- На виа делле Тре Спаде, девятнадцать. Это тот самый дом, где прежде, задолго до сэра Перси, жил Бальдассаре Витали и где он явился Байрону во время спиритического сеанса. - По залу прошел легкий вздох. - Байрон, как вам известно, страстно увлекался некромантией. В ту ночь кто-то играл на органе "Двенадцатый псалом" и явился дух его автора, Бальдассаре Витали. - Эдвард улыбнулся. - Была ли это материализация коллективного подсознательного, или же сие "мрачное явление" оказалось чьей-то шуткой, предоставляю решать вам. Так или иначе, на Байрона это произвело такое сильное впечатление, что, вернувшись домой, поэт почувствовал необходимость записать в дневнике слова псалма Витали.
Божественная музыка… На самом деле ее автора считали в свое время воплощенным дьяволом. Говорили, будто Витали - маг, имеющий связи с потусторонним миром. И самое главное, о нем ходила молва, будто он убил своего соперника по некромантии - ювелира Иларио Брандани, чтобы завладеть секретом его могущества - знаком повеления.
* * *
В это время Пауэл уже стоял на виа делле Тре Спаде у дома номер 19, рассматривая фриз с изображением сов. Затем он решительно вошел в подъезд.
Пауэл спустился в подвал и осветил фонариком плиты на полу. В луче света появилось надгробие сэра Перси Делано - Оберона - друга Байрона. Затем луч опять скользнул по стене и замер на старинной картине с изображением Распятия.
* * *
В это же время напряжение аудитории в зале британского посольства достигло своего пика.
- Что же представлял собой этот знак повеления, который Витали выкрал у Брандани, убив его? Пока мы можем лишь делать предположения. Однако следы трагической загадки просматриваются в завещании музыканта, где упоминается некое тайное наследие, которое предназначено посвященному и охранять которое поручено посланцу, имеющему тело, но не имеющему души… - Эдвард указал на князя Анкизи. - Этими ценными подсказками я обязан князю Анкизи и еще раз чувствую необходимость публично поблагодарить его. Речь идет, таким образом, о каменном посланце - том самом, о котором упоминает в дневнике Байрон, очевидно хорошо знавший легенду…
Эдвард внимательно следил за реакцией публики. И особенно Анкизи и его окружения.
- Посланец, который имел тело, но не имел души… Каменный посланец… Статуя или же картина… Возможно, изображение ангела. Вспомним, что ANGHELOS по-гречески и означает "посланец"… Посланец Божий. Согласно легенде, Брандани, умирая, проклял своего убийцу и поклялся через сто лет перевоплотиться в человека, на которого будет возложена миссия найти нечто, охраняемое каменным посланцем.
Эдвард подождал, пока публика успокоится.
- И действительно, сто лет спустя другой человек, родившийся в тот же день, что и Иларио Брандани, узнал, что на него возложена некая миссия. Это был художник Марко Тальяферри, который пожертвовал своим даром ради оккультных наук. Тальяферри оставил свидетельство своих отчаянных поисков - картину с изображением площади, расположенной неподалеку от дома, где жил Витали. Той самой площади, о которой Байрон писал в своем дневнике.
Эдвард сделал выразительную паузу и оперся двумя руками о кафедру.
- А теперь, может быть, самое главное. Тальяферри умер тридцать первого марта 1871 года, ровно сто лет спустя после смерти Брандани. Родился он, кстати, тоже в один день с ювелиром, только на сто лет позже. Как и Брандани, ему исполнилось тридцать семь лет. Он был из тех, кто верит в подобные мистические совпадения. Он верил, что является воплощением Иларио Брандани.
Кое-кто в зале скептически улыбнулся. Анкизи показал знаком, что у него есть вопрос.
- Позвольте, профессор?
- Прошу, князь.
- Можно узнать, а кто тот избранный, которому в нашем веке дано продолжить череду перевоплощений?
Эдвард молчал. Барбара подалась вперед, не спуская с него глаз.
