- Да какой, к черту, отпуск… - Приступ злости прошел, и полковник смотрел на Полину с удивлением. Дескать, что это ты, милая, о чем толкуешь? - Мне воевать надо. Сама видишь, что здесь творится.
И Полина в душе с ним согласилась. Надо было воевать полковнику. Как ни крути, а надо. Должен был кто-то положить конец безобразию, что творилось который год в тех краях.
Но с другой стороны…
Черт бы побрал эти оборотные стороны - но куда от них деться?
С другой стороны, его люди сегодня, с ходу, кавалерийской атакой, уничтожили двух чеченских подростков вздумавших поиграть в террористов.
Ничего более подходящего для первого раза, чем объявить заложниками пятнадцать собственных одноклассников и учительницу, они не придумали.
Требование, впрочем, звучало no-взрослому: вывод российских войск и полная независимость.
Перепуганный директор школы позвонил в комендатуру.
Через полчаса все было кончено.
- Две гранаты и пистолет "ТТ" - это мне было доподлинно известно. И о чем я должен был с ними говорить?
- Но послушайте, вы же не верите, что они всерьез. собирались взорвать свой класс или застрелить кого-то из ребят?
- Каких ребят? Своих? Допустим, не верю. А о моих ребятах вы подумали?
- Там было где укрыться и от пуль, и от взрыва гранаты.
- Укрыться? А зачем? Чего, собственно, ждать?
- Военный комендант сообщил вам, что едет психолог.
- Не помню такого. Не расслышал, наверное. Связь плохая.
- Врете.
- Вру. А о чем бы, к примеру, вы стали с ними говорить? Просто интересно.
- Не знаю. Это становится ясно только на месте. Ну, к примеру, взялась бы обсудить вопрос независимости. Они же понятия не имеют, что это такое. Твердят, как попугаи. Но объяснить им толком, что это за сказочная страна такая - независимость, мало кто берется.
- А вы, значит, беретесь?
- Значит, берусь.
- Получается?
- Иногда.
- Получается, не скромничайте. Я же говорю, о вас легенды ходят. Так вот, как на духу. Именно потому, что вполне могло получиться, дожидаться вас, милая дама, я не стал.
- Интересно.
А ничего интересного. Сегодня, допустим, у вас получилось. Салажата сдались. Их немного поругали и отпустили домой. А как иначе? Нет четырнадцати - свободен, как ветер. Ну, побили слегка, для острастки. А потом? Потом все будет приблизительно так. Пройдет несколько дней. Может, неделя и даже месяц. Но рано или поздно вечером, как стемнеет, или скорее ночью завалятся к ним в дом гости. Сами понимаете, кто и откуда. И вся ваша ученая агитация полетит к черту. Что стоят слова русской женщины против одного только взгляда старшего брата, дядьки или еще какого родственника из "зеленки"? Дорожная пыль, не более. Только в другой раз они будут умнее. И захватят не своих соплеменников, а соседку, русскую бабушку Клаву. И даже захватывать не станут, просто перережут горло ей средь бела дня, на пустой улице. А гранату зашвырнут в окно медсанчасти. Как вам такая перспектива?
- Страшно.
- И мне страшно. Поэтому, вы уж извините меня, Лина, дожидаться вас я и впредь не стану.
- Но послушайте… Договорить она не успела.
Резко, как от удара, распахнулась входная дверь.
Впрочем, это Полина поняла только по звуку - разглядеть ничего не успела.
Железная рука полковника стремительно опустилась ей на голову и властно пригнула вниз, почти запихнув под стол, что разделял их во время беседы.
В другой руке внезапно оказался пистолет.
Это было последнее, что успела заметить Полина.
Секундой позже, больно стукнувшись лбом об острый угол стола, она непроизвольно зажмурилась.
25 февраля 2001 года
Великобритания, графство Глостершир
Алекс Гэмпл стал как вкопанный.
