– Ты меня плохо слушал, я сказал – весь мир, а это штат Флорида, Соединенные Штаты, Россия, Китай, Европа и все остальные. Весь мир!
– Вот оно что… И как выгладит этот бог?
Фил пожал плечами.
– Никак. Он у них здесь, – показала пальцем на висок, – в голове.
– Понятно, – хотя мне ничего не понятно. – А это что за барахло?
Я кивнул в сторону кучи оборудования, выгруженного из рюкзака.
– Есть одна хорошая новость, кроме нас с тобой, еще полтора миллиона человек, были лишены пришествия бога. А поскольку, все попавшие под божью милость, более не нуждаются в специальных средствах связи, то они, думая о заблудших, предоставляют всем нам оборудование для входа в свою собственную сеть. Типа такой маленький интернет.
– Полтора миллиона? Это же получается целая армия?
– Капля в море, против семи миллиардов. Давай лучше соберем, всю эту хрень и начнем знакомиться со своими.
Глава 7 Противостоящие
Целый месяц я провел в интернет сети, общаясь с остальными не внедренными, именно так нас называло все остальное население. Фил же предпочитал наводить личные контакты. Он часто и много мотался по всей стране и даже летал в Южную Америку, так что почти все время я проводил в убежище в полном одиночестве. Но меня это не волновало, я даже совсем перестал думать о женщинах. Есть ведь занятие поинтереснее. Не каждому выпадает стать свидетелем пришествия бога.
Первое, на что я обратил внимание, это похожесть имен всех не внедренных, многие в сети привычно прятались за никами, но очень быстро выяснилось, что все мы тезки. Правда Фил не вписывался в эту схему. В одно из его появлений, я задал ему вопрос:
– Фил, у меня есть серьезные основания полагать, что твое настоящие имя звучит несколько иначе. Представишься?
Он на пару секунд замялся.
– Теперь уж точно нет смысла этого скрывать. Меня зовут Тони. Тони Ричардс.
– Будем знакомы, – я протянул ему руку, – но давай я буду называть тебя по старому – Фил. Привык уже.
– Ноу проблем.
В сети, все не внедренные очень быстро поделились на три клана. Революционно настроенные типы – им не терпелось поднять бучу и прибрать власть на планете к своим рукам. Прагматики, к коим относил себя я – нам было интересно, что творится на земле и если все происходящее ведет мир к апокалипсису, то мы хотели четко представлять план действий, прежде чем предпринимать какие-то шаги.
И были пофигисты, их было совсем немного, они также интересовались всем происходящим, но делать ничего не собирались, поскольку их все устраивало в новом мировом порядке. Ну, это и понятно – работать не надо, а всем необходимым их обеспечивают божьи люди.
Революционеры были самым крупным сообществом, что-то около миллиона или даже чуть больше. Четыреста с копейками тысяч прагматиков и несколько десятков тысяч пофигистов.
В сети я выдвинул теорию вселенной, сотворенной из звуковой волны и в неё отлично вписались имена не внедренных, в произношении означавшие – противостоящий. Я объяснял, что имя это звуковой код, данный при рождении и противостояние у нас в крови, даже пришествию бога.
Развитие моей теории придало мне статус самого популярного человека в сети и, очень быстро я стал идейным лидером среди прагматиков. Получив информацию о том, что внедренные общаются между собой посредством телепатической связи, мне захотелось продолжить свои исследования в этой области, но для этого мне нужно было оборудование и опытные образцы из моей лаборатории.
Фил, как всегда отсутствовал и я решился совершить самостоятельную вылазку на базу. Отыскав в кладовке деревянного домика старенький велосипед, я отправился в эту авантюрную поездку.
За полтора часа преодолев расстояние до города, я въехал на его ровные асфальтовые дорожки.
Мне показалось, что я попал в рай. Люди, попадавшиеся мне по пути, все поголовно улыбались, а их глаза светились счастьем. Только мне показалось, что в их взглядах я чувствовал жалость к себе и от этого ощущал себя не полноценным. Но я смотрел вокруг и радовался, что на земле теперь царит гармония, даже автомобильные пробки исчезли, словно их и не было.
Я никак не мог придумать, каким образом мне попасть на базу, но подъехав к её воротам, понял, что это совсем не сложно. Ворота были открыты, охрана отсутствовала. Я спокойно вкатился на территорию базы и направился прямиком к лаборатории. Меня никто не пытался задержать, лишь несколько улыбающихся людей в военной форме с интересом проследили путь моего следования. Я вошел в лабораторию и только тогда понял, что все оборудование мне не увезти на велосипеде. Хорошо, ограничусь опытными образцами, их успели соорудить две штуки и заберу свою тетрадь. По приезду в штаты, я завел себе привычку, все самое важное дублировать в письменном виде, мне казалось, что тем самым я придаю дополнительную важность своим исследованиям. Сейчас, я был рад своей дурацкой привычке, ведь везти тетрадь гораздо проще, чем целый системный блок. Изъять же жесткий диск из системника я смог бы лишь с помощью топора. Повертев в руках один из образцов, я водрузил его на голову, в нём, конечно, было жарко, но пусть думают, что я танкист, меньше вопросов будет если что.
