Наблюдение: Он довольно долго помогал Джиллиан "убирать со стола". Довольно трогательно с его стороны загрузить посудомойку, но раздающееся за сценой и близкое к гармонии позвякивание вилок, низвергающихся в свои маленькие отделения, это не то, что я называю воспеть хвалу господу за свой ужин.
Наблюдение: В одном месте он вдруг вспылил и начал брызгать слюной, на счет того, что художественная литература и не художественная литература могут ютиться рядом на книжной полке человека чувствующего. Более того, сетовал он, почему не-художественную литературу покровительственно определяют в терминах ее противоположности? Разве это не то же самое, как если бы мы говорили, что фрукты – это не овощи? Или, на тот случай, если мы не успели догнать его мысль, если бы мы говорили, что овощи – это не фрукты?
Художественная литература, отвечал я, это Высшая Литература. Не-художественная литература – лишь шлак на злате дурака (чтобы это ни означало, просто мне нравится как это звучит). Он не вполне улавливал о чем я. Вот что, сказал я, художественная литература, а под этим я естественно подразумеваю искусство вообще, – это норма, басовая партия, золотая середина, меридиан, северный полюс, северная звезда, полярная звезда, магнит, магнитический север, экватор, beau ideal, высшая степень, компендиум, предел возможного, падающая звезда, комета Галея, звезда Востока. Это и Атлантида, и Эверест. Или, специально для Стюарта, это белая разделительная полоса посреди дороги. Все прочее – побочные детали: светофоры, камеры наблюдения, которые выскакивают в вашем retroviseur.
Он немного подумал над этим, а потом продекламировал: "Вы покупаете двойные рамы на всю жизнь, так что выбирайте бест – выбирайте Эверест"! И ухмыльнулся мне.
Иногда мое терпение подвергается жестоким испытаниям. Святой Оливер, который страдал от нападок маленьких зануд.
Джиллиан: Я поверить не могла, когда Оливер сказал мне, что пригласил их на ужин. Только их двоих, что выглядит недвусмысленно. Я сказала, что умываю руки. Спросила, что он собирается приготовить. Карри на скорую руку. А как я уже говорила Оливер не очень любит индийскую кухню. Не могу сказать, чтобы я сама сильно помогала. Стюарт сделал все, что мог. Потом он помог мне убрать со стола. Он складывает тарелки в машину так осторожно, что можно сказать почти что с нежностью. Я даже заметила как он распрямляет пластиковые зубчики, которые всегда торчат как попало, если этим занимается Оливер. В какой-то момент он сказал, не совсем шепотом, но довольно тихим, хотя и твердым голосом: "Я думаю надо все это поменять".
"Стюарт, – сказала я, – она уже не новая, но работает прекрасно".
"Нет, я не о посудомойке. Вообще. Нельзя так жить дальше".
Стюарт: Вот мой план:
– им всем нужно больше места
– школы в этом районе довольно слабые
– Джиллиан необходима более просторная студия
– Оливеру необходимо оторвать задницу от дивана
– короче говоря им нужен приличный дом в районе, где есть хорошие школы
– это решает проблему
– хотя я также понимаю, что это может создавать проблему
Я должен убедить Оливера, что все это в основном ради Джилл, а Джилл – что все это в основном ради Оливера. И их обоих в том, что все это ради детей. Что ж, это не кажется мне невозможным. Я расположил к себе Оливера, когда мы в прошлый раз ходили с ним в паб. Кажется, мне захотелось придушить его лишь дважды. Он разошелся от какой-то идиотской шутки про Пивной Ритц, которую он считал страшно оригинальной. Словно нету парочки хорошо известных забегаловок в Йоркшире как раз под таким названием. И еще, когда мы собрались уходить, он впал в сентиментальность, что ему свойственно, когда он немного наберется. "Эй, Стюарт, старина, никаких горьких чувств, да? Кровные братья и все такое? Роланд и Оливер, кровь под мостом, никаких горьких чувств, да?"
Подозреваю, что то, как Оливер представляет себе мою помощь, содержит множество пунктов, которых на самом деле нет в моем плане.
Элли: Был один странный эпизод. Оливер как раз распинался про искусство в своей обычной манере, читая лекцию нам обеим, у которых вообще-то есть диплом или степень в данной области – не то чтобы он снизошел до того, чтобы обратить на это внимание, как вдруг Стюарт смешным голоском читает рекламный стишок фирмы-производителя двойных рам. Которому уже несколько лет, судя по всему. Это было что-то невероятное. По выражению лица Оливера можно было сказать, что он в бешенстве. И если хотите знать мое мнение – Стюарт прекрасно понимал, что он делает.