Анкизи настаивал:
- Ответьте, профессор. Сегодня тридцатое марта. И, если верить вашему рассказу - чрезвычайно впечатляющему, разумеется, - кто-то из нас должен умереть сегодня в полночь. А осталось меньше двух часов. Кто же этот несчастный? Может быть, объединив усилия, мы сможем спасти его?
Реплика князя вызвала в зале смешки.
Эдвард вызывающе улыбнулся. Он вынул из внутреннего кармана пиджака медальон Иларио Брандани и положил его перед собой.
- В нашем веке человек, которому суждено выполнить эту миссию… - Эдвард обвел глазами зал, - если верить легенде… это я. - Ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум, поднявшийся в зале. - Да, это я… Завтра мне исполняется тридцать семь лет. Однако я надеюсь не умереть, потому что я отыскал место, где спрятан знак повеления, и сейчас расскажу об этом. Знак повеления находится в доме, который принадлежал Бальдассаре Витали, а позднее сэру Перси Делано. Там, в склепе, находится старинная картина, изображающая Распятие. Ключ к разгадке Витали зашифровал в словах "Двенадцатого псалма": "… И я пошел, сомненья отметая. Дорога зла вела меня, прямая и страшная. Я вышел за порог, и за спиной моей остался Бог. Я шел, не видя Божьего лица. Дорогу зла прошел я до конца, но душу потерял свою в пути…"
Подскочив с места, Анкизи прервал его:
- Профессор, вы хотите сказать, что слова "Двенадцатого псалма" ведут туда, где скрыт знак повеления?
* * *
Со стороны можно было подумать, что какой-то сумасшедший танцует на могильных плитах. Пауэл двигался, напевая себе под нос слова псалма: "… И я пошел, сомненья отметая. Дорога зла вела меня, прямая и страшная. Я вышел за порог, и за спиной моей остался Бог. Я шел, не видя Божьего лица. Дорогу зла прошел я до конца, но душу потерял свою в пути…"
Тут Пауэл остановился и вздохнул с чувством полного удовлетворения.
* * *
- Стихи расшифровываются так: "За спиной моей остался Бог" означает - встать в домовом склепе спиной к изображению распятого Христа… "И я пошел, сомненья отметая", - нужно сделать столько шагов, сколько тактов в этом музыкальном отрывке, и идти прямо, потому что "дорога зла вела меня, прямая…". Когда закончится музыка, то есть "дорогу зла прошел я до конца", вы окажетесь в нужном месте. И действительно, в конце этого пути, во внутреннем дворике дома, стоит ангел, каменный посланец из дневника Байрона и завещания Бальдассаре Витали, - посланец, который, имея тело, не имеет души.
Зал взорвался аплодисментами. Барбара сидела, подавшись вперед и сцепив на коленях руки. Лицо ее горело от волнения. Эдвард взглянул на девушку и загадочно улыбнулся.
Лекция была окончена.
18
Открыв дверь склепа, Эдвард вышел в темный внутренний двор и, включив электрический фонарик, осветил ступени постамента, затем ноги и голову ангела. Странно, но в выражении лица этого каменного посланца смутно угадывалось дьявольское выражение. Небольшая статуя, покрытая густой сетью трещин и пылью, стояла посреди бассейна-фонтана, в котором уже давно не было воды.
В тишине прозвучал голос Пауэла:
- Наконец-то, Форстер! Я тут уже совсем замерз. Кроме того, невероятно скучно. Почти жалею, что не остался на лекции. - В его голосе чувствовалась улыбка.
Пауэл сидел на каменной скамье неподалеку от статуи. Эдвард не мог скрыть разочарования:
- Выходит… никто не пришел!
- Ни одной живой души тут не было. Может, какие-то духи и пожаловали, но, признаюсь, я их не заметил.
- Пауэл, честно говоря, сейчас я не в силах оценить ваш юмор. Ведь меня вызвали из Лондона специально для того, чтобы я отыскал это место - ангела и загадочный знак!
Пауэл поднялся со скамьи и отряхнул брюки.
- Неужели вы и в самом деле полагали, будто кто-то придет сюда? Ведь Салливан уже окончательно мертв.
- Анкизи, например. Я думал, после того, что он услышал на лекции, князь ринется сюда со всех ног.
