- Первый раз слышу. Что же, это серьезные бои или только стычки?
- Нет, настоящие бои.
- Я считал, что все уже кончилось, - сказал Нис.
- Нет. Инглези хорошо дерутся. Они там еще держатся.
- Ничего не знаю про это, - повторил Нис.
- Да ведь сами жители Дикте тоже, говорят, дают отпор железноголовым.
- Понемногу, - осторожно ответил Нис.
- Дальше больше будет, - сказал цирюльник.
За разговором он обкромсал ножницами всю рыжую бороду Стоуна. Он обмакнул кисть в каменный кувшин с водой и потер ее о кусок простого оливкового мыла. Потом стал намыливать кирпично-красные щеки Стоуна. Делал он это не спеша, выписывая кистью крутые спирали, а под носом прошелся легкими, короткими мазками. Он мылил долго и тщательно, каждый раз макая кисть в каменный кувшин. Потом он надел очки и поточил бритву на ремне. Брить он начал не со щек, а с подбородка, как все греческие парикмахеры. Он три раза побрил Стоуна, затем подстриг ему волосы.
- Все, - сказал он Стоуну по-гречески.
Нис посмотрел на Стоуна, и Стоун встал.
Цирюльник взялся за Энгеса Берка и повторил ту же процедуру. Тщательно и не спеша и не глядя на то, что Берк не снял своей войлочной бурки, хотя и обливался потом. Снять ее Берк не мог, потому что на шее у него висел еще личный знак. Цирюльник не заводил разговора и только раз сказал Нису:
- Я и этого помню, он танцевал за женщину.
Нис кивнул с серьезным видом, но слова цирюльника вызвали в нем какое-то ироническое сочувствие к Берку.
Нис и Стоун дожидались, следя за тем, что происходит на улице. Один раз проехал мимо грузовик и затормозил неподалеку. Они с удивлением заметили, что машина греческой марки.
- Там, верно, сидит дух самого Метаксаса, - сказал по этому поводу цирюльник. - Бензина нигде нет. Железноголовые и метаксистов не очень-то балуют бензином.
Нис промолчал. Цирюльник кончил брить Берка, и его твердые, красноватые от загара щеки так и блестели.
- Они достаточно добра награбили, - сказал цирюльник, когда на стул уселся Нис.
- Да. - Нис рассеянно следил за тем, как из допотопной машины вылезали люди.
- В Смиросе железноголовые забрали все масло со склада. Я был там.
- А маслины?
- Тоже. Люди бы целый год кормились.
- И все смолчали?
- Нашлись пятеро, которые взяли да и разлили несколько бочек масла.
- И что же?
- Их расстреляли. В Дафнии железноголовые увезли весь урожай. Такой пшеницы одиннадцать лет не было. Знаешь, я тебе что скажу. Железноголовые все забирают, до последнего каика, до последней маслины. Но не везде это просто.
- Ну?
- Верно. В долине проще. Там народ никогда не умел за себя постоять. Но в Белых горах или в Дикте - другое дело. Да ведь ты из Дикте, сам знаешь.
- Да. Там им труднее приходится.
Цирюльник стал брить бороду, которая была как из проволоки. Он видел, как обнажились чистые, энергичные черты, видел стариковские морщины на молодом лице и умный, почти немигающий взгляд. Он тщательно выбрил Ниса, потом посмотрел и сам удивился новому облику этих трех странных людей.
- Готово, - сказал цирюльник, кончив бритье.
- Мне жаль, что нам нечем заплатить тебе, кроме изюма.
- Изюм превосходный.
- Спасибо тебе.
- Если пойдете дальше, не ходите на Сфакийское побережье и в Мессару. Там на всех дорогах и в деревне полно гостей. Все ищут младших инглези.
- Мы туда не пойдем, - сказал Нис, - Адио, и прими мою дружбу.
- Охотно. Передай мусульманам, что я никогда не видал лучших плясунов.
- Передам.