Казалось бы, время, которое он провел подле Джулиана, должно было закалить молодого ученого. По крайней мере ему следовало бы перестать удивляться сюрпризам, которые то и дело преподносил патрон.
Не тут-то было!
Проделки Энтони всякий раз заставали Алекса врасплох Он терялся, путался в словах, краснел, пытаясь объясниться, а по большей части добиться объяснений, и в конечном итоге всегда их получал.
Но легче не становилось.
Нечто похожее происходило и теперь.
Алекс остановился в дверях столовой - большого помпезного помещения, обставленного в мрачном готическом стиле. Огромный торжественный стол, окруженный тяжелыми креслами, располагался посередине и занимал большую часть пространства. Сейчас утро, и стол был сервирован к завтраку.
Собственно, завтрак уже начался.
Во главе стола чинно разместился лорд Джулиан. На некотором отдалении от него - незнакомый молодой человек. Похожий на Гэмпла, как брат-близнец. Те же пыльно-русые волосы, постриженные коротким бобриком. Тот же прямой длинный нос. Те же тонкие губы. Бледная кожа "книжного червя", любителя работать по ночам. Мелкая неистребимая сыпь на высоком лбу, слишком знакомая, "Чтобы не разглядеть ее с первого взгляда.
Надо ли говорить, что аккуратные очки в тонкой круглой оправе были такими же?
Подслеповатые глаза размытого серо-голубого цвета - тоже.
Пауза затянулась.
Лорду Джулиану сцена доставляла огромное удовольствие.
Реакцией молодых людей он наслаждался с таким упоением, будто их сходство было делом его собственных рук.
В конце концов Энтони рассмеялся.
- Ну, каково, друзья мои, а? Алекс, быть может, ты все же присоединишься к нам? Хотел бы вас представить.
Алекс Гэмпл. Чарльз Адамсон. Прошу любить и, как говорится… - Тони снова зашелся смехом.
- Привет. Как дела? - "Близнец", сидящий за столом, первым взял себя в руки.
- Доброе утро! Благодарю, все в порядке.
- Ладно, ребята, не обижайтесь! Со мной было то же самое, когда я впервые увидел Чарли в Нью-Йорке. Сначала, грешным делом, я решил, что рехнулся. Потом подумал, что Алекс зачем-то без предупреждения пересек Атлантику. Потом… Ну, потом мы познакомились. Верно, Чарли? И я поинтересовался, нет ли у тебя близких родственников в Старом Свете…
- Все верно, мистер Джулиан. Но я единственный ребенок в семье. Сто к одному. Впрочем, здесь никогда нельзя быть уверенным абсолютно, не так ли, сэр?
- О да! Но это, мне кажется, не ваш случай… Случай действительно был не тот.
Заняв место за столом и приглядевшись к незнакомцу, Алекс с облегчением заключил, что первое впечатление его обмануло.
Говорить о "близнеце" не приходилось. Однако то, что принято называть "общим сходством", было потрясающим.
Несколько позже, размышляя над природой этого явления, они без особого труда нашли объяснение. Довольно простое.
Оба, англичанин Гэмпл и американец Адамсон, принадлежали к определенному типу современных молодых людей. Они довольно рано находят свою "золотую жилу", избирают предмет, который в конечном итоге заслоняет собой белый свет, заменяет многие, если не все, радости жизни.
Профессия поглощает их как процесс, участие в котором есть высший смысл существования, и - неизбежно - формирует специфическое мировоззрение. Которое - помимо прочего - заметно отражается на внешности.
Пожалуй, самой многочисленной и яркой популяцией этой породы стали компьютерщики. Программисты, вебдизайнеры, специалисты по "железу"…
Алекс Гэмпл и Чарльз Адамсон представляли очень редкие разновидности.
Алекс был "помешан" на Нострадамусе.
Чарльз едва ли не половину жизни посвятил короткой и страшной истории "Титаника".
Впрочем, все это было осмыслено значительно позже.
