Я выпрямилась и, внезапно, окончательно проснулась. Я была уверена, что приложение "Спиритическая доска" сказало что-то такое.
- Почему? - У меня внезапно пересохло во рту.
Я заметила, как рот дяди Джеймса сжался в узкую полоску.
- Это не безопасно, - сказал он. - Утром ты все увидишь. Дом стоит на скале. И в плохую погоду это небезопасно. Или после наступления темноты.
Мы заехали в ворота, дядя вышел и запер ворота за нами. В свете фар я заметила длинное каменное здание. Мне показалось, что в одном из окон я увидела движение, словно кто-то поднял занавеску и быстро опустил её. В середине здания из шиферной крыши поднималась маленькая странная башенка.
- Что это? - спросила я, указывая на неё.
- Старая колокольня, - ответил дядя. - Когда-то это была школа. Хотя никакого колокола там нет. Для него здесь слишком ветрено. Он звонил все время, и я не мог сосредоточиться на своих картинах. Что ж, твои брат и сестры будут очень рады тебя видеть... Пайпер уже несколько дней без умолку только о тебе и болтает.
Теперь, когда мы, наконец, приехали, мне ужасно захотелось вернуться к парому. Я расчесала волосы пальцами, надеясь, что они все-таки выглядели более или менее. Дядя припарковал машину, и мы выбрались на улицу, под нашими ногами захрустел гравий дорожки. Морской бриз мне показался холодным, и я слышала, как где-то, в тумане волны разбивались о скалы.
- Что это за запах гари? - спросила я, неожиданно услышав запах дыма и горячего пепла.
- Я ничего не чувствую, - ответил дядя и как ни странно, я тоже больше ничего не чувствовала. Запах исчез так же внезапно, как и появился с морским ветром.
Дядя Джеймс достал мой чемодан из багажника и направился к дому, а я следом за ним. Мы вошли в пустынный вестибюль с кафельным полом и крутой лестницей, ведущей на второй этаж. Мне не понравился внешний вид этой лестницы. От её виду у меня почему-то закололо шею. Лестница была слишком высокой и слишком крутой. Она словно утверждала: я источник несчастных случаев. Здесь ничего не стоит свернуть себе шею. И в доме было слишком тепло, скорее даже душно, отчего у меня по спине в мгновение ока заструился пот.
- Забавно, - сказал дядя, - я думал, что они все будут встречать нас здесь.
И только успел дядя договорить, как дверь распахнулась и к нам вышла девушка. Она была моего возраста, поэтому я поняла, что это Пайпер. Я помнила, что, будучи ребенком, она была очень хорошенькой, но та девушка, что бросилась меня обнимать, была невероятно красивой. На ней были надеты джинсы и простой розовый топ без рукавов с высоким вырезом. Её великолепные светло-рыжеватые волосы были собраны наверху в конский хвост, а её глаза сине-зеленого цвета навели меня на мысли о русалках.
Я почувствовала себя такой простушкой по сравнению с ней, но Пайпер не мешкая, обняла меня, словно потерянные сестры наконец-то встретились, спустя долгие годы разлуки.
- Привет, Софи, - сказала она, крепко обнимая меня. - Я так рада, что ты у нас погостишь!
- Я тоже рада, - брякнула я, изо всех сил стараясь, чтобы мой ответ прозвучал не очень сухо и официально, и мечтая, чтобы на голове у меня не было такого бардака.
- Где Кэмерон? - спросил дядя Джеймс.
Я видела, как Пайпер помедлила с ответом. Видимо она знала, что её ответ отцу не понравится. Но она все же сказала:
- Я... точно не знаю. Наверное, он у себя в комнате. Уверена, он хотел встретить Софи, но, по-моему, он себя неважно чувствует...
- Пайпер, не нужно его покрывать! - вспылил дядя Джеймс. - Когда я уходил, он был вполне здоров, и я довольно ясно дал понять, что, когда я вернусь, он должен спуститься и поздороваться с сестрой.
Мне стало неловко, что Кэмерону грозили неприятности из-за меня и я решила, что должна высказаться:
- Да все в порядке...
