Но возвращается одержимость, своего рода "саntus firmus", накоторой держится жизнь группы. Сандро - первый, кто это чувствует, музыкатогда становится для них центром, а вокруг - свет восьми жизней, восьмиучастников, восьми маленьких планет вокруг солнца Монтеверди, солнца ЖоскенаДепре, солнца Джезуальдо. А тут Франка, которая вот-вот вознесется в райзвуков, зеленые глаза внимательно ждут момента вступления, следят за едвауловимыми указаниями ритма - она невольно искажает, нарушает, не желаятого, единство клона, - Роберто и Лили оба думают об этом, пока Лючо иСандро вновь возвращаются, уже успокоившись, к проблеме "О voi, troppofelici", пытаясь найти путь к познанию, на который они наверняка выберутсяпосле третьего стакана виски за вечер. Почему он убил ее? Опять за свое,говорит Роберто Лили, он застал ее голой в объятиях другого, как в тангоРиверо, весьма в духе ди Венозы было всадить кинжал лично или приказатьсвоим палачам, а затем, спасаясь от мести братьев убитой, укрываться в своихдворцах, сплетая на протяжении многих лет изысканную паутину мадригалов.Роберто и Лили развлекаются, выдумывая детали драматического и эротическогохарактера, потому что им надоела проблема "О voi, troppo felici", - дебатына эту тему, полные глубоких познаний, все еще продолжаются рядом с ними, надиване. Сандро понял, что ему сейчас скажет Лючо, это носится в воздухе;если репетиции пойдут так и дальше, с каждым разом исполнение будет всеболее механическим, точное воспроизведение партитуры и текста - большеничего, Карло Джезуальдо без любви и ревности, Карло Джезуальдо без кинжалаи мести - в конце концов, всего лишь прилежный мадригалист среди столькихпрочих.
- Давай репетировать с тобой, - предложит Сандро на следующее утро.- В самом деле лучше, если сегодня будешь дирижировать ты, Лючо.
- Не валяйте дурака, - скажет Роберто.
- Вот именно, - скажет Лили.
- Давай репетировать с тобой, посмотрим, что получится, и, еслиостальные не возражают, так будет и дальше.
- Нет, - скажет Лючо, покраснев и ненавидя себя за то, что покраснел.
- Дело не в том, чтобы сменить дирижера, - скажет Роберто.
- Вот именно, - скажет Лили.
- Он справится, - скажет Сандро, - справится, и всем будет лучше.
- Я ни за что не буду, - скажет Лючо. - Не понимаю, чего тыдобиваешься. Я думаю так же, как все, но я знаю свои возможности.
- Просто прелесть этот чилиец, - скажет Роберто.
- Вот именно, - скажет Лили.
- Решайте сами, - скажет Сандро, - я пошел спать.
- Утро вечера мудренее, - скажет Роберто.
- Вот именно, - скажет Лили.
Он искал его после концерта - не то чтобы все прошло плохо, но опятьэта натянутость как скрытая угроза опасности, ошибки, Карен и Паола поют безвоодушевления, Лили бледна, Франка почти не смотрит на него, мужчиныкакие-то собранные и отсутствующие одновременно; у него самого что-то сголосом, дирижировал равнодушно, но чем дальше подвигалась программа, тембольше его охватывал страх, гондурасская публика восторженна, недостаточно,чтобы просто не было дурного привкуса во рту, вот поэтому он искал Лючопосле концерта; там, в баре гостиницы, вместе с Карен, Марио, Роберто и Лилиони пили, почти не разговаривая, коротая время с помощью пресных анекдотов,Карен и Марио сейчас же ушли, но Лючо, казалось, не спешил расставаться сЛили и Роберто, заставил себя остаться, молча потягивая из спасительногостакана. В конце концов будет лучше, если мы вернемся ко вчерашнемуразговору, сказал Сандро, как в воду головой бросился, я искал тебя, чтобыповторить то, что я уже говорил. А-а, сказал Лючо, а я тебе отвечу то, чтоуже ответил. Роберто и Лили опять стараются все сгладить, есть другиеварианты, дружище, зачем настаивать на Лючо. Как хотите, мне все равно,говорит Сандро, выпив виски залпом, поговорите между собой, когда решите -скажете. Я голосую за Лючо. Я - за Марио, сказал Лючо. Да не в голосованиидело, чтоб вас… (Роберто раздражен, Лили согласна с ним.) Ладно, время унас есть, следующий концерт в Буэнос-Айресе через две недели. Я двину вЛа-Риоху повидать старушку (это Роберто), а Лили: мне нужно купить сумку. Тыищешь меня, чтобы сказать мне это, говорит Лючо, прекрасно, но есть вещи,которые требуют объяснений, у каждого из нас свои соображения, у тебя,разумеется, тоже, настал момент, когда надо поставить вопрос ребром. Вовсяком случае не сегодня, отрезал Роберто (Лили туда же: падаю от усталости;Сандро бледен, смотрит, не видя, на пустой стакан).