Джиллиан отнеслась к происходящему прохладно.
Оливер: Стюарт ведет себя так, словно его Великий План предназначен для того, чтобы вывести из штопора экономику стран-тигров. На самом деле он больше похож на одного из этих невыносимых диснеевских спасателей. Вроде Черрибам, или что-то еще столь же нелепое.
Мадам Уатт: Есть кое-что в возвращении Стюарта, что меня беспокоит. Прежде всего, окажется ли он снова вовлечен в дела семьи.
Понимаете, Софи и Мэри не знают, что их мать уже была замужем раньше.
Нелепо? Старомодно?
Это было так. Оливер и Джиллиан оставили Англию и переехали во Францию. Стюарт отправился в добровольную ссылку в Соединенные Штаты. Младшая – Софи – подрастала, она задавала все те вопросы, которые задают дети. А моя дочь, как вы может быть заметили, очень прямой человек. Поэтому что бы Софи ни спросила, она на все получает ответ. Откуда берутся дети, что делают с котом, если он умер, и тому подобное. Так вышло, что тот вопрос который Софи не задала, потому что это не тот вопрос, который приходит детям на ум, это – мам, из чистого любопытства, ты когда-нибудь была замужем за кем-нибудь кроме папы? Так что вы понимаете, вопроса не было.
Конечно за этим было больше, чем только это. Возможно это был способ не задумываться о прошлом. И еще способ не усложнять жизнь собственному ребенку. Все мы хотим, чтобы наши дети верили, что то, как они появились в этот мир, было просто и весомо. Зачем взваливать на детей проблемы, если на это нет особой необходимости?
А потом становится труднее рассказать о том, о чем не сказали. А потом рождается Мэри. И никто не ждет, что Стюарт снова объявится. Но он возвращается.
Возможно, это не имеет значения. Возможно, все они когда-нибудь хорошенько посмеются над этим. Возможно, это совсем не так.
Джиллиан: Вот что, давайте разберемся с этим прямо сейчас.
Я сказала Оливеру: Ты хорошо отдаешь себе отчет в том, что предлагает Стюарт? Он хочет, чтобы мы переехали в дом, где мы с ним жили, когда поженились.
Оливер сказал: То есть тот самый дом, где мы полюбили друг друга? Вполне подходящее место, по моему мнению.
– Почему он так и не продал его после стольких лет? Тебе не кажется это странным?
– Нет, я думаю это чистая меркантильность. Возможно, он сдает его за дублоны.
– Ну и что будет с арендаторами? Он что – просто выкинет их оттуда?
– Я думаю ты знаешь, что если домовладелец хочет снова вступить в права владения с намерением превратить собственность в свою резиденцию, то закон этому не препятствует.
– Ты этого не знаешь.
– Нет, но это то, что знает Стюарт.
– Так или иначе, дело не в этом. Он сам не собирается переезжать туда, так что нечестно выселять оттуда людей. Что они подумают?
– Может они решат, что он действует из меркантильных соображений.
– Неужели ты не понимаешь, что в этом есть что-то ненормальное?
– Половина дома принадлежала тебе. Он ее выкупил. Теперь ты получишь ее обратно.
– Нет, я хочу сказать, это ненормально потому, что я жила там со Стюартом, а теперь Стюарт предлагает, чтобы я жила там с тобой.
– И с детьми. В любом случае, надеюсь обои переклеили.
– Это все, о чем ты можешь думать – об обоях?
Оливер: Обои могут быть так душещипательно-мучительны. Один мой персонаж, художник, дожив до пухлых, совсем не а-ля Стюарт средних лет, попадает в средиземноморский город, где пол-жизни тому назад произошло одно из его первых свиданий с Венерой. Марсель, как подсказывает память. Руководствуясь эротической ностальгией и самоиронией, он начинает разыскивать это полузабытое пристанище, но донкихотство памяти и муниципальная застройка подводят его. Устав, он набредает на парикмахерскую и решает оставить свои поиски и вместо этого просто побриться. Уже на щеках, словно борода, взбита мыльная пена, а парикмахер с увлеченностью Паганини правит бритву, как tout d`un coup и merde alors! он узнает обои. Теперь они выцвели и поблекли, но все еще свидетельствуют о том, что волнующее событие юности произошло здесь, в этой самой комнате. Вообразите себе лицо пожилого мужчины в зеркале, обои его юности на стене, и все что их разделяет – он сам, увидевший одновременно и прошлое, и будущее. Не находите, что от такого потрясения он должен был напороться на бритву?
