В книгу известной немецкой писательницы Анны Зегерс (1900–1983) вошли роман "Транзит" и повести "Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре" и "Через океан".
Содержание:
Предисловие 1
Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре 4
Транзит 21
Глава первая 22
Глава вторая 28
Глава третья 31
Глава четвертая 38
Глава пятая 44
Глава шестая 50
Глава седьмая 57
Глава восьмая 62
Глава девятая 68
Глава десятая 73
Через океан - История одной любви 78
Примечания 100
Анна Зегерс
Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре
Транзит
Через океан
Предисловие
Анну Зегерс у нас знают прежде всего по ее замечательным антифашистским романам "Седьмой крест" и "Мертвые остаются молодыми"; хорошо известны также и ее романы о послевоенной Германии, о становлении новых, социалистических отношений в ГДР - "Решение" и "Доверие". Эти большие многоплановые повествования, взятые вместе, образуют летопись германской жизни почти за полвека, и мимо нее не может пройти ни один серьезный историк, ни один вдумчивый читатель, который хочет яснее увидеть пути и судьбы немецкого народа в нашем столетии.
Однако наряду с произведениями широкого эпического охвата, где жизнь Германии предстает в разных социальных разрезах, у Анны Зегерс есть вещи и более частного плана: общественные конфликты нашей эпохи присутствуют и в них, но развертываются на сравнительно небольшом плацдарме. Повесть "Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре" (1928), небольшой лирический роман "Транзит" (1943), повесть-притча "Через океан" (1971) - книги, написанные в разные периоды жизни автора, очень несхожие по сюжетам и манере письма, характерны для разных этапов и сторон творческого пути Зегерс. И в каждой из них сказываются самые коренные свойства мудрого, гуманного таланта писательницы-коммунистки.
Анна Зегерс - художник социальный. Она ровесница нашего века, она стала взрослой на исходе первой мировой войны. "Десять дней, которые потрясли мир", революционные события в далекой России, оставили глубокий след в сознании будущей писательницы. С молодых лет она стала воспринимать движение человечества к социализму как закон эпохи. Борьба трудящихся против эксплуататоров всегда в центре творческого внимания Зегерс, эта тема по-разному преломляется в ее произведениях, включая и самые маленькие рассказы.
И в то же время Анна Зегерс - художник-психолог. Ее привлекает внутренняя жизнь людей, даже и самых скромных, неприметных, она всматривается в их душевные движения, скрытые от постороннего глаза. По ее словам, "автор и читатель - союзники: они вместе стараются отыскать истину" .
Истина, которую Анна Зегерс стремится отыскать вместе с читателем, - это не только познание тех или иных фактов общественного бытия. Ее живо занимает истина нравственная - основы и принципы человеческого поведения. Моральный долг личности, по мысли Зегерс, в наше время в конечном счете совпадает с революционным, гражданским долгом: отчасти именно поэтому так остро волнуют Зегерс как художника этические первоосновы человеческой жизни, такие понятия, как совесть, солидарность, справедливость. Назначение человека, его взаимоотношения с ближними, его обязанности по отношению к своему классу, стране, обществу, обязанности, не только продиктованные извне, но и добровольно взятые на себя, - все это вопросы, которые ненавязчиво, без громких деклараций, но настойчиво, из книги в книгу ставятся Анной Зегерс, обдумываются, решаются ее героями.
Беспокойная совесть, чувство нравственного долга определили творческое становление молодой писательницы, выросшей в среде обеспеченной, просвещенной буржуазной интеллигенции - и отдавшей свой талант делу освобождения угнетенных.
Анна Зегерс стала признанным мастером прозы уже со своего дебюта. Ее первая книга - "Восстание рыбаков в Санкт-Барбаре" - (вместе с рассказом "Грубеч", напечатанным в 1927 г. в нескольких номерах газеты "Франкфуртер цайтунг") была отмечена премией имени Клейста, одной из крупных литературных премий Веймарской республики. Повесть быстро получила известность и за пределами Германии, вышла в СССР на русском и украинском языках. Знаменитый немецкий режиссер Эрвин Пискатор совместно с советскими кинематографистами снял по ней фильм; летом 1935 г. он был показан в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, делегатам и гостям VII конгресса Коммунистического Интернационала.
