Эдвина листала "Крисчен сайенс монитор". С виду Льюис был тщедушным человечком, напоминавшим ивовый прутик, - можно было подумать, что это следствие недуга или недоедания, на самом же деле он не страдал ни тем, ни другим. Его худое, почти изможденное лицо полностью соответствовало фигуре. Иногда Льюис подшучивал над своим тщедушием. Он стучал пальцем по лбу и приговаривал: "Природа обделила меня мускулатурой, зато с лихвой восполнила этот недостаток здесь". Что было поистине верно - даже недруги признавали его блестящий ум, особенно когда дело касалось финансов.
Он издавал частный дорогостоящий "Деловой листок", предназначавшийся для узкого круга подписчиков в США и за рубежом; бюллетень содержал информацию относительно выгодного помещения денег; кроме того что он обеспечивал Льюису высокий уровень жизни, он служил ещё чем-то вроде копья, которым Льюис пронзал правительства, президентов, премьер-министров и политиков, проводивших неуклюжую финансовую политику. С точки зрения Льюиса, она почти всегда была именно таковой.
"Если вы поставили перед собой цель сделать деньги, - говорила Эдвина, - то обратитесь за советом к Льюису". Он не раз доказывал её правоту - те, кто следовал его рекомендациям, бывали щедро вознаграждены. В последнем выпуске "Делового листка" он писал:
"Доллар США - когда-то гордая и честная валюта - доживает свой век, как и нация, которую он представляет. Благодаря безумию финансовой политики, проводимой несведущими и продажными политиканами, сосредоточенными на собственном пупке и на результатах выборов, нас постиг финансовый кризис, из которого нет выхода.
Если у вас есть доллары, оставьте себе на такси, еду и почтовые марки. Да ещё на билет до какой-нибудь более благополучной страны.
Не можете улететь сами - переведите свои деньги за океан. Обратите доллары - пока есть ещё такая возможность (скоро её не будет!) - в немецкие марки, швейцарские франки, голландские гульдены, австрийские шиллинги, ливанские фунты - в любую валюту.
И положите их в какой-нибудь европейский банк, лучше всего в швейцарский - вне досягаемости американских бюрократов…"
Льюис Д'Орси трубил об этом на все лады вот уже несколько лет.
У Льюиса были потрясающие друзья и потрясающие связи - во многом залог его успеха. Он внимательно следил за всеми изменениями в системе налогообложения и давал советы читателям бюллетеня, как употребить себе во благо тот или иной закон.
Сам Льюис платил чисто символический подоходный налог, который никогда не превышал нескольких сотен долларов, в то время как его реальные доходы исчислялись семизначным числом.
Несмотря на пример своего мужа, Эдвина придерживалась на сей счет собственной точки зрения и платила в государственную казну значительно больше со своих относительно скромных доходов. Однако их общими счетами - за квартиру и все её содержимое, "мерседесы"-близнецы и прочие удобства - занимался Льюис.
Эдвина вышла замуж за Льюиса и сумела к нему приспособиться - что уж тут лукавить - ради того уровня благосостояния, который ей так нравился. Их "брачный контракт" - каждый жил своей жизнью и делал свою карьеру - оказался удачным.
- Было бы очень хорошо, - сказала Эдвина, - если бы твоя прозорливость помогла нам отыскать те деньги, что пропали в среду.
Льюис оторвался от еды, на которую набросился так неистово, словно омлет был его злейшим врагом.
- Разве деньги до сих пор не найдены? Доблестное ФБР со своими неуклюжими кулаками в очередной раз ничего не обнаружило?
- Да, пожалуй, дело обстоит именно так. - Она рассказала ему о том, в какой они зашли тупик, и о своем решении сегодня же уволить кассиршу.
- Теперь она скорее всего никуда не сможет устроиться.
- Уж в банк-то во всяком случае.
- Кажется, ты говорила, у неё есть ребенок.
- К сожалению, да.
- Еще двое новобранцев в и без того огромной армии социальных иждивенцев, - мрачно заметил Льюис.
