Я опять был сбит с толку совсем не понимая – то ли он на самом деле гордится, то ли в очередной раз хочет продемонстрировать бесполезность званий и имен.
– А почему вас называют Старьевщиком? – я решил перевести беседу в нужное мне русло. – Станционный Смотритель сказал, что если я хочу отсюда выбраться, то должен найти вас. Ведь ваша задача в том и заключается, чтобы с помощью "предметов" помогать найти дальнейшее Заветную Дверь.
– А-а… – заулыбался мой собеседник. – Все-таки этот недотепа разгадал мою книжку. Не ждал, не ждал… Ты меня приятно порадовал.
Я молчал, дожидаясь пока человек с другой стороны стола дорадуется и ответит на мой вопрос.
– Все верно сказал Смотритель, – начал он, наконец, пояснения, вновь сделав лицо серьезным. – Именно ко мне тебе и нужно было попасть. Но прежде, чем ты узнаешь кто я и для чего нужен, тебе придетъса кое-что понять об устройстве Этого Мира. Иначе смысла в моих объяснениях ты не увидишь.
Он замолчал, а затем, упершись руками в стол, отодвинулся вместе с креслом. Комнату пронзил отвратительный скрежет.
– Пошли, пройдемса по моим владениям! Кое-что покажу, – как ни в чем не бывало, он направился к двери. Собственно говоря, других вариантов, кроме как следовать за ним у меня не оставалось.
На мосту звонкое цоканье подошв о металл удвоилось. Мы спустились вниз, прошли по узкому захламленному коридору, и наконец, выбрались в заполненный "покупателями" коридор.
– Давай дальше, – скомандовал он. Поравнявшись, мы неспешно стали прогуливаться между залами, бесцельно рассматривая людей, магазинчики, украшения, товары. Вопреки моим ожиданиям, он не вел меня в какое-то конкретное место, а просто шел рядом, вертя головой по сторонам.
Я решил не торопить Старьевщика, поэтому молчал, стараясь не обращать внимания на вездесущий зеркальный потолок. Теперь зная, что находится над ним, я ощущал себя не уютно, будто оставался под чьим-то пристальным наблюдением.
– Слова "антиквариат" и "ломбард" тебе знакомы? – ни с того, ни с сего спросил Моррисон.
– А?! Да, конечно.
– Ну, и что они значат? Расшифруй!
Я даже не стал размышлять:
– Ну… антиквариат это старые и от этого ценные вещи…
– Не "старые", а старинные и древние! – поправил он меня. – Старые – это то, что уже не нужно.
– Ну, да, – согласно кивнул я. – А ломбард – это такой магазинчик, где люди оставляют под залог какие-то ценные предметы, и потом, если могут, выкупают их за чуть большие суммы.
– Все правильно. Молодец, – довольно прокартавил он. – Так вот, часто антикварная лавка совмещена с ломбардом – это как бы взаимодополняющие друг друга дела. Чтобы получить быстрые деньги люди закладывают все что угодно: от драгоценностей и бытовой техники, до фамильных реликвий. Это очень выгодно…
– И что?
– А то, мой близорукий друг, что держателей такого бизнеса часто называют Старьевщиками… По понятным причинам.
До меня кажется, начало доходить к чему он клонит. Ази улыбнулся, догадавшись, что я понял:
– Это не магазин… это огромный ломбард?! – озвучил я то, что пришло в голову.
Он удовлетворенно хмыкнул:
– Эх, молодежь, все на лету схватывает. Ты когда-нибудь видел магазины, в которых все отдают даром? А в моем мегамарките, если не ошибаюс, все бесплатно – бери, что хочешь и сколько хочешь.
Я огляделся. Все до единого люди с неизменно тупой улыбкой, проходили мимо меня груженные пакетами и тележками. Все кругом набивали свои поклажи, мерили, пробовали, дегустировали…
– Здесь так много непонятных странностей… – задумчиво пробормотал Старьевщик, и повернувшись ко мне спросил, – Тебе должно быть известно, что Этот Мир утрированное отражение Того? Ты сам думали ЧТО это за Мир?