- Ничего не в порядке, - перебил меня дядя. - Это очень грубо, и я могу только извиниться от его имени. Боюсь, ты найдешь Кэмерона совсем не таким, каким ты его запомнила. Он изменился с тех пор, как... в общем... В общем, на нашу семью выпали беды, которые... о которых, уверен, ты знаешь.
Я кивнула и прикусила язык. Надо будет дождаться подходящего времени, чтобы начать задавать вопросы о Ребекке... Но, похоже, я приехала весьма некстати.
- А что с Лилиас? - спросил дядя. - Она тоже неожиданно заболела?
- Пап, она там, - ответила Пайпер, - на лестнице.
И я поняла, что Пайпер права - на ступеньках сидела девочка, но она сидела так тихо и неподвижно, что я сначала не заметила её. Теперь же я видела темноволосую не улыбающуюся девчушку, которая во все глаза смотрела на нас, просунув лицо между балюстрадами.
- Лилиас спустись, пожалуйста, и поздоровайся с Софи, - сказал дядя.
Лилиас поднялась на ноги, но вместо того, чтобы спуститься, она повернулась и, не сказав ни слова, побежал назад вверх по лестнице. Секундой позже мы услышали, как хлопнула дверь.
- Ты ничего такого не подумай про Лилиас, - сказал дядя. - Она немного нервная, но скоро она к тебе привыкнет. Пайпер, почему бы тебе не показать Софи дом, пока мы не сели ужинать?
- Конечно. Пойдем, я тебе все покажу. Думаю, стоит начать с твоей комнаты, где ты сможешь бросить свои вещи.
Я взяла свой чемодан и пошла следом за ней наверх.
- Раньше, когда школа была действующей, здесь жили учителя, - весело рассказывала Пайпер. - Это будет твоя комната. - Она распахнула ближайшую дверь к лестнице, и мы вошли в спальню с большими окнами с выступами. На туалетном столике стояла ваза с пурпурными цветами жирянки.
- Я так рада, что ты здесь, - сказала Пайпер. - Мне, правда, очень не помешает компания. Лилиас мала, а Кэмерон... ну он, боюсь, не очень приятен в общении в такие дни. Давай посмотрим, может быть, он прячется у себя в комнате.
Я немного нервничала, идя следом за ней по коридору, но, когда Пайпер распахнула дверь, комната Кэмерона оказалась пустой.
- Наверное, он где-то прячется. - Пайпер вздохнула. - Не обращай на него внимания, Софи. Единственное, что его волнует - это его музыка. - К такому же выводу я пришла и сама, увидев спальню, всю заваленную листами с нотами. - Он, правда, очень хороший, несмотря на его... ну, его травму. Он никогда не оправится до конца и не станет прежним, и тебе придется сделать скидку на это. Наверное, поэтому иногда он может быть... слегка резковат. Сам того не желая. Вот, что я говорю себе, когда он говорит мне какие-нибудь гадости, и ты должна поступать так же.
Я вспомнила нашу встречу с Кэмероном, когда мы были детьми. Это был веселый, добродушный мальчик, который приложил немало усилий, чтобы вовлечь меня в игры своих сестер. Мне было трудно представить, что он способен на какие-то гадости.
- Он не такой, каким ты его запомнила, - сказала Пайпер, будто прочитав мои мысли.
- А что ты имела в виду, когда говорила о его травме? - спросила я. - Я ничего такого не помню.
- О, это случилось после нашей поездки к вам, - ответила Пайпер. - У него пострадала рука. В огне. Но не упоминай об этом при нем, ни за что... он болезненно на это реагирует.
Она показала мне другие комнаты наверху, кроме той, что находилась между моей и Лилиас.
- Что там? - спросила я, тыча пальцем в запертую дверь.
- Мы... мы не пользуемся этой комнатой, - сказала Пайпер. - Больше не пользуемся. - Она взглянула на меня и тихонько добавила, - понимаешь, она раньше принадлежала моей сестре, Ребекке.
- Ааа.
