Пусть чужая боль станет своей
– Геронда, Вы как‑то сказали, что мы организуем "молитвенную бригаду". Когда это будет?
– Зависит от вас… В другой раз посмотрим ваш уровень и исходя из этого… организуем духовную "молитвенную бригаду". Если молитва будет с состраданием, знаете, какая у неё будет сила? Будете молиться о нуждах мира, и те из людей, кто в этот момент просят у Бога помощи и находятся на одной с вами частоте, будут получать от Него помощь. Я чувствую души, которые молятся; словно движение силы ощущаю их молитву. Часто я знаю и в какое время молился какой‑нибудь больной человек и получил помощь.
– Геронда, люди, о которых молитесь, это чувствуют?
– Да, чувствуют, что произвожу у них "землетрясение", и испытывают потрясение. Когда молитва творится с состраданием, даже и незнакомые люди это ощущают.
– Геронда, когда наша молитва о других наиболее угодна Богу?
– Когда мы её чувствуем. А чувствуем мы её, когда ставим себя на место других. Если мы поставим себя на место больных или усопших, это поможет нам молиться с состраданием; сострадание сходит в сердце, и молитва наша становится сердечной.
– Геронда, когда я утопаю в помыслах, то не могу молиться.
– Зачем же, дорогая моя, ты так привязалась к себе и не подумаешь хотя бы чуть-чуть о людях, которые страждут. Знаешь, сколько есть распавшихся семей, сколько детишек выброшены на улицу и живут в детских домах без материнской ласки? Сколько людей в этот самый момент кричат: "На помощь!" – и никого нет рядом, кто бы мог им помочь? Сколько людей тонут в море, сколько кончают жизнь самоубийством, сколько страдают? Столько людей, нуждающихся в молитвах монахов, а мы тратим драгоценное время на беспредметные помыслы или детское нытьё и даже наши прямые духовные обязанности как следует не исполняем. Смотри, перестань заниматься только собой, пусть чужая боль станет для тебя своей. Так ты и мир обретёшь, и воздаяние будешь иметь от Бога, и помощь будешь другим подавать.
Когда я жил в монастыре Филофей, который в то время был особножительным, как‑то раз ночью я молился в келье и почувствовал, что какой‑то человек, имеющий нужду, пришёл к монастырю. Это был один бедный человек, к тому же бесноватый. Ворота монастыря закрывались с заходом солнца и открывались на другой день утром. "Что теперь делать? – подумал я. – Дать бы ему хоть что‑нибудь поесть, а то как человек будет голодным до утра?" Тут мне пришла мысль. Я пошёл, взял кое-какие продукты, положил их в корзинку, привязал верёвку и спустил корзинку из своего окна, которое выходило наружу. Я был в таком состоянии, что потом не мог успокоиться. Всю ночь я с состраданием молился. "Боже мой, – говорил я, – я сделал, что мог; я недостоин просить Тебя, чтобы Ты помог Своему созданию. Но разве это справедливо, чтобы он из‑за меня страдал?" Утром, когда открылись монастырские ворота и человек вошёл внутрь, он был здоров. Зашёл в храм и прославил Бога. Благой Бог сжалился над ним и освободил от беса.
– Геронда, когда молишься о каком‑нибудь страждущем человеке, то ум обращается ко Христу или к страданиям человека?
– Не у Христа ли ты просишь помощи? Начинается с человеческих страданий, а возвращается ко Христу.
– Геронда, когда у меня нечувствие в сердце, я вспоминаю разные трудности, которые довелось пережить, и прошу у Бога, чтобы Он помог тем, кто переживает похожие трудности.
– Это хорошо. Делай так, если это тебе помогает лучше понимать другого человека и ему сопереживать. "Боже мой, – говори, – как Ты меня много облагодетельствовал, так помоги и брату моему, который лучше меня".
– Геронда, когда я молюсь о спасении какого‑нибудь человека и одновременно прошу Бога, чтобы Он не попустил ему страданий, может это неправильно?
– Нет, дорогая, и в этом тоже сострадание. Богу нравится, когда у человека, который молится, есть любовь к ближнему; но сделает Бог то, что полезно душе.
Молитва о конкретных нуждах и обо всём мире
– Геронда, мне грустно, когда служба заканчивается, а я так и не смогла помолиться, потому что всё время хотела спать.
– Чтобы прогонять сон, думай о том, что пробуждает в тебе духовный интерес.
– Геронда, разве есть интерес больший, чем людские страдания?
