То же понимание переносится и в традицию махамудры. Однако в ней вводится различие между умом и умом-как-таковым, или, на тибетском, sems и sems nyid. Когда ум находится под влиянием концептуальной параферналии с отпечатками и склонностями, это обыденный ум. Когда же ум свободен от концептуальной параферналии с отпечатками и склонностями, это ум-как-таковой. Здесь проводится подобное различение. Ум-как-таковой эквивалентен природе будды, поскольку он совершенно чист.
Различие между идеями природы будды и ума-как-такового состоит в том, что последний включает в себя нашу концептуальную параферналию с отпечатками и склонностями. На самом деле ум, как мы его переживаем, является лишь небольшим фрагментом ума-как-такового. Омрачения не нужно убирать: необходимо понять их реальную природу. В традиции йогачары их надлежит искоренить, тогда как в традиции махамудры омрачения необходимо не искоренить, а понять, ибо присущая им истинная природа неотделима от ума-как-такового. Ум-как-таковой всеобъемлющ, посему он должен включать в себя омрачения и концептуальную параферналию. Иными словами, пыль на зеркале в каком-то смысле является частью самого зеркала, ведь пыль совершенно не мешает зеркалу. Омрачения не считаются и чем-то внешним по отношению к уму-как-таковому: они воспринимаются как часть всей целостности. Ум-как-таковой всеобъемлющ, – он включает и наше обыденное состояние ума.
Утверждается, что ум-как-таковой нельзя описать или передать словами, ибо он невыразим при помощи языка. Это мистическое переживание. Однако если всё же необходимо дать какое-то описание, тогда можно сказать, что ему свойственны три аспекта: пустотность, светоносность и блаженство. Ум-как-таковой не подобен душе. Это не субстанция, так что ему не присущи никакие форма, цвет или очертания. Он всецело несубстанционален и пустотно свободен от всех характеристик. В то же время он не есть "ничто", ведь ум-как-таковой совершенно светоносен. Он освещает не только себя, но и другие явления. Именно благодаря уму-как-таковому мы имеем способность давать правильную оценку феноменального мира. Постижение пустоты и светоносности приводит к идее блаженства. Когда мы осознаём природу ума-как-такового, мы начинаем чувствовать полнейшую свободу от любых форм тяжести и обременённости. Блаженство – это естественный результат постижения совозникающего аспекта светоносности и пустоты. Это триада аспектов ума-как-такового (пустотность, светоносность и блаженство); её постижение является воплощением переживания махамудры как таковой.
Единственное различие между природой будды и умом-как-таковым состоит в том, что последний не считается чем-то неизменным и извечным. В литературе йогачары концепция природы будды практически твердеет и "схватывается" в такой степени, что она почти что воспринимается как нечто извечное и неизменное. Ей приписываются всевозможные качества. Традиция махамудры, как правило, удерживается от приписывания слишком большого количества характеристик. Тантрики утверждают, что подобное переживание мы не можем передать словами, поскольку его необходимо испытать напрямую. В некотором смысле ум-как-таковой не субстанционализируется в такой степени, как в йогачаре. В последней природа будды практически становится субстанцией: она почти эквивалентна индуистской идее души. Это представляет собой определённую опасность – опасность, на которой сосредоточили свою критику мадхьямики. Они обвинили последователей йогачары в том, что те всего лишь одели в новые одеяния старую индуистскую концепцию души. Я думаю, что в этом замечании есть определённый смысл, ведь некоторые пассажи из "Уттаратантры" и вправду звучат как заимствования из упанишад.
Вопросы и ответы
Студент: Не могли бы вы прояснить взаимосвязь между блаженством и пустотой?
Ринпоче: Блаженство возникает в результате постижения того, что пустота и светоносность неделимы, это результат аспекта совозникновения пустоты и светоносности. Их неразделимость порождает постижение блаженства и пустоты. Причина, почему это называется "блаженством и пустотой", состоит в том, что пустота всепронизывающая, так что она пронизывает и переживание блаженства. Это не какое-то конкретное и твёрдое чувство или нечто, за что можно ухватиться. Блаженство возникает как результат постижения нераздельности светоносности и пустоты.
Студент: Что означает тибетский термин zung 'jug?
Ринпоче: Zung 'jug означает "соединение двух". Это не значит "одно". И это интересно, ведь индуистская традиция формулирует этот опыт как "одно", а не "соединение двух". Буддийская концепция же описывает соединение блаженства и пустоты. Zung означает "два".