Вопросы появились уже на выходе из лаборатории. Путь мне преградил комендант. Он жестом остановил меня и обратился:
– Здравствуйте, мистер…мистер…
Он не переставал улыбаться, но глаза его растерянно шарили по сторонам. Периодически его взгляд останавливался на мне, но затем снова начинал рыскать вокруг. Он что, меня не видит?
– Все в порядке мистер О\'Нил, я просто танкист.
Мои слова как будто успокоили его, я прошел мимо, поднял велосипед и перекинув через плечо сумку с образцами и тетрадью, покатился прочь.
Глава 8 Сопротивление
Первые записи, которые я добавил в тетрадь по возвращении в бункер, были о теории вселенной звуковой волны и о имени-ключе к сопротивлению. Затем я добавил наблюдения о том, что выключенный купол блокирует мысле-сферу человека, делая его невидимым в ментальной среде для внедренных.
Теперь предстояло проверить – смогу ли я войти в их сеть с его помощью. Я надел шлем, вставил в блок питания батарейку и перевел выключатель в положение "ON".
Поначалу я ощутил лишь гудение, словно прислонил ухо к пчелиному улью. Тогда я подумал о связи между всеми внедренными и ощутил состояние полета. Полет был таким стремительным, что у меня закружилась голова. Полет прервался так же резко, как начался и я увидел планету. Нет, я не увидел голубой шар с океанами и грядами белых облаков. Я увидел шар, сотканный из сети потоков информации. Это была их сеть. Смогу ли я воспринимать эту информацию? Лишь стоило мне об этом подумать, как в мою голову хлынул непрерывный поток данных: планы, строительства, схемы поставок, химический состав материалов, график запуска шатлов, сборка резонаторов и еще много, много всего. Мой мозг не выдержал, такой нагрузки и я потерял сознание. Последней моей мыслю было: "Нужно отключить купол, пока мозг не сварился", я нащупал переключатель, перевел его в положение "OFF" и вырубился.
Таким меня и обнаружил Фил, вернувшийся из очередной не понятной мне поездки. Он привел меня в чувство, вылив наголову графин воды. Я смотрел на него ничего не понимающим взглядом, а в голове все крутились какие-то данные.
– Ты что был на базе? – я молчал, – Мы же договорились, что ты сидишь в бункере.
– Теперь я знаю точно, – я, наконец-то, начал говорить, – Нам всем крышка.
– Что ты имеешь в виду?
– На орбите они строят кольцо.
– Это я уже выяснил, это их цель, а нам то что до этого.
– Они установят на нем резонаторы и включат.
– Продолжай не томи, – а я еще не мог говорить быстро.
– Они хотят осуществить переход. Я не понимаю, что это за переход и куда он. Но на физическом уровне, кольцо, войдя в резонанс с ядром земли, порвет планету на куски.
Фил сел на стул и задумался.
– Значит, я не зря все это готовил.
– Что ты готовил, Фил?
– Ты уж прости, но я от твоего имени, раз уж ты звезда интернета, встречался с лидерами маленьких групп не внедренных и организовывал некое подобие войсковых подразделений на их основе.
– Ты знал, что придется воевать?
– Не совсем, просто хотел быть готовым.
– Я знал, что ты параноик, Фил.
– Я практически закончил работу по созданию, самой крупной диверсионной группировки в истории человечества. Но революционеры… Они могут нам все испортить.
– А может нам объединить усилия?
– Бесполезно, я встречался с их лидерами – абсолютно не адекватные люди. Они в серьез верят, что у них есть шанс, прийти к мировому господству и ради этого они готовы пролить реки крови. Представляешь, они хотят убить семь миллиардов внедренных. Идиоты.
– Беда, они не сообщили когда планируют начать свои бессмысленные акции?
– Сообщили? Да они меня расстрелять хотели, как вражеского диссидента – еле ноги унес.
Значит все-таки апокалипсис, война, смерть и гибель планеты. Фил пришел в себя:
– Еще ничего не потеряно, нужно начать подготовку к диверсионным действиям, я вошел в контакт с одним археологом и он сообщил мне, что под поверхностью земли существует сеть подземных катакомб, оставленных исчезнувшей цивилизацией. Я поначалу не поверил ему.
Но он мне показал несколько туннелей. Они воистину огромны. Он говорил мне, что они есть на всех материках, по всей планете. Нужно срочно выйти с ним на связь и запросить координаты входов. Эти туннели помогут нам скрыться от внедренных и внезапно нападать на их объекты, срывая строительство кольца.