Её веселый тон впервые исчез с момента моего приезда, поэтому я не посмела больше задавать вопросы. Мы спустились вниз и Пайпер показала мне остальную часть дома, в центре которого был огромный, длинный зал с высоким сводчатым потолком, окнами от пола до потолка и настоящим постаментом в одном конце.
- Здесь раньше был школьный актовый зал, - объяснила Пайпер. - Вот почему все такое большое. Школьники приходили сюда на собрания, а на постаменте разыгрывались школьные спектакли.
Это помещение использовали в качестве столовой и гостиной, с обеденным столом, установленным на одном конце и диванным уголком на другом. Мне было немного неуютно из-за больших окон, за которыми простиралась долина. Еще не стемнело, но благодаря тучам, которые заволокли все небо, создавалось впечатление, что мрак со стороны улицы давил на стекла, пытаясь проникнуть внутрь. Я привыкла к шторам на окнах, а с этими голыми стеклами казалось, что каждый извне может за вами наблюдать, а вы и не узнаете.
На середине сцены поблескивало большое черное фортепиано. Пайпер запрыгнула на сцену и подошла к инструменту, я последовала её примеру.
- Это пианино Кэмерона, - сказала она, проводя рукой по гладкой ровной поверхности. - Это Бэби Гранд. Папа купил его перед несчастным случаем, когда мы все думали, что он станет следующим Моцартом или типа того. Оно стоит целое состояние - папе пришлось заложить дом, чтобы приобрести его. Инструмент - предмет гордости и радости Кэмерона. Порой, мне кажется, он больше печется об этом пианино, чем о нас. - Она рассмеялась, но вышло как-то натужно.
Далее мы пошли в комнату, где пахло мелом. И обнаружили там большую доску на одной из стен, а перед ней три старых парты.
- Эта комната когда-то была кабинетом, - сказала Пайпер. - Эти парты из той самой школы. Кэмерон, Ребекка и я делали здесь домашку, а Лилиас до сих пор делает здесь уроки во время учебы. Вот, посмотри, здесь школьная фотография 1910 года.
Она указала пальцем на черно-белую фотографию в рамке, висящую на стене. На ней был запечатлен дом, который выглядел точно так же, за исключением того, что у него не было высокой стены, построенной вокруг, и можно было отчетливо разглядеть колокол в колокольне. Ученики стояли, выстроившись в ряд возле двери. Все девочки, их было человек двадцать, возраста семи-восьми лет. Учительница, сложив руки перед собой, стояла рядом. Она не улыбалась. Она выглядела простой и чрезвычайно серьезной. Дети тоже выглядели серьезными.
- Мне кажется, что в былые времена они не очень-то веселились. А ты что думаешь? - сказала Пайпер со смехом.
Но одна девочка на фотографии привлекла мое внимание. Она стояла в первом ряду, рядом с учительницей. Её лицо было повернуто прямо к фотографу, но она не могла его видеть, потому что её глаза были завязаны тканью. Она напомнила мне заключенных, которым завязывали глаза перед казнью.
- А почему у этой девочки повязка на глазах? - спросила я, указывая на неё.
Пайпер пожала плечами.
- Понятия не имею. Может у неё что-то случилось с глазами. А может, она слепая?
На стене висели и другие фотографии, семейные. И на одной из них были изображены Кэмерон, Пайпер и Ребекка. Должно быть её сделали примерно тогда, когда они приезжали к нам в гости. Кэмерон стоял между двумя сестрами, обнимая их обеих - он улыбался в объектив камеры, как и обе девочки. Мой взгляд мгновенно прирос к изображению Ребекки. Она была невероятно хорошенькой, с длинными черными волосами и фиолетовыми глазами.
- Это была одна из последних фотографий, сделанных с Ребеккой, - раздался голос Пайпер рядом. - Мы здесь такие счастливые, правда? Я часто смотрю на эту фотографию. Как бы мне хотелось вернуть все вспять. Вернуться в то время, чтобы предупредить всех нас о грядущем.
Когда Пайпер говорила, она смотрела на фотографию тети Лоры. Пайпер определенно унаследовала свою внешность от матери - они были очень похожи, вплоть до белокурых волос.
