Высота шатра Вознесенской церкви составляет 28 метров, а высота всей церкви – 62 метра. Все архитектурные детали храма подчеркивают его устремление вверх. А могучее основание, неторопливый ритм лестниц и галереи, окружающей здание, только усиливают впечатление стремительного подъема. Образ церкви Вознесения – это образ Церкви Христовой. Говоря с нами на языке гениальной архитектуры, безвестный строитель рассказывает о молитвенном порыве человеческого духа, стремящегося ввысь, к Богу. Есть человек и есть Бог, говорит зодчий, все остальное – второстепенно. И стремление человека к Богу – это стремление сына к утраченному отцу. А достичь его можно, только отринув земное и устремив душу и помыслы свои вверх, к горним заоблачным высотам, "возлюбив Господа своего всем сердцем своим"…
В облике храма все подчинено идее стремления ввысь. Переход от яруса к ярусу происходит как бы сам собой, органично и без малейшей задержки, неудержимо, но и без видимой торопливости. Нет ничего лишнего, или, по словам Берлиоза, "налепленного". На зрителя не давит масса материала, церковь кажется очень легкой – и это при толщине стен, составляющей от двух до четырех метров!
Строгое декоративное убранство подчеркивает красоту пропорций величественного здания. Удачно найденное решение создает зрительное впечатление плавного перетекания объемов храма снизу вверх, что подчеркивает монолитность здания. Весь нижний ярус храма как бы вырастает из берега реки. В каждой части, в каждой детали храма прослеживается основная мысль зодчего: придать постройке легкость и устремленность ввысь. Стремительно взлетающий шатер храма украшен легкой сеткой из белокаменных бусин.
В плане здание храма представляет собой равноконечный крест. Подобные каменные церкви с крестчатым сводом, появившиеся на рубеже XV–XVI веков, утверждали возросшую роль и силу Православия: молящихся как бы осенял реально зримый сводчатый крест. Как писал летописец, враги Руси "не возмогоша одолети крестные силы, есть бо нам верным забрало крест честной…"
По своей конструкции здание церкви является единым столпообразным объемом без внутренних опор. Обычной алтарной апсиды у церкви Вознесения нет. Она стоит на подклете, окруженном со всех сторон галереей – "гульбищем". На восточной стороне галереи, опоясывающей храм, сохранился белокаменный трон. Его ножки выполнены в виде львиных лап, а подлокотники украшены резным орнаментом. С этого места московские цари некогда любовались бескрайней ширью, открывающейся за Москвой-рекой, с Николо-Перервинским монастырем, лугами и далекими лесами.
У церкви Вознесения была и еще одна важная функция: ее высокий шатер служил наблюдательным пунктом. С его верха был хорошо виден расположенный в 14 км от Коломенского ниже по Москве-реке другой такой же наблюдательный пункт – шатровая церковь в дворцовом селе Остров. А из Острова наблюдатели следили за вершиной громадного Боровского кургана, расположенного на берегу Москвы-реки у села Чулкова – оттуда открывались бескрайние дали вплоть до Бронниц. Цепь наблюдательных постов непрерывно тянулась к южной границе, и если наблюдатели замечали внезапное появление татар, то давали об этом знать соседним постам, зажигая костры. Так, распространяясь от одного поста к другому, тревожная весть мгновенно долетала до Москвы.
Специально для наблюдателя прямо под главой церкви Вознесения, в барабане купола, устроено небольшое помещение. В него можно попасть по лестнице, проложенной в толще стен к основанию шатра, а оттуда наверх вела металлическая лестница-стремянка, спускающаяся от креста.
Интерьер храма отличается цельностью художественного облика и наполнен светом. Освещенность интерьера усиливается за счет особого устройства окон: снаружи, по углам четверика, они расположены на соседних гранях, а внутри два окна сходятся в одно, занимающее весь угол. Умелое расположение окон создает разнообразную игру света – от ослепительно-яркого до сильно затененного. По площади храм невелик – 8,5 × 8,5 метра, но при сравнительно небольшом пространстве в нем сохраняется ощущение простора.
Устремляющийся ввысь шатер производит впечатление уходящей в небо лестницы. Внутри церкви преобладает белый цвет. В ходе реставрационных работ установлено, что этот цвет присутствовал в храме изначально. Первоначально пол церкви был выложен красными и черными треугольными керамическими плитками, уложенными "конвертом", а в XIX в. он был покрыт квадратными каменными плитами.
Первоначальный иконостас храма не сохранился. В настоящее время в нем можно видеть восстановленный иконостас XVII века. За почти 500 лет своего существования храм неоднократно подвергался ремонту, поновлению и реставрации. Но основной его облик сохранился без существенных изменений.