– Еще бы, конечно думал! – воскликнул я.
– И? К какому выводу вы, господин Железнодорожник, пришли? – он был намного ниже меня, но даже снизу вверх этот забавный на вид человек в прожженной майке и штанах на подтяжках, постоянно ощупывающий хитрыми глазками пространство вокруг, безбожно картавящий, неоспоримо чувствовал себя хозяином.
Мне стало неловко, ведь я мог ошибиться, но "была – не была", все же решил попытаться:
– Это потусторонний мир…
– Что ж это за ответ такой размытый?! Что Мир Этот "по ту сторону" Того и кошке понятно. Но что же все-таки это за место, а? Вот главный вопрос!
– Это Рай… хоть и очень странный, – глухо, боясь показаться глупым, промямлил я.
– Не смотри на меня так, – замахал он руками. – Даже я этого не знаю наверняка. У меня просто есть своя версия – не больше, и не меньше…
– И? По вашей версии, Ази, что это?
Старьевщик отвернулся, замерев, чтобы затем вновь отправиться в путь:
– Я думаю, что это место – Чистилище…
– Чистилище?! – удивился я.
– Ну да… А что в этом такого? – он явно был рад произведенному эффекту, но одновременно старался не выдавать своих эмоций. – Раскинь мозгами и сам подумай. Люди приходят сюда чтобы "вырасти", понять, осознать свои прижизненные ошибки, и тем самым очиститься. Здесь нет ни страданий, характерных для Ада. Ни радостей Рая. Этот Мир и был создан для того, чтобы помочь нам разрешить задачи, с которыми мы не смогли справиться будучи живыми. При большом желании и внимательности отсюда можно выбраться достаточно быстро…
– Почему же вы еще здесь, если все так просто? – этим вопросом мне хотелось выбить из него спесь и всю уверенность, с какими он разглагольствовал о таких сложных вещах. Но Старьевщик лишь отмахнулся от моего вопроса, как от назойливой мухи.
– Не обо мне сейчас речь, – может быть мне показалось, но Ази явно не желал отвечать, – а о тебе и твоем Мире. Если ты умный, то должен был понять, что здесь все доведено до абсурда, и начать этим пользоваться. Целый мегаполис может вырасти за одну ночь только лишь потому, что кому-то скучно быть одному. Гигантские небоскребы пронзают шпилями небеса потому, что какому-нибудь дураку нравится вид на Город… Разве не глупо?! У меня даже есть подозрение, что этот вечный туман из-за которого ни черта невидно – тоже все лишь чье-то желание. Просто скопище абсурда, не иначе?
Я не ответил, стараясь втиснуть в голову новое представление об устройстве Этого Мира.
– Да, это скопище абсурда, но точно не Ад. Я уже многое успел повидать, в том числе и настоящий Ад… абсурдный Ад!
– Что это значит?
– Однажды я встретил человека… Нет, он не был человеком – убийца и насильник. При жизни он успел погубить много людей. И что ты думаешь – здесь его ждали черти и сковородки? Раскаленное масло и сталь? Нет! Его ждало еще худшее наказание… Хотя здесь никто никого не наказывает. Я это называю очищением.
Он на секунду замолчал, затем остановившись, высмотрел подходящую лавку под пальмой, чтобы присесть. Ази похлопал ладонью рядом, приглашая примоститься по соседству.
– Его наделили совестью, чувственностью, чуткостью, и из раза в раз заставляли делать то, что он и делал… Ты понимаешь тот ужас, что он переживал! Это был настоящий Ад для него. Поверь, горящая плоть по сравнению с болью души – сладкая вата.
А ведь интереснее всего в Этом Мире даже не это. То, что несмотря на всю свою нелогичность, он очень справедлив и честен. Например, любой может очиститься и уйти отсюда, когда захочет, а может и остаться навечно – решив не изменять своим порокам, надменным желаниям и страстишкам. И это хорошо и плохо одновременно, смотря, что ты решил выбрать – идти дальше или быть здесь. Если решил идти до конца – очень удобно, когда внешний мир полностью соответствует твоему внутреннему состоянию. А если тебе и здесь неплохо… тогда станешь таким же уродом, как и все они! – и он кивком указал на бредущих мимо нас людей. – Зомби… мусор… – Старьевщик с ненавистью плюнул на устилающую пол плитку.
