Бой завязался с резкого и сухого выстрела СВД. Хлёсткий, как щелчок кнута, он перетянул весь горный распадок и, отразившись эхом от ближних гор, замер над дорогой с идущими по ней машинами. Джип, свернув с колеи, уткнулся передним бампером в поднимающуюся почти вертикально стену скалы. В плотном утреннем воздухе рассыпались автоматные очереди. Вторя им, последовали глухой выстрел подствольного гранатомёта капитана Климова и следом – взрыв на дороге. Следующий за джипом зелёный УАЗик, напоровшись на выросший перед ним фонтан земли, камней и осколков гранаты, резко остановился и получил в капот и жестяной бок несколько точных коротких автоматных очередей. Второй УАЗ, резко клюнув носом, стал сдавать назад. Из него выпрыгивали боевики, ведя на ходу огонь из автоматов, и тут же падали, скошенные меткими очередями спецназовцев.
Не обращая внимания на свистящие над головой пули, Суханов со своей позиции внимательно всматривался в происходящее на дороге. За лобовым стеклом джипа он увидел силуэт сидящего справа от водителя человека и, совместив прицел автомата с грудью мишени, нажал на спуск. Укороченный "калашников" дернулся короткой очередью. Суханов видел, что его пули достигли цели, пробив лобовое стекло американского джипа в нескольких местах. Второй хлёсткий выстрел снайпера выделился из оглушающего хора автоматных выстрелов. Человек в сером камуфляже вывалился на дорогу из задней двери джипа и остался лежать, подёргиваясь от попадания случайных пуль, – спецназовцы щедро поливали свинцом дорогу из всех стволов.
– Не стрелять! – громко скомандовал Суханов. – Прекратить огонь!
Наступила плотная тишина, которая до звенящей боли надавила на барабанные перепонки.
– Климов в прикрытии. Остальные – вниз! – Суханов первым скатился по каменистому склону на дорогу. Группа последовала за ним.
Чуть дрогнула скала, посыпались камни. Взрыв гранаты, брошенной из-за последнего стоящего на дороге УАЗа, заставил группу упасть прямо в дорожную пыль. Осколки всё-таки задели двоих спецназовцев, оказавшихся ближе всех. Подполковник метнул ручную гранату в сторону недобитого УАЗа.
– Зачищаем! – выждав после взрыва несколько секунд, выкрикнул приказание Суханов и поднялся во весь рост. – Раненым оказать помощь.
Зазвучали редкие одинокие выстрелы.
Смахнув ладонью с лица набегающий на глаза грязный пот, Александр подошёл к уткнувшемуся носом в скалу чёрному джипу и остановился возле лежащего на земле в бурой луже мужчины. В воздухе неприятно пахло свежей кровью и ещё чем-то кислым. Суханов поморщился и заглянул внутрь джипа. Водитель и двое в камуфляжах на заднем сиденье были мертвы. Сидящий на переднем кресле пассажир в цивильной одежде выделялся яркой арабской внешностью. Подполковник достал из кармана фотографию, полученную в штабе перед выходом группы, и убедился, что этот араб тот, кто ему нужен.
Пересидев день в горах, группа Суханова ночью возвратилась на базу без потерь, с двумя легко раненными.
В город они вышли в новом спецназовском камуфляже. Оба высокие, крепкие, статные.
– В госпиталь, командир? – поинтересовался капитан Климов.
– Да. Но через магазин. – Хорошее настроение и интуиция говорили подполковнику Суханову о том, что у его подчинённого, получившего осколочное ранение на ночном задании старшего лейтенанта Андрея Сазонова, всё будет в порядке. Другой легко раненный офицер от госпитализации отказался.
С полным продуктовым запасом в большом пакете спецназовцы появились на проходной госпиталя. После предъявления документов их пропустили беспрепятственно. В здание они вошли через застеклённый главный вход и направились по уже известному маршруту. У себя за спиной они услышали знакомый голос:
– Товарищи офицеры, вы к нам?
На лестнице между этажами их догнала медицинская сестра из травматологии.
– Если вы нас ждёте, – заулыбался Климов, передавая пакет с продуктами своему командиру, – к вам!
– Только вас и ждём, – засмеялась молодая медсестра. – А то у нас посетителей не хватает!
– Мы такие – единственные! – Климов попытался ухватить невысокую хрупкую девушку за талию.
– Без рук! – взвизгнула та, выскользнув из объятий рослого спецназовца и убегая вперёд.
– Без рук так без рук! – Климов, как арестант, покорно сложив большие ладони за широкой спиной, проследовал в отделение за миниатюрной медицинской сестрой. – Как тебя звать-то, дюймовочка?
– Света.
– А меня – Василий.