- Ради Бога! Прибереги свой праведный гнев для техасских читателей!
Физиономия её мужа расплылась в улыбке, что бывало крайне редко.
- Извини. Я не привык, чтобы ты спрашивала совета. Такое нечасто случается.
Эдвина расценила это как комплимент. Наряду со всем прочим ей нравилось в их союзе то, что Льюис относился к ней как к равной.
- Разумеется, я не могу тебе сказать, где находятся пропавшие деньги, - задумчиво продолжал Льюис. - Но я дам тебе совет, который не раз был полезен мне в подобных головоломках.
- Давай.
- Он прост: очевидное бывает обманчиво.
Эдвина была разочарована. Вопреки здравому смыслу она надеялась на мановение волшебной палочки. А Льюис произнес замшелую, старую как мир банальность. Она взглянула на часы. Было без малого восемь.
- Спасибо, - сказала она. - Мне пора.
- Да, кстати, сегодня вечером я улетаю в Европу, - сообщил Льюис. - Вернусь в среду.
- Приятного путешествия. - Эдвина чмокнула его на прощание.
Это неожиданное известие её не удивило. У Льюиса были филиалы в Цюрихе и Лондоне, так что его частые отлучки были делом привычным.
Она спустилась в гараж на частном лифте. По дороге в банк, несмотря на то что она отвергла совет Льюиса, его слова "очевидное бывает обманчиво" не шли у неё из головы.
* * *
Несколько позже состоялся короткий разговор с двумя агентами ФБР, который не дал никаких результатов.
В нем принимали участие Эдвина и Нолан Уэйнрайт. Агент Иннес, старший по званию, говоривший с легким новоанглийским акцентом, сообщил им обоим следующее:
- Мы сделали все, что в наших силах, продолжать дознание в банке не имеет смысла. Дело пока остается открытым, и если всплывет что-то новое, мы с вами свяжемся. Разумеется, если новости появятся у вас, немедленно сообщите в Бюро.
- Само собой, - сказала Эдвина.
- Кстати, вот вам новость со знаком минус. - Агент ФБР заглянул в блокнот. - По поводу мужа Нуньес Карлоса. Кто-то из ваших сотрудников дал показания, что видел его в банке в тот день, когда исчезли деньги.
- Майлз Истин, - подтвердил Уэйнрайт. - Он сообщил об этом мне. А я - вам.
- Да, мы задали этот вопрос Истину, он допускает, что может ошибаться. Так вот, нам удалось найти Карлоса Нуньеса. Он в Фениксе, штат Аризона; устроился там автомехаником. Наши люди в Фениксе имели с ним беседу. Они утверждают, что в среду, как, впрочем, и всю эту неделю, он был на работе, - стало быть, мы исключаем его из возможных сообщников.
Нолан Уэйнрайт проводил агентов ФБР к выходу. Эдвина вернулась к своему столу.
За все утро ничего примечательного не произошло. Незадолго до полудня Эдвина поручила Тотенхо довести до сведения бухгалтерии, что Хуанита Нуньес уволена с завтрашнего дня и чтобы чек с её выходным пособием прислали к ним, в центральное отделение. Когда Эдвина вернулась с обеда, чек, доставленный нарочным, лежал у неё на столе.
Одолеваемая тягостными сомнениями, Эдвина повертела его в руках.
В тот момент Хуанита Нуньес ещё работала. Вчера, когда Эдвина сообщила Тотенхо о своем решении, он хмуро буркнул: "Чем быстрее мы от неё избавимся, тем лучше - другим неповадно будет". Даже Майлз Истин, уже сидевший на своем обычном рабочем месте, удивленно вскинул брови, но Эдвина настояла на своем.
Она недоумевала, почему у неё на душе так неспокойно, когда пора положить делу конец и выкинуть из головы всю эту историю.
Это же очевидно. Очевидное решение проблемы. И опять всплыла фраза Льюиса: "Очевидное бывает обманчиво".
Где же тут собака зарыта?