- Ты еще виделась с ней? - спросила я.
Я немного знала о тете Лоре, только что у нее был нервный срыв пару лет назад и её поместили в какую-то клинику.
Пайпер покачала головой.
- Папа навещает ее иногда, но врачи считают, что если приедем мы, дети, то это вряд ли поможет её восстановлению. Она просто не смогла справиться со смертью Ребекки. Знаешь, иногда я думаю, может быть, поэтому Лилиас всегда такая серьезная. Мама каждый день плакала в течение многих месяцев, пока была беременна ею. Кэмерону иногда удается вызвать у Лилиас улыбку. И все. Она никогда не смеется.
- Никогда?
- Я никогда не видела. Мне кажется, она, бедняжка, и не умеет смеяться. Ой, я лучше пойду и закончу с готовкой ужина. У тебя еще есть время пойти и освежиться, если хочешь.
Я вернулась к себе, переоделась и расчесала волосы. Когда я открыла дверь, чтобы спуститься вниз, в коридоре стояла Лилиас. Она была в джинсах и в водолазке с длинными рукавами - чему я была сильно удивлена, потому что в доме было жарко, поэтому я сама переоделась в футболку. В руках она держала мягкую игрушку, страуса.
- Привет, - сказала я. Потом я жестом показала ей на страуса и добавила: - Как зовут твоего друга?
Я подумала было, что она броситься бежать, но она подняла игрушку вверх, чтобы я могла получше её рассмотреть и сказала:
- Это мой страус. Её зовут Ханна. Она мой лучший друг. Она никогда не говорит мне плохих вещей. Она никогда не говорит мне ужасных вещей.
- Эээ... ну это хорошо, - пробормотала я.
- А кто твоя подруга? - спросила Лилиас.
- Какая подруга?
- Девочка, которая с тобой приехала.
Я уставилась на неё.
- Никого со мною не было.
- Нет, была, - настаивала Лилиас. Она ткнула пальцем в запертую дверь спальни Ребекки и добавила: - Она сразу же прошла туда. Она сказала, что это её комната, но это неправда. Это комната моей сестры.
Я вновь уставилась на неё.
- Никого со мною не было, Лилиас.
- Она держала тебя за руку, когда ты входила в дом.
Я с трудом сглотнула, и произнесла своим самым взрослым голосом, на который была способна:
- Это не правда.
Она нахмурилась.
- Это правда, - сказала она. - Я не лгу. Это ты лгунья. Я думаю, ты знала, что она все время держала тебя за руку. Я думаю, ты привезла её сюда, в наш дом специально! Как бы мне хотелось, чтобы ты не приезжала! Ты мне не нравишься и Ханне тоже!
С этими словами она побежала мимо меня, вниз по лестнице и скрылась из виду. Моя попытка подружиться с ней полностью провалилась. Какое-то мгновение я еще смотрела ей вслед, а потом медленно развернулась к двери Ребекки. Я подошла и остановилась перед ней. Потом я протянула руку и провела кончиками пальцев по деревянной поверхности.
В следующую секунду я охнула и отдернула руку. Дверь была ледяной, но меня поразил не просто холод - внезапно я ощутила, как от двери исходит ощущение хладнокровного зла, которое притаилось в запертой комнате. Сложно описать эти чувства, подобрать слова, чтобы передать всю их суть, но я определенно почувствовала тьму, ужас и злобу. Мне даже стало нехорошо.
Я поежилась и потерла мурашки, проступившие на коже рук. Я почувствовала внезапное желание бежать - бежать, как можно дальше от этого места, не оглядываясь. Но пока я стояла и пялилась на дверь, я услышала глухой удар, как будто что-то тяжелое упало на пол.
И я могла голову дать на отсечение, что звук доносился из комнаты Ребекки.
Глава 3
Как-то в канун Года Нового,
Лишь за горизонт солнце прокралось,
Сидела она у окошка холодного
И видела, как сани промчались.
Я уставилась на дверь передо мной, на мгновение заколебавшись, а затем подошла ближе. Все мое тело напряглось. Спустя мгновение тишины я приложила ухо к двери, прислушиваясь...