– Зачем же вы так? – укоризненно покачал я головой.
– А что?! – вытаращился он на меня удивленно. – Ты думаешь, я несправедлив и понапрасну оскорбляю этих людей? Ничего подобного, я просто констатирую факты. Все что ты сейчас видишь – это даже не люди. У людей есть душа, а у них ее нет. На том месте, где она должна находиться, расположено желание покупать, брать, поглощать, принимать… "Мне-мне-мне-мне… только мне! Хочу! Дайте… дайте скорее!" – вот что за мысли наполняют их головы. Разве люди способны так жить?!
Старьевщик не на шутку распылился, его глаза налились злостью, а лицо приобрело пунцовый оттенок. По всем признакам, сам не желая того, я затронул больную для него тему.
– Вот это все, что ты сейчас видишь, как думаешь, что это?! Для чего мое сознание воздвигло такую огромную конструкцию?
– Не знаю… – я понимал, что сейчас лучше помалкивать, необходимый минимум он расскажет мне сам.
– Зато я знаю! Весь этот огромный ломбард защищает меня…
– От кого? Что здесь может угрожать?
– Моему телу – ничего. Зато мой разум не выдержал бы такого наплыва бесполезного отребья! Пойми, в Этом Мире почти такие же законы, как и в Мире Живых. Может быть именно поэтому здесь, как и там, лишь единицы осознают цель своего пребывания. Лишь очень немногие понимают важность и суть освобождения – научиться отделять настоящее от поверхностного, чтобы снять с себя груз ненужного и двигаться дальше свободно Осознанным! А большинство, как Здесь, так и Там, сами ничего не желают понимать, и уж тем более – делать.
Еще в самом начале, когда я только-только появился среди туманной мглы, когда у меня был лишь маленький лоточек, я понял, что не справлюсь с таким потоком желающих получать от меня людей. Мне это не по силам. Да, моя миссия здесь – подсказывать верный путь… но смысл это делать, если человек сам не готов его пройти. Именно поэтому Мой Мир и выстроил вокруг такой огромный барьер, в виде бесплатных товаров. Чтобы что-то получить, ты должен что-то отдать – неважно что. И люди, с мышлением "потребителя" бесконечно блуждают в лабиринтах торгового центра, меняя одно барахло на другое. Но самое главное, даже не моргнув, они с самого начала обменивают себя на вещи, превращаясь в рабов собственных желаний…
Его речь, оборвалась так же неожиданно, как и началась. Он умолк, обессилено уставившись себе под ноги.
– Ты молодец, – достав сигарету и прикурив, вновь заговорил он, – что не захотел менять себя на мусор, и поэтому сам не стал барахлом… Это большая редкость.
– Но чего плохого в том, что людям нравиться окружать себя комфортом и красотой, которые дают вещи? Мне нравится двигаться в моем вагоне когда играет магнитофон, а на столике красивая посуда. Люблю уют, который они создают, – я не был согласен с доводами Старьевщика.
– Ты не понимаешь! – посмотрел он на меня. – В самих вещах нет ничего плохого. Они прекрасны и нужны. Но они должны быть добрыми друзьями скрашивающими твой досуг, пока ты находишься в пути, но никак не становиться самой целью и единоправными хозяевами твоей судьбы.
Посмотри кругом, Харон… Разве кто-нибудь из этих людей старается найти путь – ведь они пришли сюда именно за этим! Все они оказались здесь, лишь ради разговора со мной, но забыли об этом, искушенные шмотками, техникой и красивыми безделушками. Они забыли о своем Предназначении, о своей Миссии.
Сверху, из своего стеклянного офиса я могу наблюдать за новыми людьми, попавшими в этот потребительский рай… В двери моего центра постоянно кто-нибудь заходит, но добираются до меня считанные единицы… Почему? Почему, я тебя спрашиваю, почти никто не может пройти сквозь искушение вещами?!
