Вселенная предстает перед человеком как Жизнь, как некий динамический процесс, все тайны которого он должен раскрыть; в нагромождении противоборствующих явлений и событий, в водовороте энергий и сил ему предстоит отыскать и установить некий высший порядок, выявить нереализованную гармонию. В этом и заключается истинный смысл человеческого прогресса, который не сводится лишь к повторению с незначительными изменениями того, что уже достигнуто Природой в физическом мире; идеалом человеческой жизни не может быть также и животное существование, воспроизведенное на более высоком разумном уровне. В этом случае любая система или любая форма организации нашей жизни, способная обеспечить человеку сносное благополучие, удовлетворяя при этом хотя бы скромные интеллектуальные запросы, положила бы конец нашему движению вперед. Животное довольствуется минимумом, необходимым для выживания; богам довлеет их величие и слава. Человеку же нет и не может быть покоя, пока не обретет он высшего блага. Поэтому человек есть величайшее из созданных живых существ, ибо всегда ему чего-то недостает и он, как никто другой, ощущает гнет всевозможных ограничений. Он единственный способен заболеть божественным безумием в поисках достижения далекого идеала.
Человек, Пуруша, является той личностью, в которой сосредоточены непроявленные возможности Духа Жизни. Именно Сын Человеческий способен в совершенстве воплотить в себе Бога. Человек – это Ману, мыслитель, Маномайа Пуруша, мыслящая личность или душа разума, как называли его древние мудрецы. Он не просто высшее млекопитающее, но способная к постижению душа, обитающая в животном материальном теле. Человек есть сознательная высшая сущность, принявшая и использующая свою материальную форму как средство, с помощью которого Субъект может воздействовать на субстанцию. Животная жизнь, возникшая из Материи, – это лишь низший уровень человеческого бытия. Жизнь мысли, чувства, воли, сознательного устремления, все то, что мы в совокупности называем Разумом, который пытается подчинить себе Материю и ее витальные энергии и заставить их следовать закону его собственного развития и преобразования, есть промежуточный уровень проявления человеческого существа, плодотворно используемый им на своем пути. Но есть еще и высший план бытия Разума, который ему предстоит открыть и утвердить в своей умственной и физической жизни. Достижение на практике этого уровня, который радикальным образом превосходит все те, что явным образом представлены в человеческой личности в ее нынешнем состоянии, есть основа божественной жизни для человеческого существа.
Ступив на путь самопознания более глубокого, чем его ментальные представления о самом себе, Человек начинает улавливать некоторую суть и ощущать некую форму того, что ему предстоит познать и воплотить в жизнь. Но это нечто видится ему словно бы между двумя противоположными полюсами самоотрицания. В самом деле, если человеку удается подняться выше уровня развития, характерного для его нынешнего состояния, и соприкоснуться с силой, светом, блаженством самосознательного бесконечного бытия и если, далее, он пытается выразить свои ощущения или пережитый опыт на языке понятий, соответствующих его мышлению, таких как Бесконечность, Всеведение, Всемогущество, Бессмертие, Свобода, Любовь, Блаженство, Бог, то свет его внутреннего прозрения видится окаймленным двумя безднами Ночи – мрак простирается ниже и еще более плотный мрак уходит в бесконечность выше. Ибо когда он пытается получить исчерпывающее знание об этом нечто, то оно словно переходит в другое нечто, сущности которого никакие определения и понятия ни в отдельности, ни взятые вместе передать не могут. Наконец, человеческий разум приходит к отрицанию Бога и признанию некоего Потустороннего или, по крайней мере, к тому, что Бог трансцендентен самому Себе и выступает отрицанием любого представления о Нем. Но и здесь, в земном мире, человек снова как во всем его окружающем, так и в самом себе постоянно сталкивается с фактами, противоречащими, как ему представляется, его положительным определениям Бога. Смерть неотступно преследует человека; ограниченность – непременный спутник его существования и приобретаемого опыта, заблуждение, несознательность, слабость, косность, горе, страдание и зло тяжелыми препятствиями неизменно стоят на его пути. И в этом случае человек приходит к отрицанию Бога или, по крайней мере, к убеждению в том, что Божественное скрывается под видом образов или обстоятельств, чуждых его истинной и извечной сущности.
