- Отлично. В помещении такого размера, к тому же с такой акустикой, мы можем беседовать без помощи рации, Даже не повышая голоса.
- Это так, мистер Мур, но ваши люди наверху…
- Не беспокойтесь о них, Грэг. Вам же ясно дали понять: там остались парни, привычные к нестандартным ситуациям. Они знают, что делать. Но лучше нам возвратиться не позже чем через тридцать минут, иначе кто-то из них непременно пожалует в гости.
- Я понял.
Лучи двух мощных фонарей, слитые до того в единый поток света, разделились и, медленно скользя по темной поверхности стен, двинулись в разные стороны.
Отпущенные Стивеном Муром полчаса истекали, но обследование подземелья не принесло никаких результатов. Камень и песок. Сухая прохлада. И - пусто.
- Пора возвращаться, Грэг! И похоже - ни с чем.
- Это как сказать, мистер Мур…
Голос Грэга звучал так отчетливо, словно он был за спиной Стива.
Луч его фонаря, однако, плавал во тьме на изрядном расстоянии - акустика в подземелья была отменной.
- Что вы имеете в виду, старина?
- Воздух. Разве вы не чувствуете его?
- Откровенно говоря - ничего такого… Обычный воздух.
- В том-то и дело, что обычный. И даже приятный. А должно бы быть наоборот. Сырость, затхлость, возможно - тление.
- Вот вы о чем! Ну, в таких вещах я мало что смыслю. Это по вашей части. Хотите сказать, что эта пещера тоже целебная?
- Возможно, мистер Мур. И даже очень вероятно.
- Что ж, поскольку ничего более достойного мы не обнаружили, остается утешиться тем, что по крайней мере поправили здоровье… Хотя… Минуточку…
- Что там такое, мистер Мур?
- Пока не знаю… Однако кое-что… Кое-что не вписывается в общий пейзаж, так сказать…
Острый выступ на ровной, слегка шероховатой поверхности стены привлек внимание Стивена Мура.
Возможно, это была всего лишь обычная трещина, однако что-то заставило его задержаться на месте.
Несколько острожных движений ладони по острому камню, и… незыблемая твердь неожиданно легко поддалась.
Как в сказке или в страшном сне, несокрушимая стена медленно и совершенно беззвучно отступила, освобождая узкий проход.
- Мистер Мур? - Оставайтесь на месте, старина, и будьте готовы к любому повороту событий. Что бы ни случилось - не теряйте голову.
Стивен аккуратно протиснулся в образовавшийся разлом.
Впрочем, уйти далеко ему не удалось.
Луч фонаря немедленно уперся в стену и сразу же, сильно вздрогнув, описал по ней неровную дугу.
От неожиданности Стив едва не выронил фонарь.
Однако - удержал.
Но замер на месте, не в состоянии пошевелиться и вымолвить слово.
Противоположную стену он различал четко, однако непонятным образом вроде бы сквозь нее, а возможно - еще более странно, - из необъяснимого каменного плена на него в упор смотрели два глаза.
Немигающих, огромных, миндалевидных.
Вне всякого сомнения - это были человеческие глаза.
Стив наконец вышел из ступора.
- Черт побери… - Голос его прозвучал хрипло и очень тихо.
Так тихо, что наверняка Грэг, послушно замерший в своем дальнем углу, его не услышал.
Однако едва только последний звук глухого восклицания растворился в тишине, откуда-то, словно эхо, донеслись слова.
Впрочем, ни о каком эхе речи быть не могло.
Ибо это были совсем другие слова.
- Ни шагу больше! - произнес кто-то невидимый. - Заклинаю вас, ни шагу!
Раздвоение личности
- Кто здесь?
Полина замерла на месте.
Рука, тянувшаяся к выключателю, остановилась на полпути.
Тело привычно - сказались тренировки с парнями из SAS - сгруппировалось, готовое к броску, удару, побегу - любому стремительному действию, продиктованному обстоятельствами.