"Обдумай все ещё раз, - сказала себе Эдвина. - Начни с самого начала".
Каковы были очевидные стороны этого происшествия? Во-первых, исчезли деньги. Сомнению не подлежит. Во-вторых, сумма равнялась шести тысячам долларов. Это было засвидетельствовано четырьмя служащими: самой Хуанитой Нуньес, Тотенхо, Майлзом Истином и, наконец, старшим кассиром хранилища. Не оспаривается.
В-третьих, Нуньес утверждала, что в 13.50, то есть по истечении почти пяти рабочих часов, как она проверила кассу, она точно знала сумму недостачи. Все посвященные в это дело сотрудники, включая Эдвину, были убеждены, что это совершенно невозможно, и с самого начала их подозрения основывались именно на этом. Убеждены… невозможно… совершенно невозможно. А почему, собственно, невозможно?.. Эдвину осенило.
Стенные часы показывали 14.10 пополудни. Исполнительный директор все ещё находился на своем рабочем месте. Эдвина встала:
- Мистер Тотенхо, вы не пройдете со мной?
На ходу поздоровавшись с несколькими клиентами, она пересекла зал, Тотенхо понуро семенил следом.
Хуанита Нуньес принимала вклад. Эдвина тихо сказала:
- Миссис Нуньес, как только закончите, пожалуйста, поставьте табличку "закрыто" и заприте кассу.
Хуанита Нуньес ничего не ответила; закончив операцию, она молча выставила маленькую металлическую табличку. Когда она повернулась, чтобы запереть кассу, Эдвина увидела, что по щекам девушки струятся слезы.
О причине нетрудно было догадаться. Она ждала увольнения, и внезапное появление Эдвины подтвердило её опасения.
- Мистер Тотенхо, - сказала Эдвина, не обращая внимания на слезы, - если не ошибаюсь, миссис Нуньес работает с кассой с самого утра. Верно?
- Да, - ответил он.
"Значит, - подумала Эдвина, - период времени приблизительно тот же, что и в среду, правда, народу сегодня было больше".
Она указала на кассу:
- Миссис Нуньес, вы утверждаете, что всегда знаете сумму денег в кассе. Можете сказать, сколько здесь сейчас?
Девушка помолчала в нерешительности. Затем кивнула - слезы все ещё мешали ей говорить.
Эдвина взяла со стойки листок бумаги и протянула ей.
- Запишите сумму.
После некоторых сомнений Хуанита Нуньес взяла карандаш и вывела: 23 765 долларов. Эдвина передала листок Тотенхо:
- Пожалуйста, идите с миссис Нуньес и оставайтесь с ней до тех пор, пока она не проверит кассу. Затем перепроверьте сами. И сравните результат с её цифрой.
Тотенхо бросил на листок скептический взгляд.
- У меня полно работы, и если я буду сидеть с каждым кассиром…
- Здесь случай особый, - оборвала его Эдвина.
Через три четверти часа Тотенхо подошел к её столу. Он явно нервничал. Эдвина заметила, что у него дрожат руки. Он положил перед ней пресловутый листок. Рядом с цифрой, написанной Хуанитой Нуньес, стояла лишь карандашная галочка.
- Если бы я не увидел собственными глазами, не поверил бы, - сказал исполнительный директор.
- Цифра оказалась точной?
- Абсолютно точной.
Эдвина старалась упорядочить поток своих мыслей. Теперь все, что касалось расследования, внезапно и существенно изменилось. До настоящего момента все предположения основывались на том, что Нуньес не могла точно определить сумму, - этот довод был только что убедительно опровергнут.
Когда Тотенхо вернулся к своему столу, Эдвина придвинула к себе блокнот и записала основные выводы.
Насчет Нуньес до конца не ясно, хотя более правдоподобно. Возможно, она невинная жертва.
Если не Нуньес, то кто?
Кто-то из служащих мог выждать удобный момент. Персонал? Кто-то из своих? Но каким образом? "Каким образом" - потом. Сначала выяснить мотив, затем искать человека.