В этом последнем отрицании Бога нет той недосягаемости, тайны, непостижимости для человеческого рассудка, что свойственны первому: жизненные явления и события, на которые оно опирается, кажутся доступными для объяснения, понятными, известными и определенными, но – только кажутся, ибо все же остаются загадкой. В самом деле, человек не знает, что они собой представляют в действительности, почему существуют, как возникли. Для него очевидна лишь внешняя их сторона, их влияние на него, но он не в состоянии оценить истинную их глубину.
Но возможно, что глубина эта и вовсе неизмерима, что они непознаваемы в самой своей сущности. Или же вообще лишены всякой реальности – просто иллюзия, Асат, небытие. Высшее Отрицание выливается для нас в некое Ничто, в Небытие; но возможно, что и отрицание Бога, так сказать, в низшей сфере, по сути, также приводит нас к Ничто, к не-сущему. Но поскольку мы уже приняли решение не уходить от трудностей при разрешении проблем с Небытием "высшего порядка", то будем последовательно придерживаться этого принципа и в отношении Асат, относящегося к "низшему плану". Полное отрицание реальности как в первом, так и во втором случае или бегство от того, что мы посчитали чистой иллюзией, означало бы для нас отказ от задуманной работы и нежелание заниматься решением стоящей перед нами проблемы. Для Жизни все то, что как бы отрицает Бога и противостоит Сатчитананде, – даже если речь идет о преходящем – обладает реальностью. Жизнь использует в качестве конкретного материала для своего проявления и то, что отрицает Бога, и то, что противостоит этому отрицанию: добро, знание, радость, наслаждение, жизнь, способность к выживанию, силу и энергию.
Вполне вероятно, что все факты и заключения, ведущие, казалось бы, к отрицанию Божественного, являются результатом или, точнее, неотъемлемой частью не иллюзии, а неправильного отношения человека как к самому себе, так и к окружающему миру, неправильного потому, что это отношение имеет ложные в своей основе взгляды на то, что представляет собой человек во вселенной, а это в свою очередь порождает неверные суждения и о Боге, и о Природе. Причина кроется в том, что человек в его теперешнем состоянии не способен жить в гармонии с окружающим миром как средой своего обитания и не соответствует ни своему предназначению, ни тому, чем он должен быть на самом деле. Именно поэтому человек находится во власти противоречий, неизбежно возникающих благодаря скрытой Истине вещей. В таком случае все эти противоречия и диссонансы не есть результат грехопадения и наказания за него, а лишь залог прогресса, исходное условие предстоящей нам работы, цена за венец победителя, узкий и тернистый путь Природы из царства Материи в высшие сферы сознания, выкуп, который берет Природа, и одновременно источник ее рабочих средств.
Именно исходя из этих ложных отношений, используя их как подспорье, человек должен обрести истину. Через создания Неведения мы придем к победе над смертью. Веды в иносказательной форме говорят об энергиях, сравнивая их с женщинами, питающими злые намерения, отступающими от праведного пути и причиняющими неприятности своему Господину; но в конечном счете эти энергии способствуют утверждению "этой всеобъемлющей Истины", Истины-Блаженства, несмотря на то, что сами они могут нести в себе ложь и несчастье. Нет, решение не в том, чтобы моральным оскоплением изгнать из себя присутствующее в Природе зло или с негодованием и отвращением удалиться от жизни; только когда человек победит Смерть торжеством жизни, возвысит мелочное человеческое бытие до безграничности божественной жизни, превратит страдание в наслаждение, зло обратит к добру и отыщет скрытую истину в безднах лжи и обмана, его жертва будет исполнена до конца, долгое странствие завершено, а Небо и Земля, наконец примирившись и став наравне друг с другом, сольются в блаженстве Всевышнего.
Как же именно можно достичь примирения всех этих вековечных противоречий и противоположных начал? Какой алхимией превратить свинец смерти в золото божественного Бытия? А что если противоположности – вовсе и не противоположности? Что если они – проявления единой Реальности и по самой сути своей тождественны друг другу? Если так, то становится понятной возможность и неизбежность божественной трансформации.