- Может быть, он сделает это, но с большим комфортом и в другое время, - разведя руками, ответил Пауэл. - А возможно, его любительский интерес вполне удовлетворил один лишь ваш доклад… Форстер, я здесь уже почти два часа и, честно говоря, надеялся пережить некоторое волнение.
- А сами не попытались искать?
- Я не знаю, с чего начинать. К тому же я решил, что практичнее было бы положиться на ваши… магические способности.
- Пауэл… прекратите!
- Я только хочу сказать, что вчера у вас было достаточно времени, чтобы провести тут кое-какие изыскания. И раз вы ничего не нашли…
Эдвард между тем принялся внимательно осматривать каменное основание статуи.
- Думаю, достаточно поискать на постаменте возле ног ангела, - негромко заметил Пауэл.
Эдвард не ответил. Пауэл включил свой фонарик и осветил руки Эдварда.
- Тут нужен какой-нибудь инструмент, - сказал Эдвард, - кирка или что-нибудь в этом роде.
- К несчастью, я не владею никакими инструментами. - Пауэл был неисправим.
Эдвард вздрогнул:
- Пауэл! Посветите сюда! Вот этот камень сдвинулся.
Пауэл поднес фонарь еще ближе к рукам Эдварда:
- Вы уверены?
- Да, он двигается, двигается…
Небольшая плита сместилась и подалась наружу. Эдвард осторожно положил ее на землю. Под плитой оказалось углубление.
Встав на колени, Эдвард пошарил под постаментом. Потом Пауэл посветил фонариком. Внутри было пусто.
- Ничего нет, - констатировал Пауэл, осветив углубление еще раз.
- Ровным счетом ничего. - В голосе Эдварда звучало почти отчаяние. - Столько усилий… Риск, в конце концов. И вот… Мы опоздали. Кто-то уже побывал здесь.
Пауэл опять уселся на скамью.
- Но не сегодня вечером, Форстер. Ибо этот кто-то мог побывать здесь только после вашей лекции. Скорее всего мы просто опоздали на столетие, если, конечно, тут действительно было что-то спрятано.
- Нет, - мрачно возразил Эдвард, качая головой. - Тальяферри умер именно потому, что не умел найти этот знак.
- Полноте, профессор, не станете же вы уверять меня, будто и в самом деле надеялись отыскать некий знак повеления.
- Можете смеяться надо мной, но пару дней назад я и в самом деле поверил в это.
- Понимаю ваше разочарование. В сущности, вы полностью выполнили предначертанное вам. Не ваша вина, если каменный посланец оказался плохим сторожем… - Пауэл осветил лицо ангела, и тут вдруг ему пришла в голову новая мысль. - Послушайте, Форстер…
Эдвард устало поднял голову.
- Может быть, это идиотизм, - продолжал Пауэл, - но напомните, как точно звучали слова из той книги анонимного автора?
- Что-то в этом роде: посланец должен сторожить это тайное наследие… Ну и что?
Пауэл посмотрел на Эдварда:
- Не понимаете? Сторожить… Не спускать глаз… Он велел не спускать глаз. - Эдвард все еще не понимал того, о чем догадался Пауэл. - Вдумайтесь, Форстер! Каменный посланец должен не столько сторожить, сколько веками не спускать глаз… Иными словами, искать надо там, куда смотрит ангел… Ну да, идите сюда! - Они встали рядом со статуей. - Куда, по-вашему, смотрит ангел?
- Я бы сказал, вниз… Вон на ту ограду… Но в такой темноте не очень-то разберешь…
Пауэл бросился к ограде и принялся разгребать кучу мусора возле нее.
- Но ведь мы уже нашли один тайник. Бросьте, Пауэл…
Пауэл ничего не ответил. Он очищал от мусора и земли чугунную крышку люка. Эдвард подошел ближе и, словно зачарованный, смотрел, как Пауэл пытается поднять эту крышку.
- Давайте, помогите мне!
Вдвоем они открыли люк.
Фонарь осветил подземный ход. Понять, насколько он глубок и куда ведет, было невозможно. Эдвард не колеблясь начал спускаться. Пауэл с волнением смотрел, как последовательно исчезают сначала ноги, потом туловище и голова Эдварда. Вот остались только руки, ухватившиеся за край люка.