Студент: В одной из песен махамудры некто по имени Канха говорит: "Не утверждайте, будто нет такого, как Канха: я повсюду". Люди смотрят на это и думают, что мастера-сиддхи махамудры особо не отличались от йогинов – адептов индуизма.
Ринпоче: С тех пор как в Шанкаре выявили "криптобуддиста", индуисты, в свою очередь, предпринимали попытки обнаружить "криптоиндуистов" в рядах буддистов. Дело же не в том, чья концепция лучше или хуже. Я не вижу причин считать, что наш предельный опыт должен быть таким же или отличаться. Это совершенно не важно. Нельзя утверждать, что опыт тот же; равно нельзя утверждать и то, что опыт отличается. Однако, с практической точки зрения, различие всё же есть, но существование данного различия ничего не значит. Это не значит, что буддисты превосходят индуистов.
Студент: Кажется, что здесь нет особого акцента на почитании чего-то превосходящего нас самих.
Ринпоче: Это верно. В предельном смысле почитанию не придаётся значимости. В махамудре мы всегда говорим об уме-как-таковом, являющемся субъективным переживанием, а не какой-либо сущностью вовне, с которой можно слиться и стать единым. Нет никакого стимулирования извне. Вот почему буддизм по сути своей нетеистичен. Многие утверждают, что ранний буддизм был нетеистичным, но с развитием махаяны и ваджраяны в буддизм проникло теистическое и даже политеистическое влияние. Однако я не думаю, что это так. Почитание гуру и вправду играет необычайную роль в подобных практиках, особенно в рамках традиции махамудры. Но по мере продвижения по этому пути вы начинаете осознавать, что гуру является всего лишь репрезентацией вашего собственного ума-как-такового. Поначалу нам требуется кто-то, с кем можно соотнестись, однако по прохождении всего пути духовной практики мы приходим к осознанию, что гуру является лишь олицетворением вашего ума-как-такового. Ум-как-таковой называется "предельным гуру". Предельный гуру есть вы сами. Внешний гуру – лишь глашатай этой истины. В буддизме всё всегда возвращается к индивидууму.
Студент: Есть ли у этого практическое применение? Можно ли использовать это знание для управления феноменальным миром?
Ринпоче: Нет, я не думаю, что это усилит ваш контроль над феноменальным миром. Но это точно углубит ваше понимание феноменального мира. Изменив свою перспективу и поняв природу ума, вы начинаете лучше понимать мир.
Студент: То есть в действительности изменить мир тем самым нельзя?
Ринпоче: Я думаю, что нельзя. Иначе вы смогли бы вмешиваться в кармические цепные реакции других людей, что невозможно. Даже буддам это неподвластно. Медитация – это выход за пределы времени. Обычно обстоятельства времени играют для нас очень важную роль, но когда мы медитируем, то всё меньше осознаём время и начинаем продвигаться в иное измерение опыта. Дар предвидения и тому подобное возникают вследствие выхода за пределы линейного понимания времени. Когда мы видим всё линейным образом, предвидение невозможно.
Студент: Если мы должны продолжать существовать в сансаре, какова же наша цель?
Ринпоче: Ваша цель видеть сансару как нирвану, или видеть её как нечто совершенно чистое с самого начала. Вы начинаете видеть и сансару, и нирвану как то, что изначально совершенно, и развиваете в себе чистое восприятие. Необязательно принимать твёрдое решение оставаться в сансаре; это зависит целиком и полностью от вас самих. То, что продолжается, известно как активность будды. Вы продолжаете с полным сознанием, вместо того чтобы следовать навязчивым импульсам. Обычно мы перерождаемся из-за навязчивых влечений, но если вы просветлены, то перерождаетесь намеренно, делая сознательный выбор.
Студент: Возможно ли сознательно выбрать полное пресечение?
Ринпоче: Да, возможность такого выбора остаётся, но, когда вы обретёте духовную реализацию, ваша забота о других станет столь великой, что вы захотите продолжать взаимодействовать с ними. Вы захотите делать это бесконечно. Вы не обязаны так поступать, но, я думаю, вы всё равно будете так делать из чувства сострадания.
Студент: Все будды обладают способностью учить или же у разных будд разные способности?