Тогда цирюльник взял мешок с изюмом, который он повесил на спинку стула, и протянул его Стоуну. Нис запротестовал, и не только для приличия. Цирюльник снял очки и засмеялся.
- Для меня это удовольствие, - сказал он. - Я уважаю таких людей. Адио, - сказал он.
- Адио, - ответили они все трое.
Потом они медленно прошли по главной улице Сароса и снова углубились в горы.
Когда они вышли на открытый склон Иды, Берк сказал:
- Ловко у вас вышло.
- Что вы ему говорили?
В первый раз за все время Стоун увидел смешок в глазах у Ниса - спокойный смешок без улыбки.
- Про вас говорил. Сказал, что вы дервиши.
- Дервиши на Крите?
- Когда-то здесь были. Я сказал, что мы из Динге.
- И он поверил?
- У меня патрасский выговор. Кто вы - он сразу догадался.
- Ну и пусть, если только болтать не будет, - сказал Берк.
- Не будет. Он сказал, что ему очень понравились ваши пляски. Особенно он хорошо запомнил, как вы танцевали за женщину, - сказал Нис Берку все тем же ровным голосом.
- Какие такие пляски?
- Пляски дервишей. Он вас как-то видел близ Кастелли.
Берк усмехнулся иронически, а Стоун захохотал. Им теперь было друг с другом легче, чем прежде. Без бород они больше походили на самих себя.
Стоун долго еще смеялся над Берком, и они спокойно продолжали свой путь и на другой день вечером подходили уже к деревне, где жил Спада.
12
Они должны были выйти к деревне с запада. Прошлый раз они спустились к ней с северной стороны. Когда показались поросшие мелким кустарником склоны Сулийских гор, они узнали местность.
Берк, оглядевшись, спросил Стоуна, далеко ли еще.
- Не знаю, - сказал Стоун. - По-моему, должно быть близко.
- Мы идем прямо на деревню, - сказал Нис.
- Не знаю. - Стоун не был уверен.
- Будем ориентироваться по берегу, - сказал Нис.
Они прошли дальше, стараясь следовать всем изгибам побережья, видневшегося невдалеке.
И вдруг, после небольшого подъема, они очутились над самым фиордом. Они стояли на высоком берегу, и фиорд весь лежал внизу перед ними. Но в нем чего-то не хватало.
- Это не то место, - сказал Стоун.
- То самое.
- Что-то здесь теперь не так, - сказал Берк.
Пересохшая речка виднелась на своем месте. Но деревни не было. Правда, живописный соснячок, разросшийся по откосу, заслонял вид с одной стороны. Но они узнавали белый берег, поворот голубой каменистой дороги. А самой деревни не было.
Они стали спускаться с откоса, чтобы посмотреть поближе.
- Черт подери, - сказал Берк.
- Все разрушено, - удивленно сказал Нис.
- Смотрите, что сделали, - сказал Стоун.
Они спустились еще. Там, где была деревня Сирнос, лежали груды белых, мертвых развалин. Все было сровнено с землей. Осталась лишь голубая дорога. Щебень, грязь, обломки, безмолвный прах - и только. Они вышли на дорогу и остановились, глядя на весь этот хаос.
- Разбомбили с воздуха, - сказал Берк.
Вероятно, так и было. Пятнадцать домов лежали, кучей белого мусора. Они рассыпались, как разбившаяся о берег волна. Белое крошево на зеленом фоне откоса. Белело в тех местах, где щебень и мусор выплеснулись на голубую дорогу. Белело над морем. Белело у поворота дороги. Груды разнокалиберных обломков, - маленькие, большие, камень, два камня вместе, осколки камня. Дерева не было совсем. Не осталось даже углов строений. Яйцо, раздробленное молотом. И тишина под стать хаосу кругом.
Бесстыдная тишина.
У края дороги стоял столб, и на нем белая доска с надписью. Они пошли туда. Нис с напряженным вниманием вчитался в надпись. Он прочел ее вслух по-гречески, потом повернулся и сказал:
- Это они разрушили.
- Что там сказано? - спросил Стоун.
