Который сотворил небо и все, что на нем,
И землю и все, что на ней,
И море и все, что в нем,
Что времени уже не будет;
Но в те дни, когда возгласит седьмый ангел,
Когда он вострубит,
Тайна Божия откроется тем,
Кто питался от Древа Жизни,
От века стоящего в Море Вечном.
И голос опять стал говорить со мной и сказал:
"Пойди, возьми раскрытую книжку из руки ангела,
Стоящего на море и на земле".
И я пошел к ангелу и сказал ему:
"Дай мне книжку,
Ибо я буду питаться от Древа Жизни,
Стоящего посреди Моря Вечного".
И ангел дал мне книжку,
И я раскрыл ее и читал
О том, что было вовек, что есть
И что еще предстоит.
Я видел погибель, которая поглотит землю,
И разрушение великое,
Что потопит все народы земные в море крови,
И бесконечное всепрощение Всемогущего.
Души людские были как чистые страницы в книге,
Всегда готовые принять новое песнопение.
И поднял я лицо мое
К семи ангелам Матери Земной
И к семи ангелам Отца Небесного
И ощутил, как стопы мои коснулись святого чела Матери Земной,
А пальцы мои коснулись священных стоп Отца Небесного,
И запел я гимн Благодарения:
"Благодарю Тебя, Отче Небесный,
Ибо Ты поставил меня
У источника потоков бегущих,
У ключа живительного в сухой земле,
Орошающего сад чудес вечный,
Древо Жизни, Таинство Таинств,
Что растит вечно сущие отрасли насаждения вечного.
Дабы купали они корни свои в потоке жизни,
Питаемом от источника вечного.
И Ты, Отче Небесный,
Поставил хранить плоды их
Ангелов Дня и Ночи
И пламенем Света Вечного освещать всякий путь."
Но вновь послышался голос,
И вновь отвел я глаза мои
От величия царства света.
"Внемли, Человек!
Ты можешь стать на путь верный
И ходить перед ангелами.
Ты можешь петь днем пред Матерью Земной,
А ночью пред Отцом Небесным,
И золотой поток Закона будет течь через тебя.
Но оставишь ли братьев своих
Тонуть в зияющей бездне кровавой,
Когда содрогается от боли земля
И стонет под цепью каменной?
Можешь ли пить из чаши жизни вечной,
Когда братья твои изнывают от жажды?"
И сердце мое наполнилось состраданием,
И взглянул я, и вот
Явилось на небе великое знаменье -
Жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна,
И на главе ее венец из семи звезд.
И знал я, что Она - источник потоков бегущих
И Матерь Лесов.
И стоял я на песке морском,
И увидел выходящего из моря зверя.
И из ноздрей его исходил воздух грязный и мерзкий,
И там, где восстал он из моря, в смолу обратились ясные воды,
И тело его покрывал камень черный и паром пышущий.
И жена, облеченная в солнце,
Простерла к зверю руки свои,
Зверь же подполз и обнял ее.
И вот жемчужная кожа ее иссохла под грязным дыханием,
И спина ее преломилась в руках его, сокрушающих скалы,
И со слезами кровавыми пала она в озеро смоляное.
А из пасти зверя потекли армии людские,
Потрясающие мечами и бьющиеся одна с другой,
И бились те люди с яростью великой,
Отсекая друг другу члены и вырывая глаза,
Пока не пали в пучину смоляную,
Воя от муки и боли.
И подошел я к краю пучины и протянул вниз руку свою,
И увидел кровавый водоворот
И людей в нем, пойманных точно мухи в паутину.
И заговорил я голосом громким, сказав:
"Братья, опустите мечи свои и примите руку мою.
Зачем грязните вы и оскверняете Ту,
Что дала вамрождение,
И Того, кто дал вам наследие ваше?
Ибо кончились дни, когда покупали вы и продавали,
Кончились и дни, когда вы охотились и убивали.
Ибо кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен;
Кто убивает мечем, тому самому надлежит быть убиту мечем.
И купцы земные восплачут и возрыдают,
Потому что товаров их никто уже не покупает;
Товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных
И жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы,
И мрамора и скота, и овец и коней,
И колесниц, и тел и душ человеческих.
Ибо все потонуло в море кровавом,
Потому что вы отвратились от отца и матери вашей
И поклонились зверю, который построил рай каменный.
Опустите мечи, братья, и примите руку мою".