- Осторожней, Форстер!
Эдвард спрыгнул вниз.
- Ну как? Что там? - с нетерпением спросил Пауэл.
Эдвард не спешил с ответом. Его внимание привлек непрестанный шум, глухой и далекий.
- Спускайтесь сюда. Тут невысоко.
Пауэл повторил путь Эдварда. Осветив ручеек у них под ногами, Пауэл поморщился:
- Какая сырость. Мы в самом чреве Рима. Будем надеяться, что оно не поглотит нас… Куда пойдем?
Эдвард уже двинулся по подземному ходу. Пауэл не без опаски последовал за ним.
Пригнувшись и держась на некотором расстоянии друг от друга, они шли довольно долго. Узкий подземный ход привел их к тоннелю, тоже довольно узкому. Шум многократно усилился.
Эдвард и Пауэл переглянулись.
- Лучше не терять времени. - Пауэл улыбнулся. - До полуночи осталось всего две минуты.
Согнувшись в три погибели, они двинулись дальше. Внезапно яркий свет заставил их зажмуриться, и тут же их оглушил поистине адский грохот.
Они стояли в тоннеле, освещенном десятками мощных прожекторов. Несколько рабочих долбили отбойными молотками стены тоннеля, а рядом огромный экскаватор поднимал ковш, наполненный породой.
Грязные и помятые, они стояли и ошеломленно смотрели на эту фантасмагорическую картину.
Пауэл громко крикнул, так, чтобы Эдвард услышал его:
- Строительство метро!
Эдвард кивнул. Никто не обращал на них внимания. Бригадир, сидевший в конторке, посмотрел на часы.
Внезапно огромная стальная пасть ковша возникла над грудой породы рядом с Эдвардом. Пауэл отчаянно замахал, чтобы тот посторонился. Но Эдвард споткнулся о камень и упал, потом попытался встать. Однако ноги его скользили, а пасть экскаватора между тем угрожающе нависла над ним своими раскрытыми челюстями.
Пауэл похолодел от ужаса.
Бригадир проходчиков опять взглянул на часы и нажал на кнопку. Взвыла сирена, и почти тотчас умолк двигатель экскаватора.
Пауэл перевел дыхание и бросился к Эдварду, помогая подняться.
Машинист экскаватора выбрался из кабины и присоединился к другим проходчикам. Смена закончилась. Переговариваясь, рабочие направились к клетке лифта. Тем временем новая бригада уже готова была приступить к работе.
Эдвард вытер пот со лба.
- Ох, Пауэл, вы со своим вольным толкованием старых текстов чуть не загнали меня в могилу. Или вы это нарочно?
- Кстати, уже тридцать первое марта, - проговорил, отряхиваясь, Пауэл. - С днем рождения, Форстер!
За грохотом экскаватора нельзя было разобрать ответ Эдварда.
* * *
Комиссар Бонсанти удобно расположился в кресле в холле гостиницы "Гальба". Он спокойно курил сигарету и наблюдал, как нервно ходит из угла в угол Барбара.
Девушка была сильно встревожена.
- Синьорина, ну почему бы вам не присесть? У меня уже голова кругом идет от вашего хождения.
- Я обратилась к вам за помощью. А вынуждена любоваться, как вы засыпаете в кресле.
- У меня был весьма трудный день, а завтра мне рано вставать, - невозмутимо ответил Бонсанти. - Ваши россказни про потусторонний мир подействовали на меня, как сказка на ночь. Но повторяю, не волнуйтесь… Ведь с профессором его чичероне, Пауэл. А он хорошо знает свое дело, поверьте мне.
Барбара остановилась перед комиссаром. Маленькие кулачки ее были сжаты. Волосы рассыпались по плечам.
- Если с профессором Форстером что-нибудь случится, вы лично будете отвечать! Слово даю!
- Конечно… конечно… Какая горячая синьорина. Ну еще бы, ведь он профессор Кембриджского университета. Или дело не только в этом? - Комиссар посмотрел на внутреннюю сторону запястья, где у него был циферблат часов. - Если только ваш профессор не задумал перекопать весь Рим, то должен появиться здесь с минуты на минуту… А вы, синьорина, верите в эту самую магию и всякие такие штуковины?