Когда я рассказал это Джиллиан, она спросила, как мой персонаж мог быть уверен в том, что это та самая комната, ведь в то время продавалось не так и много видов обоев и без сомнения во множестве домов в том же районе …
Я ответил ей, что правда берет начало в поэзии.
Стюарт: Оливер позвонил сказать, что насколько он понимает, единственное, что мешает Джиллиан принять решение – это обои. Вам не кажется, что люди ведут себя странно в том, что касается их жилья?
Им нужна будет новая посудомойка. Старая доживает свои времена.
Софи: Папа говорит, мы переезжаем куда-то, где лучше и больше места. Мама говорит, что нет.
Я спросила, можем ли мы себе это позволить, а они сделали вид, что не расслышали.
Потом я спросила, можно ли нам завести кота, если мы переедем туда, где больше места.
Они сказали, что подумают.
Мэри: Плут-о-Кот. Плут-о-Кот.
Элли: Позвонил Оливер и сообщил мне, что я правда понравилась Стюарту, но он ужасно застенчив и мне возможно придется сделать первый шаг. Оливер потратил двенадцать минут на то, чтобы все это изложить покрасивее. Я ответила, что Стюарт производит довольно приятное впечатление, но разведенные мужчины средних лет – это не совсем то, чего я хочу. Мне потребовалось секунд восемь, чтобы сказать это без всяких околичностей.
Стюарт: Позвонил Оливер, чтобы сказать, что я правда понравился Элли, но она ужасно застенчива и мне возможно придется сделать первый шаг. Я ответил ему, что единственный "шаг", о котором я сейчас думаю, касается его и Джиллиан. Он стал обзывать меня по-всякому, вроде – старый греховодник и сказал, что ему очевидно, что мы и правда друг другу нравимся.
Почему Оливер считает, что мне все еще нужна его помощь в общении с противоположным полом? Не то чтобы он был особенно полезен и в былые дни. Очень редко мы устраивали свидания вчетвером, но он всегда вел себя так покровительственно, что мне довольно быстро приходилось раскланиваться. Я не имею ничего против того чтобы меня поддразнивали, но в случае с Оливером это скатывается к проявлению пьяной агрессии. А его представление о том, чтобы помочь мне, сводилось к тому, чтобы порассуждать на тему того, насколько мне необходима помощь. Что в подобных обстоятельствах не являлось помощью.
И уж конечно мне не нужен Оливер сейчас. Я и сам вполне способен заметить, что Элли молодая и привлекательная женщина. Я также знаю как пользоваться телефоном.
Другой плюс того, что они переедут, состоит в том, что они смогут заказывать более качественное карри.
Оливер: Мистер Черрибам прислал мне газетную вырезку насчет того, что правительство собирается послать инспектора в местные школы, чтобы навести порядок, то есть подавить вооруженные мятежи и сделать употребление наркотиков не столь обязательным, сколь факультативным. Видимо местная школьная администрация не многим отличается от администрации в академии Мистера Тима в вопросах снабжения и нравственной стойкости персонала.
Вот что, не надо меня уговаривать. Здесь решения принимает Мадам и мы все это знаем. Я – всего лишь Папская область, делающая ставку на Меттерниха.
Стюарт: Оливер сказал, что мне придется обсудить все с Джиллиан. Еще одно суждение из Раздела Ненужных Советов. Мы обедали вместе. Первое, что она сказала, и что прозвучало типично в духе Джиллиан, это что она не станет принимать благотворительность. Я ответил, что в любом случае каждый платит сам за себя.
Это то, что у нее не отнимешь – ты всегда знаешь, что происходит. Я понимаю, что учитывая наш брак, то, что я это говорю, может показаться странным. Но оглядываясь назад – что я нередко делаю – я понимаю, что она в действительности не обманывала меня. Она могла обмануть себя, но это другое дело. Когда я спросил ее, она сказала мне, как обстоят дела. Когда мы расстались, она приняла ответственность за это на себя. Когда мы занимались разделом имущества она взяла меньше, чем ей полагалось. И я подозреваю, что она на самом деле не спала с Оливером, тогда как я думал, что это так. В общем и целом можно сказать, что она отлично себя вела. Не считая того, что с моей точки зрения поступила дурно, вот так.