Ази посмотрел пристально на меня, и еле слышно добавил:
– Если не веришь мне, посмотри в потолок повнимательнее… Не спеши, хорошенько всмотрись. Что ты видишь?
– Люди не отражаются?
– Это ясно и так. Ты старайся смотреть одновременно и на отражение, и в реальность, пока не увидишь!
Я сделал, как он велел. Не отрываясь от зеркального потолка, я смотрел и смотрел в него, периферией наблюдая за движением вокруг, надеясь увидеть что-то важное. Но как я не пытался, ничего особенного высмотреть не получалось. По коридорам неспешно шли люди с набитыми доверху тележками, а некоторые и с двумя. Люди, как люди – вертят по сторонам головами в поисках чего-нибудь интересного, с серьезным видом выбирают покупки. Все как в реальности, только в отражении нет людей, только и мы с Ази сидим вниз головой…
– Да вроде все в порядке, – недоуменно пожимаю я плечами.
– Ты смотри … смотри не останавливайся, – настаивает Старьевщик. И я продолжаю делать так, как он велит.
Я смотрю, и от того, что ничего не происходит, от бессмысленного движения вокруг, начинают слипаться веки. Теперь мне приходиться справляться с зевотой, кажется я вот-вот усну.
А хозяин этого места словно заклинание тихо повторяет мне на ухо:
– Смотри, не отвлекайся… Что ты видишь? Присмотрись…
И я всматриваюсь… Мир кругом начинает меркнуть, пока и вовсе не погружается в темноту.
– Смотри… смотри… Что ты видишь? – разносится из неоткуда голос во тьме.
Что я вижу? В вязком сумраке еле заметно движутся человеческие фигуры. Они бессмысленно, бесцельно, без какого-либо направления блуждают в потемках, еле переставляют ноги до колен погруженные в вязкую жижу. Они идут, без конца разгребая ногами болотное месиво в надежде, что этот Ад скоро прекратиться, и они наконец-то выйдут на теплую, твердую почву, где можно присесть и перевести дух. Но ровным счетом ничего так и не происходит… потому что они почти топчутся на месте, стараясь идти во все направления сразу.
Они стерли себя, изничтожили в этом бесцельном блуждании в потемках. Они уже стали силуэтами, сами превратившись в темноту, которую так боялись. Их границы размыты, уже нет четких очертаний и нельзя различить, где заканчивается тьма и начинаются люди. Повнимательнее вглядевшись, я понимаю, что границы у людей нечеткие – они шевелятся, меняются… Каждого человека бредущего в темени со всех сторон облепили большие черные личинки. Они вгрызлись в кожу и выпивают их по чуть-чуть, постепенно высасывая соки. "Они питаются за счет этих людей!" – понимаю я. Из этих личинок вытекает та самая густая черная жижа, в которой утопают люди, и падает в общее месиво… Мне становится нечем дышать, страх овладевает мной.
– Это Пожиратели Времени, – слышу я голос Старьевщика. – Благодаря им и был построен этот огромный центр. Они, высасывая из людей время, выделяют своеобразное топливо, благодаря которому воображение очень быстро становится реальностью. Это и есть суть Ломбарда – здесь люди меняют свое время на вещи, о которых мечтали. Они добровольно меняют Свободу на Рабство.
– Но почему? – я не узнаю свой голос. – Кому надо чтобы люди застревали здесь навсегда? Ведь это же настоящий Ад!
– Чистилище, – ухмыляется голос Ази. – Раз это существует, значит кому-нибудь да надо. Видимо люди не понявшие истинную Цель, так и не научившиеся разделять пыль от настоящих драгоценностей, не смогут справиться с более Высокими и Сложными задачами.
– Они здесь навсегда? – спрашиваю я.
– Кто-то – да, а кто-то – нет. Здесь их держит лишь собственное желание получать не отдавая. Некоторым удается ощутить на себе чужеродных тварей – Пожирателей Времени. Правда таких единицы…
– Но так же нельзя! – возмущаюсь я.