Мотив? Тот, кому позарез нужны деньги. Она приписала печатными буквами: НУЖНЫ ДЕНЬГИ. Потом добавила: проверить долгосрочные и текущие счета всех сотрудников отделения - СЕГОДНЯ!
Эдвина начала быстро листать телефонный справочник администрации "ФМА" - она искала номер начальника ревизионной службы.
Глава 13
По пятницам все филиалы банка "Ферст меркантайл Америкой" закрывались на три часа позже.
Вот и сегодня охранник запер центральные двери только в шесть часов вечера.
В пять минут седьмого снаружи раздался резкий, повелительный стук. Обернувшись, охранник увидел молодого мужчину в деловом костюме и темном пальто, с "дипломатом" в руках.
Когда охранник подошел к двери, человек с "дипломатом" прижал к стеклу удостоверение. Внимательно изучив документ, охранник открыл дверь.
Не успел он опомниться, как откуда ни возьмись, словно по волшебству, нахлынули люди.
Вместо одного их было уже шесть, потом ещё шесть, а там - следующая группа. В мгновение ока они наводнили банк.
Самый старший - по возрасту и явно по званию - коротко отрекомендовался:
- Центральная ревизионная служба.
- Да, сэр, - произнес охранник, продолжая рассматривать предъявляемые удостоверения, - он давно в банке и видел такое не впервой.
Всего их было двадцать человек, в основном мужчины и только четыре женщины. Все они быстро растеклись по банку.
Старший направился к возвышению - к столу Эдвины. Она встала ему навстречу, наблюдая за происходящим с нескрываемым удивлением.
- Мистер Бернсайд, это что же, ревизия по полной программе?
- Разумеется, миссис Д'Орси.
Глава ревизионного департамента снял пальто и повесил его на вешалку рядом с возвышением.
На лицах коллег Эдвины было написано замешательство, то там, то здесь слышались жалобные восклицания: "О Господи, ну надо же, чтобы именно в пятницу!.. Черт возьми, у меня назначена встреча в ресторане!.. Ревизорам определенно чуждо все человеческое".
Большинство служащих прекрасно знали, что означает визит ревизионной группы. Кассиры не уйдут из банка до тех пор, пока не будут заново пересчитаны деньги, перепроверке подвергнется и резерв наличных в хранилище. Бухгалтерам придется дожидаться окончания сверки всех ведомостей. А управляющие освободятся в лучшем случае к полуночи.
- Когда я обратилась с просьбой проверить счета персонала, - сказала Эдвина, - я никак не ожидала такого.
Обычно банковская ревизия проводилась раз в восемнадцать месяцев, а то и раз в два года, - сегодняшнее нашествие было вдвойне неожиданным, поскольку с момента последней проверки не прошло и восьми месяцев.
- Это наше дело - решать, как, где и когда проводить ревизию, миссис Д'Орси. - Хэл Бернсайд держался с присущей ему холодностью и отчужденностью.
Как и во всяком крупном банке, ревизионная инспекция являлась независимой и как бы сторонней контролирующей службой.
- Знаю, - покорилась Эдвина. - Я просто удивлена, что вам удалось так быстро все организовать.
Начальник ревизионной инспекции заговорщически улыбнулся:
- У нас есть свои способы и возможности.
Однако он умолчал о том, что на сегодняшний вечер была запланирована "облава" на другое отделение "ФМА". После звонка Эдвины - три часа назад - прежний план отменился, спешно были предприняты необходимые организационные меры и вызван ещё целый ряд сотрудников.
Подобная "облавная" тактика применялась довольно часто. Одна из главных особенностей работы ревизионной службы заключалась в том, чтобы время от времени как снег на голову "обрушиваться" на то или иное отделение банка. Разрабатывались тщательнейшие меры по соблюдению секретности, и того, кто её нарушал, ждали серьезные неприятности.
Члены ревизионной группы уже принялись за дело. Служащие отделения, смирившись со своей участью, заканчивали каждый свою работу, чтобы, освободившись, помогать ревизорам.