Анна Зегерс вступила в Коммунистическую партию Германии в 1928 г. - в год выхода книги о восстании рыбаков. Влиятельные литераторы, присудившие ей премию имени Клейста, не знали, что награждают коммунистку. В прозе Анны Зегерс они отметили большие стилистические достоинства - ясный, чистый, выразительный язык - и вместе с тем (как заявил писатель Ганс Генни Ян, обосновывая мнение жюри) "сияющее пламя человечности", умение "открывать существование людей заново, без прикрас" .
Критики не раз сопоставляли Анну Зегерс с Генрихом Клейстом. Именно от него идет в немецкой прозе традиция сдержанности, немногословного рассказа без малейшей доли патетики или сентиментальности. Подобная же сдержанная, почти бесстрастная интонация, способность повествовать без видимого волнения о событиях волнующих и даже трагических сказывается и в "Восстании рыбаков". Авиа Зегерс, широко начитанный художник, с молодых лет усваивала богатую культуру мысли и слова, завещанную немецкими классиками; в круг ее литературных привязанностей входят также и Бальзак, и Флобер, и Достоевский, и Толстой. Однако в пору работы над первыми книгами для нее были очень важны те впечатления, которые давали ей романы советских писателей, появлявшиеся в немецких переводах.
Одна из самых ранних критических статей А. Зегерс, опубликованная в 1927 году, посвящена роману Ф. Гладкова "Цемент". В этом романе, говорит Зегерс, Гладков, как никто до него, показал революционные будни во всей остроте жизненных противоречий. Действительность переходного периода дана в его романе как бы в поперечном разрезе - тут представлены "люди, самые характерные для этого периода, и самые характерные участки их душ". Роман Гладкова вместил в себя материал, которого "и в ширину, и в глубину хватило бы на целую эпопею, даже на целое поколение созидателей эпопей". Люди у него "не завтрашние, а сегодняшние, вчерашние или позавчерашние" . Гладков показывает всю тяжесть тех пережитков прошлого, которые надо преодолевать борцам за новое. Вот эта мужественная трезвость советского писателя привлекла Анну Зегерс, когда она работала над своей повестью о рыбаках.
И пейзаж, и люди здесь не выдуманные, а знакомые автору. Анна Зегерс не раз бывала на побережье Северного моря, ей доводилось встречаться, беседовать с жителями рыбацких поселков. Их облик, быт, заботы, нужда воспроизведены достоверно, со множеством зорко подмеченных деталей.
Но - где происходит действие повести о восстании рыбаков? Одни персонажи носят французские, другие - фламандские, голландские или немецкие имена. И место и время действия нельзя установить с полной определенностью, да писательница и не стремилась к такой определенности. Люди и события очерчены в "Восстании" меткими и очень скупыми штрихами: в самой интонации чувствуется некое расстояние между автором и действующими лицами. Более конкретное изображение современной действительности, более близкое знание жизни рабочих и крестьян, в частности немецких, - все это придет к автору "Седьмого креста" впоследствии. А пока что Анна Зегерс представила на одном обособленном участке главный конфликт эпохи - конфликт труда и капитала, угнетателей и угнетенных, - решительно и бескомпромиссно встав на сторону угнетенных. Именно потому, что время и место действия повести не указаны точно, картина, нарисованная в "Восстании рыбаков", приобретает - по словам современного французского критика-марксиста Клода Прево - "ценность обобщения и символа" .
Рыбаки и их семьи изнурены непосильным трудом, бедностью, постоянным голодом. В память читателя с первых страниц западают характерные штрихи: "голодные ноздри" детишек, живот беременной Мари Кеденнек, напоминающий нарост на корне высохшего дерева, немногословный и страшный рассказ Катарины Нер о смерти свекрови. Но герои повести страдают не только от физических лишений. В неменьшей мере тяготит их и голод духовный, вечная несвобода, прикованность к своему однообразному, жалкому существованию. И для Кеденнека, и для Андреаса, и для немалой части их земляков забастовка - не просто способ улучшить свое положение. В процессе борьбы они как бы отвоевывают, хоть на время, свое человеческое достоинство, чувствуют себя в полной мере людьми.
