Начинающему обучаться молитве Иисусовой очень вспомоществует к обучению ей ежедневное келлейное правило из известного числа земных и поясных поклонов соответственно силам. Полагаются поклоны неспешно, с чувством покаяния, и при каждом поклоне произносится молитва Иисусова. Образец этого моления можно видеть в "Слове о вере" преподобного Симеона Нового Богослова. Описывая ежедневный вечерний молитвенный подвиг блаженного юноши Георгия, святой Симеон говорит: "Он помышлял, что предстоит Самому Господу и припадает к пречистым ногам Его; он молил Господа со слезами, чтоб Господь умилосердился над ним. Молясь, он стоял неподвижно, подобно некоему столбу, не дозволяя себе никакого движения ни ногами, ни другою какою частью тела, не дозволяя очам любопытно обращаться на стороны: он стоял с великим страхом и трепетом, не допуская себе дремания, уныния и лености". Число поклонов на первый раз может быть ограничено двенадцатью. Соображаясь с силами, с удобством, доставляемым обстоятельствами, это число может постоянно возрастать. При умножении числа поклонов должно строго наблюдать, чтоб качество молитвенного подвига сохранилось, чтоб нам не увлечься к бесплодному, вредному количеству по причине плотского разгорячения. От поклонов тело согревается, несколько утомляется; такое состояние тела содействует вниманию и умилению. Остережемся, остережемся, чтоб это состояние не перешло в плотское разгорячение, чуждое духовных ощущений, развивающее ощущение естества падшего. Количество, столько полезное при правильности настроения и цели, может быть очень вредным, когда оно приводит к плотскому разгорячению. Плотское разгорячение познается по плодам своим; ими оно отличается от духовной теплоты. Плоды плотского разгорячения – самомнение, самонадеянность, высокоумие, превозношение, иначе гордость в различных видах ее, к которым удобно прививается прелесть. Плоды духовной теплоты – покаяние, смирение, плач, слезы. Правило с поклонами всего удобнее совершать отходя ко сну: в это время, по окончании дневных попечений, можно совершать правило продолжительнее и сосредоточеннее. Но и утром, и среди дня полезно, особенно юным, полагать умеренное количество поклонов, – поклонов двенадцать и до двадцати. Этими поклонами поддерживается молитвенное настроение и распятие плоти, поддерживается и усиливается усердие к молитвенному подвигу.
Предложенных мною советов, полагаю, достаточно для новоначального, желающего обучиться молитве Иисусовой: "Молитва, – сказал преподобный Мелетий Исповедник, – учителя не требует, но тщания, но рачения и особенного усердия, – и бывает учителем ее Бог". Святые отцы, написав много сочинений о молитве, чтобы доставить делателю правильное понятие о ней и верное руководство к упражнению ею, предлагают и поощряют вступить в самый подвиг для получения существенного познания, без которого учение словом, хотя и извлеченное из опытов, мертво, темно, непонятно, как нуждающееся в объяснении и оживлении опытами. Наоборот: тщательно занимающийся молитвою и уже преуспевший в ней, должен часто обращаться к писаниям святых отцов о молитве, ими поверять и направлять себя, помня, что и великий Павел, хотя имел благовестию своему превысшее всех свидетельств свидетельство Духа, но ходил в Иерусалим и предложил бывшим там апостолам благовестие, возвещенное им между язычниками, на рассмотрение, – да не како вотще теку, или текох, говорит он.
Ученик. Какие книги святых отцов должен читать желающий заниматься молитвою Иисусовою под руководством боговдохновенного учения?
