Николай Аристархович на секунду оторвался от дороги, его зрачки острыми буравчиками посверлили собеседника, не почувствовали лжи и отпустили.
Льнов расстегнул пуговицу под воротником, поворочал шеей:
- Душно… Остановитесь, пожалуйста, где-нибудь возле первой торговой точки, я себе выпить чего-нибудь возьму, сделайте одолжение.
- Конечно, Василий Михайлович, о чем речь… - машина притормозила.
- Я быстро. Буквально пару минут…
Тяжелой бабьей трусцой Льнов сбегал к ларьку, растопырив локти, стал возле окошка, считая в отражении стекла подтягивающихся к стоящей машине людей на мотоциклах.
Льнов выразительно порылся в карманах, достал кошелек и громко сказал:
- "Пшеничную", два "Жигулевских", любую минералку и пластиковые стаканчики, пожалуйста…
Он развернулся и пошел к машине, прижимая к груди четыре бутылки.
- Однако, вы закупились, - удивленно глянул Николай Аристархович. - А пиво зачем?
- Водочка хорошо им полируется. Не желаете?
- Помилуйте, Василий Михайлович, я же за рулем.
- Совсем из головы вылетело, - благодушно засмеялся Льнов. - Но водички минеральной-то выпьете?
- Не откажусь.
- Держите. Сами откроете? А я себе водки налью, - Льнов с хрустом свернул крышку.
10
- Подозреваю, я несколько вас разочаровал моей философией… - Льнов чуть отпил и погонял во рту алкоголь.
- Скорее наоборот, очаровали, - сказал после недолгого молчания Николай Аристархович, - будто с собой побеседовал. Довольно странное ощущение… Спасибо вам, Василий Михайлович.
- А себя, как говорится, не обманешь, - с раскаянием вздохнул Льнов, - приходится сознаваться,
- Интересно знать, в чем? - цепко насторожился Николай Аристархович.
- Я оружие прихватил с собой, там, в портфеле. Два пистолета и топор.
- В последнем кто бы сомневался, - Николай Аристархович сразу посерьезнел. - Я же так просил вас ничего не брать!
- Но, согласитесь, было бы еще страннее, если бы я вообще не взял с собой оружия, не так ли? Мы же раньше знакомы не были, - извиняющимся тоном пояснял Льнов. - Я в неизвестность шел…
- И жизнь собирались подороже продавать?
- Именно. Вы же сами понимаете…
- Как же вы подводите меня! - Николай Аристархович в раздражении хлопнул ладонями по рулю. - И что теперь? Назад возвращаться? - он глянул на часы, - так не успеем.
- Но я обязан был вам рассказать, - повинно вздохнул Льнов. - Поверьте, мне сейчас очень неловко…
- Я, конечно, очень ценю вашу откровенность, - с досадой продолжал Николай Аристархович. - Я-то извиняю вас. Но все дело в том, что этим поступком вы поставили свою жизнь под угрозу. Вы это понимаете? Куда прикажете портфель девать?
- В машине оставить? - неуверенно предложил Льнов.
- Исключено! Вы что думали, в моей персональной "Ауди" сидите? Это собственность организации. Как приедем, охранник отгонит машину в гараж, а потом есть шанс, что на ней же повезут домой княгиню. В любом случае машину проверят!
- Допустим, такой вариант: пока все мероприятие не кончится, подержите у себя. После отдадите.
Николай Аристархович задумался.
- Василий Михайлович, это, конечно, нечто неслыханное, но я соглашусь исключительно ради вас. Договорились. Теперь вы мой должник, помните, ибо этим поступком я, можно сказать, спасаю вам жизнь.
* * *
Машина, выехав за город, неслась по окружной, золотя фарами дорогу. Мотоциклетный эскорт заметно подтянулся. Льнов задумчиво крутил в пальцах пустой стаканчик:
- Уверяю, я действительно не имел к убийству священника ни малейшего отношения. Нельзя же из-за одной привязки к топору слишком хорошо думать о человеке! Так можно и до Раскольникова добраться!
