вероятно, всего лишь легенды.
– Легенды?
Дрожь пробежала по телу Стеллы.
– Ну, если все эти истории правдивы, то Тиберий, видимо, был настоящим мужчиной.
– Феба так не считала.
– Кто такая Феба?
– Золотоволосая красавица, самая известная проститутка в Антиохи. Молодые римские патриции платили огромные деньги за её благосклонность.
Они вернулись с балкона в каюту; Стелла присела на кушетку. Адам, у которого от выпитого вина уже слегка кружилась голова, присел на пол и положил голову ей на колени.
– А теперь расскажи мне о Фебе!
– Феба, – задумчиво начала Стелла, – чувствовала, что ей всё надоело. Ей нужны были новые ощущения. Слухи об извращенных развлечениях старого императора возбудили её любопытство. И тут вмешалась судьба. Как-то раз один из приближенных кесаря, выполнявший специальное поручение, пришел к ней за советом. Ему нужны были шесть самых распутных и шесть самых невинных девушек в Антиохи для императорских забав. Интерес Фебы к Тиберию резко возрос. Мужчина, которому нужны одновременно двенадцать женщин, должен быть необычным смертным…
– И Феба присоединилась к ним?
Стелла покачала головой.
– Нет. Она не хотела быть одной из дюжины. Кроме того, вряд ли её можно было назвать девушкой. Однако она намеревалась самостоятельно выяснить, что за мужчина этот Тиберий. Ей ещё не приходилось спать с императором. Дело стоило того, чтобы рискнуть отправиться на Капри.
– Рискнуть? Ведь плыть до Капри совсем недалеко.
– Тиберий был очень подозрителен. Он опасался абсолютно всех и не доверял никому – родственникам, слугам, военачальникам, советникам, жрецам. Капри день и ночь охранялся плавающими вокруг него галерами, чтобы никто не мог проникнуть туда незамеченным. Однако Феба, применив свои уловки, уговорила одного молодого моряка тайком провезти её на остров. Но недооценила императорских шпионов: едва ступив на берег, она была схвачена. Охранники начали допрашивать её, когда к ним присоединился личный телохранитель императора. Тиберий всегда заставлял своих подданных шпионить друг за другом…
– Как и сегодня многие диктаторы, – заметил Адам.
– У всех тиранов одни и те же повадки, – ответила Стелла. – Тем не менее Феба не была обескуражена тем, что её схватили. Она полагала, что её приведут к императору. Интуиция её не подвела.
Тиберий принял её на террасе своего дворца. Феба обратила внимание на светлые, но неестественно яркие глаза; тонкие, бескровные губы; длинный, выдающийся нос.
Император бросил на Фебу безразличный взгляд, словно она была забавным экспонатом в его зоопарке.
– Ты явилась сюда без Нашего разрешения. Наказание за такое преступление – смерть, – холодно сказал он.
Мысли стремительно проносились в голове у Фебы. Она вспомнила историю Фрины, которая привела в замешательство своих судей, скинув платье и оставшись перед ними обнажённой. Судьи, будучи греками, конечно, не решились осудить на казнь такую красоту.
– Но Тиберий не был греком…
– Тем не менее, когда её груди дерзко открылись ему навстречу, а солнечные лучи заиграли в золоте волос, на лице императора появилось довольное выражение. Феба сразу же заметила эту перемену. "Идущая на смерть приветствует тебя, Цезарь!" – хрипло крикнула она, подражая гладиаторам на арене цирка. Ей казалось, что она уже выиграла сражение. Однако она неверно оценила настроение тирана.
– Не ты будешь решать твою судьбу, – нахмурился он.
– Моя судьба в Ваших руках, – покорно ответила Феба.
Улыбка искривила лицо Тиберия, словно крокодил вылез из речного ила. Феба его заинтересовала, но ему надо было править миром – даже здесь, на Капри. Он взглянул на солнечные часы.
– Что! – воскликнул он с притворным возмущением. – Уже одиннадцать, а я сегодня ещё ничего не сделал для того, чтобы обеспечить себе бессмертие.
– Это – явный плагиат, – саркастически заметил Адам. – То же самое произнес Александр Великий. Видимо, все диктаторы помешаны на том, чтобы ежедневно совершать "великие дела".
– Какими бы ни были мотивы императора, – продолжала Стелла, – но он сделал жест рукой, и Фебу увели внутрь дворца, где её почтительно встретил главный евнух. Его помощники омыли и надушили ее. Один из младших евнухов, суетясь вокруг, уговаривал её согласиться сделать прическу, самую модную в Риме в этом сезоне. Прозрачное, золотисто-пурпурное одеяние почти не скрывало изгибы тела. Главный евнух внимательно рассматривал странной формы родинку над левой грудью.
– Когда-то я знал ребёнка с такой родинкой.
– Возможно, этим ребёнком была я. Меня зовут Феба. Я выросла при дворе царя Ирода…
– Я тоже когда-то служил этому царю. Как звали твою мать?
– Клео.
– Тогда, возможно, я твой отец! – воскликнул главный евнух.
Другие евнухи захихикали. Он бросил на них суровый взгляд.
– Это было до моего… превращения.
Феба сдержала смех. Чтобы переменить тему, она спросила:
– Как мне вести себя в присутствии Императора?