Они растерянно стояли на дороге, засыпанной белой пылью, заваленной камнями, где все еще носился запах не то краски, не то сушеной рыбы.
Нис еще раз прочитал надпись.
- Сказано вот что, - сказал он. - Деревня Сирнос разрушена в наказание за убийство одного немецкого солдата. Сказано, что жителей деревни обвинили в пособничестве англичанам. Их судили военным судом, и приговор был - уничтожить всю деревню. За то, что здесь убили железноголового, сказано, здесь никогда больше не жить людям.
Они еще постояли, глядя на столб с надписью.
- Пойдем отсюда, - сказал Берк.
- Видал я подлости, но такой… - сказал Стоун.
- Это за нашу лодку. - В Нисе нарастал гнев.
- Взорвано динамитом, - сказал Берк. - По запаху слышно.
Они оглядели то, что осталось от пятнадцати домов, нераздельных и в разрушении. Дорога дальше изгибалась и вела к мосту. Они не пошли туда, а повернулись и быстро полезли вверх по откосу.
Они ползком добрались до скалы, которая приходилась на уровне моста. Отсюда они заглянули вниз, туда, где стояли лодки. Лодок не было.
- Нет, - сказали все трое, каждый по-своему.
- Чисто сработано, - сказал Стоун.
- Это не чисто, - гневно отозвался Нис.
- Он хочет сказать, что немцы довели дело до конца.
- А вы сомневались? - сказал Нис.
- Какого черта… - начал Берк, но Стоун посмотрел на него и покачал головой.
Они лежали ничком. Мост был слева от них, на той же высоте. Нис изогнулся всем телом и смотрел на мост. Он ничего не говорил. Потом он легко тронул Стоуна за локоть.
- Смотрите, - сказал он.
Стоун увидел, что под мостом висят двое. Два тела неуклюже висели в воздухе. Они были повешены за шею, и от этого головы неестественно вывернулись над плечами. Они висели под вторым, высоким, пролетом моста. В них не было напряженности. Все члены обмякли, как всегда у повешенных. Ноги повисли, точно тела, сникшие в непристойном изнеможении. Они смотрели в разные стороны. Один был больше, другой меньше. Они висели неподвижно и казались очень мертвыми.
Один был мужчина. Другой - женщина.
- Видите? - сказал Нис.
Теперь и Берк смотрел, и он чувствовал то же, что чувствовал Нис.
- Видите? - сказал Нис. - Это все из-за нас и ради нас. Кровь пролилась, и теперь мы пьем ее. Смотрите, - сказал он им гневно, негодующе, обвиняя их. - Смотрите, - сказал он.
- Вижу, - сказал Берк отрывисто.
Он видел: это Спада и скороспелка висели там, под мостом. Оба мертвые, преданные смертной казни через повешение. Непристойно, бесстыдно мертвые. Даже отсюда виден был язык скороспелки, вывалившийся, когда она, задыхаясь, ловила воздух в последние секунды. Это случилось дня три назад. Нис смотрел и как будто чувствовал запах.
Но Берку лицо Ниса сейчас казалось пустым. Это он, Берк, потерпел последнее, непоправимое поражение. Это был полный крах. Один только раз в жизни он уже испытал такое. Он не помнил когда. Это, сегодняшнее, заслонило собою все. Я получил пощечину, удар по голове. Пинок ногою в пах. Сам не зная почему, он принимал все это как свое личное.
У Стоуна было такое чувство, словно он побил собаку, обидел ребенка. Словно он самого себя застиг за нехорошим делом. Тут было то же самое. Он испытывал омерзение, как будто у него на глазах творился извращенный блуд. В нем закипел такой гнев, что он вскочил на ноги. Ему хотелось голыми руками вцепиться кому-то в горло. Зубами рвать тех, кто повесил Спада и скороспелку там, на мосту. Он неистовствовал от бессилия и омерзения.