Ринпоче: В будущем будды, возможно, не будут учить буддизму. Они, возможно, будут делать что-то другое. Серьёзно: всё зависит от обстоятельств. Полагается, что у будд есть множество способностей или стилей деятельности, которые уникальны для определённого времени или эпохи. Так что в будущем будды необязательно будут заниматься буддийскими учениями. Будда может делать что-то, что нас совершенно шокирует, но, если мы останемся в его окружении, мы, возможно, поймём, что так будды и поступают. Это будет стилем учительства, практикуемым данным конкретным буддой в данное конкретное время или эпоху. Искусные средства будды означают именно это.
Будде Шакьямуни задавали множество вопросов относительно его существования после смерти. Но единственное, что Будда отвечал, было: "Особо об этом не беспокойтесь". Он говорил, что будды могут взаимодействовать с существами и учить различными способами и что они могут давать учения таким образом, который мы не понимаем. Однако даже будды не могут вмешаться в чужую карму. Будды могут поощрять людей к тому, чтобы они пресекали свои привычные паттерны поведения, но они не могут вмешаться и очистить карму людей за них самих. Карма есть нечто, с чем каждый индивидуум должен справиться сам. Иначе Будда давным-давно бы уже разобрался с кармой всех людей. Далай-ламе достаточно было бы лишь махнуть своим павлиньим пером – и наша карма очистилась бы!
Студент: Оказывает ли практика тонглен, или "принимать и отдавать", влияние на другого человека?
Ринпоче: Нет, практика тонглен очищает только вас самих. Не обязательно, что она окажет какое-либо воздействие на другого. Ваш собственный героизм – ваша убеждённость в том, что вы по-настоящему можете принять на себя чей-то невроз, – является чрезвычайно здоровым, достойным восхищения отношением к происходящему. Развивая подобное отношение, вы начинаете прорабатывать массу собственных невротических тенденций. Практика благоприятна прежде всего для вас, а не для других людей. Постепенно и не напрямую она может повлиять и на другого, но когда вы её выполняете, то пользу извлекаете именно вы. То же самое касается и молитвы. Молитва за других может оказать какой-то эффект, но необязательно. Вы сами получите больше пользы от молитвы, чем человек, за которого вы молитесь, однако человек, за которого вы молитесь, может всё же что-то "уловить". Всё зависит от степени его открытости. Если мы открыты для учений Будды, тогда мы их получаем и продвигаемся по пути. Если же мы закрыты, то эти учения не сыграют никакой роли в нашей жизни, даже если Будда будет жить с нами по соседству.
Студент: А как насчёт пудж, которые выполняются, когда кто-то умирает? Совершаются ли они на благо умершего или же ради вас самих?
Ринпоче: Пуджи совершаются на благо умершего. То, что я далее скажу, является выражением моего личного мнения: я думаю, что пуджи в большей степени являются ритуалом тибетской культуры, чем чем-либо ещё. Нигде больше нет ничего похожего. В Бутане это делается иначе. Они словно делают из мёртвого "зомби" – кладут еду и предметы перед ним и говорят: "Отведай пищи в последний раз". Они готовят самые лучшие блюда, подают наилучшие вина и говорят: "Наслаждайся". Этот ритуал не имеет ничего общего с буддизмом; это обряд, который жители Бутана совершали в течение длительного времени. Они просто сочинили тексты, в которые вставили какие-то буддийские понятия, и используют их при проведении ритуала.
Пуджи будут иметь какой-то эффект, если мёртвый был буддистом, потому что такой человек будет восприимчив и открыт к обряду. Однако если умерший не был буддистом, тогда от ритуала не будет никакой пользы. Культурная связь будет иметь определённое значение для умершего. "Тибетская книга мёртвых", или, по-тибетски, Bardo Thodrol, в значительной мере опирается на традицию бон – добуддийскую тибетскую религию. Однако это всё равно удивительный текст. Я думаю, что он работает и очень полезен. Что же до пудж и вещей, которые делаются во благо умершего, – это зависит от связи человека с традицией, его культурных корней и тому подобного. Всё на самом деле возвращается к учению Будды: если вы сами не проработаете свою карму, никто за вас этого сделать не сможет.
Студент: Создаётся впечатление, что в плане соотношения между умом и умом-как-таковым позиции йогачары и махамудры непримиримо разнятся.
