* * *
Рассказывал некто из христолюбивых и горячо любящих святого Спиридона, что во время совершения его праздника (12 декабря) приходит и он к его гробнице, словно чтобы встретиться с живым, выражая почтение и благоговение по отношению к нему. Когда же он был уже рядом и хотел бросить взгляд, "такое, – говорил он, – божественное посещение чтобы встретиться с живым, выражая почтение и благоговение по отношению к нему. Когда же он был уже рядом и хотел бросить взгляд, "такое, – говорил он, – божественное посещение почувствовал я внутри себя, и так оно прошло через мое сердце, что я вознесся духом и помышлял только об его красоте, забыв обо всем земном, забыв и о своем теле и оставаясь почти безгласным и немым, равно как и без пищи, и ни к кому словами не обращался, ни к пище, ни к питью вообще не подходил, разве что только причастился Владычнего и Божественного Тела и Крови". Однако и в другой раз случилось с ним еще большее чудо, и очень приятно рассказать каким образом. Он, как было сказано, снова был привлечен праздником и, прибыв в Тримифунт, и поклонившись, и облобызав раку, хранящую мощи святого, исполнился так же, как и тогда, сердцем света, а душой радости и словно получил, насколько это возможно, в настоящем знамение благ, ожидающих святых. Затем пошел он и на ярмарку, чтобы купить кое-какую одежду, платья для бедных и неимущих, к чему призывала его и погода, ведь тогда был холод. Итак, когда он исполнил это и должен был идти домой по велению нужды, было, как обычно зимой, большое скопление облаков, и грозил пролиться сильный дождь, так что, подвергшись такому несчастью, он немало сомневался, как со своим грузом проложить себе дорогу домой. Тогда он положил себе благое упование и, взвалив свой скарб и все одежды на вьючных животных, сам бежит к храму, чтобы, как мог, обнять раку и, горячо припав, словно к живому, попросить сопутствовать ему в дороге, стать для него и для всех его спутников добрым предводителем и сделать легко проходимым их путь, сдерживая грозящий дождь и бушующий ветер. Помолившись так, он выступает из Тримифунта. А святой, как тот и молился, не только невидимо, но даже и видимо был с ним на всем пути, словно некий проводник. Дождь же, нависавший, так сказать, из-за смешения воздуха и скопления туч, он также сдержал своей силой и не дал ему пролиться. Но когда этот муж, наконец, достиг дома, он тотчас становится незрим, а сердце снова осиял несказанный свет, и наполнила радость, словно коснулся его святой и даровал ему от своего веселья и радости. Когда же и святой исчез, а этот муж оказался внутри дома, тотчас последовал дождь, просто проливной, и продолжался так долго, что не переставал целых три дня. И тогда он разрешил ему трудности путешествия, а в другой раз – и другую сложность.
Настал день праздника святого, но снова трудно было этому мужу встретить его, и, считая это для себя несчастьем, он с молитвой попросил не лишать его обычного посещения и благодати. И вот, молитва еще не закончилась, а он оказался уже рядом с храмом, и одновременно почувствовал его присутствие, и приобщился обычной заботе [святого] и сладости. И увидел он, что и сам [святой] вошел вместе [с ним] в храм, чтобы помолиться, и был с ним на всем славословии, а затем, благословив всех присутствующих, в конце удалился [16, с. 302–306].
* * *
В 1719 году, через 3 года после турецко го нашествия на Керкиру, правитель острова Корфу, адмирал Венецианского флота Андреа Пизани, его советник, теолог Франциск Фраггипани, а также некоторые итальянские католики, живущие на острове, в благодарность за избавление решили устроить в православном храме святителя Спиридона католический алтарь. Адмирал объявил об этом решении священнослужителям храма и попросил их согласия. Естественно, что духовенство ответило отказом, но это не остановило правителя. Тогда православные священники и местные православные обратились за помощью к святителю Спиридону, умоляя защитить храм от посягательств католиков. Ночью во сне святитель Спиридон явился венецианскому правителю и сказал: "Зачем ты беспокоишь меня? Алтарь твоей веры не подобает иметь в моем храме". Святитель потребовал отказаться от этого намерения, предупреждая, что в противном случае все виновные будут наказаны. Испуганный правитель обратился к своему советнику, который сказал, что это всего лишь злая выходка диавола. Успокоившись, Пизани заказал нужные материалы для устроения алтаря. Тогда всё православное население острова еще усерднее стало молиться своему заступнику, чтобы он не допустил осквернение святого места. В эту же ночь святитель Спиридон в монашеском облачении вновь явился во сне адмиралу Пизани с предупреждением: "Я просил тебя не беспокоить меня. Если ты посмеешь приступить к выполнению своего замысла, ты будешь очень сожалеть, но тогда уже будет слишком поздно". Утром адмирал рассказал об увиденном своему советнику, на что тот, обвинив Пизани в трусости, только посмеялся и сказал, что не может такой образованный человек обращать внимания на сновидения.