- Ах, какое это сейчас имеет значение…
- Уверен, что с магией жить было бы куда легче. Делаешь вот так, - он щелкнул пальцами, - и появляется призрак.
В этот момент, словно по волшебству, открылась дверь, и появился Эдвард.
- Черт побери, даже мне это удалось! - в изумлении воскликнул Бонсанти.
Одежда Эдварда была в грязи, волосы встрепаны.
Барбара бросилась к нему на шею и расплакалась. Эдвард обнял ее:
- Барбара, все закончено… Со мной все в порядке. Как видите, ничего не случилось.
- Простите. - Барбара достала платок. - Но когда вы сказали на лекции о том ужасном пророчестве, о вашей смерти, да еще так проникновенно и убедительно, - я испугалась!
- Иногда полезно ошибаться. - Эдвард погладил девушку по голове, как ребенка. - Самовнушение сыграло со мной плохую шутку.
- А теперь, когда все позади… можно поздравить вас?
- Это самый необыкновенный день рождения в моей жизни. - Эдвард посмотрел в сторону бара. - Пойдемте выпьем чего-нибудь, мне это просто необходимо.
Бонсанти, на которого никто не обращал внимания, поднялся с кресла:
- Прекрасная идея. Присоединяюсь к поздравлениям и, разумеется, к приглашению пропустить бокальчик-другой.
Только тут Эдвард увидел комиссара.
19
- Вижу, вы вернулись с пустыми руками, профессор, - заметил Бонсанти. - Ничего не нашли?
- Нет.
- Жаль… Понимаю ваше разочарование. Вы потрясающе решили довольно сложную логическую задачу. По крайней мере, так мне рассказал мой агент, присутствовавший на лекции… Успех был полнейшим… Мне очень жаль.
- Самое досадное, что никто так и не появился возле ангела. Ни одна живая душа не пришла поискать… Убедиться в моей правоте.
- Честно говоря, я так и предполагал. Они струсили. Отступили в последний момент. И, зная эту публику, я не удивляюсь. Это всего лишь люди, профессор. Не маги и не духи.
По глазам Эдварда нельзя было понять, разделяет он мнение комиссара или нет. А Бонсанти продолжал:
- Вас можно понять. Вы оказались тем, кому в нашем столетии было предназначено раскрыть тайну. То есть - или раскрыть тайну, или умереть в ночь с тридцатого на тридцать первое марта. Ну а теперь, поскольку вы живы и к тому же полностью выполнили вашу задачу, кто-то другой должен завладеть этим самым знаком повеления…
Барбара согласно кивнула:
- Да, именно так и должно быть.
Бонсанти покачал головой, не меняя своего добродушно-ироничного тона:
- Или же еще проще: магия не выдержала испытания временем. Сейчас у нас 1971 год, синьорина… в космических полетах больше магического, чем в путешествии на метле… Времена Байрона, Витали, Брандани, Тальяферри бесконечно далеки от нас и больше не вернутся… Простите мне эту прозу. Однако, в самом деле, выпьем мы сегодня или нет?
Все трое забрались на высокие стулья у стойки. Их усталые лица отражались в зеркале напротив. В эту пору в баре не было других посетителей. Ночной портье подал им три полных бокала и бесшумно удалился.
- Здраво рассуждая, мы можем выдвинуть три гипотезы о том, что вы могли найти, - сказал Бонсанти, рассматривая свой бокал на свет. - Какой-то мистический знак… Сокровище… Или еще что-то третье… - Эдвард оставался невозмутимым. - Что же именно? - Прежде чем ответить, Бонсанти взглянул на профессора, желая понять его настроение. - У меня возникла одна мысль насчет этого мистического знака. Правда, надо ее хорошенько обдумать. Но об этом поговорим чуть позже. Рассмотрим сначала вторую гипотезу - какое-то сокровище… Да, на мой взгляд, тут имела место не мистика, а самое банальное сокровище. Буквально - что-то весьма дорогое.