Пока же, во время церемонного завтрака с неизменными "porridge" , сандвичами и яичницей с беконом, оба подозрительно косились друг на друга, хотя разговор все более занимал их внимание.
- Послушайте, Чарльз, я склоняю голову перед багажом ваших знаний, но не станете же вы утверждать, что с "Титаником" на самом деле все было чисто? И нет никакой чертовщины в том, что творилось вокруг него и непосредственно на борту в ту самую ночь? - "Мистическая" версия трагедии была мила сердцу лорда. Расставаться с ней он не хотел.
- Нет, сэр, разумеется, нет! Я сам назвал бы упрямым идиотом любого, кто стал утверждать подобное. Тумана вокруг "Титаника" хватает и по сей день. Но в то же время должен заметить, что парни вроде меня не сидели сложа руки. Кое-что удалось прояснить. Но загадки остались. И какие загадки, сэр! Я разделяю всю информацию на три части. Реально установленные и доказанные факты - раз. Странности - два. Что такое странности? События, которые, вне всякого сомнения, имели место, но объяснить их по сей день невозможно. Или - сложно. Или можно, но неоднозначно. И наконец - легенды. То есть разные необъяснимые случаи, о которых все говорят, но никто не может поручиться, что они происходили на самом деле. Если позволите, я коротко поясню на примерах.
- Нет уж, увольте! Научные отчеты, даже самые краткие, ввергают меня в меланхолию. Давайте сразу легенды! А еще лучше - самую фантастическую и жуткую легенду. Чтобы мурашки по коже…
- Но погодите, Энтони! Так же нельзя! - В Алексе заговорил исследователь, оскорбленный праздным любопытством обывателя. - Оперируя "жареными" фактами, не добраться до истины.
- Спасибо за то, что встали на защиту, мистер Гэмпл, но я давно привык к такой постановке вопроса. Полагаю, она и вам хорошо знакома.
- Гораздо в большей степени, чем хотелось бы! Вот поэтому-то я…
- Вот поэтому-то, мои ученые друзья, я и свел вас под крышей этого дома. Поскольку мистер Адамсон любезно согласился пополнить ряды нашей дружной компании, времени для научных дискуссий у вас предостаточно! Я же умываю руки. Но на прощание все же просил бы порадовать старика какой-нибудь умопомрачительной версией! Для вдохновения, черт меня побери!
Нет проблем, сэр! Вот вам самая загадочная страница в истории несчастного "Титаника". Сигналы бедствия. Разумеется, "Титаник" посылал их многократно, время было: после столкновения с айсбергом корабль еще более двух часов держался на плаву. Однако существует одно потрясающее несоответствие, природу которого до сих пор не смог объяснить никто. В судовых журналах двух - сразу двух, заметьте! - кораблей, "Олимпика" и "Карпатии", зафиксировано время, когда они получили первый SOS с "Титаника". Это случилось в 23 часа 17 минут.
- И что же?
- Возможно, ничего, сэр. Суший пустяк, каких-то двадцать три минуты. Дело, видите ли, в том, что "Титаник" столкнулся с айсбергом в 23 часа 40 минут.
- Ошибка исключена?
- Полностью. Судите сами. Фредерик Флит, наблюдающий, который первым увидел айсберг и сообщил дежурному офицеру, спасся. В своих показаниях он твердо стоял на том, что заметил проклятую глыбу в 23 часа 39 минут. Это, или очень близкое к этому, время уверенно назвали прочие члены команды. Те, кто остался в живых, разумеется. А ведь их пристрастно допрашивали две суровые комиссии: американская и британская. К тому же другие корабли получили сигнал бедствия, так сказать, вовремя. То есть около полуночи. Судовой журнал "Титаника", как известно, до сих пор покоится на дне, но записи в журналах "Карпатии" и "Олимпика" во время следствия, надо полагать, были изучены досконально. Кроме того, Артур Ростори, капитан "Карпатии", был допрошен следственной комиссией сенатора Смита в Нью-Йорке. Таким образом, время получения таинственных сигналов попало во все официальные документы. 23 часа 17 минут. И никуда от них не деться!