Николай Аристархович засмеялся.
- А содержание записки чем объяснить прикажете?
- Тем, что Яков Юрьевич просто благодарил. После одного нашего спора он подверг критике часть своих взглядов на природу русского ведизма.
- Отчего же тогда "Меня" с заглавной буквы?
- Вы должны помнить, в последние свои годы Яков Юрьевич, одержимый идеей собственной значимости, писал о себе только с заглавной. Весь вопрос в ударении.
Николай Аристархович проницательно улыбнулся, погрозил пальцем.
- Я склонен думать, вы лукавите, но списываю это на ваше профессиональное стремление к конспирации. Впрочем, извольте, - не убивали так не убивали.
- Посмотрим, чем я смогу быть вам полезным, - Льнов подлил себе водки. - Расскажите мне вкратце суть. Я, конечно, в последние годы отошел от личного исполнения. У меня скорее агентство, я подбираю людей для определенных заданий…
- Не скромничайте, Василий Михайлович, - всплеснул ресницами Николай Аристархович. - Впрочем, если вас интересует моральная сторона дела, то миссия у вас самая благородная. Мы просим о защите. Речь идет об убийствах, совершенных одним или двумя людьми. Всю, к сожалению, немногочисленную, информацию я сегодня же предоставлю вам в моем кабинете. У нас будет немного времени, ознакомитесь, - он коротко оглядел Льнова, - заодно и одежду подходящую вам подберем.
- Черный балахон? - хмыкнул Льнов.
- Так положено. Я тоже переоденусь и обувь сменю.
- Вот что значит - родственные души! - отставив ногу, растерянно заметил Льнов.
- Удивительно, - покосившись вниз, подтвердил Николай Аристархович, - даже фасон похож, - он засмеялся. - Впрочем, мы отвлеклись, я продолжаю. Наша организация довольно разветвлена, мы имеем множество филиалов. Именно они подверглись нападению. Убиты наши коллеги. Характер убийств религиозный либо искусно маскирован под него. Неизменное орудие - колющий предмет - стилет, по всей видимости. На месте преступления остаются полужидкие бумажные комки, пропитанные кровью. В тканях также обнаружились частички бумаги - возможно, из ритуальных соображений раны затыкались. Мы, поначалу, предположили, что убийцы использовали Библию или другие культовые христианские книги. По слипшимся строчкам, конечно, сложно что-то опознать. Вроде из Пастернака, так что версия с ритуальными мотивами не оправдалась. Да… Попытки выяснить своими силами чьих это рук дело были малоуспешны. Предположительно, следующий удар может быть нанесен по нам. Мы располагаем довольно мощной системой охраны, но вы как профессионал понимаете, это не всегда эффективно. Хотелось, чтобы вы избавили нас от этой угрозы.
- Почему бы вам не воспользоваться помощью темных сил? - Льнов осушил стаканчик.
- Не иронизируйте, - Николай Аристархович недовольно поиграл налитыми щеками, - именно сегодня состоится так называемый ритуал уничтожения.
- И вы верите в успех?
- Несомненно.
- Тогда зачем вам я?
- Я думаю, это не помешает. Тем более, вдруг именно вы и окажетесь тем оружием, о котором сегодня будет испрошено. И умерьте ваш скептицизм, забудьте о Якове Юрьевиче. Княгиня - это совершенно другое.
- Да я не спорю, - Льнов поискал глазами, обо что бы откупорить "Жигулевское".
Николай Аристархович протянул зажигалку, лукаво осведомился:
- Тем не менее вы нервничаете, не так ли, Василий Михайлович?
- С чего вы решили? - спросил Льнов.
- Много алкоголя…
Льнов подцепил пробку краешком зажигалки, торопливо отпил, так что пиво вспенилось и потекло по бутылке на коврик. Льнов стряхнул с руки капли.
- Ах, черт, извините… С чего вы решили, что я нервничаю? Просто не по себе.
- Ерунда, - загадочно улыбнулся Николай Аристархович, - но меня это, Василий Михайлович, не удивляет. Не все так просто, уверен, сегодняшняя ночь окончательно поколеблет ваши взгляды. Княгиня - удивительный человек.