– Нет, но если думать о людских страданиях в общем и целом, то это не помогает. Думай о конкретных людях, которые испытывают большую нужду, тогда станешь сострадать и молитва будет сердечной. Возьми какой‑нибудь случай, который тебя больше всего беспокоит, а потом думай о других. Скажем, на войне много бывает раненых. Хорошо, когда ты можешь думать и сопереживать всем пострадавшим, даже не видя их. Но если не можешь сопереживать не видя, тогда будет полезно, если встретишься с кем‑нибудь, кто потерял, скажем, палец, и помолишься: "Подумать только, этот человек стал инвалидом, остался без руки или без ноги! А сколько таких несчастных, у которых нет рук, ног!" Одно дело услышать по новостям, что поезд сошёл с рельсов, и другое увидеть своими глазами лежащий под откосом поезд и погибших людей. Когда ты молишься о конкретной нужде, которая тебя волнует, то и сам получаешь помощь, и ближнему помогаешь.
– Геронда, когда звонит колокольчик на проскомидии, я поминаю в общем, например, вдов, сирот, одиноких людей, а не конкретные имена. Это правильно?
– И я делаю то же самое. Но молись с участием. И священник на проскомидии не должен просто вынимать частицы и формально читать имена, но о каждом должен просить с участием, тогда такие увидит чудеса! Однажды привели к одному священнику бесноватого и попросили отслужить литургию. Священник, поминая его на проскомидии, прежде чем вынуть частицу, помолился за него горячо и сказал: "Господи, Ты видишь, как страдает Твоё создание. Освободи его от власти беса. Помяни, Господи, раба Твоего…" И бес не выдержал и вышел.
– Геронда, лучше молиться о чём‑то долго или от одного прошения переходить к другому, и так входить в страдания всего мира?
– Зачем брать только одно прошение? Лучше много: одно, другое, третье, одно за другим. А потом размышлять вообще о страданиях мира и молиться. Это любезно Богу, потому что говорит о душевном благородстве.
– Геронда, чего нам просить в молитве о мире?
– Просить для всех "доброго рая". Христос пострадал, чтобы все люди спаслись – и те, кто близки к Нему, и те, кто далеки. Будем просить, чтобы все познали Бога, возлюбили Его, угодили Ему и спаслись – вошли в рай. Один человек говорил: "Боже мой, я познал рай уже здесь на земле. Меня отправь в ад, а моего брата – в рай". Хотя если такой человек попадёт в ад, то, думаю, от его великой любви тот небольшой кусочек ада, где он будет, превратится в рай, потому что где есть любовь, там Христос, а где Христос – там рай.
Молитва о тех, кто просит наших молитв
– Геронда, когда нас просят, например: "Помолитесь о моём ребёнке, который сдаёт экзамены", – или: "Помолитесь о таком‑то – ему предстоит операция", – нужно потом спрашивать как всё прошло?
– Зачем спрашивать как прошло? Чтобы сказать: "Слава Тебе, Боже, что моя молитва подействовала"? Помолился? Сделал своё дело? Ничего другого от тебя не требуется.
– Геронда, как Вы молитесь о людях, о которых Вас просят молиться?
– До операции записки, которые мне давали, я читал стоя, делая время от времени земные поклоны. Когда же я вернулся из больницы, то стал читать лёжа на боку.
Но как только я пришёл в себя, то опять начал читать записки стоя.
– Геронда, когда некоторые паломники оставляют нам записки для поминовения, а мы не знаем их нужд, то как нам за них молиться?
– Говорите: "Господи, помилуй рабов Твоих, нужды которых Ты Сам ведаешь".
– А когда, геронда, молимся о людях и не знаем, живы ли они или умерли?
– Говорите: "Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих".
– Геронда, иногда я забываю помолиться о тех, кто просил помолиться о каком‑то конкретном деле в определённый день и час.
– Начинай свою молитву с них и говори: "Помяни, Господи, рабов Твоих, заповедавших нам, недостойным, молитися о них". Помяни имена их два-три раза, а потом молись обо всём мире, говоря: "Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих".
– Иногда, геронда, я не помню имён людей, которые просят молитв.
– Если не помнишь имён, которые тебе дают, то молись в общем: о больных, о молодых, сбившихся с пути, и т. д. В начале говори: "Помоги, Боже мой, сначала тем, кто больше нуждается в помощи", – а потом продолжай: "Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих".
– Геронда, я записываю имена людей, которые просят молитв, по их нуждам: о здравии, о просвещении и т. д. Но имён становится всё больше и больше. Сколько времени нужно держать эти имена и молиться об этих людях?
– Сначала поминай новые имена, а потом уже говори: "Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих и весь мир Твой", – это чтобы поезд твой не отправлялся полупустым.