Есть свой художественный смысл в том, что эта борьба - стихийная, отчаянная, обреченная на неудачу - развертывается в заброшенном уголке Европы, в стороне от больших дорог индустриальной цивилизации. Здесь жизнь течет своим особым медлительным ритмом - иначе, чем в больших городах. В этом обособленном мирке с его полупатриархальным укладом жизни и постоянными суровыми схватками с природой формируются цельные, упрямые характеры. Эти люди бесхитростны, их нетрудно обмануть. Но они не столь просты, какими кажутся на первый взгляд. Они способны к развитию: на наших глазах сонная масса рыбаков встряхивается, пробуждается; становится очевидным, какие запасы гнева и воли к действию таятся в этих неторопливых молчаливых людях.
В повести о рыбаках впервые сказалась склонность Анны Зегерс внимательно, крупным планом прослеживать процессы перехода рядового трудящегося человека от пассивности, нерешительности к революционному действию. Очень значителен в этом смысле образ Кеденнека. Он словно высечен из одного куска - не зря автор одной из новых зарубежных работ сравнивает его со скульптурами Эрнста Барлаха. В Кеденнеке - как и в тех северогерманских крестьянах и мастеровых, которых изображал Барлах, - таится, при всей его простонародной приземленности незаурядное духовное содержание. Восстание пробуждает в нем такие нравственные потенции, о которых он и сам не подозревал. Незабываем момент, когда Кеденнек идет на верную смерть, навстречу солдатским пулям.
Столь же естественно, без малейшей героической позы отдает свою жизнь за товарищей юный Андреас. Он - первый в ряду молодых революционеров-борцов, которых Анна Зегерс много раз, проникновенно и с великой любовью рисовала в своих повестях и романах. Андреас, с его смутной душевной тревогой, неутоленной любознательностью и жаждой счастья, инстинктом солидарности и непокорства, - предшественник Георга Гейслера из "Седьмого креста" и спартаковца Эрвина из романа "Мертвые остаются молодыми". Потребность в борьбе вырастает у Андреаса из самых коренных, глубинных запросов его души. Восстание рыбаков со всеми опасностями и новыми лишениями, которое оно несет с собой, Андреас воспринимает как нечаянную радость, как праздник. И его преданность вожаку восстания Гуллю, и его отчаянная попытка воспрепятствовать выходу парусника "Мари Фарер" в море, и то небывалое чувство подъема, которое он испытывает в момент расставания с жизнью, поднимают образ Андреаса на высоту большого поэтического обобщения. Из всех персонажей повести именно в нем наиболее наглядно воплощена вечная молодость, бессмертие революционного дела.
Сложной и несколько загадочной личностью возникает перед читателями вожак бунта Гулль. Писательница искусно, постепенно вводит его в действие. Нам не сразу понятно, зачем Гулль приехал в Санкт-Барбару и почему он настораживается, когда Мари в кабачке Дезака заводит песенку об "Алессии". Оказывается, он и есть организатор бунта на корабле "Алессия" - человек, о котором ходят легенды. В момент, когда Гулль появляется в повести, его - потерпевшего поражение - преследует полиция, ему ежеминутно грозит опасность. Отчасти этим мотивируется его сумрачность, подчас нерешительность, приступы почти болезненной рефлексии. Однако он вносит в массу рыбаков ту искорку революционной страсти, которой недоставало, чтобы развязать их сопротивление хозяевам.
На исходе 20-х годов - тогда же, когда создавалась первая повесть Анны Зегерс, - Бертольт Брехт написал свою известную песню "Хвала революционеру" (она вошла в его пьесу по мотивам романа Горького "Мать"). Образ революционера и у Брехта овеян некоторой таинственностью, он - скиталец, вечно гонимый и всюду вносящий дух мятежа:
Там, куда его гонят,
Бунт идет за ним следом,
А откуда его изгнали,
По-прежнему неспокойно.
Таков и Гулль. В последующих произведениях Анны Зегерс образы профессиональных революционеров даны убедительнее, они превосходят Гулля и душевным обаянием, и силою мысли - уже роман "Спутники" (1932), опубликованный накануне фашистского переворота, знаменовал быстрое движение Зегерс в глубь революционной темы.