Выше мы убедились, что запредельное Небытие есть, возможно, лишь неведомая нам форма бытия и, более того, – невыразимое Блаженство. По крайней мере, буддийское состояние Нирваны – предмет и цель одного из самых светлых устремлений человека к тому, чтобы достичь этого высшего Небытия и навеки пребыть в нем, – психологически является выражением неизъяснимого покоя, мира и радости для тех, кто уже в земной жизни обрел освобождение. С практической точки зрения это состояние означает прекращение всякого страдания, к чему приходят уничтожением в себе всех эгоистических помыслов, побуждений и чувств; для нас же ближайший по важности вывод относительно Нирваны – в том, что мы можем в положительном смысле именовать это состояние как невыразимое Блаженство (если вообще допустимо дать какое-то название тому внутреннему пустоте-покою, что лишен какого бы то ни было содержимого), к которому неприложимо и теряет право на существование даже само понятие бытия. Это своего рода Сатчитананда, но мы не можем говорить о ней, используя даже сами эти высшие понятия – Сат, Чит и Ананда, поскольку Небытие устраняет любые термины и понятия, равно как и превосходит всякий опыт познания.
С другой стороны, мы взяли на себя смелость предположить, что поскольку ничто не выходит за пределы единой Реальности, в том числе и рассмотренное выше отрицание низшего плана, то тогда следует заключить, что и последнее противоречие – небытие Сатчитананды есть не что иное, как Сатчитананда. Это состояние "небытия" доступно нашему разуму, нашему внутреннему видению и даже ощутимо на уровне наших органов чувств с такой же ясностью и очевидностью, как все то, по отношению к чему оно, как может показаться, выступает отрицанием. Подобное восприятие сохранялось бы в нашем внутреннем опыте всегда, если бы мы не были введены в грандиозное заблуждение и не стали жертвой всеобъемлющего Неведения, Майи или Авидьи. Принимая во внимание эти факты, можно попытаться найти решение интересующей нас проблемы в целом; и хотя оно, скорее всего, не будет решением метафизического свойства, удовлетворяющим потребности логически мыслящего рассудка, поскольку мы находимся на грани непознаваемого и непередаваемого, пытаясь проникнуть взглядом в запредельность, оно, тем не менее, должно дать нам прочную основу для опыта воплощения божественной жизни.
Для того чтобы осуществить все это, мы должны выйти за пределы поверхностного восприятия, которым обычно ограничивается разум, попытаться исследовать непознанные и неизведанные области, проникнуть в бездонные глубины сознания и отождествить себя с неведомыми нам состояниями бытия. Человеческий язык – неважный помощник в таком деле, но мы, по крайней мере, постараемся отыскать в нем те доступные символы и образы, которые помогут обрести более света нашей душе, а разуму – воспринять отблески того, что невозможно передать словами.
Глава VII. Эго и Двойственность
Душа, обитающая на древе Природы, погруженная в неведение и опечаленная тем, что она и Господь – не одно, возрадуется, когда увидит свое иное "Я", его величие и единство с Господом.
Шветашватара Упанишада
Если на самом деле все есть Сатчитананда, то смерть, страдание, зло и всевозможные ограничения, налагаемые на человека в проявленном мире, могут быть лишь порождением (положительным по своему практическому влиянию на нашу жизнь и отрицательным – по существу) искаженного и извращенного сознания, отошедшего и обособившегося от всеобщего и объединяющего знания своей собственной природы и ввергнутого в заблуждение раздробленности и неполноценного опыта. Этот процесс обособления сознания в иносказательной поэтической форме отражен в библейской Книге Бытия как грехопадение человека, представляющее собой его уклонение от полного и чистого принятия Бога и самого себя или, скорее, Бога в себе, и переход на уровень раздробленного, разделяющего сознания, что для него оборачивается дуализмом мировосприятия и влечет за собой целую цепь полярно-парных противоположностей, таких как жизнь и смерть, добро и зло, боль и радость, совершенство и недостаточность – таковы последствия расколотости, двойственности человеческого существа. Это и есть тот запретный плод, что вкусила соблазненная Природой душа, Адам и Ева, Пуруша и Пракрити. Искупление грехопадения достигается обретением утраченного универсального сознания и восстановлением духовной основы на уровне физического бытия. Только тогда человеческой душе будет позволено вкусить плод с древа жизни и уподобиться Божественному и жить в Природе вечно. Ибо только в этом случае достигается цель, ради которой душа нисходит в материальный мир – когда человек приобретает знание добра и зла, страдания и радости, жизни и смерти приобщением своей души к высшему знанию, примиряющему и определяющему место этих противоположностей во вселенной и преобразующему разделение крайностей в Единство божественного прообраза.