А у Ниса мысль работала ясно и спокойно. Он был потрясен, но принял все так, как будто ожидал этого. Спада уже давно могли повесить за то, что он бил рыбу динамитом. Но за что эти повесили его? Нелепость. Ведь они не знали. Они ничего не знали о том, что Спада помог ему и его спутникам. И все-таки они повесили его. И Смаро, юную жену динамитчика, повесили тоже. Эти две жизни пошли в уплату за то, чтобы мы трое неслись теперь на всех парусах к Александрии. Не знаю, повесили метаксисты моего отца или расстреляли. Между метаксистами и железноголовыми нет никакой разницы. Жить такими средствами - преступление. Им не должно быть пощады, их надо истребить всех. Дойти до того, чтобы вот так, хладнокровно, повесить человека на мосту в его родной деревне. Если когда-нибудь я боялся железноголовых, то сейчас не боюсь ничуть. Чтобы покончить с такими, как они, нужны крепкие люди и большие дела. Я надеюсь, инглези крепкие люди. Ведь сейчас мы полагаемся на них. Если они настоящие - значит, они сумеют осуществить это. Железноголовые и метаксисты - одно и то же. Одна порода. Повесить Спада. Повесили они моего отца или расстреляли?
Он встал на ноги.
- Ложитесь, - сказал ему Стоун.
- Я надеюсь, ваши там, в Египте, готовы, чтобы положить этому конец. Все равно, где это будет. Но с такими людьми надо покончить. - Нис стоял и смотрел на тех двоих, под мостом в родной деревне.
- Ложитесь, - сказал ему Берк.
- Не желаю ложиться, - ответил Нис громко и сердито.
- Вас увидят.
- Противно мне прятаться от таких. - Эта необходимость прятаться, когда чувствуешь то, что чувствовал он, вызывала в нем гнев, отвращение, тошноту.
- Повесят и вас, что толку, - нетерпеливо сказал. Берк.
- Разве в вас нет гнева? Разве вы не видите?
- Вижу, - спокойно сказал Берк.
Стоун сказал:
- Успокойтесь и лягте.
- Ничего вы не видите, - сказал Нис, и напряженное выражение вдруг сошло с его лица. Он чувствовал все бессилие одиночки, вынужденного прятаться. Он остро ощущал никчемность одиночки. Он хочет истребить этих железноголовых. Его, одиночку, остановят выстрелы их орудий. И втроем их все равно остановят. Это задача не для отдельных людей. Тут нужен размах. Сила. Жесткость. Его теперь особенно мучило то, что он один в этой борьбе. Что он не может с ревом, с грохотом ринуться вниз, истребить всех железноголовых и поднять из развалин деревушку Сирнос и вернуть к жизни Спада и его жену.
Стоун и Берк встали и пошли, а он все стоял.
- Идем, - нетерпеливо сказал ему Стоун.
Нис медленно двинулся вслед за ними. Они открыто шли по откосу вверх. Когда они перевалили через вершину, по ту сторону открылась небольшая, размытая морем балка, и там были люди. Стоун и Берк круто остановились.
- Это жители Сирноса, - сказал Нис.
Он был прав. Человек пятнадцать - двадцать расположились под нависшей скалой. Горел костер, что-то варилось в котелке, кругом лежали узлы с пожитками. Нис стал спускаться к тому месту, где был костер. Стоун и Берк шли за ним, поотстав немного.
Нис остановился. Перед ним были загорелые низкорослые рыбаки в лохмотьях, женщины, несколько ребятишек.
- Калимера, - сказал он им.
- Калимера, - ответили ему.
- Из Сирноса? - спросил он.
- Нэ. - Непостижимое греческое "да".
Он сказал, как его зовут, и про своего отца Галланоса, и про то, что он знал Спада.
- Я о тебе слыхал, только не теперь, давно уже, - сказал один.
- За что они повесили Спада? - спросил Нис.
- Метаксистский сборщик налогов донес на него, - сказал тот самый, что слыхал про Ниса.
- О чем же он донес?
- Что Спада был раньше антиметаксистом.
- И за это его казнили? - спросил Нис.