11 ноября 1719 года адмирал Пизани со своими сторонниками отправился в храм святителя Спиридона, якобы поклониться мощам святого и возжечь лампаду. Однако на самом деле они пришли в храм с тем, чтобы провести измерения на том месте, где они собирались устроить католический алтарь. Православные священники еще раз попытались воспрепятствовать этому, но на сей раз безуспешно: католики не уступали, готовясь на следующий день приступить к исполнению задуманного. Но планам этим не суждено было осуществиться. В ночь на 12 ноября на море поднялся ужасный шторм, началась гроза, гром и молния сотрясали город. В полночь стражник, находившийся у входа в крепость Форт Кастелли, увидел старца в монашеском облачении с зажженным факелом в руках. На вопросы: "Кто ты? Куда идешь?" – старец ответил: "Это я, Спиридон". В тот же миг три языка пламени вырвались из колокольни церкви, одновременно раздался оглушительный взрыв, и склад с порохом вместе с близлежащими домами взлетел на воздух. Девятьсот католиков (солдат и штатских) были мгновенно убиты взрывом, погибли все зачинщики этого небогоугодного дела: мертвыми нашли адмирала Пизани – его шея была зажата между двумя бревнами, а его советника – за стенками крепости в канализационной канаве. Но от этого страшного взрыва не пострадал ни один православный, так как католики запрещали им находиться внутри крепости после наступления темноты. Не пострадал и часовой, который видел святителя Спиридона с зажженным факелом: во время взрыва какая-то неведомая сила подхватила его и отнесла в сторону от крепости – он не получил ни единой царапины.
В храме святителя Спиридона упал на пол подаренный адмиралом серебряный светильник, в результате чего у него было повреждено основание. Этот светильник вновь повешен на прежнее место – до наших дней он является немым свидетелем случившейся трагедии. В тот же час в Венеции еще одна молния ударила в замок, принадлежащий адмиралу, пробила стену и сожгла его портрет. Из всего замка пострадал только портрет.
Так ревностный защитник Православия, святитель Спиридон, великим и страшным чудом защитил свой народ, свой город, свой храм от поругания [20].
* * *
В ноябре 1861 года в греческой семье уроженцев Керкиры восьмилетний мальчик заболел тифозной лихорадкой. Несмотря на все усилия врачей, его состояние ухудшалось. Мать ребенка все дни молила святителя Спиридона о помощи. На семнадцатый день мальчику стало совсем плохо. Несчастная мать велела срочно отправить телеграмму родственникам на Керкиру, чтобы пошли в храм святителя Спиридона и попросили открыть раку с мощами святого. Родственники выполнили ее поручение, и в тот самый час (как потом выяснили родные ребенка), когда священнослужители открыли раку, тело мальчика сотрясли судороги, которые врачи приняли за предсмертную агонию. Но к удивлению присутствующих, ребенок открыл глаза, пульс его постепенно восстановился, и с этого момента его здоровье пошло на поправку. Все присутствующие врачи признали, что это было чудо Божие [21].
* * *
Архиепископ Никифор Феотокис рас сказывал в проповеди: "В прошедшую вербную неделю, когда отправляли молебствие с ношением по граду чудотворных его [св. Спиридона – М. С.] мощей, все вы видели [оную] бесноватую жену, как она из себя пены испускала и зубами скрежетала; и хотя у нее связаны были руки и ноги, однако два или три человека с трудом могли удерживать ее движений бесчинное стремление. Вы видели, что лицо ее не походило на человеческое; слышали ее голоса, как она иногда по подобию вола ревела, иногда, как щенок, лаяла, иногда, как младенец, рыдала. И когда, положив ее на землю, над нею троекратно пронесли мощи чудотворца, [помещенные] в иконе Святой Троицы, Которую он на Соборе исповедовал, то в третье ношение, – О, преславное чудо! – немедленно она приняла образ человеческий, успокоилась от разновидного движения, престала от ужасного крика, стала говорить как человек. Тогда немедленно ее развязали, и она, сама встав, со слезами на глазах припала к ногам святого и с благодарением ему поклонилась. О чудо! О дар, о слава, в нас, православных христианах, сущая! Велий Господь наш Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки (Евр. 13: 8)" [19, с. 198].