– Хорошо, Фил, а я проверю альтернативный вариант.
– Какой?
– Я, при помощи прототипов, вошел в их сеть. Кроме их цели, я узнал еще кое-что – у них есть центр. Они действуют, как единый мыслящий организм, но без центра они не могут обойтись. Нужно вычислить эту точку и уничтожить.
Фил мне кивнул.
– Ок, вычисляй их матку, а я начну организовывать диверсии. Надеюсь, что хоть один из планов сработает, а то жалко родную планетку.
В течение следующих двух недель мы с Филом работали в бешеном ритме, практически без сна и отдыха. Он постоянно был на связи с сотнями руководителями групп сопротивления, разрабатывая с ними тактику и схемы диверсионных операций. Я же практически безвылазно сидел в танкистском шлеме, пренебрегая длительность сеансов, останавливаясь, лишь, когда пот ручьем струился по лбу. Я снимал шлем, выливал на голову ведро холодной воды и сканировал сеть, искал его. Я отслеживал направления информационных потоков, выявлял промежуточные узлы и шел дальше, я просмотрел оба Американских материка и пришел к выводу, что основной центр находится в Евразии, а точнее в России, где то в районе Уральского хребта. Точнее я определить не мог, не хватало мощности передатчика. Интересующая меня область их сети представляла собой сплошной узел потоков, в котором я не мог разобраться. Фил вывел меня из очередного сеанса, похлопав по плечу:
– Как успехи? Я закончил организацию. Может, есть смысл начать диверсии, пока не поздно?
– Почти. Я почти дошел до него. Мощности передатчика не хватает. Фил, нам нужно попасть в Россию.
– Сложно. После нескольких мелких бунтов долбаных революционеров, внедренные держат нас под более бдительным наблюдением и авиа перелеты поставлены ими на особый контроль.
– Фил, придумай что-нибудь. Я знаю, ты сможешь.
Несколько минут Фил молчал и лишь мерил шагами пространство комнаты. Затем резко остановился, заговорщицки мне подмигнул и спросил:
– А ты был когда-нибудь в космосе?
Глава 9 Космос
Все-таки есть неоспоримое преимущество у общества, включенного в единую ментальную сеть. Это отсутствие даже малейшего намека на бюрократию. Вот нам, двум авантюристам, захотелось полететь в космос и нам не нужно делать запрос в НАСА и полгода ждать ответа, не нужно бегать по инстанциям и собирать кучу справок, нужно просто обратиться к ближайшему внедренному.
Въехав в город, мы остановились возле первой попавшейся молоденькой девушки и озадачили её.
– Милая девушка. Так уж получилось, что мы не внедренные, но мы очень хотели бы присоединиться к вам. – Фил, так бойко говорил, что я подумал о том – как он, наверное, быстро клеит девушек, а ведь я ничего не знаю о его личной жизни. – Мы хотели бы совершить экскурсию на строительство орбитального кольца, что бы воочию осознать грандиозные масштабы и величие божье. Мы очень надеемся, что это поможет нам влиться в ваши ряды. Ждем от вас положительного ответа.
Мы стояли и широко улыбались, как два барана. А я думал, о том, что Фил явно спалился, заговорив с ней по-русски. Девушка молчал минуту.
– Вам позволено совершить экскурсию. Проследуйте на стартовую площадку мыса Канаверал.
Но вот её, похоже, русская речь нисколько не смутила, она сама бойко отвечал нам на моем родном языке. Видимо у них общая лингвистическая база.
– Нам нужны будут специальные пропуски?
– Вас пропустят. Обратитесь сразу к главному диспетчеру. Вам все объяснят.
Она, не прекращая мило улыбаться, двинулась по своим делам. Все-таки не вероятно, как все просто! И скоро исполнится моя детская мечта!
Без каких либо проволочек, нас пропустили на территорию стартового комплекса. В башне управления, мы нашли главного диспетчера. Это была женщина средних лет. Она улыбалась и сразу приступила к делу.
– Сегодня вам доступны три пассажирских шатла. Хочу вам объяснить, что исходя из оптимальной логисткики поставок грузов и космонавтов на орбиту, мы не привязываем космические аппараты к стартовой площадке. Посадка осуществляется в абсолютно другой, максимально удобной, точке. График следующий: взлет, выход на орбиту, три часа на корректировку скоростей корабля и орбитального кольца, затем два часа на стыковку, далее у вас будет два часа на экскурсию с возможностью выхода в открытый космос. На следующие сутки отстыковка от кольца и приземление на другом материке. Ознакомьтесь с планами полетов.
Надо же – пассажирские шатлы. Я не знал, что при моей жизни случится такое чудо. Я посмотрел в планы полетов: ничего не значащие для меня бортовые номера, схематичное изображение узла стыковки, и отмеченная на карте планеты точка приземления. Я уверенно ткнул пальцем в план с точкой приземления сразу за уральским хребтом.