- Кароль Батори. Простите, госпожа Вронская, я не мог больше ждать…
- Как вы сюда попали?
- Если вы не хотите со мной говорить - я уйду. Немедленно уйду. Если этого мало - можете вызвать секьюрити или полицию, как будет угодно.
- Посмотрим. Итак, вам срочно понадобилось со мной поговорить. Я слушаю.
- Собственно, это совсем не срочно. То есть формально никакой срочности нет. Понимаете?
- Не очень.
- Да, это трудно понять. Словом, у меня нет никакого срочного… дела, что ли, которое нужно было бы обсудить с вами. И вообще… никакого дела - понимаете? - в традиционном смысле. Или вопроса, который необходимо решить. Вот. Но я должен был объясниться, мне это было просто необходимо. После той дурацкой сцены в кофейне… Со стороны это было безобразно и отвратительно, наверное? Представляю… В общем, как только я пришел в себя, я понял, что должен встретиться с вами и объяснить - или по крайней мере попытаться объяснить - свое состояние. И поведение, конечно. Но оно, собственно, и было вызвано тем состоянием… Вот видите, я снова говорю путано. И только добавляю вам оснований считать меня сумасшедшим…
- Я вовсе не считаю вас сумасшедшим. Однако лучше будет, если вы сейчас успокоитесь. Рассудите: вы хотели поговорить со мной, предприняли с этой целью изрядные усилия - и добились своего. Я сижу и слушаю вас.
- Вы ведь психолог, госпожа Вронская?
- Да. Вы что же, пришли сюда в поисках психологической помощи?
- И да, и нет. Но "раздвоение личности" - это, кажется, по вашей части?
- Совсем не по моей. Это проблема для психиатра.
- Значит, дела мои плохи.
- Может, все-таки попытаетесь объясниться?
- Да, конечно. Иначе для чего же я здесь? Видите ли, госпожа Вронская…
- Меня зовут Полина.
- Благодарю. Полина. Красивое имя, редкое теперь. И по-моему, нерусское?
- Отчего же нерусское? Меня назвали в честь бабушки.
- Но Полина Виардо…
- О ней я как-то не задумывалась. Однако…
- Да-да… Простите. Разговор совершенно неуместный. Итак, Полина, как вам известно, я был ассистентом доктора Брасова. Это - так сказать - официально. А в сущности - его учеником, помощником, секретарем… Когда два с лишним года тому назад профессор решил оставить кафедру и вообще университет, я, не задумываясь, последовал его примеру. Хотя до защиты диссертации… Но - Пресвятая Дева Мария! - какое это имеет значение? Диссертация, карьера, Бухарест… Я не сомневался ни секунды и не жалею, то есть не жалел никогда, если бы… Господи, как это несправедливо!
- Что именно, Кароль?
- Его смерть. И то, как он погиб… Но погодите, я снова сбился, а надо начать сначала. Итак, мы приехали в Сигишоару… Впрочем, начало было положено, конечно же, не в Сигишоаре. Начало было положено им задолго до этого рокового приезда. Задолго до того, как я узнал его. Он был еще совсем молод, когда столкнулся с этой проблемой… И заболел на всю жизнь. Вы ведь понимаете, о чем я?
- Понимаю. А потом "заразил" ею и вас?
- Да. Я не просто следовал за ним слепо, как несмышленыш, я постигал… По крупицам постигал то, что открывалось ему, и был так же, как он, убежден…
- Погодите, Кароль! Раздвоение вашей личности, по-вашему, заключается в том, что дело всей вашей жизни и жизни доктора Брасова обернулось роковой ошибкой. Но вы до сих пор не можете с этим смириться. Не так ли?
- Совершенно так! Душа моя разрывается надвое. С одной стороны, господарь Дракула… Я и сейчас вижу в нем героя и чуть ли не святого румынской земли. Оклеветанного напрасно, а вернее, со злым умыслом. Черный PR. Вам наверняка известен этот термин. Модный теперь. Но, по сути, то, как была возведена напраслина на Влада Дракулу, и есть классический пример черного PR. Как видите, он был в ходу шесть столетий назад.