- Выходит, мистика, Чарли?
- Некоторые называют это фантомом радиосигнала.
- Такое возможно?
- Строго научно - нет. Но вот вам, сэр Энтони, еще одна загадочная история. Один не слишком удачливый британский репортер в свободное время пописывал романы. Не бестселлеры, если говорить откровенно. Но он продолжал свое занятие. И однажды описал историю морской катастрофы. Огромный лайнер "Титан", построенный в Британии, был объявлен непотопляемым, к тому же - самым комфортабельным и роскошным из всех пассажирских кораблей. В путешествие на нем отправились, разумеется, самые богатые и знаменитые. Аристократы, финансовые воротилы, артисты… Апрельской ночью судно на полном ходу врезалось в огромный айсберг и затонуло. Большая часть пассажиров и членов команды погибла. Спасательных шлюпок почему-то хватило не на всех. Это все. Да, чуть не забыл. Название романа - "Тщетность". Имя автора - Морган Робертсон. Такая история.
- И что же?
- Да-да, сэр Энтони. Я ждал этого "и что же?". Ничего особенного, как и в прошлый раз. Сущая безделица. Всего лишь время, когда роман увидел свет.
- Господи, неужели - до…
- Да, Алекс. До. Причем задолго. А именно в 1896 году. Тогда бедняге Робертсону снова не повезло - роман не заметили. Слава пришла через шестнадцать лет, когда затонул настоящий "Титаник", как две капли похожий на книжный "Титан". Робертсон предугадал все, вплоть до технических деталей - количество палуб, длина, ширина, скорость и так далее. Представляете? В общем, наконец прославился. Но я бы не хотел такой славы. Его проклинали. Говорят, такова участь всех предсказателей. Но это уже по вашей части, Алекс.
- Что ж, теперь вам точно есть что обсудить. Не смею мешать.
Лорд Джулиан решительно сдернул с коленей белоснежную салфетку.
Встал из-за стола.
Оба собеседника неохотно последовали его примеру.
Для них беседа только начиналась.
2 мая 2001 года
Великобритания, Лондон
- Цель вашего прибытия в Соединенное Королевство? Офицер эмиграционной службы смотрел строго и, пожалуй, подозрительно.
- Встреча с другом.
- Он - подданный ее величества?
- Насколько мне известно - нет.
- Почему же в Лондоне? Полина наконец разозлилась.
- Так захотела моя левая пятка.
- Что, простите?!
- Я говорю, что этого захотела моя левая пятка.
- …Добро пожаловать!
Энергичный шлепок. В паспорте появилась отметка о том, что гражданка России Полина Юрьевна Вронская пересекла границу Соединенного Королевства.
Странная все же получилась поездка!
Дожидаясь, пока на ленту транспортера лондонского аэропорта "Heathrow" будет подан багаж московского рейса, Полина прогуливалась по залу.
Багаж задерживался.
Можно было спокойно подумать.
Поездка действительно складывалась необычно. Причем с самого начала.
- Товарищ полковник, госпожу Вронскую - к телефону, из Москвы. Генштаб - на линии!
Железная рука, стремительно опустившаяся на ее затылок, ослабила хватку.
- Вот так, значит, - "товарищ полковник", но - "госпожа Вронская" - улавливаете разницу?
- Извините, товарищ полковник, Генштаб на проводе…
- Так скажи ему, чтоб слез с провода! И какого… лешего врываешься таким макаром? Я ж тебя чуть не пристрелил, чмо болотное!
- Виноват, товарищ полковник, Генштаб… Полина наконец подняла голову.
Молоденький солдатик в дверном проеме застыл навытяжку.
Он не понимал, чем, собственно, недоволен полковник армейского спецназа.
- Нетерпеливые у вас друзья в Генштабе, Лина.