И когда наши пальцы сплелись,
Я увидел город великий,
Белый, сияющий вдали, светящийся алавастром,
И произошли молнии, громы и голоса
И сделалось великое землетрясение,
Какого не бывало с тех пор, как люди на земле.
Такое землетрясение! Такое великое!
И город великий распался на три части,
И города языков пали,
И город великий воспомянут пред Богом,
Чтобы дать ему чашу вина
Ярости гнева Его.
И всякий остров убежал, и гор не стало.
И град величиною с талант
Пал с неба на людей.
И один сильный ангел взял камень, подобный большому жернову,
И поверг в море, говоря:
"С таким стремлением повержен будет великий город
И уже не будет его.
И голоса играющих на гуслях, и поющих,
И играющих на свирелях, и трубящих трубами
В тебе уже не слышно будет;
Не будет уже в тебе никакого художника,
Никакого художества,
И шума от жерновов
Не слышно будет уже в тебе;
И свет светильника
Уже не появится в тебе;
И голоса жениха и невесты
Не будет уже слышно в тебе,
Ибо купцы твои были вельможи земли,
И волшебством твоим введены в заблуждение все народы.
И в нем найдена кровь пророков и святых
И всех убитых на земле".
И братья мои держали руку мою,
И они выбрались из озера смоляного,
И стояли в смущении на песках морских,
И небеса разверзлись и омыли дождем их нагие тела.
И услышал я голос с неба,
Как шум от множества вод
И как звук сильного грома;
И услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих.
Они поют как бы новую песнь пред престолом.
И увидел я другого ангела, летящего по середине неба,
Который имел песнопения дня и ночи
И вечное Евангелие, чтобы благовествовать
Живущим на земле,
Тем, кто выбрался из пропасти смоляной
И стоит нагой и омытый дождем пред престолом.
И воскликнул он: "Убойтесь Бога и воздайте Ему славу,
Ибо наступил час суда Его,
И поклонитесь Создавшему небо и землю,
И море и другие источники вод".
И увидел я отверстое небо, и вот - конь белый,
И сидящий на нем называется Верный и Истинный,
Который праведно судит.
Очи у Него как пламень огненный,
И на голове у Него много диадем,
И облечен он был ослепительным светом,
И ступни его были босы.
Имя Ему: Слово Божие.
И священное Братство следовало за ним на конях белых,
Облеченных в виссон белый и чистый.
И вошли они в вечный Бесконечный Сад,
В середине которого стоит Древо Жизни.
И нагие, дождем омытые толпы шли перед ними,
Трепеща в ожидании суда их.
Ибо грехи их были многие и они оскверняли землю,
Да, они погубили тварей земных и морских,
Отравили почву, загрязнили воздух
И похоронили заживо Матерь, что дала им рождение.
Но я не увидел, что выпало им, ибо видение мое изменилось,
И я увидел новое небо и новую землю,
Ибо прежнее небо и прежняя земля миновали
И моря уже нет.
И я увидел святой город Братства,
Сходящий от Бога с неба,
Приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.
И услышал я громкий голос с неба, говорящий:
"Се гора дома Господня,
Поставленная во главу гор
И возвышенная над холмами;
И потекут к ней все народы.
Придите, и взойдем на гору Господню,
В дом Бога,
И научит Он нас Своим путям;
И будем ходить по стезям Его.
Ибо от Братства священного выйдет Закон.
Се, скиния Бога с человеками,
И Он будет обитать с ними; они будут Его народом,
И Сам Бог с ними будет Богом их.
И отрет Бог всякую слезу с очей их,
И смерти не будет уже;
Ни плача, ни вопля,
Ни болезни уже не будет,
Ибо прежнее прошло.
И те, кто воинствует, перекуют мечи свои на орала
И копья свои на серпы;
Не поднимет народ на народ меча,
И не будут более учиться воевать:
Ибо прежнее прошло".
И сказал Он еще: "Се, творю все новое.
Я есмь Альфа и Омега, начало и конец.
Жаждущему дам даром
От источника воды живой.
Побеждающий наследует все,
И буду ему Богом, и он будет Мне сыном.
Боязливые же и неверные
И скверные и убийцы, и все лжецы
Сами выроют себе яму, горящую огнем и серой".
И снова видение мое изменилось,
И услышал я голоса священного Братства, возносящие песню,
Говорящую: "Придите, будем ходить пред светом Закона",
И я увидел священный город,
И братья притекали к нему.