– Успокойся! Не мной это придумано… Позаботься лучше о себе… Ты себя хоть видишь?
И действительно, рассматривая других людей, я не заметил себя. Я сидел на все той же лавке под пальмой рядом с улыбающимся Старьевщиком. Мы были единственным островком света. Темнота и грязь нас как бы обступала…
Я решаюсь, и резким движением вырываюсь из наваждения. Вздох облегчения вылетает сам собой когда понимаю, что меня окружает знакомый светлый павильон. Господин Моррисон улыбаясь, с вызовом во взгляде смотрит на меня. Он ждет моего возмущения, которое тут-же бурным потоком выливается на него:
– Так нельзя! Это же люди! – кричу я на него. Естественно на нас никто не обращает внимания.
– Это мусор… – как ни в чем не бывало, отвечает Старьевщик. – Ты сам видел, как они меняют себя на сиюминутные желания.
– Это люди… – я обессилено поникаю головой возле него, не желая принимать увиденное.
– Оглянись… Разве они выглядят несчастными?! У них есть все, о чем можно только мечтать. Они не делают и не плохо, и не хорошо – они сами по себе никакие, ненужные. Что ты делаешь с вещью, когда та ломается и перестает приносить пользу? Именно! Ты ее выкидываешь. Бесполезные люди, не выполняющие свою Миссию, не двигающиеся и не развивающиеся – это мусор.
– Нет, и нет! Вы не можете так называть живых людей!
– Живых?! – смеется Ази, его, видимо забавляет мое возмущение. – Зомби!
– Некоторые не сразу могут осознать собственные ошибки.
– Горбатого могила исправит! – он явно дразнит меня. Кажется, что Старьевщик еще что-то хочет сказать, но его озорной уголек во взгляде меркнет, и он, тяжко вздохнув, качает головой. – Слушай, Харон… У меня нет желания с тобой спорить… и возиться с тобой мне тоже не с руки. Я просто хочу, чтобы ты кое-что понял про Этот Мир, сняв, наконец, с себя блаженную пелену… розовые очки. Только поэтому я до сих пор веду эти разговоры. Моя задача – дать тебе дальнейшее направление – Вещь, которая станет подсказкой. И это цена, которую ты должен заплатить, чтобы найти Заветную Дверь.
– Если я должен "сняв розовые очки" признать других людей "бесполезными вещами", то лучше я останусь в них, – уперся я, отстаивая свое мнение.
– Ладно, первая попытка не проняла. Раунд два… – пробубнил он себе под нос. Затем одним рывком оторвался от скамьи, скомандовав – Пошли!
– Куда?! – подозревая подвох, спросил я.
– Пошли-пошли! Показать тебе что-то надо…
Я иду за Старьевщиком, молча, на протяжении всего пути так и не издав ни звука. Все обдумываю его слова – внутри меня борется согласие и категорическое нежелание считать других людей неисправимыми, навеки погрязшими в собственных слабостях манекенами.
Мы блуждали длинными коридорами, пока Ази не остановился.
Эта часть торгового центра ничем не отличалась от остальной – со всех сторон магазинчики и салоны. Разве что развилка, посреди которой мы стояли, вела в четырех направлениях и была увенчана большим фонтаном, ласкающим слух звуком льющейся воды.
– Центр слишком большой, естественно я не могу проследить за всей его площадью. Тем более что он постоянно "разрастается" за счет новых "покупателей". И вот это… – Старьевщик показал жестом на коридор перед нами, – что-то вроде аквариума, за которым я постоянно наблюдаю. Это такое развлечение. Достаточно долго я слежу сверху за обитающими здесь людьми в надежде, что однажды в одночасье моя теория о "ненужных людях" разлетится вдрызг тысячами мелких осколков. Кто-нибудь из них осознает свою никчемность и вырветъса отсюда. Пошли, проведу тебе экскурсию.
Мы достигли магазинчика, наполненного дисками, кассетами и венилом. На входе красовалась вывеска "МУЗжечок" с улыбающимся парнем в наушниках. Среди полок с товаром бродили люди, рассматривая названия пластинок, изучая трек листы.