Льнов насмешливо поднял бровь. Николай Аристархович нахмурился и произнес, членя фразы на значительные паузы:
- И повторюсь. Оставьте любую иронию, она допустима сугубо между нами. Люди, окружающие княгиню, ей фанатично преданы. Одно ваше скептическое замечание, улыбка - и даже ваш опыт не спасет вас. И главное, я буду бессилен что-либо изменить, помочь. Мне останется только с напускным суровым видом, хоть и страдая в душе, смотреть, как вы мучительно умираете…
11
- Вот и добрались, - Николай Аристархович посигналил у проходной. Ворота отъехали в сторону. За похожими на огородные парники цехами высились широкие жерла труб.
- Что тут было раньше? - спросил Льнов.
- Предполагался какой-то химический комбинат. В свое время строительство было заморожено, потом и вовсе прекратилось, - он успокаивающе помахал рукой охране на проходной. - Выходите, Василий Михайлович.
- А вы?
- Меня проверять не нужно, - усмехнулся Николай Аристархович.
- На заднем сиденье еще бутылка "Жигулевского" осталась, - чуть разлезшимся пьяноватым голосом шепнул Льнов. С водкой он не расставался. - Возьмите, потом допьем и все обсудим.
- Да вы и так хороши, куда больше… - Николай Аристархович с мягким недовольством покачал головой. - Хватит, что я для вас это одолжение с портфелем делаю…
Он глянул на подъехавший мотоциклетный эскорт. Вдруг какая-то догадка затуманила его взгляд жестокостью.
- Для вас вход на территорию комбината лежит через проходную. Очень надеюсь, вы мне все оружие передали, потому что новых признаний я не приму. В любом случае моя совесть чиста, я предупреждал вас. Сначала вы решили меня обмануть. Потом, не известно по каким причинам, сознались. Я вам поверил. А теперь мне будет интересно проверить цену вашей искренности. Идите…
Льнов зашел в помещение проходной. Обустройство несколько напоминало терминал в аэропорту. Охранники почтительно кивнули появившемуся с обратной стороны Николаю Аристарховичу с льновским портфелем в руке.
Первый охранник подошел ко Льнову, провел вдоль одежды детектором металла. Прибор пискнул. Льнов вытащил из кармана ключи. Звук не повторился.
- Теперь здесь пройдите, - пригласил второй.
Льнов прошел через контрольный тамбур.
- Чистый, - сказал охранник.
- Вот и хорошо, - ледяной взгляд Николая Аристарховича сразу оттаял. Он открыл дверь во двор комбината. - Я ужасно рад, что все в порядке. А сейчас, милости просим.
12
Небыстрым шагом Николай Аристархович направлялся к двухэтажному зданию. Льнов шел сзади, удивленно озираясь по сторонам.
- Тут у вас футуризм во всей красе!
На секунду задержался у стенда с неожиданной надписью "Экологический фонд имени Е. И. Рерих".
- Это мы, - Николай Аристархович улыбнулся, - наше светское имя… Сам комбинат так и не был достроен. Только этот административный корпус. Но нам его с избытком хватает. Здесь у нас офисы, конференцзал, склад и типография. Вот запустили недавно серию книг "Родник живой духовности". Кстати, государственный заказ для средних школ. Ошо, Гурджиев. А в одном из цехов, который в свое время таки успели застеклить, мы устроили музей экологии с соответствующими экспонатами. Ерунда всякая, что оставалось из прежнего оборудования, то и поставили, для устрашения. Теперь учеников приводят посмотреть, при помощи чего, так сказать, в свое время губили окружающую среду. Там иногда и выставки устраиваются.
- Мрачновато здесь. Только нетопыри не летают, - крутил головой Льнов.
- У вас просто воображение разыгралось… - хмыкнул Николай Аристархович, глянул на часы. - Ах ты, времени уже почти нет. Давайте быстрее. Потом осмотритесь. Вам кое-что поинтереснее предстоит увидеть. И еще переодеться надо.