– Очень приятно!.. Халаты не забудьте надеть.
Завидуя их молодости и по-доброму улыбаясь, Суханов шёл позади с пакетом в руках.
В отделении на месте дежурной сестры вся в белом сидела худенькая девчушка с чёрными косичками и переписывала что-то из кучи отдельных бумажек в большой журнал. Увидев офицеров, она поднялась:
– Вы к кому?
– Мы во вторую… к Сазонову, – успокоил её Климов. – У нас есть разрешение от начальника госпиталя.
Девушка подала халаты и села на своё место, а спецназовцы прошли по коридору в палату номер два.
– Наверное, мы не вовремя. – Суханов с порога оглядел уже знакомое помещение. Сазонов отсутствовал.
– Не могу привыкнуть, командир, – будто прочитал его мысли Климов, – совсем недавно мы с тобой тут к лейтенанту Бортенко приходили. А теперь его уже нет. Вот судьба-злодейка! Как это всё у неё так устроено?
Суханов молчал. Он хорошо помнил погибшего офицера, прибывшего в батальон сразу после училища. Лейтенант Бортенко имел шанс остаться в живых в том бою, но не стал маскироваться, а, заняв удобную позицию с пулемётом, нарочно вывел отряд боевиков на себя, чтобы дать возможность взводу спецназовцев занять позиции выше на скале и укрепиться за камнями. В госпиталь лейтенанта доставили без сознания с тяжелыми ранениями. Бортенко прожил ещё сутки.
– А где наш коллега Андрюха Сазонов? – поинтересовался у лежачих Климов. – Он сегодня поступил с осколочным ранением плеча.
– На процедурах. Скоро вернётся, – ответил читающий книгу сосед Сазонова по палате.
– Что стоять? – недовольно проворчал в сторону Климова Суханов. – Пойдём пройдёмся по коридору, что ли?
Офицеры вышли в длинный светлый коридор с высоким потолком.
Мимо них солдат-санитар провёз каталку с накрытым простынёй телом. Дежурная черноволосая медсестра только мельком взглянула под простыню и, уточнив у санитара фамилию умершего, села делать запись в журнал. Потом, взглянув на Суханова, зачем-то пояснила:
– Третий за сегодня.
Это было сказано так обыденно просто, что Суханов с горечью подумал: "Пообвыклись девчонки со смертью".
– А когда Сазонов вернётся с процедур? – поинтересовался Климов.
– А я откуда знаю! – дёрнула носиком худенькая девушка в белом халате. Потом добавила мягче, посмотрев на Климова: – Может, уже скоро вернётся. Он на первом этаже.
"Этот ловелас Климов всегда нравился девушкам", – усмехнулся Суханов своим мыслям и спросил:
– А нам туда можно пройти?
– Подождите здесь! – строго отрезала дежурная медсестра.
– Девушка, милая, у нас времени в обрез! – состроил умоляющую гримасу Климов. – Нам очень нужно увидеть товарища. Можно мы пройдём?
– Да? А мне потом Юлия Сергеевна голову оторвёт. Ждите здесь!
При упоминании имени заведующей отделением Климов решил сменить тактику:
– А где сейчас Юлия Сергеевна?
– У себя в кабинете, – ответила дежурная. – Отдыхает. Сегодня выдалась тяжёлая ночь. Операция длилась почти шесть часов. Юлия Сергеевна ассистировала профессору.
– У вашей начальницы нервы как железные канаты. Выдюжит, – не зло пошутил Климов.
– Бросьте вы! – неожиданно возмутилась худенькая медсестра. – Нормальная она женщина и хорошая. Просто всё в себе держит. И не надо так говорить! Я бы, как она, не смогла. А все девчонки её очень уважают и любят!
– Вот это правильно! – подхватил Климов возмущённую речь медсестры и посмотрел на Суханова: – Командир, а эта девчушка – наш человек! Своих в обиду не даёт.
– Да, при вашей работе никакие нервы не выдержат, даже железные, – выразил медсестре свою точку зрения Суханов.
– А при вашей? – строгий женский голос заставил спецназовцев обернуться. В коридоре стояла высокая женщина-врач в белом халате. Суханов почему-то сразу отметил про себя фигуру, притягивающую мужской взгляд природной основательностью, и глаза незнакомки. Большие, тёмные, с поволокой затаённой грусти.