- Любопытная версия.
- Версия? Доктор Брасов собрал целую подборку самых убедительных доказательств. Трансильвания! Что вы знаете о ней, кроме того, что тиражируют сегодня всевозможные триллеры, один глупее другого. А ведь когда-то это был чрезвычайно богатый край. Защищенный Карпатами от турецких набегов. Города Семиградья - купеческая вольница - Шесбург, Кронштадт… Там жили в основном колонисты секеи и саксы из Северной Германии, большие мастера и большие хитрецы, должен вам заметить. К примеру, в Семиградье умели делать ковры - точные копии турецких и, пользуясь тем, что сквозь Трансильванию пролегала одна из ветвей Великого шелкового пути, сбывали их, выдавая за подлинные. Да разве только ковры! Немецкие купцы привыкли хозяйничать безраздельно и бесконтрольно, местные торговцы не имели связей с другими странами, конкуренции, стало быть, не было. И никакой державной власти над ними тоже не было, и суровых имперских законов - тоже. Только "Золотая булла", дарованная в незапамятные времена кем-то из венгерских королей. А по ней - никаких податей и поборов. В общем, если продолжать аналогии - своеобразная оффшорная зона. И вот на эту беспредельную вольницу покусился господарь крошечной Валахии. Крошечной. Но прикрывавшей купеческий рай от султанского ига. Надежней крепостной стены. Дорогой, между прочим, ценой - жизнью и кровью своих воинов платил валашский господарь за покой и процветание Трансильвании. Имел он после этого право считать себя ее сеньором?
- Полагаю, что да.
- И он полагал так же. Но купцы думали иначе. И придумали, как сокрушить непобедимого Дракулу. Не в бою. Воевать с ним не всегда решались даже османы. Сначала составился некий купеческий заговор, но господарь железной рукой сокрушил заговорщиков.
- Посадив на кол тридцать тысяч человек, как пишут некоторые историки?
- Чушь! Вдумайтесь сами, откуда в средние века в семи небольших городах Центральной Европы взялась бы такая туча народа? Даже если бы он вздумал посадить на кол всех жителей Семиградья? Однако заговорщикам - сколько бы их ни было, - надо думать, не поздоровилось. Но разве при других дворах другие сеньоры в те времена поступали иначе?
- Не берусь судить. Итак, заговор был раскрыт и обезврежен. Тогда купцы…
- Прибегли к черному PR. В Европу, ко дворам европейских монархов, и в Ватикан, к самому папе, отправлены были десятки писем, в коих утверждалось, что Дракула - чернокнижник, продавший душу дьяволу. Но и писем было мало. На деньги одного из купеческих домов был заказан специальный памфлет, в котором анонимные авторы расписывали в самых черных красках злодеяния валашского правителя. Подкуплены были многие: летописцы, путешественники, странствующие монахи - все заговорили о черном рыцаре, посланце преисподней. Доводы их были весьма убедительны - чем, как не поддержкой самого сатаны, можно было объяснить удивительные победы Дракулы над османами, числом превосходящими его воинство многократно?
- Действительно. Разве только заступничеством сил небесных?
- Вы правильно мыслите, госпожа Вронская. По крайней мере те же сомнения одолевали и понтифика. Это доподлинно известно. Дракула сражался с мусульманским воинством, стало быть, на стороне воинства Христова. Однако глава Ватикана отмел сомнения. Странно, не правда ли? Но доктор Брасов в свое время назвал причину столь странного поведения: Влад Дракула был православным. Будь на его месте рыцарь-католик, все могло сложиться иначе.
- Значит, в вампира Дракулу "превратили" трансильванские купцы? Я полагала, что это "заслуга" мистера Стокера.