- Я могу чем-нибудь помочь?
Я не слышала ни чьих шагов, поэтому чуть не выпрыгнула из своей шкуры, когда раздался голос. Когда я повернулась, то увидела высокого парня. Он был темноволосый, неулыбчивый и, как ни странно, мокрый. С его джинсов стекала вода, а футболка под курткой прилипла к телу. Я знала, что это должно быть Кэмероном, потому что он был единственным мальчиком-подростком в доме, иначе я ни за чтобы не узнала его.
Ему было шестнадцать (он на год старше меня). Он был бледным и серьезным. Глядя на него, создавалось впечатление, что он никогда не смеется и не улыбается. Но, несмотря на весь его вид, он показался мне очень привлекательным. Эти его четко очерченные скулы, рельеф груди, проступающий сквозь мокрую ткань... Я даже почувствовала себя неловко. Его голубые глаза уставились на меня так напряженно, что казалось, словно он мог читать мои мысли и уже знал все мои потаенные мысли.
- О! - сказала я. - Нет. Прости. Я просто... мне показалось, что я услышала какой-то шум.
- Ты не могла ничего такого услышать, - ледяным голосом ответил Кэмерон. - Этой комнатой давно никто не пользуется.
Я сглотнула.
- Ну да. Я... кстати, меня зовут Софи.
- Я знаю, кто ты, - сказал он, - зачем ты здесь?
Его вопрос напугал меня. Я не поняла, что конкретно он имел в виду: мое нахождение возле двери Ребекки или вообще в доме.
- Я... я просто приехала погостить. А почему ты насквозь мокрый?
- Гулять ходил, - огрызнулся он. А потом зачем-то добавил: - Опять дождь пошел.
Он прошагал мимо и скрылся в своей спальне. Я смотрела ему вслед, судорожно соображая, что же я такого успела ляпнуть, чем вывела его из себя.
Я спустилась вниз и встретила Пайпер в прихожей.
- Я как раз собиралась звать тебя к ужину, - сообщила она. - Не видела Кэмерона по дороге сюда?
- Видела, - ответила я, не очень понимая, нужно ли упоминать о нашем "любезном" обмене репликами.
- Полагаю, ты заметила, что он вымок насквозь? - спросила Пайпер. - Прошу тебя, не говори папе, что он был на улице. Никому нельзя покидать дом в плохую погоду. Папа взбесится, если узнает.
- Ну конечно, - заверила я её. Последнее, чего мне хотелось, навлекать на Кэмерона еще больше неприятностей, учитывая, что я ему уже, походу, не нравлюсь.
Пайпер улыбнулась и крикнула наверх:
- Кэмерон! Ужин готов!
Он не ответил, но она, похоже, и не ждала этого от него.
- Пойдем, - позвала она меня. - Папа и Лилиас уже за столом.
Я прошла в зал. Свет в гостиной был выключен, но лампы, висевшие прямо над столом, были включены, омывая обеденную зону очень ярким светом, благодаря которому казалось, что все предметы вне этого света погружены в полумрак. Дядя Джеймс и Лилиас уже сидели за столом, и на какое-то мгновение мне показалось, что они больше похожи на участников пьесы - актеров, а не на обычную семью, собравшуюся за ужином.
Я последовала за Пайпер через всю комнату к столу. Дядя Джеймс сидел на одном конце стола, справа от него сидела Лилиас.
- Я накрыла тебе рядом со мной, - сказала Пайпер. - Садись, и я принесу поесть.
Она вышла из комнаты и вернулась минуту спустя с большим блюдом овощей, которое она поместила в центре стола. Кэмерон явился как раз, когда она направилась обратно в кухню.
- Ах, так ты решил почтить нас своим присутствием, наконец-то? - сказал дядя, когда Кэмерон вытащил стул из-за стола на другом его конце. Я заметила, что он держал свою правую руку в кармане и пользовался только левой. Он подсушил волосы полотенцем, но они все равно были довольно влажными, и я гадала, подозревал ли дядя, что сын был на улице. - Мог бы, по крайней мере, поздороваться с сестрой.