И город не имел нужды ни в Солнце,
Ни в Луне для освещения своего,
Ибо слава Божия освещала его.
И я увидел чистую реку Воды Жизни,
Светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога.
И среди реки стояло Древо Жизни,
Четырнадцать раз приносящее плоды
И дающее плод свой тому, кто станет питаться им,
И листья дерева для исцеления народов.
И ночи не будет там,
И не будут иметь нужды ни в светильниках, ни в свете солнечном,
Ибо Господь Бог освещает их;
И будут царствовать во веки веков.
Я достиг прозрения внутреннего
И через дух Твой во мне
Услышал дивную тайну Твою.
Твоим попущением источник знания
Забил во мне -
Ключ силы, изливающий воды живительные,
Поток любви
И всеобъемлющей мудрости,
Подобный блеском вечному Свету.
Книга третья
Утраченные свитки братства ессеев
О если бы слова мои
Были начертаны резцом железным
На вечное время на камне!
Ибо знаю, Творец мой жив:
Он утвердится на земле и на звездах
При скончании времен.
И хоть черви разрушат тело сие,
Я узрю Бога!"Псалмы Благодарения"
Ныне мы гордо отделили себя от природы, и дух Пана умер. Души людские рассеяны без надежд на единство, меч официальных вероучений повсюду лежит между ними. Хочешь жить в гармонии с Миром - обрати свою жизнь в выполнение вереницы величавых церемоний; не хочешь - отползи в сторону и сиди в своем тупике. И все-таки даже сейчас еле слышные слова о переменах вновь неприметно прокрадываются по лику земному. Словно начинается новая бескрайняя греза, и сознание человека снова медленно раскрывается вовне. Некий голос из давнего прошлого, дивный и трубный, проносится по нашей маленькой планете. Ему я и посвящаю эту книгу.
Э. Б. Ш.
Предисловие
Эта, третья, книга Евангелия Мира от ессеев представляет собой собрание текстов, обладающих особой духовной, литературной, философской и поэтической ценностью, образованной двумя могучими, сливающимися потоками преданий.
Хронологически первый из этих потоков, с которым народ иудейский столкнулся еще во времена Вавилонского пленения, начинается эпосом о Гильгамеше и завершается созданной Зороастром "Зенд-Авестой". Второй - это поток, с поэтическим величием текущий сквозь Ветхий и Новый Заветы, начинаясь с нестареющего Еноха и иных патриархов, пронизывая пророков и достигая таинственного братства ессеев.
В зарытой на берегу Мертвого моря библиотеке братства ессеев, где было найдено огромное число свитков, встречаются и сплетаются оба этих потока. Встреча их выглядит странной: мощной, почти кубистской простоте первого противостоит величественная, экспрессионистская поэзия второго.
Оригинальные тексты этого собрания можно приблизительно разделить на три группы: почти семьдесят процентов их совершенно отличны от древних священных книг Авесты и Ветхого с Новым Заветов; двадцать процентов схожи с ними, а еще десять тождественны им.
Представляя это собрание, я старался воздержаться от филологических и комментаторских истолкований, сосредоточившись вместо того на их духовных и поэтических ценностях, в большей степени привлекательных для человека двадцатого столетия. Я старался следовать слогу моего французского перевода первой книги Евангелия Мира от ессеев, ныне изданной на семнадцати языках.
Надеюсь, книга третья станет не менее популярной, чем книга первая, и сможет таким образом донести эти безвременные наития до нашего лишившегося ориентиров столетия, направляя нас, рег sесulа sесulоrum, к свету, становящемуся все более ярким.
Эдмонд Бордо Шекели
Введение
С глубокой древности существует замечательное учение, универсальное в своей применимости и вечное в мудрости. Обрывки его найдены в шумерских иероглифах, на камнях и табличках, возраст которых составляет от восьми до десяти тысяч лет. Некоторые из символов, такие как символы Солнца, Луны, воздуха, воды и иных сил природы, возникли еще до катаклизма, которым завершился плейстоцен. На сколько тысяч лет старше них само учение, не знает никто.
Изучать и практиковать это учение - значит вновь пробудить в сердце человека интуитивное знание, которое способно разрешить и его личные проблемы, и проблемы мира в целом.