Старец. Это зависит от того рода жизни, который проводится подвижником молитвы. Рассмотри сочинения Каллиста и Игнатия Ксанфопулов о безмолвии и молитве, – и увидишь, что оно написано для иноков, пребывающих в затворе или проводящих жизнь отшельническую, подобную жизни иноков Египетского скита, в котором каждый старец жил в отдельной келлии, имея одного, двух и не более как трех учеников. Проводящих такой род жизни святые отцы называют безмолвниками. Безмолвник располагает собою и своим временем по собственному усмотрению или по обычаю, заимствованному от его наставников, а иноки, находящиеся в общежитии, обязаны участвовать в общественном богослужении и заниматься монастырскими послушаниями, не имея ни права, ни возможности располагать собою и своим временем своевольно; притом к безмолвию допускаются одни преуспевшие в монашеской жизни, обучившиеся ей предварительно в общежитии, сподобившиеся благодатного осенения; и потому книги святых отцов, написанные для безмолвников, никак нейдут для новоначальных и вообще для иноков, подвизающихся в монастырях общежительных. Сказанное о книге Ксанфопулов должно сказать и о книгах Григория Синаита, Исаака Сирского, Нила Сорского, священноинока Дорофея. Занимающийся молитвою, при занятии монастырскими послушаниями, может ознакомиться и с этими книгами, но не для руководства ими, а единственно для знания, наблюдая притом осторожность, чтоб они не повлекли его безвременно в уединение и затвор или к несвойственному подвигу. Часто случается то и другое к величайшему вреду обманутого ревностью безрассудною. Дети и отроки, когда, по неразумию своему и легкомыслию, покусятся поднять тяжесть, превышающую силу их, то надрываются, нередко губят себя окончательно: так и не созревшие в духовном возрасте подвергаются великим бедствиям от духовного подвига, не соответствующего устроению их, нередко впадают в расстройство неисправимое. Сочинения святых Исихия, Филофея и Феолипта, помещенные во второй части "Добротолюбия", очень полезны для общежительных и для уединенных иноков. Особенно полезны предисловия схимонаха Василия: в них изложено учение о молитве покаяния, учение столько полезное, столько нужное для нашего времени. Находится много назидательных наставлений о молитве в книге Варсонофия Великого; надо заметить, что в первой половине ее заключаются ответы к безмолвникам, а во второй, с 220-го ответа, к инокам, подвизавшимся в общежитии.
Ученик. Что значит место сердечное, о котором говорят святые Симеон Новый Богослов, Никифор Монашествующий и другие отцы?
Старец. Это – словесная сила или дух человека, присутствующий в верхней части сердца, против левого сосца, подобно тому как ум присутствует в головном мозге. При молитве нужно, чтоб дух соединился с умом и вместе с ним произносил молитву, причем ум действует словами, произносимыми одною мыслию или и с участием голоса, а дух действует чувством умиления или плача. Соединение даруется в свое время Божественною благодатию, а для новоначального достаточно, если дух будет сочувствовать и содействовать уму. При сохранении внимания умом, дух непременно ощутит умиление. Дух обыкновенно называется сердцем, как и вместо слова ум употребляется слово голова. Молись со вниманием, в сокрушении духа, помогая себе вышеисчисленными механизмами; при этом само собою откроется опытное познание места сердечного. О нем удовлетворительно объяснено в предисловиях схимонаха Василия.
Ученик. Мне показалось, что ты отвечал неохотно на вопрос мой о сердечном месте и, отослав меня к предисловиям схимонаха Василия, этим уклонился от изложения твоих собственных понятий и взглядов. Умоляю тебя, для пользы моей и других, выскажись откровенно на вопрос мой.