– Геронда, когда меня просят молиться о какой‑то нужде, сколько времени я должна молиться?
– Зависит от нужды человека и от того, насколько ты ему сочувствуешь. У него может и не быть какой‑то серьёзной нужды, но по состраданию к нему ты можешь молиться о нём годы. А, может, прочитаешь и всего одну чётку.
– Какой же, геронда, критерий того, что я достаточно помолилась?
– Молись, пока тебя это не напрягает. А относительно количества, зависит от того, сколько у тебя времени. Но главное, это не сколько человек молится, а как молится. Можно долго молиться и думать, что молишься, а на самом деле не молишься, потому что в молитве не сострадаешь. А кто‑то может и недолго молится, но молитва у него настоящая, потому что творится с сокрушением и смирением. Но если есть и количество, и качество, тогда любочестная душа получает от Бога двойную благодать.
– Геронда, когда в монастырь приходят люди с каким‑нибудь горем и оставляют свои имена, чтобы я молилась, я им сочувствую, но иногда у меня нет достаточно времени, чтобы как следует помолиться об их нуждах, и помысел меня смущает.
– Человек делится с тобой своей болью, ты слушаешь его и глубоко сострадаешь. Тогда, даже если не успеешь помолиться о нём, то это сострадание стоит часов молитвы; это сердечная молитва и она имеет благотворные результаты. Или читаешь имена, которые тебе дают, и переживаешь, что не имеешь времени сделать чего‑то больше. Одно сердечное воздыхание при произнесении имён записывается на Небе, восходит прямо к престолу Божию!
Молитва о болящих
– Геронда, сейчас во время болезни, какое мне соблюдать правило?
– Если можешь, пой тихо песнопения или твори молитву и проси у Бога здоровья себе и другим людям, которых ты, как имеющая склонность к болезням, можешь лучше чувствовать. Теперь тебе даются все условия для молитвы, и даже страдание, которое есть очень важная предпосылка к тому, чтобы с состраданием молиться о больных и чтобы молитва была сердечной. Собственно это и есть главное дело монаха. Если ты поймёшь это, то не станешь грустить, но будешь молиться непрестанно, благодаря Бога.
– Геронда, некоторые люди пишут записки с именами болящих и рассылают их по разным монастырям для поминовения.
– Это хорошо, но недостаточно. Люди и сами должны молиться и больным говорить, чтобы те тоже молились. Не нужно довольствоваться только тем, что рассылать имена.
– Геронда, мне приходят мысли просить Бога, чтобы Он забрал моего брата, который остался инвалидом и сильно мучается.
– Не надо указывать Богу, как Ему поступать. Предоставь всё Богу и уповай на Него. Бог знает, что лучше для Его чада, и как любящий Отец поступит соответствующим образом.
– Геронда, как Вы молитесь, когда над больным человеком висит угроза смерти?
– Делаю, что в моих силах в плане молитвы и подвига, а потом предаю всё в руки Бога, Который по природе благ.
– Геронда, если Бог знает, что на пользу больному, тогда зачем нам молиться?
– Нам нужно просить Бога, и если выздоровление и продление жизни будут во спасение душе, тогда Благой Бог тут же поможет. Но если алы не будем Его просить, тогда развитие болезни будет идти естественным образом.
Молитве с состраданием последует божественное утешение
– Геронда, когда я слышу о человеческих скорбях, у меня внутри всё сжимается. Может, это от маловерия?
– Гляди: беспокойство о себе – маловерие, а беспокойство о другом – это сострадание. Правильное сострадание человеческой боли сопровождается молитвой, а потом следует божественное утешение. Поэтому, молись сколько можешь, а потом предавай всё в руки Божии и успокаивайся. Разве Бог переживает о Своём создании меньше тебя? Зачем же тебе волноваться?
Бог тому, кто духовно сострадает и страдает за других, подаёт большое утешение, потому что иначе человеку не выдержать. Знаете, как мне горько получать столько писем от людей с таким количеством проблем? Горечь и яд в мои уста, и потом ничего не хочется есть. Но из этой боли выходит настоящая радость. Бог вознаграждает утешением, соразмерным страданию; утешает таким утешением, что не можешь перенести. И хотя перед тем ты страдал и плакал за другого, а теперь веселишься. Словно Благой Бог говорит тебе: "Не волнуйся, дитя Моё, Я услышал твою просьбу".
ГЛАВА 3
Молитва об усопших
"Перешёл от смерти в жизнь"
– Геронда, Вам больно?