Следы этого учения присутствуют почти в каждой стране и религии. Его фундаментальным принципам учили в древней Персии, Египте, Индии, на Тибете, в Китае, Палестине, Греции и во множестве других стран. Однако в наиболее чистой форме оно передавалось ессеями, этим таинственным братством, существовавшим в последние два или три столетия до Рождества Христова и в первый век христианской эры на берегах Мертвого моря в Палестине и Мареотидского озера в Египте. В Палестине и Сирии члены этого братства звались ессеями, а в Египте - терапевтами, или целителями.
Эзотерическая часть их учения дается, среди прочего, Древом Жизни, ессейским Причащением ангелам и Миром Семикратным. Экзотерическое, или открытое учение содержится в книге первой Евангелия Мира от ессеев и в недавно обнаруженных свитках Мертвого моря.
Происхождение братства считается неизвестным, нет полной уверенности и в источнике его названия. Некоторые верят, что оно происходит от Еноха, или Эноха, и провозглашают его основателем братства, утверждая, что именно ему впервые было дано Причащение миру ангелов.
Другие считают, что название братства происходит от "Эс-раэль", имени избранного народа, которому Моисей дал Причащения на горе Синай, где они были явлены ему миром ангелов.
Но каково бы ни было происхождение братства ессеев, можно с уверенностью сказать, что само это братство просуществовало очень долгое время, возможно, в иных землях и под иными названиями.
Учение их появляется в "Зенд-Авесте" Зороастра, преобразовавшего его в жизненные правила, которым люди следовали несколько тысяч лет. Оно содержит основные принципы брахманизма, Вед и Упанишад; из этого же источника народились индийские системы йоги. Будда, по существу, высказывал те же идеи, его священное древо Бодхи соотносится с ессейским Древом Жизни. В Тибете это учение нашло еще одно выражение в тибетском Колесе Жизни.
Пифагорейцы и стоики Древней Греции также следовали принципам ессеев, а во многом и их образу жизни. Это учение составило один из элементов адонической культуры финикийцев и Александрийской школы философии в Египте, оно в значительной мере проявилось во многих отраслях западной культуры, в масонстве, в гностицизме, в кабале и в христианстве. Наиболее изящную и прекрасную интерпретацию дал ему Иисус в семи Блаженствах Нагорной проповеди.
Ессеи жили по берегам озер и рек, вдали от городов, образ жизни их был общинным, они все делили поровну. Занимались они по большей части земледелием и насаждением лесов, ибо имели обширные познания по части растений, почв и климатических условий, помогавшие им выращивать множество разнообразнейших фруктов и овощей в относительно пустынных землях, затрачивая на это минимум труда.
Они не имели ни слуг, ни рабов, - утверждают, что они были первым народом, осудившим рабство и в теории, и на практике. Не было среди них ни богатых, ни бедных - оба эти состояния считались ими отклонениями от Закона. Они установили собственную экономическую систему, целиком основанную на Законе, и показали, что все вещественные потребности человека, в том числе и потребность в пище, могут удовлетворяться без борьбы, через познание Закона.
Много времени они отдавали изучению как древних писаний, так и специальных отраслей знания - методам образования и воспитания, целительству, астрономии. Говорят, что они унаследовали астрономические познания халдеев и персов, а также египетское искусство врачевания. Искусны они были и в пророчествах, к произнесению которых подготавливали себя продолжительным постом. Столь же умелы были они и в исцелении людей и животных с помощью трав и иных растений.
Жизнь они вели простую и размеренную, пробуждаясь каждый день перед восходом Солнца, чтобы изучать силы природы и причащаться им. Купание в холодной воде, как и ношение белых одежд было у них ритуалом. После дневной работы в полях и на виноградниках они сходились, чтобы в молчании вкусить дневную пищу, начиная с молитвы и заканчивая ею. Питая глубочайшее уважение ко всему живому, они никогда не прикасались к животной пище и не пили перебродивших жидкостей. Вечера они отводили ученым занятиям и причащению небесным силам.
Вечер считался у них началом суток, их Суббота, или священный день, начиналась вечером в пятницу, бывшую первым днем недели. Этот день отдавался учебе, обсуждению различных тем, увеселению гостей и игре на некоторых музыкальных инструментах, остатки которых были найдены археологами.
Такой способ жизни позволял им доживать до 120-летнего, а то и большего возраста, отличаясь, как говорят, удивительной силой и выносливостью. Во всех своих делах они выражали созидательную любовь.