Старец. Вопрос твой навел скорбь на мое сердце. Этот вопрос делали мне многие, – и был он часто выражением, которым выражалось состояние самообольщения, состояние душевного повреждения. С трудом исправляется душевное повреждение, произведенное неправильным упражнением в духовных подвигах, – по большей части остается неисправимым. Остается оно неисправимым или по причине гордости повредившихся, или по причине оконченности повреждения. Яд лжи – страшен: с упорством держится он в тех, которые приняли его произвольно; оставляет он смертоносное действие в тех, которые, осознав его, не отвергли его и не извергли из себя с решительным самоотвержением. Зодчие воздушных замков, видя здание свое возвышающимся до небес, любуются и восхищаются этим обольстительным зрелищем: они не любят напоминания евангельской заповеди, возвещающей, что всякому человеку, зиждущему храмину, подобает ископать, и углубить, и положить основание на камени. Камень – Христос. Христос предстоит взорам ума нашего в Евангелии: предстоит Он взорам ума поведением Своим; предстоит взорам ума учением Своим; предстоит взорам ума заповедями Своими; предстоит взорам ума смирением Своим, по причине которого Он послушлив был до смерти, смерти же крестныя. Тот возлагает на себя тяжкий труд копания земли и углубляется в нее, кто, в противность влечению сердца, нисходит в смирение, кто, отвергая свою волю и свой разум, старается изучить с точностью заповеди Христовы и Предание Православной Церкви, с точностью последовать им; тот полагает в основание прочные камни, кто прежде и превыше всех других подвигов заботится о том, чтоб исправить и направить свою нравственность сообразно поведению, учению и завещанию Господа нашего Иисуса Христа. Нет места для истинной молитвы в сердце, не благоустроенном и не настроенном евангельскими заповедями. Напротив того, прелесть насаждена в каждого из нас падением: "По этому состоянию самообольщения, составляющему неотъемлемую принадлежность каждого из нас, обычно уму, – говорит преподобный Григорий Синаит, – особенно в людях легкомысленных, преждевременно стремиться к усвоению себе высоких молитвенных состояний, чем и малое устроение, данное Богом, утрачивается, а делатель поражается мертвостью ко всему доброму. И потому должно тщательно рассматривать себя, чтоб не искать преждевременно того, что приходит в свое время, и чтоб не отвергнуть того, что подается в руки, направившись к исканию другого. Свойственно уму представлять себе мечтанием высокие состояния молитвы, которых он еще не достиг, и извращать их в своей мечте или в своем мнении. Очень опасно, чтоб такой делатель не лишился и того, что дано ему, чтоб не подвергся умоповреждению и сумасшествию от действия прелести". Прелесть в большей или меньшей степени есть необходимое логичное последствие неправильного молитвенного подвига.
Монашеское жительство – наука из наук, Божественная наука. Это относится ко всем монашеским подвигам, – в особенности относится к молитве. В каждой науке имеется свое начало, имеется своя постепенность в преподавании познаний, имеются свои окончательные упражнения; так и в обучении молитве существует свой порядок, своя система. Тщательное последование порядку или, что то же, системе служит в каждой науке ручательством основательного успеха в ней; так и правильное упражнение в молитве служит ручательством преуспеяния в ней, – того преуспеяния, которым благоугодно Богу ущедрить подвижника. Отвержение системы при изучении науки служит источником превратных понятий, источником знания, которое хуже незнания, будучи знанием неправильным, отрицательным; таково и последствие беспорядочного упражнения в молитве. Неизбежное, естественное последствие такого упражнения – прелесть. Самочинное монашество – не монашество. Это – прелесть! Это – карикатура, искажение монашества! Это – насмешка над монашеством! Это – обман самого себя! Это – актерство, очень способное привлечь внимание и похвалы мира, но отвергаемое Богом, чуждое плодов Святаго Духа, обильное плодами, исходящими от сатаны.