"Ну и наворотил он дел, - подумала Паола после ни к чему не приведшихпереговоров и консультаций с Карен, Роберто и еще кое с кем, - следующийконцерт мы завалим, тем более в Буэнос-Айресе, не знаю почему, но что-то мнеговорит - мы провалимся; конечно, семья поддержит, на худой конец, поживу сматерью и сестрой, пока что-нибудь не подвернется".
"По-видимому, у каждого на уме свое, - подумал Лючо, сам он говорил немного, пытаясь прозондировать почву у остальных. - И каждый будет старатьсяделать по-своему, раз уж нет единства клона, как сказал бы Роберто, но вБуэнос-Айресе мы сожжем за собой мосты, у меня предчувствие. Все зашлослишком далеко".
Cherchez la femme. La femme? Роберто понимает, что скорее надоискать ее мужа, если уж говорить о чем-то надежном и определенном; Франка,как обычно, ускользнет, будто рыба в аквариуме, огромные невинные зеленыеглаза - выглядит она, в общем, ни в чем не виноватой, значит, надо искатьМарио и найти его. Окутанный дымом сигареты, Марио, кажется, улыбается:старый друг, конечно, имеет право, верно, все так и есть, это началось вБрюсселе полгода назад, - Франка сказала мне сразу же. А ты?
Роберто из Ла-Риохи - нож в сердце, и точка. М-да, я Марио Спокойный,мудрый любитель тропического табака и огромных зеленых глаз, я ничего немогу сделать, старина, что сделано, то сделано. "Но она", - хочет сказатьРоберто и ничего не говорит.
А вот Паола - наоборот, кто может помешать Паоле в час истины? Онатоже разыскала Марио (накануне они прибыли в Буэнос-Айрес, до концертаоставалась неделя, первая после перерыва репетиция - настоящий провал, чтоЖанекен, что Джезуальдо - все одно, выступали отвратительно). Делай жечто-нибудь, Марио, не знаю что, но делай хоть что-нибудь. Единственное, чтоможно делать, - это не делать ничего, сказал Марио, если Лючо откажетсядирижировать, не вижу, кто бы мог заменить Сандро. Ты придурок. Да, но небуду. Значит, надо полагать, что ты делаешь это сознательно, закричалаПаола, ты не только позволяешь, чтобы у тебя все проплывало мимо носа, малоэтого, ты и нам ничем не хочешь помочь. Не повышай голос, сказал Марио, япрекрасно тебя слышу, поверь…
Так и было, как я тебе рассказываю, я выкрикнула ему это в лицо, атеперь видишь, что мне ответил этот… Тихо, детка, говорит Роберто,рогоносец - слово нехорошее, если бы ты про меня так сказала, здорово бызаработала. Я не то хотела сказать, Паола немного раскаивается, никто незнает, спят они или нет, в конце концов, какая разница, спят или смотрятдруг на друга так, будто занимаются этим прямо посреди концерта, - не вэтом дело. Ты несправедлива, говорит Роберто, уж кто смотрит, кто совершенноушел в себя, летит, как мотылек на свет, так это ненормальный идиот Сандро,никто не может упрекнуть Франку в том, что он сверлит ее глазами, как толькоувидит перед собой. А Марио? - не унимается Паола. Как он может терпеть?Думаю, он верит ей, говорит Роберто, он любит ее, и ему не нужно приставатьк ней как пиявка или ходить с убитым видом. Допустим, соглашается Паола,тогда почему он отказывается дирижировать, хотя Сандро первый, кто его обэтом попросил, и Лючо просил, и все мы?
Поскольку месть - тоже искусство, в поисках ее формы стремятся найтичто-нибудь утонченно-прекрасное. "Все-таки любопытно, - думает Марио, -человек, способный вместить в себя целый мир звуков и вернуть его нам,создав мадригалы, мстит так жестоко, так по-мужицки; ему дано сплетать звукив искусные кружева, а он наблюдает, как падают его жертвы, как они медленноистекают кровью, он вынашивает эту пытку, будто мадригал, неделями, дажемесяцами". Он смотрит на Паолу, отрабатывающую пассаж "Poiche Pavida sete", и дружески улыбается ей. Он прекрасно знает, почему Паола сновазаговорила о Джезуальдо, почти все они смотрят на него, опускают глаза ипереводят разговор на другую тему. Sete, говорит он ей, не напирай так наsete, Паолита, жажду почувствуют сильнее, если ты произнесешь это словотихо, не забывай, какое было время, тогда много чего говорили без слов идаже много чего делали.