* * *
В начале Второй мировой войны, 12 октября 1939 года, в Атлантическом океане на расстоянии 175 миль от берегов Ирландии греческий пароход "Арис" был потоплен немецкой подводной лодкой. Уцелевшему экипажу удалось покинуть корабль и разместиться на двух шлюпках. Моряки связали их между собой, чтобы держаться вместе, и стали ждать помощи. С собой у них были только сигнальные ракеты. Больше суток провели люди без воды и еды на хрупких суденышках в холодном осеннем океане, и надежды на спасение оставалось все меньше. Среди матросов был один уроженец острова Керкира, Георгий Коккинос. Он знал о случаях чудесной помощи святителя Спиридона и обратился к нему с молитвой. 13 октября в половине пятого вечера на горизонте в направлении северо-востока моряки увидели светящийся образ епископа Спиридона. Они ободрились, увидев в этом добрый знак помощи святого. В полночь матросы заметили огни на северо-востоке и решили, что это рыбацкие суда; моряки начали подавать им сигналы и, изменив направление, поплыли в их сторону. Однако огни вскоре исчезли. Некоторые матросы начали ругаться, но Георгий приказал им замолчать и довериться воле Господа. На рассвете их хрупкие суденышки заметил пароход из Дании и подобрал на борт; это случилось только благодаря тому, что они ночью плыли в нужном направлении. Моряки благодарили Господа и святителя Спиридона за чудесное избавление.
Вернувшись в Грецию, тринадцать спасенных моряков послали в храм святителя Спиридона на Керкире две серебряные лодочки, связанные серебряной нитью в память о своем чудесном спасении и помощи святителя [21].
* * *
28 октября 1940 года Италия объявила войну Греции, и уже 1 ноября начались бомбардировки Керкиры, которые продолжались несколько месяцев. Итальянские самолеты летали на предельно малой высоте (на острове не было средств противовоздушной обороны) и не прекратили свои атаки даже на Рождество. Местные жители стали замечать, что происходят странные вещи: бомбы, сброшенные на храм святителя Спиридона, вопреки всем законам физики падают не прямо вниз, а под углом, как будто чья-то невидимая рука отводит их, и, не причинив зданию никакого вреда, попадают в море или взрываются в воздухе. Они начали укрываться в храме во время бомбежек, не сомневаясь, что Господь по молитвам святителя Спиридона защитит и спасет их. Многие здания вокруг храма были сильно повреждены или разрушены, а сам храм сохранился до конца войны без повреждений. Когда однажды бомба упала на женскую половину храма, где, как обычно, в этот день было много женщин и детей, взрыва не последовало [21].
* * *
В декабре 1948 года, накануне праздника, на Керкиру приехала из Эпира женщина с одиннадцатилетним сыном Георгием. Ребенок был немым от рождения. Ранее они побывали во многих церквах, где молили Господа об исцелении. За несколько дней до праздника святителя Спиридона Тримифунтского матери мальчика приснился сон, что святой излечил ее сына, и тогда она решила отвезти его на Керкиру. Три дня мать с сыном молились в храме святителя Спиридона, и, когда под конец празднования над ребенком пронесли мощи святого, – Георгий в ту же минуту заговорил [21].
* * *
30 марта 1951 года у жительницы деревни Касти в Эпире, Евтимии Хиса, умерла мать. От горя женщина не могла говорить – она потеряла голос. Брат отвез ее на Керкиру показать врачу; однако немая женщина знаками показала ему, что она хочет, чтобы ее отвели в храм святителя Спиридона, что и было сделано. Священник церкви, отец Константин, отслужил молебен и попросил помощи святого; затем он прочитал молитву, перекрестил больную крестом и дал приложиться к нему. В тот же миг немая вновь обрела голос (запись в архиве храма даже указывает точное время, когда это произошло: был вторник, 8.30 вечера). На следующий день, приложившись к мощам святителя, исцеленная женщина вернулась домой [21].