Многие, ощутив расположение и усердие к духовному подвигу, приступают к этому подвигу опрометчиво и легкомысленно. Они предаются ему со всею ревностью и разгорячением, со всею безрассудностью, не поняв, что эти ревность и разгорячение – наиболее кровяные и плотские, что они преисполнены нечистоты и примеси; не поняв, что, при изучении науки из наук – молитвы нужно самое верное руководство, нужны величайшее благоразумие и осторожность. Увы! Скрываются от нас пути Божии, правые; скрываются они от нас по причине слепоты, произведенной и поддерживаемой в нас падением. Избираются нами в руководители преимущественно те наставники, которых мир провозгласил святыми и которые находятся или в глубине прелести, или в глубине неведения. Избираются в руководители книги, написанные инославными подвижниками, находившимися в ужаснейшей бесовской прелести, в общении с бесами. Избираются в руководители писания святых отцов Православной Церкви, изложивших возвышенный молитвенный подвиг преуспевших иноков, подвиг, недоступный для понимания новоначальных, не только для последования ему, – и плодом духовного подвига чудовищно является душевное расстройство, погибель. Посеясте пшеницу, а терние пожасте, говорит с болезнованием Святой Дух человекам, извращающим добро во зло неправильным употреблением добра. Горестное, точно горестное зрелище! На возвышеннейшем делании ума, на делании, возводящем к Богу того, кто идет по установленным ступеням, стяжавается неправильным действованием омрачение и растление ума, умоповреждение, умопомешательство, порабощение демонам, погибель. Такое зрелище, зрелище, которое нередко представлялось взорам моим, послужило причиною скорби для сердца моего при вопросе твоем. Не хотелось бы мне слышать его ни от тебя, ни от кого другого из новоначальных. "Не полезно тебе, – сказали отцы, – узнать последующее прежде, нежели стяжаешь опытное знание предшествовавшего". Такое любопытство – признак праздности и кичащегося разума. Указал же я на предисловия схимонаха Василия как на сочинение истинного делателя молитвы, особенно полезное для современности. Сочинение это наставляет непогрешительному пониманию отеческих писаний о молитвенном подвиге, писаний, составленных для преуспевших монахов, преимущественно для безмолвников.
Чтоб исполнить твое желание, повторю, лишь иными словами, уже сказанное мною. Упражнение молитвою Иисусовою имеет два главнейших подразделения или периода, оканчивающихся чистою молитвою, которая увенчивается бесстрастием или христианским совершенством в тех подвижниках, которым Богу благоугодно дать его. Святой Исаак Сирский говорит: "Не многие сподобились чистой молитвы, но малые: достигший же к таинству, совершающемуся после нее, и перешедший на другой берег (Иордана) едва встречается один из поколения в поколение, по благодати и благоволению Божиим". В первом периоде предоставляется молящемуся молиться при одном собственном усилии; благодать
Божия несомненно содействует молящемуся благонамеренно, но она не обнаруживает своего присутствия. В это время страсти, сокровенные в сердце, приходят в движение и возводят делателя молитвы к мученическому подвигу, в котором побеждения и победы непрестанно сменяют друг друга, в котором свободное произволение человека и немощь его выражаются с ясностью. Во втором периоде благодать Божия являет ощутительно свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться непарительно или, что то же, без развлечения, с сердечным плачем и теплотою; при этом греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом. На эти два состояния указывают святые отцы. Из них преподобный Нил Сорский, ссылаясь на преподобного Григория Синаита, говорит: "Когда придет действие молитвы, тогда оно удерживает ум при себе, увеселяет его и освобождает от парения". Для не стяжавших благодатного действия преподобный признает удержание ума от рассеянности и внимательную молитву подвигом самым трудным, тяжким, неудобным. Чтоб достичь второго состояния, необходимо пройти сквозь первое, необходимо выказать и доказать основательность своего произволения, и принести плод в терпении. Первое состояние молящегося можно уподобить обнаженным древам во время зимы; второе – тем же древам, покрывшимся листьями и цветами от действия теплоты весенней. Силу для произведения листьев и цветов деревья накопляют во время зимы, когда состояние их имеет весь образ состояния страдательного, состояния под областию смерти. Не дозволим себе искушать Господа! Не дозволим себе приступать к Нему легкомысленно, с бесстрашием, с двоедушием, с настроением сумняшейся пытливости, за которую возбраняется вход в землю обетованную. Приступим как погибшие, как существенно нуждающиеся во спасении, которое даруется Богом за истинное покаяние. Душою и целью молитвы в том и другом состоянии должно быть покаяние. За покаяние, приносимое при одном собственном усилии, Бог дарует, в свое время, покаяние благодатное, – и Дух Святой, вселившись в человека, ходатайствует о нем воздыханиями неизглаголанными: Он ходатайствует о святых сообразно воле Божией, которую ведает один Он.