Тот, который слыхал про Ниса, высокий, как Стоун, сутуловатый, с жесткими курчавыми волосами, ответил)
- Нашли убитого часового. Кто-то перерезал ему глотку. Потом хватились, что лодки Спада нет на месте. Тогда железноголовые объявили: если не признается тот, кто убил, они сожгут всю деревню и угонят лодки.
- Сволочи, - сказал Нис.
- Никто не признался, - продолжал высокий.
- По ведь не Спада убил часового?
- Нет. А сборщик налогов сказал, что он. Боялся, что, если железноголовые сожгут всю деревню, не с кого будет брать налоги. Он неплохо наживался тут, на этих налогах. Он сказал железноголовым, что Спада против Метаксаса - значит, и против них, железноголовых, тоже; и сказал, что это он, Спада, перерезал глотку часовому. Вот железноголовые и повесили Спада вместе с женой. - Курчавый замолчал.
- А почему же все-таки взорвали деревню?
- Железноголовые велели своему дружку, сборщику налогов, сказать нам, что мы - все равно что рыба, которую мы ловим. А потом взяли и взорвали деревню.
- А лодки?
- Угнали в Сулию.
- Слушайте, - сказал им Нис. - Это я перерезал глотку часовому. Я и вот эти два австралос взяли у Спада лодку, чтобы плыть в Египет. Часовой увидел нас, и мы его убили. Нам пришлось вернуться из-за мельтеми. Разве на мосту не нашли зеленую рубашку австралос?
- Про это ничего не говорили, - сказала толстая женщина.
- Вот сестра Смаро, - сказал курчавый.
- Я сожалею о том, что случилось с тобой, - тихо сказал Нис женщине, ожидая вспышки гнева.
- Я всегда ждала, что его повесят за динамит. - Она слегка пожала плечами.
- Примите мою дружбу и располагайте мною, ведь это из-за меня вы лишились лодок, - сказал он веем остальным.
Никто не ответил.
- Что же вы думаете делать? - спросил он.
- Вернуть свои лодки, - сказал курчавый.
- Вы хотите увести их у железноголовых?
- Без лодки - значит с пустым желудком, - сказал кто-то.
- Мы вернем их. - Это сказал мальчик лет пятнадцати.
- Сюда вы их не можете привести.
- Нет. Мы разойдемся по деревням Ласити. - Он говорил о деревнях гористого южного берега Крита.
- Как вы думаете вернуть лодки?
- Они стоят в Сулии, - сказал курчавый. - Они все скованы вместе и привязаны к каменному молу. Мы уведем их.
- Все это не так просто, - сказал еще кто-то. - Надо перерезать цепи, поднять паруса и выйти в море. И за один раз все не уведешь, потому что людей мало.
- Вы пойдете ночью? - спросил Нис.
- Да, завтра ночью, - ответил курчавый.
- Располагайте мною, - сказал Нис.
Он ждал, что почувствует враждебность этих людей, но не почувствовал. Это были рыбаки, которые остались без лодок, и для них самое важное было получить лодки обратно. Вот и все. Железноголовые берут у человека лодку. А он, хоть кровь из носу, должен ее вернуть и вернет.
Все сказали, что, если Нис пойдет с ними в Сулию, это будет большая подмога.
- Я скажу и этим двум австралос.
- От них мы не можем требовать помощи, - сказал курчавый.
- Им это полезно, - сказал Нис.
Он смотрел на женщину, которая была повторением скороспелки, только старше и толще, широкоплечая, грудастая, с большим ртом, с сосредоточенным и недобрым взглядом. И ему снова вспомнилась скороспелка.
- А где сборщик налогов? - спросил он ее.
- Я его утопила, - ответила она просто.
- Он был не наш, не из Сирноса, - сказали другие в оправдание ей. - Метаксисты прислали его из Эллады. Он помогал выжимать из нас соки.
Нис рассеянно кивнул и пошел назад, к откосу, чтобы рассказать двум австралос про лодки в Сулии.
Он слышал, как сзади зашумели сирносцы. Особенно выделялся густой голос сестры Смаро, той самой, что утопила метаксистского сборщика налогов.