Видели, как они вместе вышли из отеля, Марио обнимал Франку за плечи,Лючо и Роберто наблюдали из бара, как они не торопясь удаляются в обнимку,Франка - обхватив Марио за талию, он что-то говорит ей, слегка наклонивголову. Они сели в такси, и вереница машин центральных улиц медленнозазмеилась дальше.
- Знаешь, старик, я ничего не понимаю, - сказал Роберто, обращаясь кЛючо, - вот клянусь тебе, я ничего не понимаю.
- О чем я тебе и говорю, дружище.
- Это никогда не было так ясно, как сегодня утром, по одному взглядувсе было понятно, если уж говорить только о взглядах, эти бесплодные попыткиСандро все скрыть - до этого дурака поздновато дошло, что такие вещи надоскрывать, - так теперь она - первый раз она пела для него, и только длянего.
- А мне Карен показала на них, ты прав, в этот раз она на него таксмотрела, просто пожирала глазами, такими глазами можно что хочешь сделать.
- Вот теперь и думай, - сказал Роберто, - у нас никогда не было такплохо за все время, что мы выступаем вместе, а через шесть часов концерт, икакой концерт, здесь нам не простят, сам знаешь. Так вот, с одной стороны,дело сделано - это очевидно, чувствуешь это кожей или печенкой, не знаючем, от меня такие вещи не укрываются.
- Почти то же самое говорят Карен и Паола, разве что печенку неупоминают, - сказал Лючо. - Я такие вещи чувствую меньше вас, но в этотраз все было достаточно прозрачно даже для меня.
- И с другой стороны, существует Марио, всем довольный, который идет сней за покупками или пропустить стаканчик, - образцовые супруги.
- Теперь уже не может быть, чтобы он не знал.
- И позволял бы ей эти ужимки дешевой потаскухи.
- Пошли, Роберто.
- Иди ты к дьяволу, чилиец, дай хоть немного отдохнуть.
- Это ты правильно делаешь, - сказал Лючо. - Перед концертом надо.
- Перед концертом, - сказал Роберто, - я только о нем и думаю.
Они посмотрели друг на друга - как все перепуталось, - оба пожалиплечами и закурили.
Никто их не видит, но тем не менее они почувствуют себя неловко,столкнувшись в вестибюле, Лили посмотрит на Сандро, будто собираясь что-тосказать, но не решится, помедлит у витрины, а Сандро, вяло помахав рукой взнак приветствия, отвернется к киоску с сигаретами и попросит "Кэмел",затылком чувствуя взгляд Лили, расплатится и ринется к лифтам, Лили в этовремя отлепится от витрины и близко пройдет мимо него, будто из другихвремен, из другой промелькнувшей встречи, которая снова ожила сейчас ипричиняет боль. Сандро пробормочет "привет" и опустит глаза, открывая пачкусигарет. Сквозь двери лифта он увидит, как она остановится у входа в бар,повернется к нему. Он старательно закурит сигарету и поднимется переодетьсядля концерта. Лили подойдет к стойке и попросит коньяку, не слишкомподходящего в такое время, как и две сигареты "Кэмел" подряд, когда впередиу тебя пятнадцать мадригалов.
Как всегда в Буэнос-Айресе, друзья, и не только в зале, но и закулисами, и в артистической, встречи, приветствия, рукопожатия, наконец-товернулись, старина, какая ты красивая, Паолита, познакомься - это мамамоего жениха, Роберто, друг мой, что-то ты растолстел, привет, Сандро,читал, читал, что о вас пишут в Мехико; доносится шум переполненного зала,Марио здоровается со старым приятелем, который спрашивает его о Франке, онагде-то тут, публика рассаживается по местам, еще десять минут, Сандро неочень усердно пытается всех собрать, Лючо старается отделаться от двухприлипчивых чилийцев - собирателей автографов, Лили почти бегом, все этоочень мило, но со всеми переговорить невозможно, Лючо рядом с Роберто, онпоглядывает по сторонам и что-то быстро говорит Роберто, в ту же секундуКарен и Паола в один голос: где Франка? Все на сцене, но куда деваласьФранка? Роберто к Марио, Марио: откуда я знаю, мы расстались в центре всемь, Паола: где Франка? За ней - Лили и Карен, Сандро смотрит на Марио:говорю тебе, она возвращалась сама, наверно, вот-вот придет; остается пятьминут, Сандро подходит к Марио и Роберто, который безучастно молчит, чтопроисходит, ты должен знать, а Марио: говорю тебе, не знаю, он бледен,смотрит в пространство, распорядитель что-то говорит Сандро и Лючо, беготняза кулисами, ее нет, сеньор, никто не видел, чтобы она приходила, Паоласжимает голову руками, ее корежит, будто сейчас вырвет, Карен поддерживаетее, и Лючо: ну пожалуйста, Паола, возьми себя в руки - две минуты, Робертосмотрит на Марио, безмолвного и бледного, может быть, такой же безмолвный ибледный был Карло Джезуальдо, когда вышел из спальни, в программе пять егомадригалов, нетерпеливые аплодисменты, но занавес не поднимается, ее нет,сеньор, мы везде посмотрели, она не приходила в театр, Роберто вплотнуюподходит к Сандро и Марио: ты это сделал, где Франка? - во весь голос,недоуменный шум по другую сторону занавеса, импресарио бьет лихорадка, онперед зрителями: господа, просим минуту терпения, истерический крик Паолы,Лючо с усилием сдерживает ее, Карен поворачивается спиной и медленно, шаг зашагом, уходит, Сандро, кажется, без сил, Роберто поддерживает его, похожегона манекен, и смотрит на бледного, неподвижного Марио, Роберто понял, чтоздесь это должно было произойти, здесь, в Буэнос-Айресе, здесь, Марио, небудет концерта, уже никогда не будет концерта, последний мадригал они поют вничто, без Франки, они его поют для публики, которая их не слышит и начинаетрастерянно расходиться.