- Нет у меня никаких друзей в вашем Генштабе. Друзей в Генштабе у нее действительно не было. И голос в трубке был чужим, незнакомым.
- Простите, что оторвал от работы, Полина Юрьевна Беспокою по просьбе Сергея Потапова. Помните такого?
- Потапова? Господи, конечно, помню. Что с ним случилось?
- С ним - ничего. Все в порядке. Думаю, получше, чем у нас с вами.
- Но почему он в Генштабе?
- Он не в Генштабе. В Генштабе - я. Помогаю ему связаться с вами. Оставайтесь на линии, попробую соединить…
Треск в трубке.
Неразборчивая полифония эфирного пространства. Осколки чьих-то разговоров, отзвуки чужого дыхания, отголоски незнакомой музыки. Потом - словно невидимый друг в Генштабе повернул колесико настройки - тишина, негромкий щелчок, и отчетливый, близкий, будто из другой комнаты, голос.
- Скажи на милость, что ты делаешь в Чечне?
- Работаю.
- Понятно. Ближе ничего не нашлось?
- А ты где?
- Не поверишь в Лондоне.
- Действительно не верю. Есть такой город?
- Говорят, что есть. Ну ладно, подробности, как говорится, письмом. Думаю, ты уже насытилась военной романтикой. К тому же есть интересная работа.
- Но я не могу так…
- Глупости. Я навел справки. Твой контракт заканчивается через две недели. Так что - можешь. Будут проблемы - мои люди подстрахуют.
- Это которые в Генштабе?
- Это которые везде.
- Ты не изменился.
- А почему, собственно говоря, я должен меняться? Жизнь продолжается.
Жизнь действительно продолжалась. Но какие замысловатые коленца она выбрасывала порой! Как стремительно менялась, превращаясь в полную противоположность тому, что представляла собой еще недавно.
Вчера - разбитые дороги, грязь, камуфляжная сетка, кровавые бинты: одним бортом с Полиной в Москву летели два раненых десантника - с трапа, на подмосковном аэродроме Чкаловский, их снесли на носилках.
Сегодня - стекло и хром "Heathrow", мелодичный перезвон в динамиках, приветливые лица, ни к чему не обязывающие улыбки, легкая багажная тележка с эмблемой "British Airways".
Багажа, однако, все еще не было.
Полина покатила пустую тележку дальше.
Впервые Сергей Потапов появился в ее жизни без малого десять лет назад.
Таким же стремительным, кавалерийским наскоком.
Впрочем, тогда все вокруг происходило похоже - быстро, неожиданно, сметая каноны, опровергая прописные истины.
На дворе стоял год 1991-й.
Рушились устои, и немедленно, тут же, на их обломках возникали новые. Было весело и совсем не страшно.
Год назад Полина закончила факультет психологии Московского университета и теперь подвизалась в маленькой частной фирме с невразумительным названием "Лаборатория психологической коррекции".
Народ в лаборатории был как на подбор молодой, самоуверенный, дерзкий.
Фирма бралась за любую работу - от проведения социологических опросов до организации выборов.
Кого выбирать, где и, собственно, зачем, было совершенно безразлично.
Была бы работа!
И работа была.
Очередной клиент сидел в крохотном кабинете руководителя лаборатории, небрежно покачиваясь в кресле.
Подле него на столе лежала маленькая пластмассовая коробочка.
Полина уже знала, что эта диковинка называется "мультитон".
Время от времени мультитон издавал противный комариный писк, на табло высвечивались алые цифры.
Клиент, бегло взглянув на них, тянулся к телефону.
- Ну что там у вас? Сборка желтая? Не пойдет. А я говорю - не пойдет. Прошли те времена.
Мультитон - предтеча будущего пейджера - был уже обязательным аксессуаром молодых российских предпринимателей. Таковых в числе клиентов лаборатории становилось все больше. И потому странные слова гостя были понятны без перевода.
Речь шла о компьютерах, собранных на юго-востоке на Тайване, в Малайзии, Сингапуре.