- Правильно полагали. Купеческий поклеп не простирался так глубоко, по тем временам достаточно было и "чернокнижника". Дракулу-вампира преподнес миру именно Стокер. Но знаете ли вы, что его интерес при этом не ограничивался исключительно литературными дивидендами?
- Очень смутно. Вроде он был адептом какого-то ордена…
- Какого-то! Орден Золотой зари был центром оккультного возрождения на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Это проливает свет на многое, по крайней мере для посвященных. Для миллионов праздных читателей Дракула стал всего лишь главным вампиром. Это так. Те же, кто знаком с оккультными науками, нашли в романе нечто большее.
- Что же?
- О! Там зашифрована целая система оккультных символов, основанная на признании крови носителем "теплой жизни" - то есть души. Поглощая чужую кровь, вампир, таким образом, становится хозяином души своей жертвы. "Кровь есть душа" - кстати, это сказано в Библии. Но са-танисты верны себе, переворачивая, как и требуют дьявольские заповеди, все божественное с ног на голову. Вот что дословно сказано в Писании: "Только строго наблюдай, чтобы не есть крови, потому что кровь есть душа: не ешь души вместе с мясом". Понимаете, какой чудовищный перевертыш?! И еще…
- Простите, Кароль. Ващи чувства, связанные с образом Влада-героя, мне, в общем, понятны. Понятно, что вы и доктор Брасов, а точнее, доктор Брасов и вы собрали огромное количество примеров и фактов, говорить о которых можно очень долго. Но сейчас, насколько я понимаю, для вас открылась оборотная сторона медали…
- Боже праведный!..
Его восклицание более было похоже на стон. Исполненный безысходной тоски и отчаяния. Потом воцарилась тишина.
Когда Кароль Батори заговорил снова, голос его звучал глухо.
- Простите меня. Впрочем, я предупреждал, что могу заговориться. Самое страшное, что в эти минуты я почти забываю все, что произошло… Будто снова обретаю гармонию и спокойствие души.
- Извините, что вернула вас к действительности.
- Вы здесь ни при чем. Рано или поздно я всегда возвращаюсь к ней сам, и тогда…
- Послушайте, Кароль, там, в кофейне, я, пожалуй, погорячилась, обвинив вас в предательстве доктора Брасова. Понятно, каково было пережить то, что пережито вами. И все же неужели только его таинственная смерть, гибель экспедиции доктора Эрхарда и три похожих убийства заставили вас так радикально изменить взгляды?
- Весь ужас в том, что я до сих пор не могу…
- Да-да, я помню про раздвоение. Но половина души - это очень много. И достаточно серьезно. Согласна, убийства жуткие и таинственные. Ни одно из них до сих пор к тому же не раскрыто. Но вы современный, цивилизованный человек. Неужто мысль о восставшем Дракуле заслонила все другие? Маньяки, сатанисты да мало ли кто, решивший сыграть на известной страшилке, - почему вы напрочь отметаете эти версии?!
- Не я.
- Простите?
- Не я первый поддался сомнениям, а затем и пришел к отрицанию того, во что свято верил. Знаете ли вы, как страдал он, получая все эти страшные известия одно за другим?
- Вы говорите о докторе Брасове?
- Разумеется, о нем. Весь этот кошмар начался еще при нем. Сначала смутные известия из Украины. Погибший мальчик…
- Там совсем другая история…
- Вы так уверены? Ах да, я и забыл, что вы летали в Россию. То есть на Украину.
- И в Россию тоже. Я была в Москве.
- В Москве? Почему - в Москве?!
- Об этом позже. Пока же повторяю: убийство мальчика не имеет ничего общего со всеми прочими.
- Не могу с вами спорить, но после мальчика были и другие смерти. Об этом писали. И кто-то - мы так и не смогли выяснить, кто именно, - всякий раз пересылал новые публикации по электронной почте доктору Брасову.
- Вот как? Любопытная деталь.