– А ты как думаешь? Если не доживу до рассвета, значит настанет для меня великий день: не будет ни вечера, ни утра! Солнце оставьте себе!
– Геронда, когда приходит время для человека, духовно подготовленного, оставить этот мир, то как он себя чувствует?
– Откуда мне знать?
– Никто, геронда, никогда Вам не говорил?
– "Перешёл от смерти в жизнь", – разве не так сказано? Значит, эта жизнь – смерть, а смерть есть переход к истинной жизни. Следовательно, идёт с радостью к жизни!
– Геронда, многие святые видели души, когда они оставляют тело. Какой у них вид?
– Они как дети. В иной жизни все будут как ангелы: не будет ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни старух, ни младенцев; все будут одного пола, одного возраста. Поэтому когда кто‑то видит души, разлучающиеся с телом, видит их словно маленьких детей. Лицо имеет свои характерные черты, но они как у детей.
Когда я жил в келье Честного Креста, то иногда навещал старца Филарета. Это был благочестивый старец, живший в соседней келье. Пятнадцать лет, до тех пор, пока сам не заболел, он ухаживал за своим послушником отцом Варфоломеем, страдавшим болезнью Паркинсона. Когда в последний раз я пришёл к нему в келью, то нашёл его на полу. Уже месяц как он ничего не ел, только пил воду. Лежать он не мог, спал в обуви, сидя, прислонившись к стене. Одежда его прилипла к телу, а обувь была вся мокрая, потому что открылись раны на ногах и из них выходила сукровица. Но сам он вёл себя так, словно ничего не происходило. "Это тоже, – говорил он, – благословение от Бога". Я поднял его и попросил отца Варфоломея разрешить мне остаться у них на ночь в каливе, чтобы помочь, но он не разрешил. Сказал, чтобы я приходил на другой день. В полночь я молился по чёткам и что же вижу! Вижу старца Филарета со светлым лицом, возрастом примерно лет двенадцати, восходящим на Небеса в небесном свете. И я понял, что он преставился.
– Геронда, первые сорок дней после преставления нужно больше молиться об усопшем?
– Да, потому что душа беспокоится, не зная, какой её ожидает Суд.
Я здесь возле гостиницы встретил как‑то одну старую женщину, которая хотела взять у меня благословение. Я тоже поцеловал у неё руку, потому что увидел благодать Божию в этой душе. Скоро она стала монахиней. Когда она преставилась, я был здесь и благоговейно приложился к её останкам. Потом со мной произошли два случая.
Один здесь, в исихастирии, а другой у меня в каливе. Первый произошёл через семь дней после кончины этой монахини. Я увидел её душу, она была как ангелочек, похожа на девочку двенадцати лет и вся светилась. Второй раз она явилась мне во сне, сделала с признательностью земной поклон и поблагодарила за мои о ней молитвы. Это было очень трогательно, и я чувствовал большую радость. Когда я хотел отметить дату, то увидел, что прошло сорок дней с момента её преставления. Душа эта отличалась большой добротой и сейчас не забывает благодарить.
Будем всегда молиться об усопших
– Геронда, в костнице зажигают лампадку?
– Да, это жертва об усопших. Даже просто свечку поставить за душу почившего уже большая польза.
Усопших надо помнить и всегда о них молиться. Не будем забывать молиться об их душах, дабы обрели упокоение. Я каждый раз, когда у меня в каливе бывает литургия, служу панихиду и обо всех почивших, имена которых не поминались. На Афоне в монастырях вечером в пятницу служат краткую панихиду по усопшим с коливом, а в субботу утром служат утреню в кафоликоне и литургию в кладбищенской церкви. Там, на кладбище, мы слагаем оружие. И из этого "дома" отправимся в другой.
– Геронда, как молиться об усопших?
– Говори в общем: "Боже, упокой души усопших раб Твоих", – и если придёт тебе на ум имя кого‑нибудь из почивших или случится, что умрёт кто‑либо из знакомых или незнакомых и ты об этом узнаёшь, то помяни и эту душу в той же молитве.
Хорошо сначала поминать почивших, имеющих большую нужду, затем тех, у кого нужда меньше, и под конец знакомых. Я, хотя никогда не думаю о родственниках, если вдруг из‑за усталости или по отсутствию времени не помолюсь об усопших, то вижу потом во сне своих родителей. Потому что когда я молюсь вообще об усопших, то и они получают помощь и радуются, а если не молюсь, то лишаются этого утешения. Если наши ничтожные молитвы приносят бедным усопшим помощь, тогда с нас, монахов, если мы о них не молимся, нужно с живых содрать кожу и посыпать солью.