Ринпоче: Обе традиции признают факт, что ум по своей природе фундаментально чист. Общее буддийское понимание состоит в том, что ум преображается в мудрость. Мудрость возникает при остановке ума. Тогда как согласно йогачаре и махамудре аспект мудрости всегда уже существует, изначально. В "Бодхичарья-аватаре", тексте мадхьямаки, говорится: "Пресечение активности ума есть обретение дхармакаи (оптимального уровня бытия)". Однако согласно йогачаре и махамудре всё обстоит иначе. Речь не идёт о том, будто ум прекращает активность и возникает мудрость: мудрость существовала с безначальных времён. Ум чист по своей природе. Никакое омрачение не может его запятнать. В этом-то и заключается сходство обеих традиций. Различие же между ними состоит в том, что сторонники йогачары, как правило, субстанционализируют идею чистоты ума, тогда как махамудра не приписывает никаких характеристик уму-как-таковому – за исключением утверждения, что он пустотен, светоносен и преисполнен блаженства. Они утверждают, что в предельном смысле особо ничего о нём и не скажешь: необходимо его непосредственно пережить. К тому же омрачения воспринимаются как часть ума-как-такового.
Однако без концепции природы будды не возникло бы идеи ума-как-такового. Различия имеют место, но ведь если бы йогачара и махамудра были идентичны, последняя не развилась бы в отдельную традицию. Последователи йогачары говорят о четырёх типах мудрости, а махамудра говорит о пяти. Однако если бы первые не предложили идею типов, или аспектов, мудрости, традиция махамудры не пришла бы к идее пятой мудрости. Даже тантра не смогла бы открыть идею различных типов мудрости.
Студент: Почитание, по-видимому, состоит в проецировании чувства своей чистоты на другое существо – без подлинного видения чистоты самого гуру.
Ринпоче: В контексте махамудры почитание есть нечто совершенно иное. Почитание здесь практикуется не потому, что вы ожидаете спасения от кого-то другого. Вы пытаетесь развивать в себе смирение и скромность через зарождение чувства почтения к гуру. Дело не обстоит так, будто вы ничто, а гуру – всё; гуру существует для того, чтобы вы могли осознать своё собственное величие. Задачей гуру является помощь практикующему в том, чтобы он осознал собственные элегантность и достоинство. Практикующий не становится всё более зависим от гуру и не ломается внутренне, когда гуру умирает. Практикующий осознаёт, что гуру в действительности является олицетворением чистого состояния его собственного ума. Гуру попросту указывает на это.
Концепции абсолютной реальности
Ранее мы обсудили, как обыденное сознание преображается в сознание более высокого уровня, и поговорили о природе будды и уме-как-таковом. Теперь же мы сопоставим концепции абсолютной реальности, которых придерживаются в йогачаре и махамудре. Махамудра, если вы помните, означает то же самое, что и "абсолютная реальность". Все философские концепции йогачары представлялись в формате медитационной практики, и от практикующих требовалось понять реальность на четырёх разных уровнях, хотя они и взаимодействовали с одной и той же реальностью.
Первый уровень на санскрите называется упаламбха-прайога. На этом уровне медитирующий, или практикующий йогачару, начинает направлять своё внимание от внешнего на внутреннее. Он или она начинает созерцать внутренние ментальные процессы, мысли, образы и т. д. и осознавать процессы функционирования ума: как тот работает, как понимает различные вещи, как возникают мысли и образы. Если вкратце, практикующий начинает осознавать, что представляет собой ум, что такое сознание. Это первая стадия взаимоотношений практикующего с реальностью.
Она ведёт ко второму уровню, который называется анупаламбха-прайога. Как только медитирующий начинает верным образом понимать философию йогачары, он или она осознаёт, что физические объекты, или сенсорные восприятия, которые мы переживаем, являются совершенно опосредованными. У нас нет ровным счётом никакого понимания или контакта с реальностью "как она есть". То, с чем мы всё время пребываем в непосредственном контакте, – это наша собственная версия феноменального мира. У нас нет ни намёка на прямое понимание феноменального мира. В этот момент практикующие начинают понимать, что объекта не существует. Их постижение состоит в понимании несуществования объекта.
Вначале мы постигаем процессы функционирования ума; далее же мы начинаем осознавать, что переживаемые нами объекты не являются непосредственными восприятиями: они представляют собой исключительно субъективные мыслеконструкции сенсорных представлений. Это ведёт к третьему уровню – упаламбханупаламбха-прайоге. На данном этапе практикующий начинает осознавать, что и субъект, и объект не существуют. В плане наших ментальных процессов это всё только викальпа. Есть лишь отпечатки и склонности, являющиеся нашим собственным творением. Коль скоро понимаемые нами объекты также являются конструктами нашей собственной викальпы, то субъект и объект не существуют. И то, и другое суть всего лишь субъективные конструкты, а не реальные и действительные сущности.