Однако есть своя художественная правда и в том, как показана судьба и деятельность Гулля. Можно понять, почему он сразу, без видимых усилий завоевывает авторитет среди рыбаков: ведь он приносит в Санкт-Барбару не только свою боевую энергию, но и опыт тех классовых битв, в которых ему уже довелось участвовать. Вместе с тем он терпит неудачу как вожак восстания - уже хотя бы потому, что среди обитателей Санкт-Барбары он чужой, посторонний, даже не знающий как следует тех людей, которых пытается вести за собой.
Восстание завершается поражением. Но - напрасны ли жертвы, понесенные рыбаками, гибель Кеденнека, гибель Андреаса? Автор-повествователь с самого начала сообщает, что восстание осталось в Санкт-Барбаре и после того, как рыбаки ушли в море на прежних условиях. На последних страницах эта мысль конкретизируется: жены рыбаков увидели в глазах мужей нечто новое - выражение твердости, решимости. Труженики Санкт-Барбары еще не сказали своего последнего слова.
В "Восстании рыбаков" впервые проявилось свойственное таланту Зегерс умение строить повествование прочно, слаженно и по-своему. Об исходе событий говорится с первых же строк, но это не приглушает читательского интереса, а скорей пробуждает его (кто такой Гулль, которого доставили в порт Себастьян? И кто такой Андреас и почему он погиб при попытке к бегству среди скал?). В финале возникают те же ситуации, те же мотивы, но читатель воспринимает их уже иначе - он обогащен знанием всего того, о чем он узнал из книги. (Подобное же "кольцевое" строение находим мы и в ряде других книг Зегерс, в частности в романе "Седьмой крест".)
При всем спокойствии, даже кажущемся бесстрастии авторского голоса Анна Зегерс не скрывает своей симпатии к рыбакам и комментирует их действия немногословно, сдержанно, но отчетливо. Перед нами автор-повествователь, который стоит вне изображаемой им среды, однако имеет свое суждение о ней, намного превосходя своих героев проницательностью, ясностью зрения.
В "Транзите" мы тоже находим единство повествовательной интонации. Однако на этот раз мы не слышим авторского голоса: Анна Зегерс передоверила нить рассказа рядовому немецкому рабочему-эмигранту, который вместе с другими эмигрантами терпит всяческие мытарства в Марселе, в неоккупированной зоне Франции, в дни второй мировой войны.
За те двенадцать-тринадцать лет, которые прошли со времени выхода "Восстания рыбаков в Санкт-Барбаре" до написания "Транзита", в жизни автора произошло множество событий. Начало политической деятельности в рядах Коммунистической партии Германии и первая поездка в СССР на Международную конференцию революционных писателей в Харькове; выход романа "Спутники", где действуют коммунисты пяти стран: Венгрии, Италии, Польши, Болгарии, Китая; эмиграция в Париж после гитлеровского переворота; активное участие в антифашистской немецкой печати и в конгрессах писателей в защиту культуры; поездка в Испанию, где шли бои с фашизмом; напряженная творческая работа, художественное исследование немецкой действительности, углублявшееся от книги к книге, - выход повести "Оцененная голова", романа "Спасение", завершение работы над "Седьмым крестом"… Даже этого краткого перечня достаточно, чтобы понять, насколько интенсивной и насыщенной была жизнь Зегерс в эти годы, насколько богаче стал ее политический и писательский опыт.
С начала второй мировой войны для Анны Зегерс наступило время тревог. Французская полиция арестовала ее мужа, антифашистского деятеля и ученого, - вызволить его из концлагеря оказалось очень нелегко. Сама Анна Зегерс с великим трудом и опасностями сумела перебраться вместе с детьми из Парижа, куда пришли гитлеровцы, в неоккупированную зону, на юг Франции. В течение нескольких месяцев она жила в Марселе и, подобно многим другим эмигрантам - и подобно герою "Транзита" Зайдлеру - обивала пороги в иностранных консульствах, собирая подписи и визы, необходимые для того, чтобы уехать с семьей за океан. В Марселе она начала работать над "Транзитом" и продолжала эту работу уже по пути в Мексику. Там книга и была впервые издана.