Несмотря на тщательные исследования, до сих пор, к сожалению, не удалось найти имя гениального зодчего, строившего храм. Никаких сведений в исторических документах о нем не содержится. То, что храм построен по образцу русских шатровых деревянных храмов – "верх на деревянное дело", – вроде бы должно указывать на то, что его строил русский мастер. С другой стороны, многие приемы, элементы конструкции и декора говорят о сильном влиянии итальянского зодчества эпохи Возрождения. Может быть, храм строил итальянский мастер, приглашенный Василием III? Но многие особенности конструкции церкви очень близки строительным приемам псковских мастеров, а ряд декоративных элементов прямо происходит из московского зодчества XIV–XV веков. Многие элементы церкви Вознесения можно отыскать в памятниках более древних, например, в соборе Спасо-Андроникова монастыря или в соборе псковского Мирожского монастыря, построенного по образцу древних храмов Херсонеса Таврического.
Что ж, может быть, когда-нибудь загадка храма Вознесения в Коломенском будет разгадана, и мир узнает имя гениального архитектора, построившего это удивительное сооружение. А пока стремительно взлетающий с зеленого берега Москвы-реки белокаменный храм молчаливо хранит свою тайну.
Церковь Покрова в Филях
…27 апреля 1682 года скончался царь Федор Алексеевич, и над Россией вновь встал призрак Смуты: кто будет теперь править – малолетний Петр, сын Натальи Нарышкиной? Или Иван, сын Марии Милославской? Патриарх Иоаким с архиереями и вельможами вышел на Красное крыльцо царского дворца и, велев собраться всяких чинов людям, вопросил: кому из царевичей быть на царстве? "Петру! Петру!" – прокатился многоголосый крик. Возгласы "Ивану!" были быстро заглушены.
Правительницей при малолетнем царе стала его мать, Наталья Кирилловна Нарышкина. Ее родственники, за которыми никто до сих пор не усматривал никаких достоинств, вдруг стремительно вознеслись: брат Иван в 23 года стал боярином – за что такая неслыханная честь?
Возмущение ширилось, и вместе с ним крепла враждебная партия…
15 мая 1682 года в Кремль ворвались восставшие стрельцы, натравленные одной боярской партией на другую: "Выбрали Бог знает какого царя! Не хотим, чтобы нами правили Нарышкины и Матвеев, мы им всем шею свернем!" В толпе гуляли списки "изменников", среди которых на первом месте стояли имена царицыных родственников: бояр К. П. Нарышкина, И. К. Нарышкина, А. К. Нарышкина, окольничего Л. К. Нарышкина, стольников Федора, Василия и Петра Нарышкиных, Ивана Фомича Нарышкина, а также других бояр – сторонников "нарышкинской партии".
Вот в эти-то страшные минуты, когда толпа стрельцов, ворвавшихся во дворец, рвала на части старого боярина Артамона Матвеева, князя Черкасского, Афанасия Нарышкина и других "изменников", насмерть перепуганный Лев Кириллович Нарышкин, дядя царя Петра, кинувшись на колени перед иконой Пресвятой Богородицы, дал обет построить храм в честь Покрова Богородицы, если спасет и защитит его Всеблагая…
Такова предыстория церкви Покрова в бывшем подмосковном селе Фили, одного из самых замечательных произведений русского зодчества конца XVII века. Она была построена в 1693 году на средства боярина Льва Кирилловича Нарышкина, дяди Петра I и одного из ближайших соратников молодого царя. За четыре года до этого Петр пожаловал ему Фили, и Нарышкин начал деятельно благоустраивать свое новое имение. Он возводит новые барские хоромы, разбивает парк с разными затеями, а вместо старой деревянной церкви закладывает новую, каменную. Деньги на ее строительство дали и царица Наталья Кирилловна, и юный царь Петр. Точная дата постройки церкви неизвестна, но, по-видимому, закончена она была до 1694 года: этим годом датируются лампады, пожертвованные храму его строителем.