Пояснения на тему о короле и мести принца
Когда нужно что-то написать как под диктовку - это для меня просто;поэтому иногда по точно выработанным правилам я разрабатываю параллельныйвариант какого-то сюжета, который в обычном виде мог бы показаться сухим иоднообразным. В данном случае такой "разработкой" является точная подгонкарассказа, которого я еще не написал, к пьесе "Музыкальное приношение"Иоганна Себастьяна Баха.
Известно, что тема этих вариаций в формах канона и фуги была предложенаБаху Фридрихом Великим и что после сымпровизированной в его присутствии фугимаэстро - неблагодарный и ершистый - написал "Музыкальное приношение", гдезаданная тема трактуется в невероятно сложной и разнообразной манере. Составинструментов для этой вещи Бах не указал, за исключением "Трио-сонаты" дляфлейты, скрипки и клавира; долгое время даже порядок частей зависел от волимузыкантов, исполняющих это произведение. В своем случае я использовалвариант Миллисент Сильвер для восьми современных Баху инструментов, которыйпозволяет детально изучить разработку каждого пассажа и который был записангруппой "Лондон харпсикорд ансамбль" на пластинку "Сага ХIД 5327".
Когда я выбрал именно эту трактовку (или она меня выбрала, посколькумысль написать рассказ, точно соответствующий течению музыки, пришла мне вголову, пока я слушал), я решил - пусть пройдет время, ничто не должноторопить процесс сочинительства и кажущегося забывания - отвлечения, сны,разного рода случайности неуловимо ткут свой будущий ковер. Я отправлялся напляж с фотокопией обложки пластинки, где Фредерик Йонс дает анализ основныхчастей "Музыкального приношения"; смутно начинал вырисовываться рассказ,который вначале казался мне слишком "от ума". Правила игры былирискованными: восемь инструментов должны быть представлены восемьюперсонажами, восемь звуковых рисунков, перекликающихся, чередующихся илипротивостоящих друг другу, должны соотноситься с чувствами, поведением иотношениями восьми человек. Изобразить литературный дубликат "Лондонхарпсикорд ансамбля" мне показалось довольно глупым - ведь скрипач илифлейтист не подчиняют свою частную жизнь музыкальным темам, которыеисполняют; в то же время понятие общности, объединенности должно былокаким-то образом присутствовать с самого начала. Стоило чуть расширить рамкирассказа, и восемь человек уже не составляли бы столь активную группу, еслибы не были связаны между собой какими-то отношениями и контактами до того,как начался рассказ. Случайный разговор напомнил мне историю КарлоДжезуальдо, гениального мадригалиста и убийцы своей жены; вмиг всепрояснилось, и восемь инструментов представились мне восемью исполнителямивокального ансамбля; с первых слов должна быть очевидна связь между ними,все они должны знать друг друга, любить или ненавидеть до того и, крометого, должны, разумеется, исполнять мадригалы Джезуальдо, положениеобязывает. Вообразить драматическую ситуацию в таком контексте не составлялотруда: последовательно наложить его соответствующим образом на "Музыкальноеприношение" - это и содержало в себе вызов, то есть, я хотел сказать,удовольствие, о котором автор и свидетельствует прежде всего.
Такова литературная кухня в общих чертах; глубинные процессы выявятся всвое время - так бывает почти всегда. Итак, состав инструментов МиллисентСильвер соответствует восьми певцам, а вокальный регистр каждого из нихсовпадает с музыкальным инструментом. Получилось следующее:
Флейта: Сандро, тенор.
Скрипка: Лючо, тенор.
Гобой: Франка, сопрано.
Английский рожок: Карен, меццо-сопрано.
Альт: Паола, контральто.
Виолончель: Роберто, баритон.
Фагот: Марио, бас.
Клавир: Лили, сопрано.