* * *
У Екатерины Ифанди после инсульта в те чение восьми лет была парализована нога и нарушена речь. Врачи сказали, что вылечить ее невозможно. Разочаровавшись во врачах, женщина обратилась к Богу, истинному Целителю душ и телес, и попросила мужа отвезти ее к мощам святителя Спиридона. Супруг и сын, несмотря на расстояние и трудности передвижения, привезли ее на Керкиру и принесли в храм. Здесь на службе Екатерина молилась и наблюдала за началом крестного хода; увидев мощи святителя, от волнения она заплакала и попыталась словами обратиться к святому за помощью, но речь ее была бессвязна. Идти с крестным ходом она конечно, не могла и знаками попросила мужа положить ее на ступени, по которым должны были пронести святые мощи обратно в храм. Муж выполнил просьбу, но охранники потребовали убрать лежащую женщину, так как она могла помешать движению крестного хода. Однако, увидев слезы Екатерины, пожалели несчастную и разрешили ей остаться. Возвращаясь в храм, служители пронесли над ней мощи святителя Спиридона, после чего муж поднял ее со ступеней, чтобы она не мешала верующим войти в храм. Через четверть часа, когда служба закончилась и народ стал расходиться, больная почувствовала, что язык ей повинуется: она попробовала заговорить, и у нее это получилось. Затем она попробовала встать, опираясь на парализованную ногу, и нога слушалась. Это видели многие присутствовавшие в храме люди. Историю своего исцеления и чудесной помощи святителя Спиридона рассказала сама эта женщина – Екатерина Ифанди [21].
* * *
Знаменитый оптинский старец, иеромонах Амвросий, обладавший при жизни даром прозорливости и после преставления канонизированный Русской Православной Церковью, в одном из своих писем к духовным чадам упоминает о труднообъяснимом для атеистов чуде, свидетелем которого стал великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь.
Последний, как и многие другие русские литераторы и философы (Достоевский, братья Киреевские, Константин Леонтьев, Сергей Нилус, Лев Толстой и т. д.), часто посещал Оптину пустынь – обитель, являющуюся одним из главных духовных центров России, где писатель имел своего духовного отца.
Будучи в очередной раз в Оптиной, Николай Васильевич рассказал своему духовнику и всей монашествующей братии о чудесном явлении, которое произошло на его глазах во время заграничного путешествия.
Случилось оно при паломничестве его к святым мощам угодника Божия, святого Спиридона Тримифунтского – того самого святого, который был дружен со знаменитым святителем Николаем, Чудотворцем Мирликийским, всегда особенно горячо почитавшимся на Руси под именем Николай Угодник, и вместе с ним (равно как и с другими ревнителями Православия) отстоял в свое время чистоту учения в борьбе с сотрясшей тогда Церковь ересью священника Ария на Первом Вселенском Соборе в 325 год по Рождеству Христову. В отличие от мощей Николая Угодника, покоящихся ныне в итальянском городе Бари и источающих благоуханное миро, мощи святого Спиридона Тримифунтского обладают совершенно уникальными свойствами: мало того, что они остаются нетленными на протяжении целых столетий, они еще к тому же продолжают сохранять и мягкость, свойственную обычному живому человеческому телу.
В тот день, когда Гоголь приехал на поклонение святому, верующие, как это заведено каждый год 12 (25 по новому стилю) декабря, с большой торжественностью обносили святые мощи вокруг города. При этом все присутствующие обычно благоговейно и трепетно прикладываются к ним. Однако на этот раз среди них находился некий английский путешественник, естественно, взращенный на скепсисе и рационализме протестантской культуры. Он позволил себе заметить, что, по всей видимости, в спине угодника сделаны надрезы и тело тщательно набальзамировано. Чуть позже он подошел к мощам поближе. Каково же было его граничащее с ужасом изумление, когда мощи святого на глазах у всех… медленно приподнялись из раки и обратились своей спиной именно к этому "идейному" наследнику апостола Фомы, прозванного "неверующим": на, мол, дружок, поищи-ка "свои" надрезы! Какова дальнейшая судьба этого достопочтенного британца, к сожалению, неизвестно. Гоголя же это чудо потрясло до самых глубин души [21].
* * *
Одна девушка, страдавшая от нервического кризиса, который впоследствии перешел в психопатию, в минуту просветления попросила отвезти ее в храм святителя Спиридона. Войдя в церковь, она приложилась к иконе и к мощам святого и почувствовала, что тяжесть из ее головы ушла. Она пробыла в храме весь следующий день и вернулась домой совершенно здоровой [15, с. 91].