Храм Покрова в Филях считается признанным образцом, эталоном московского, или как его еще называют "нарышкинского", барокко – архитектурного стиля, получившего широкое распространение в России в последней трети XVII столетия. В эту эпоху русское зодчество все настойчивее включается в общеевропейское русло. Пышный стиль барокко главенствует в Европе. Но художественный гений каждого народа сохраняет в этом общем стиле свое лицо, сохранил его и русский художественный гений…
Черты московского барокко в основном определились в середине XVII века. Благодаря улучшению качества кладки стены стали тоньше, простенки между окнами уже, сами окна больше. Закладка железных полос в качестве арматуры в кирпичную кладку позволила устраивать оконные проемы не арочными, а прямоугольными и более широкими, что улучшало освещенность помещений. Применение железных связей, воспринимающих (наподобие тетивы лука) распор арок и сводов, позволило увеличить пролеты этих конструкций, а следовательно, и размеры помещений. На фасадах появляются горизонтальные тяги, обозначающие разделение объема здания на этажи (ярусы). Хотя в это время и применялся декор, образуемый фигурной выкладкой из фасонного кирпича или многоцветными изразцами, наиболее характерной особенностью стиля стали резные детали из белого камня на фоне красной кирпичной стены. Культовая архитектура быстро теряет особый, только ей присущий стиль: в церковных зданиях применяются те же архитектурные детали, что и в гражданских. Церкви постепенно утрачивают суровую простоту и строгость, свойственные храмам Средневековья…
Покровская церковь в Филях служит наиболее ярким образцом нового стиля. Храм буквально очаровывает своим непередаваемым изяществом, стройностью и изысканностью белокаменного кружева, которое особенно нарядно смотрится на фоне красных стен храма. Глядя на эту красоту, трудно поверить, что еще в середине 1960-х годов церковь стояла полуразрушенной и изуродованной…
Покровский храм принадлежит к древнему типу храма "иже под колоколы" – в нем совмещены колокольня и церковь. Колокола висят в пролетах среднего яруса. Все здание имеет башенно-ярусную композицию. Стройная вертикаль церкви – четверик, два восьмерика и барабан главы с вытянутыми вверх узкими окнами, подчеркивающими движение вверх, дополняется полукругами притворов, увенчанных золочеными главками. Широкие, раскидистые лестницы ведут на галерею, окружающую храм со всех четырех сторон. В облике Покровской церкви есть сходство с храмом Вознесения в Коломенском – такой же уверенный взлет к небу, но только несколько более замедленный. Подобно церкви Вознесения в Коломенском, церковь в Филях черпает силы для своего устремления к небу как бы из самой земли, уходя в нее своими "корневищами" – живописно раскинувшимися лестницами. Но, в отличие от ясной и простой церкви в Коломенском, храм Покрова в Филях необыкновенно пышно украшен резным белым камнем. Замысловатое белокаменное кружево ярко выделяется на фоне ярко-красных стен. Резные наличники окон, пристенные колонки, живописные парапеты, барочные "петушиные гребешки" дополняются ажурными крестами над сияющими золотом гранеными главами. И все легко, воздушно и затейливо, как в сказке. Даже в пасмурный день церковь выглядит торжественно и радостно.
Церковь двухэтажная. Верхний храм, освященный во имя Нерукотворного образа Спасителя, – летний; нижний, посвященный празднику Покрова Пресвятой Богородицы, – теплый, зимний. Оба помещения небольшие – церковь строилась как усадебная и была рассчитана только на семейство владельцев Филей, Нарышкиных. По преданию, в Филях неоднократно бывал царь Петр, который, как рассказывают, даже пел на клиросе Покровской церкви. А в 1703 году, после взятия Нарвы, Петр I привез в церковь яркие цветные оконные витражи, взятые в Нарве как трофей.
Внутреннее убранство церкви необыкновенно пышно. Верхний храм украшает позолоченный девятиярусный иконостас, который поднимается до самых сводов. Иконостас обильно украшен резным растительным орнаментов. Такая же пышная резьба покрывает клиросы и ложу владельца усадьбы, увенчанную короной. Автором иконостаса и интерьеров церкви был мастер Посольского приказа Карп Золотарев. Первоначальный иконостас нижней церкви не сохранился, его трижды меняли в разное время.
В храме, справа от Царских врат, некогда находился особо чтимый образ Спаса Нерукотворного – как считается, тот самый, пред которым молился Лев Кириллович Нарышкин, спасаясь от разъяренных стрельцов (по другой версии, он молился все же перед иконой Божьей Матери). Позже Нарышкин пожертвовал эту икону в построенную им церковь, где она оставалась вплоть до революции 1917 года, после чего сгинула неизвестно куда. В церкви хранились также другие реликвии, связанные с семейством Нарышкиных, которым село Фили принадлежало до отмены крепостного права: полотенце, вышитое золотом и шелками царицей Натальей Кирилловной, и Евангелие в переплете, обложенном чеканным серебром, с закладкой цветов ордена Св. Анны.
Храм Покрова в Филях, находящийся близ Можайской дороги, был разорен французами в 1812 году. Тогда в нем была устроена конюшня. Во время французского нашествия наиболее дорогое церковное имущество удалось спасти: его замуровали в стене северного придела. Во время Великой Отечественной войны в храм, к тому времени уже закрытый и разоренный, попало несколько зажигательных бомб. Только после долгих восстановительных работ, начавшихся в 1952 году, церковь удалось восстановить. В 1980 году в его стенах открыли филиал Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Сегодня Покровская церковь, как отмечает архитектор И. В. Ильенко, "по гармоничности и совершенству пропорций, красоте и богатству декора является одним из лучших образцов нарышкинского стиля и заслуженно пользуется мировой известностью".