Зашли в помещение. Николай Аристархович тяжелой припрыжкой рванул вверх по ступеням и остановился перед дверью, доставая ключи.
- Давайте, я пока портфель подержу, - предложил Льнов, - все равно никто не видит.
- Тяжелый, зараза, - согласился Николай Аристархович, передавая портфель. - Ну, готовьтесь… В черном-пречерном доме была черная-пречерная комната, в этой черной-пречерной комнате… Ап! - Он открыл дверь и включил свет.
Больничную белизну и стерильность помещения скрашивали несколько репродукций Рериха, фотографии с видами Алтая и портрет пучеглазой тетки, под которым стоял высокий индийский барабан.
- А вы что ждали? - засмеялся Николай Аристархович. - Козлиный череп на стене? Нет, здесь мы принимаем официальных гостей, городскую администрацию. И пугать их не намерены.
- А это кто на стене? Крупская, что ли?
- Очень смешно. Это Елена Петровна Блаватская… Кстати, у меня для вас небольшой подарок припасен, - Николай Аристархович подошел к полкам с документацией. - Вот, возьмите. Все, что нашлось о вас у Якова Юрьевича. Мне это не нужно, а вам будет интересно. Забирайте и делайте с этим что вздумается. Хотите, в мемуарах своих используйте, хотите, сожгите… - Николай Аристархович, отдав папку, вытащил из-под стола черные туфли и стал переобуваться.
- Спасибо, - Льнов пробежал глазами несколько листов и положил папку в портфель. - Давайте тогда уж и по вашему делу материалы, чтобы у меня сразу все было.
- Сейчас, - как из мешка отозвался Николай Аристархович, отчаянно барахтаясь в черных недрах сутаны. Наконец, голова его вынырнула, он встал, и тяжелая ткань упала к ногам.
- Вот, - склонившись над бюро, он выкатил ящик, достал пластиковый файл, - тут все протоколы милицейских мудрецов и свидетельства очевидцев. Немного, - он задвинул ящик. - Помните, что после ритуала с вами еще будет говорить княгиня, и уже от нее вы получите более ценную информацию… Теперь вам надо что-нибудь из одежды подыскать. Пойдемте.
Вторая дверь из кабинета вела в небольшой зал на несколько десятков кресел, сцепленных как в кинотеатре. На сцене стояли трибуна и пианино.
- У нас недавно дипломы магистров биоэнерготерапии выдавали, - скрытый кулисами, кричал Николай Аристархович, - остались мантии, правда, темно-фиолетовые, но это никто не заметит. Одна, я думаю, вам точно подошла бы. Дверь пошире откройте, не вижу выключателя. Ага, нашел…
Где-то за сценой зажегся свет. Николай Аристархович вернулся.
- Вот, самая большая. Меряйте, должна подойти.
Льнов набросил мантию на плечи, завязал тесемки.
- Коротковата. Буквально пары сантиметров не хватает, - Николай Аристархович присел на корточки. - Тут запас должен быть, - он отогнул краешек мантии. - Точно. И на живую нитку прихвачено… - Быстрыми движениями отпорол подвернутую ткань, выправил. - Пройдитесь теперь… Складка чуть видна - отвисится. - Он глянул на часы. - Пора. Николай Аристархович набросил на голову капюшон и сделался зловещим. Напоследок он украсился массивной пентаграммой, а Льнову дал крестик на булавочной иголке. - Вот так и цепляйте, ножками вверх…
- Странная символика, - сказал Льнов. - Насколько мне известно, апостол Петр, по его собственной просьбе, был распят вниз головой, ибо не считал себя достойным умереть как Иисус…
- Не умничайте, Василий Михайлович. Так принято… Ой, криво прицепили. Он у вас будто из крутого виража выходит.
13
Николай Аристархович и Льнов прошли во двор, обогнули двухэтажный корпус. За ним находилось сооружение, напоминающее врытую в землю субмарину, с приваренной сбоку лестницей.
- Теперь наверх, - сказал Николай Аристархович. Ухватился за поручень. - Портфель подержите, с ним лезть неудобно.