Для Сатчитананды, как присутствия во всем сущем беспристрастной универсальности и общности, смерть, страдание, зло и ограничения материального мира могут быть лишь обратной стороной медали, теневыми формами своих светоносных противоположностей. В том виде, как мы воспринимаем эти двойственные явления, они служат лишь почвой для разъединения и разногласий и создают разделение там, где должно быть единство, непонимание – где должно быть согласие, стремление к независимой обособленности – вместо попытки создания гармонического единства. Всеединство даже только на уровне вселенских вибраций одного типа, например, если взять одну лишь сферу физического сознания, исключив все, что выходит за ее пределы, должно в любом случае предполагать стремление к гармонии и к примирению конфликтующих противоположностей. С другой стороны, для Сатчитананды, что выступает как трансцендентное по отношению к проявленным вселенским формам, в строгом смысле никак не могут быть применимы дуальные категории в любом понимании и толковании, даже если достигнуто их "примирение". Трансцендентность может только преобразовывать; оно не примиряет, а скорее трансформирует противоположности и превращает их в нечто, превосходящее их и снимающее их противостояние.
Тем не менее, сначала нам надо попытаться соотнести человеческую личность с гармонией всеединства. Здесь нам необходимо осознать (иначе проблема не имеет решения), что способ нашего восприятия вселенских реалий и ценностей хотя и оправдан с точки зрения практических задач человеческого развития и опыта, в то же время не является единственно возможным, наиболее полным, совершенным и правильным. Подобно тому, как возможно существование других органов чувств или способностей чувственного восприятия, которые по сравнению с обычными человеческими возможностями видят и ощущают физический мир по-иному, более полным и совершенным образом, точно так же возможно и другое ментальное и супраментальное видение вселенной, отличное от нашего сегодняшнего видения и превосходящее его. Существуют состояния сознания, в которых Смерть есть лишь изменение в ходе бессмертной Жизни, боль – сильный спад волны вселенского блаженства, который мы не в состоянии выдержать, конечное – обращение Бесконечного на самого себя, а зло – не что иное, как стремление добра отыскать наиболее совершенные формы своего проявления; и все это подтверждается не на уровне отвлеченных, абстрактных концепций, но в реальном видении и посредством постоянного конкретного опыта. Достижение этих состояний сознания является, возможно, для человека одним из самых важных и необходимых этапов на его пути к самосовершенствованию.
Конечно, практическая ценность и значимость того видения и мировосприятия, которое дают нам органы чувств и дуалистически организованный чувственный разум, сохраняется в своей собственной сфере и принимается как норма обычной человеческой жизни до тех пор, пока человек не будет готов к более глубокой гармонии, где чувственные способности подвергнутся трансформации и переосмыслению, заняв подобающее им скромное место и не утрачивая при этом связи с соответствующими им реалиями. Расширение границ восприятия без соответствующего знания, способного по-новому интерпретировать прежнюю картину чувственно воспринимаемого мира, может привести к серьезным расстройствам психики, нарушив ориентацию человека в повседневной жизни и его способность правильного использования своего мыслительного аппарата. Точно так же расширение нашего ментального сознания, сопровождающееся переходом от опыта эгоистических противоречий к хаотическому единству с определенной формой всеобщего сознания, легко может привести к нарушению уклада активной человеческой жизни в условиях мира относительности и двойственности. Этот факт, без сомнения, лежит в основе предписанного Гитой правила, согласно которому обладающий знанием не должен открывать этого знания и смущать им людей невежественных; ибо, подражая примеру мудреца, но не понимая при этом принципов, которыми руководствуется в своем поведении знающий и мудрый, люди невежественные потеряют всякую ориентацию в жизни, утратят свои собственные критерии и жизненные ценности, не приобретя и не усвоив взамен никаких высших начал и ценностей духовных.