– Почему здесь посторонние? – начальствующим тоном поинтересовалась женщина-врач у дежурной сестры. Суханов понял, что это и есть та самая строгая Юлия Сергеевна – заведующая отделением, о которой он много слышал. Правду разносила солдатская молва: эта женщина не производила впечатления яркой красавиц, но было в ней что-то такое, что не отпускало взгляд. Немного широкие для женской фигуры прямые плечи с очертаниями красивой линии груди создавали удивительно приятный контраст с высокой узкой талией и несколько тяжеловатыми округлыми бёдрами. Открытые руки с проступающим рельефом мышц ничуть не портили женственную притягательность фигуры. Юбка и халат невыгодно скрывали длинные сильные ноги, но это заставляло угадывать их форму. Высокая грудь не сразу отпускала взор. Крепкая спортивная фигура Юлии Сергеевны могла произвести впечатление на ценителя женской красоты. Во всей внешности врача – в посаженной на высокой красивой шее голове, в простой короткой причёске тёмных волос, в прямом открытом взгляде тёмно-карих глаз из-под длинных густых ресниц – чувствовались твёрдость и уверенность сильного человека. Но что больше всего удивило Суханова – это её ухоженные женственные руки с необыкновенно красивыми длинными пальцами. В другое время подполковник мог бы назвать Юлю очень интересной и даже сказать ей об этом, но сегодня он пришёл в госпиталь к боевому товарищу в отделение, которым руководила эта женщина. Значит, она здесь начальник, а с начальством не полагается фамильярничать.
– Здравствуйте! Подполковник Суханов, – представился Александр, справившись с лёгким волнением. – Мы к Андрею Сазонову. Как он?
– В порядке, – произнесла заведующая отделением тоном, по которому Суханов понял, что говорит со специалистом.
– Добрый день, Юлия Сергеевна! – расплылся в улыбке Климов. – А вы всё так же прекрасны!
– А ты бы уже сменил пластинку, Василий! – назвав Климова по имени, усмехнулась заведующая и посмотрела на Суханова. Ему её взгляд показался тёплым.
– А я что? – искренне удивился Климов. – Я как все ваши бывшие и настоящие пациенты говорю: у вас золотые руки, уважаемая Юлия Сергеевна, и сердце… Мы тут с командиром о вас только что говорили. Вы же разрешите нам повидаться с другом? Он сейчас на первом этаже на процедурах.
– Разрешаю, Василий. Он скоро вернётся. – Женщина-врач снова строго посмотрела на Климова. – Если не хотите ждать здесь, можете пройти в мой кабинет.
– А чайком угостите? – Климов не терялся.
– Вася, остаёшься развлекать эту милую девушку! – приняв неожиданное для себя решение, бросил Суханов подчинённому и посмотрел на дежурную сестру: – А вы, как Сазонов вернётся, позовите меня.
Под удивлёнными взглядами Климова и чернявой медсестры подполковник направился по коридору следом за хозяйкой отделения.
– Чаю хотите? – попыталась вернуть капитану-спецназовцу чувство реальности дежурная медсестра. – Я могу вам заварить.
– Спасибо… Не нужно… Скажите, а Юлия Сергеевна часто к себе в кабинет кого-то на чай приглашает? – посмотрел на неё широко открытыми глазами Климов.
– Да нет, не часто, – пожала плечами медсестра.
– А меня ни разу и не приглашала. А я у неё ещё в Саратове лежал после первой чеченской… И здесь успел… Кстати, меня Васей зовут…
– Я знаю…
Юлия Сергеевна уверенным шагом вошла в свой кабинет и села за рабочий стол. Суханов прошёл и по-хозяйски без лишних слов поставил стул прямо напротив так, чтобы смотреть в лицо, – ему хотелось видеть её глаза. И тоже сел.
– Могу предложить кофе или чаю, – чуть улыбнувшись краями губ его такой самоуверенности, сказала Юлия Сергеевна.
Суханов выбрал чай. Хозяйка кабинета неспешно поднялась, достала из тумбочки заварку и чашки, потом включила электрочайник. Он следил за ней глазами.
– У меня чай только в пакетиках, – сообщила Юля.
– Подойдёт.
Суханов пил горячий чай и ждал, что разговор начнёт она. Но Юля молча подносила чашечку к губам, сосредоточив взгляд на одной точке на столе. А он не знал, как и с чего начать разговор. И все шутки, как назло, вылетели из головы.
А Юля, казалось, совсем забыла о присутствии в кабинете постороннего человека.
– Юлия Сергеевна, – тихо позвал Суханов.
– Что? – Она подняла взгляд и, не мигая, посмотрела в глаза своими усталыми глазами. И снова Суханову показалось, что он увидел в них грусть.
– У вас была тяжёлая ночь? – спросил он.
– Непростая, – тихо ответила Юля и вздохнула, медленно отводя взор.
– У нас тоже. – Он не отрывал глаз от её лица.
– Будем надеяться, что нам дадут по ордену! – грустно улыбнулась хозяйка кабинета.