- А почему вы его в сейфе не заперли?
- Это не мой личный сейф. Кроме меня, ключи еще у нескольких человек. Не стоит рисковать… - Николай Аристархович, покряхтывая, взбирался на верхний мостик. - Скорее всего, после ритуала мы перейдем в приемную княгини и нам уже не удастся вернуться в кабинет. Утром должны отвозить деньги, если мой коллега ваш портфель в сейфе обнаружит, мне придется отвечать на некоторые вопросы… Видите, как я рискую из-за вашего легкомыслия.
- Я вам очень благодарен, - сказал снизу Льнов.
Николай Аристархович оперся телом о металлическую оградку мостика. - Свои люди, сочтемся. Так спокойнее, если портфель все время со мной будет. - Он свесился, вытянув руку. - Давайте его сюда.
Льнов передал портфель и быстро поднялся по лестнице.
- Вам что, теперь весь ритуал с ним стоять придется?
- Да, Василий Михайлович, земной вам поклон, - Николай Аристархович засмеялся, - удружили! А вы думаете, почему мы с вами здесь? Это, так сказать, черный ход. Но там есть одно место, где портфель можно спрятать. Только не обессудьте, пистолетов своих вы больше не увидите.
- Куда же вы их спрячете?
- После ритуала, когда все уйдут, в колодец сброшу, и дело с концом. Обратно мы другим путем пойдем, и тогда могут поинтересоваться, что это у меня за портфель такой интересный…
Николай Аристархович открыл люк:
- Добро пожаловать в нашу святая святых…
* * *
Над головой Льнова клацнула защелка люка. Николай Аристархович пошарил по стенке. Небольшой плафон осветил тесное помещение, похожее на рубку. Николай Аристархович откуда-то вытащил две длинных свечи. Чиркнув кремнем зажигалки, передал одну свечу Льнову и двинулся через овальный в заклепках лаз.
- Здесь осторожнее, голову пригните, - сказал Николай Аристархович.
Фитиль черной свечи коптил, отбрасывая на стену паучью тень. В этой средневековой увертюре подземелий и сутан современный портфель звучал нелепым историческим диссонансом.
- Почему тоннель такой низкий? - спросил Льнов.
- Это труба - сток для отходов. Система подземных коммуникаций была построена, но в эксплуатацию не запущена, разумеется. То, куда мы вначале спустились, был резервуар, один из многих. От них стоки ведут в отстойники. Их мы используем для своих ритуалов. Они очень удобны: хорошая акустика, заодно и звукоизоляция, отсутствие природного света и вмещают одновременно человек шестьдесят…
- Где, кстати, остальные участники?
- Сейчас появятся. Вы прислушайтесь.
Из ближнего стока донеслось подземное хоровое пение. Показались люди в черном. Каждый нес длинную свечу.
- Если бы вы меня с самого начала послушали и не брали свой дурацкий портфель, - прошептал Николай Аристархович, - могли бы стоять возле алтаря. Теперь нам лучше пропустить всех вперед, а самим оставаться здесь, - он указал на небольшую нишу. - Обождем, пока остальные пройдут.
Место оказалось подобием перекрестка. Многоголосье ширилось. Сразу из нескольких стоков выходили новоприбывшие, гудящие без слов мрачный готический хорал.
- Впечатляет? - спросил Николай Аристархович.
- Да… - Льнов ошеломленным взглядом проводил черную колонну, вытащил припрятанную водку и поднес бутылку ко рту.
- Спрячьте немедленно! - тихо зашипел Николай Аристархович. - Нельзя же так.
- Не знаю, что со мной, - запинаясь произнес Льнов, - сердце колотится, руки дрожат. Я чуть-чуть…
- Проняло? - с некоторым злорадством спросил Николай Аристархович. - Что я вам говорил? А вы ехидничали… Ну, пойдемте уже, - закончил он снисходительно.
Послышались удары колокола. После девятого невидимое старушечье горло надтреснуто выкрикнуло длинное шипящее слово, подхваченное близкой толпой.