Проверка продлится ещё недели полторы. Однако основные результаты будут выявлены в ближайшие несколько часов.
* * *
К восьми часам вечера шок, вызванный внезапно нагрянувшей инспекцией, прошел; большая часть работы была закончена, и служащие центрального отделения один за другим покидали банк.
Из представителей администрации задержались Эдвина, Тотенхо и Майлз Истин.
Несколько членов ревизионной комиссии занимались личными счетами сотрудников; время от времени кто-нибудь из них приносил письменное заключение начальнику ревизионной службы, восседавшему за столом Эдвины. Он всякий раз бегло просматривал бумагу, кивал и прятал её в "дипломат".
Без десяти девять он получил более обстоятельное заключение, к которому прилагались несколько других документов. На сей раз Бернсайд тщательно его изучил и сказал, обращаясь к Эдвине:
- Миссис Д'Орси, пожалуй, пора передохнуть. Пойдемте выпьем кофе и перекусим.
Уже на улице, извинившись, он объяснил:
- Простите, но это было маленькое театральное представление. Боюсь, что с ужином придется повременить, а то и вовсе обойтись без него. - Увидев замешательство на лице Эдвины, он добавил: - Мы направляемся на совещание, но я не хотел, чтобы об этом кто-то узнал.
Вечер был холодным, и Эдвина поплотнее запахнула пальто - почему было не пройти через "тоннель": и быстрее, и теплее? К чему вся эта таинственность?
В административном корпусе Хэл Бернсайд заполнил журнал регистрации вечерних посетителей, после чего охранник сопроводил их в лифте на одиннадцатый этаж. Табличка на двери гласила: "Служба безопасности". Там их ждали Нолан Уэйнрайт и два агента ФБР, которые вели следствие по пропаже денег.
Почти сразу же к ним присоединился ещё один человек из ревизионной группы, который, по-видимому, вышел следом за Эдвиной и Бернсайдом.
Это был молодой человек по фамилии Гейн - его холодный, настороженный взгляд из-под очков в массивной оправе придавал ему неприступный вид. Именно Гейн принес Бернсайду последнее обстоятельное заключение с подколотыми к нему документами.
Нолан Уэйнрайт предложил перейти в комнату для совещаний, с овальным столом.
- Надеюсь, - заявил Бернсайд, обращаясь к агентам ФБР, - наша находка объяснит вам, почему вас потревожили в столь поздний час.
Эдвина догадалась, что встреча была назначена заранее, несколько часов назад.
- Так значит, вы что-то обнаружили? - осведомилась она.
- К сожалению, даже больше, чем сами того ожидали, миссис Д'Орси.
Бернсайд кивнул Гейну, и тот принялся раскладывать на столе бумаги.
- По вашей просьбе, - начал Бернсайд тоном школьного учителя, - были проверены текущие и долгосрочные счета всех служащих центрального отделения. Мы искали доказательства чьих-либо финансовых затруднений. Должен сказать со всей определенностью, мы их нашли. Вероятно, следует пояснить, - обратился глава ревизионной службы к агентам ФБР, - что, как правило, банковские служащие открывают личные счета в своем же отделении банка. Одна из причин состоит в том, что эти счета "бесплатные", то есть без вычетов за банковские операции. Но есть и другая, более веская причина - служащим предоставляется особый кредит на льготных условиях: на один процент меньше, чем в других случаях.
Иннес кивнул:
- Нам это известно.
- Значит, вам должно быть понятно, что служащий, полностью исчерпавший свой льготный кредит, начинает искать другие источники, в частности, прибегает к помощи финансовых компаний, хотя их процент велик. И таким образом он по уши увязает в долгах.
- Все это понятно, - откликнулся Иннес с оттенком раздражения.
- Так вот, с одним из служащих нашего банка именно это и произошло. - Он кивнул Гейну, и тот перевернул несколько погашенных чеков, до сих пор лежавших лицом вниз.