- Да. И это - поверьте! - было ужасно. Он мрачнел, метался, искал объяснения происходящему. Но не находил.
- То обстоятельство, что все материалы были написаны одним и тем же автором, вас не смущало?
- Одним и тем же? Вы так же уверены в этом, как…
- Как и в том, что произошло с несчастным мальчиком.
- Но мы не знали… И не заподозрили ничего подобного! Нет. Даже в голову не приходило. Они были такие разные.
- Вы так убедительно говорили о черном PR, неужели мысль о газетной кампании, спровоцированной кем-то, не пришла в ваши ученые головы?
- Кампания? Но зачем? С какой целью?
- Этого я пока не знаю.
- Вот видите, даже вы, обладая информацией, о которой мы и не догадывались. Один автор! Послушайте, а быть может, это он присылал свои творения доктору Брасову? Но зачем?
- Откровенно говоря, я не думала над этим вариантом. Хотя он возможен. Вполне возможен. Допустим, он хотел, чтобы доктор Брасов вступил с ним в полемику. Это привлекло бы к его материалам еще больше внимания. Доктор Брасов - человек с именем…
- Да, это может быть. Но если вы знаете автора, можно задать ему этот вопрос?
- Нельзя. Он мертв. Убит так же страшно и необъяснимо, как и ваш профессор.
- Тот журналист, которого нашли в склепе?
- Тот самый.
- Боже праведный! Вот вам еще одна загадка. Но это случилось уже после гибели профессора. Он же в свое время был потрясен тем, что произошло с экспедицией доктора Эрхарда.
- Представляю. И кстати, они были знакомы?
- Весьма поверхностно. Шеф не одобрял затеи доктора Эрхарда.
- Почему же?
- Он был противником… как бы это сказать… коммерческого использования имени Дракулы. И уж тем более - его останков.
- Разве где-то сообщалось о коммерческих планах доктора Эрхарда?
- Вроде бы - нет. Официальной информации не было, но профессор располагал такими данными. Мне кажется, он имел контакт с кем-то из членов экспедиции.
- С кем именно?
- Это мне не известно. И это, откровенно говоря, было обидно. Впрочем, возможно, что я ошибаюсь.
- Но что-то вас натолкнуло на такую мысль.
- Видите ли… В те дни, когда они прибыли в Румынию и, по-моему, уже направлялись в наши края, доктора Брасова посетил некто.
- Некто?
- Именно некто. Шеф ничего не рассказывал об этой встрече, хотя я точно знаю, что она была. Откровенно говоря, профессор просто выставил меня на то время, пока гость был у него. Разумеется, я не задавал вопросов, ясно же было, что он хотел сохранить все в тайне. Однако то обстоятельство, что именно в это время экспедиция была где-то рядом, навело меня на мысль…
- Понятно. А после гибели экспедиции у доктора Бра-сова не возникало желание посетить Поенари?
- Возникало. И пропадало. В то время, сказать откровенно, он находился в смятении. Он метался. Но я, кажется, уже говорил об этом. К тому же в первые дни после трагедии развалины были оцеплены полицией. Короче, мы несколько раз собирали рюкзаки, но… так и не выбрались туда. А потом… Потом был еще один визит…
- Чей же?
- Не знаю… Откровенно говоря, мне показалось, что это был тот же человек, что и в первый раз.
- Но экспедиция Эрхарда…
- Погибла, хотите сказать? Не вся.
- Да. В живых остались двое.
- Вот именно.
- И вы снова ни о чем не спросили доктора Брасова?
- Нет, госпожа Вронская. Я не привык совать свой нос в дела шефа, тем более что тот ясно давал понять, что этого не желает…
- А он давал?
- Мне снова было предложено погулять часа два.
- А когда вы вернулись…
- Профессор был мрачнее тучи. В тот вечер он сжег очень много документов, в том числе уникальных.
- Это происходило уже при вас?
- Да. Мне даже пришлось помогать.
- Молча? Вы и тогда не стали задавать вопросов?