Успенский собор на Городке
Подмосковный Звенигород впервые упомянут в духовной грамоте Ивана Калиты, относящейся к началу 30-х годов XIV века. Однако южнорусское название, как и материалы археологических раскопок, говорят о более древнем, домонгольском времени возникновения города. Иногда можно встретить утверждение, что Звенигород был основан в 1152 году князем Юрием Долгоруким, но это не более чем гипотеза. По завещанию Дмитрия Донского город достался его второму сыну Юрию.
Древний кремль Звенигорода, Городок, находится за пределами современного города, между двумя ручьями – Жерновкой и безымянным, текущими по дну глубоких оврагов и впадающими в мелководную тут Москву-реку. На вершине Городка высится белокаменный одноглавый собор. Несмотря на определенное сходство с владимиро-суздальскими храмами, эта небольшая церковь отличается от них простотой и скромностью архитектурного убранства. Поставленный на высокий цоколь, храм строен и изящен. В его облике присутствует то чувство меры, которое отличает истинные произведения искусства.
Белокаменный Успенский собор на Городке построен по заказу князя Юрия Дмитриевича Звенигородского в 1417–1422 годах. Строившие собор зодчие руководились теми художественными навыками и приемами, которые сложились в архитектуре Москвы к концу XIV века. Нетрудно заметить их стремление создать единое и ясное по своей природе здание. Храм прост и строг, он не осложнен ни башнями, ни галереями, ни притворами, которые были так характерны для владимиро-суздальского зодчества.
Издали собор выглядит совсем небольшим. Скромно белеет он на вершине холма, словно вырастая из него. Но вблизи храм производит впечатление внушительного сооружения. В действительности же высота его от уровня земли до кровли всего 12,5 метра, при ширине северного фасада 13 метров. Так же, как и церковь Покрова на Нерли, собор на Городке на близком расстоянии кажется выше, чем он есть на самом деле. В этом был особый замысел зодчих. Даже на глаз заметно, что и куб собора, и основные архитектурные элементы (проемы окон, барабан и др.) кверху сужаются. Движение вверх подчеркивают заостренные килевидные завершения порталов и обрамления узких, удлиненных окон. Даже камни, из которых сложен собор, имеют большую высоту, нежели ширину (обычно наоборот).
Звенигородский Успенский собор, по образному выражению художника П. Радимова, напоминает красавца-богатыря в холщовой вышитой рубахе и золотом шлеме. Сохранив простоту и ясность, спокойную величавость и монументальность белокаменных храмов времен Юрия Долгорукого, которые сегодня можно видеть в Суздале, в Переславле-Залесском, Успенский собор на Городке утратил их суровость, тяжеловесность. Зато его создатели многое восприняли от изысканного изящества Дмитровского собора Владимира, легкости церкви Покрова на Нерли, хотя собор на Городке и уступает им в великолепии и богатстве отделки.
Стены собора на Городке украшает тройной резной пояс шириной немногим более метра. Такие же, но более узкие ленты плоской резьбы тянутся на барабане и апсидах. Узор был вырезан на камне уже после его укладки каменных блоков, и он почти не уступает лучшим образцам работы древних мастеров, даже таким уникальным, как в Юрьеве-Польском. Только нет здесь ни львов, ни грифонов и сирен, ни человеческих масок. Их заменил геометрический и растительный орнамент – переплетения стилизованных цветов и стеблей, присущие сербским орнаментальным формам (Москва в это время поддерживала оживленные сношения с Балканами). Украшением собора на Городке являются и его перспективные порталы.
Многочисленные ремонты и поновления отчасти изменили первоначальный облик Успенского собора. Храм сильно пострадал в годы Смутного времени, был разграблен и долгое время оставался поврежденным. Документы XVII столетия свидетельствуют: "…кровля вся сгнила, и в дождевое время бывает капель великая и своды размывает, и церковному строению чинится поруха большая". В 1830 году во время ремонта стены собора были стянуты железными полосами. С западной стороны к собору была пристроена небольшая звонница. Существующий крест на главе собора, превосходный по красоте рисунка, относится к концу XVII века.
Внутри собора поражает его высота. Сверху из восьми окон барабана льется свет, заполняющий все верхнее пространство храма. Как и во владимирских и раннемосковских придворных храмах, в западной части устроены хоры для княжеской семьи. На хоры ведет лестница, проложенная в толще стены.