– Вы уверены? Может быть вам удобнее приземлиться в Аргентине?
– Мы уверены, – вмешался Фил, – мой друг из России и ему будет приятно посетить родные места.
– Хорошо, пройдите на склад для получения скафандров и помните – никакого оружия и взрывчатых веществ.
Спустя час, мы уже висели пристегнутые к компенсационным креслам. Спиной вниз, ногами вверх. Обзор шлема скафандра не давал мне увидеть Фила, но я знал, что он пристегнут в кресле рядом со мной. Это успокаивало.
Раздался рев стартовых двигателей и меня вжало в спинку кресла. С каждой секундой давление растет и мне кажется, что на меня положили бетонную плиту. В глазах помутнело. Блин, когда же это кончится? Не так уж и здорово быть космонавтом. Рев двигателей на секунду стих и меня стало чуть меньше расплющивать по креслу. Затем резкий толчок, от которого я чуть не потерял сознание и снова бешеный рев. Это сработала вторая ступень. Теперь гудело где-то под самыми ягодицами. Спустя еще несколько минут, которые мне показались часами, рев снова смолк и уже включились маршевые двигатели щатла. Они работали на порядок тише, более ровно и даже приятно.
Когда же затихли и эти двигатели, я порадовался тому факту, что у меня сегодня во рту не было и маковой росинки, поскольку желудок мой поднялся к самому горлу. Вот оно – состояние невесомости. Как же все быстро меняется! Только сегодня утром, Фил задал мне каверзный вопрос: "Был ли я в космосе", а уже сейчас я могу ответить на него утвердительно.
Потянулись долгие пять часов корректировки скоростей и стыковки с кольцом. За это время успел поспать и порадоваться встроенному в скафандр туалету. И вот сигнал: "Стыковка завершена". В шлемофоне я услышал голос Фила:
– Ну что, прогуляемся?
– Ни за что не упущу такой возможности.
Мы парили в невесомости, пристегнутые тросами к специальным петлям на огромной балке восьмиугольного профиля, балка была шириной порядка двух метров и длинной не мене двенадцати. Она была одной из шести таких же балок составляющих гигантскую конструкцию в форме соты. Три ряда таких сот и были несущей конструкцией кольца. Эти шестиугольники были соединены с двух сторон огромными трубами. По внутреннему диаметру трубы, мне кажется, легко мог ездить грузовик с полуприцепом. Видимо, именно такая конструкция обеспечивала максимальную прочность, для сопротивления гравитационным силам и силам инерции. На внутренней стороне кольца прикреплены резонаторы, размером с Боинг. Меня поразила обмотка их индукционных катушек. Диаметр кабеля, исполняющего роль проволоки, был не менее метра. Какой же силы ток предполагается пропустить через них? И где они возьмут столько энергии? Я посмотрел на внешнюю часть кольца. Понятно. Понятно и гениально – вихревые генераторы легко обеспечат любое необходимое количество энергии.
Мимо нас пролетел космонавт с ранцевым двигателем. Нам таких не дали. Видимо потому что мы не внедренные, а ранцевые двигатели работают на взрывоопасном топливе. Я смотрю вдоль линии кольца и везде вижу тысячи вспышек таких же ранцев и тысячи золотых бликов от солнечных фильтров. Кольцо возле нас, выглядит прямой конструкцией и, лишь проследив взглядом вперед на сотни километров, я замечаю его плавный изгиб. Оно уходит вдаль и растворяется в тени от планеты. Планеты, что плывет у нас под ногами. Мы смотрим вниз и кажется что мы летим, летим без остановки куда то вдаль, куда то мимо родной земли, а далеко внизу проплывают белые облака. Зрелище так завораживает меня, что я готов парить тут вечно, ну или пока не кончится кислород. С орбиты наша планета смотрится внушительно, она заполняет весь мой горизонт. Но я чувствую, насколько она хрупка. Неужели они хотят уничтожить это чудо?
С сожалением прервав экскурсию, по требованию наблюдающего, мы возвращаемся на борт шатла. На корабле полным ходом идет проверка бортовых систем и координация с точкой приземления. Но приземлимся мы только завтра, а сейчас у нас есть несколько часов сна. Надеюсь, мне приснится полет над землей. Мы вылезаем из надоевших скафандров и пристегиваем гамаки к стенке шатла. Пользуясь случаем, я достаю из необъятных карманов скафандра свою волшебную шапочку и не недолго вхожу в сеанс. Я хочу посмотреть, как выглядит их сеть из космоса. Я смотрю на великолепие узоров текущей информации и понимаю, что нам необыкновенно повезло. Он где то там, в том городе, где мы завтра приземлимся.