Я воспользовался подсказкой. Я сказал, что ожидаю, что они будут платить мне за аренду дома. Что в свою очередь, предположил я, может помочь Оливеру собраться и убедит его заняться тем, что нормальные люди называют нормальной работой. Естественно, так как они арендаторы, то через определенное время они получат право выкупить дом. Далее я заверил, что дом находится в прекрасном состоянии, сделан ремонт и там новая внутренняя отделка. Ближе к болезненному вопросу обоев я не подбирался. Я упомянул то преимущество, что по соседству есть хорошие государственные школы. Я упомянул, что в качестве подарка на новоселье, если конечно это не сочтут оскорбительным, хочу подарить кота по кличке Плут. А потом я почувствовал, тем особым чувством, которое возникает, когда ведешь переговоры, что еще один пункт, еще одно предложение перевесят чашу весов в мою пользу, и я добавил – ниоткуда, это просто пришло мне в голову пока я говорил – что пока я не свел знакомства с какими-нибудь шишками из Голливуда, я мог бы найти Оливеру работу у себя. Если это тоже не станут считать жестом благотворительности. Потом я поделил счет пятьдесят на пятьдесят и поделил чаевые.
Она пришла прямо из студии и ее туфли были забрызганы краской. Они были алого цвета, вышедшие из моды, с узким поперечным ремешком и пряжкой. Как туфли для чечетки, очень характерные. Что-то в этом роде. Мне показалось, что они очень милые.
Джиллиан: Стюарт невероятно щедр. Именно так. Если бы он был просто щедр, то было бы проще сказать – нет, спасибо, мы как-нибудь сами, у нас все есть, большое спасибо. Но он не просто исполнен смутного желания помочь, он думает о том, что нам нужно и этому трудно противиться. Девочки зовут его Просто Стюарт, вроде как шериф или что-то такое. Забавно, но это подходит – он просто есть.
Оливер говорит, что я мешкаю потому что слишком упряма и слишком горда. Я думаю это не так. Вопрос, который я сама себе задаю, это не что, а почему. Мы ведем себя так, словно Стюарт хочет загладить свою вину теперь, когда он может себе это позволить. Что совершенно не так. Было бы правильно, или должно было бы быть правильно обратное. Оливер, кажется, этого не понимает. Он почему-то полагает, что так как он, Стюарт, смог преуспеть, то он, Оливер, должен извлечь из этого выгоду. Так что он считает, что я слишком щепетильна, а я считаю, что он слишком самодоволен. А еще есть Стюарт, который говорит: вот же решение, все так очевидно. Так ли?
Стюарт: В агентстве по недвижимости считают, что выселение жильцов может занять месяцев шесть или больше. Я объяснил, что хочу переехать туда сам, но они ответили, что следует сделать надлежащее уведомление и так далее.
Кажется они не уловили суть дела, так что я пошел переговорить с жильцами. Это было немного странно, вернуться в этот дом, но я постарался сосредоточиться на предстоящем деле. Дом поделен между тремя арендаторами. Я встретился с каждым в отдельности. Я сделал им предложение. Я объяснил как долго предложение остается открытым и что я выполню обещанное лишь в том случае, если все три арендатора его примут. Я был совершенно прямолинеен с ними. Я мог бы придумать историю о беременной жене, возвращающейся из Штатов. Что-нибудь в этом роде.
Не надо на меня так смотреть. Я же не выставил сирот на мороз. Я не присылал к ним крепких ребят. Я просто предложил сделку. Это тоже самое как если бы у вас был билет на самолет, на котором больше не осталось свободных мест и вам бы предложили сотню фунтов, чтобы вы согласились вылететь следующим рейсом. Если вы торопитесь и сотня фунтов не представляет для вас интереса, вы, не задумываясь, откажетесь. Если вы студент и у вас много времени, это покажется вам неплохой идеей. Деньги в обмен на неудобство. Вы не обязаны соглашаться и вы не держите обиды на авиалинию.
Люди понимают, что значит сделка, это их больше не шокирует и они ценят наличность. Я сказал им, что в законе совершенно ясно оговаривается, что у меня есть право рано или поздно вступить во владение собственностью. Я признал, что это хорошее место. Поэтому я и жил здесь много лет назад и хочу вернуться. Я подчеркнул, что желательно найти решение побыстрее. Я предложил им обдумать все сообща. Я хорошо представлял себе, что произойдет. Они ответили мне "нет", что означало "да, может быть", и что я затем обратил в "да, если можно". Я выплатил им половину до и половину после переезда. Я попросил оставить расписку. Не для налоговых органов, боже упаси, просто для собственного учета. Деньги за неудобство. Что здесь не так?