– Ага, дадут, если догонят, – тоже улыбнулся Суханов. – А нам с вами не мешало бы подумать, как сегодня стресс снять.
– У вас есть предложение? – Она смотрела на него уже с интересом.
– Причём очень оригинальное. – Ему нравилось смотреть в эти глаза. – Давайте напьёмся!
– Напьёмся? Смело! – удивление лишь мелькнуло в её взгляде. – А как вас зовут, Суханов?
– Александром.
– Александром?.. – Изумление и растерянность застыли в её больших карих глазах.
– Что с вами, Юлия Сергеевна? – Такая реакция сидящей напротив женщины взволновала его. – Что случилось?
– Нет… Всё нормально. – Она опустила взгляд и закрыла лицо рукой. Потом снова посмотрела на гостя. – Ну что ж, Александр, я не против. Стресс мы обязательно сегодня снимем. Но не здесь.
– А где? – осторожно поинтересовался Суханов.
– Через час я освобожусь. У вас как со временем?
– Свободен до завтрашнего утра.
– Ну так много времени нам не потребуется. Обещаю составить вам компанию лишь до вечера. Посидим где-нибудь.
Суханов промолчал. Его уже тянуло к этой женщине. Зацепила его чем-то докторша: взглядом красивых глаз или скупой строгой улыбкой? А может, голосом? Или своей загадочностью?
– Почему вы на меня так смотрите? – этим вопросом Юлия Сергеевна прервала ход мысли Александра.
– Нравитесь! – набравшись смелости, выдохнул Суханов.
– Бросьте. Вы, мужчины, не любите сильных женщин. – Улыбка докторши показалась спецназовцу лукавой и даже обидной.
– Вы же меня совсем не знаете, а так уверенно говорите! – Это было сказано с лёгким вызовом.
– Так расскажите о себе, – просто предложила Юля. А Суханов растерялся.
– А что рассказывать?
– Ну, например, вы женаты?
– Ах вон что!.. – Суханов постарался скрыть горькую усмешку и кивнул головой, словно намеревался боднуть сидящую через стол женщину. А потом без утайки стал рассказывать, как после училища женился по любви, как радовался рождению сына-первенца, как не сложилась его семейная жизнь: жена ушла через пять лет после свадьбы.
– Она у меня хорошая, вы не думайте, – говорил про свою бывшую половину офицер-спецназовец. – Только городская, привыкла к той жизни, а мы всё кочевали по военным городкам без собственной квартиры. Тяжело было ей. А она у меня красивая. Запал на неё один проверяющий из столицы. И увёз. Я тогда в командировке в "горячей точке" был. Не удержал. Потом узнавал: вроде бы хорошо им там с сыном. Она ещё одного ребёнка родила. – Суханов, задумавшись, замолчал.
Юля тоже молчала, глядя на гостя немигающими глазами.
Стук в дверь разорвал объединившую так неожиданно двух одиноких людей тишину.
– Юля Сергевна, – в приоткрывшемся дверном проёме показалась чернявая головка дежурной сестры, – извините, там Сазонов пришёл. Товарищ подполковник просил его позвать, когда…
– Спасибо, Леночка, – начальница доброй материнской улыбкой одарила подчинённую. – Иди.
– Я подожду вас у КПП, – сказал Суханов, когда за медсестрой закрылась дверь…
– Можно я возьму тебя под руку? – тихо спросила Юлия Сергеевна, когда они уже достаточно далеко отошли от госпиталя.
– Конечно, Юля. – Суханов с готовностью подал свою крепкую руку. Ему понравилось, что Юля без ненужных комплексов перешла на "ты". Ещё ему вдруг показалось, что он знает эту интересную, умную женщину уже много-много лет.
Не спеша они шли по тротуару, оставив позади автобусную остановку. Клонящийся к закату день выдался чудесным, солнце уже не палило, лишь мягко лаская теплом, и было приято идти вот так – молча…
2011
Лётные традиции
По прибытии в Моздок экипажи майора Иванова разместили вместе с другими экипажами в одной из школ недалеко от вокзала. У детей начались летние каникулы.
Экипажи Иванова расположились в бывшем классе истории на третьем этаже, вместо парт в котором стояло двенадцать железных кроватей, накрытых старыми солдатскими одеялами. Из-под этих одеял подушки и матрасы, набитые влажной соломой, источали запах сеновала и старого бабушкиного сундука. Постельное бельё непонятного бледно-серого цвета имело такой заношенный вид, что штурман звена печально пошутил:
– На этой простыне до меня, наверное, уже трое умерли.
На что Иванов ответил:
– Парни – вот это и есть та самая романтика боевых будней! Но и это только начало. Никому не раскисать! Проверьте, нет ли вшей, если нет – располагайтесь как дома.