По Указу Его Императорского Величества Тамбовская Духовная Консистория слушали Указ Святейшего Правительствующего Синода от 5 февраля сего 1862 года за № 305, последовавший на имя его преосвященства преосвященнейшего Феофана, епископа Тамбовского и Шацкого, коим по делу об обстоятельствах избрания, в мае месяце 1861 года, настоятельницы для Дивеевского общежительного женского монастыря и о внутреннем состоянии сей обители, Святейший Синод, между прочим, определил: 1) Признав избрание Гликерии Занятовой на должность настоятельницы Дивеевского женского монастыря недействительным и утвердив в этом звании начальницу сей обители Елисавету Ушакову, предоставить его преосвященству, согласно изъявленному Ушаковой в декабре 186o года желанию принять иноческий образ, постричь ее в монашество и возвести в звание игумений. 2) Предоставить настоятельнице Ушаковой войти чрез его преосвященство с представлением о пострижении в монашество тех из сестер обители, которых она по благонравию, равно готовности и способности к исполнению послушаний, признает достойными принять в чин иноческий, 3) Предписать Нижегородскому епархиальному начальству, чтобы немедленно сделано было распоряжение о возвращении старицы Устиньи Ивановой Кузнецовой из Ардатовского Покровского монастыря в Дивеевский монастырь. 4) Для умиротворения сей последней обители поручить его преосвященству ныне же удалить из нее Гликерию Занятову, Парасковью Ерофееву и Глафиру Маккавееву по истребовании от первой из них надлежащего отчета в денежном и вещественном имуществе монастыря за время управления ее обителью и представить его преосвященству предположение свое относительно удаления из обители также и других посевающих раздоры сестер, особенно же тех из них, которые начальницей Ладыженской были не одобрены в поведении, привести в исполнение. 5) По вредному влиянию на Дивеевский монастырь бывшего духовника Нижегородского Архиерейского дома, что ныне игумен Павло-Обнорского монастыря, Иоасафа, воспретить сестрам Дивеевского монастыря всякое с ним сношение, возложив наблюдение за исполнением сего на настоятельницу Елисавету Ушакову. 6) Обязать игумена Иоасафа подпискою со строгим внушением, чтобы он оставил всякое вмешательство в дела Дивеевского монастыря и прекратил всякие сношения с сестрами сей обители; а как следствием по настоящему делу обнаружено, что Иоасафу, к коему поступили пожертвования в пользу Дивеевской общины, между прочим, передано было через помещика Караулова однажды 20 тысяч рублей, а в другой раз 18 тысяч рублей, и, кроме того, из сведений, извлеченных следователями из дел, касавшихся Дивеевской общины, видно, что Иоасаф, во время пребывания в этой обители, вопреки канонам Церкви, проживал в одном корпусе с сестрами, поместил на жительство близ общины, в принадлежащей ей келье, своего зятя чиновника Муранова, обвинявшегося потом послушницей Фоминой; затем, по удалении в 1850 году преосвященным Иустином по требованию гражданского начальства из общины, самовольно принимал к себе на исповедь сестер общины, приезжавших к нему в Печерский монастырь за полтораста верст, наконец, и за внушением ему, по распоряжению преосвященного Иеремии в 1856 году, чтобы он прекратил свое участие в делах общины, продолжал свои сношения с общиною, то поручить преосвященному Вологодскому, во-первых, истребовать от Иоасафа и представить в Святейший Синод объяснение: на какой именно предмет обращены им означенные деньги и был ли им в свое время представлен епархиальному начальству отчет в их употреблении, и между тем, во-вторых, учредить за Иоасафом бдительный надзор. 7) Дать знать Нижегородскому епархиальному начальству и его преосвященству Феофану, что предположения относительно устройства близ Дивеевского монастыря особенного скита Святейший Синод не одобряет и не благословляет. 8) О вышеизложенном дать знать указами для зависящих к исполнению распоряжений преосвященным Вологодскому, Нижегородскому и Тамбовскому, а для сведения и митрополиту Московскому; при чем преосвященному Тамбовскому добавить, что Святейший Синод, одобряя все изложенные в отношении его преосвященства на имя первенствующего члена Синода преосвященного митрополита Исидора от 11 января распоряжения по Дивеевскому монастырю, предоставляет его преосвященству принимать все клонящиеся к водворению внутреннего благоустройства в Дивеевской обители меры, и вместе с тем поручает во внимание к стеснительному положению сестер Дивеевского монастыря в своем содержании предписать строителю Саровской пустыни оказывать Дивеевской обители вспоможение отпуском леса и других потребностей, а в случае надобности и деньгами из монастырских сумм до 600 рублей. Приказали, и его преосвященство утвердил с прописанием вышеизложенного Указа Святейшего Правительствующего Синода благочинному монастырей Шацкого Черняева монастыря настоятелю архимандриту Герману послать Указ и велеть ему о содержании оного объявить как настоятельнице Дивеевского женского монастыря Елисавете Ушаковой, так и всем сестрам того монастыря с подпискою; затем а) предписать ему же, архимандриту Герману, настоятельницу Елисавету Ушакову постричь в монашество; а по совершении обряда пострижения объявить ей с подпискою немедленно явиться к его преосвященству преосвященнейшему Феофану, епископу Тамбовскому, для посвящения ея, Ушаковой, в сан игумений Дивеевского женского монастыря; б) объявить ей же, настоятельнице Ушаковой, чтобы она вошла с представлением к его преосвященству Феофану, епископу Тамбовскому, о пострижении в монашество; тех из сестер обители, которых она по благонравию, равно готовности и способности к исполнению послушаний, признает достойными, принять в чин иноческий; в) бывшую временно начальницею того монастыря Гликерию Занятову, Парасковью Ерофееву и Глафиру Маккавееву ныне же удалить из Дивеевского монастыря для умиротворения сей обители, выдав им виды их, но по истребовании предварительно от Занятовой должного отчета в денежном и вещественном имуществе монастыря за время управления ею обителью; по принятии же Ушаковой от нее, Занятовой, всего того денежного и монастырского имущества по описи с распискою в присутствии его, архимандрита Германа, донесть консистории; г) а как в Дивеевской обители находятся и доселе многие сестры, посевающие раздор, особенно те из них, которые начальницею Ладыженской были не одобрены в поведении, то предписать самой настоятельнице Дивеевского монастыря Елисавете Ушаковой о тех из них, которые не могут быть более терпимы в монастыре без опасения за спокойствие обители, донесть его преосвященству рапортом с объяснением, по каким документам и с какого времени они проживают в Дивеевской обители и где хранятся о звании их ныне те документы; д) объявить всем сестрам, чтобы они с игуменом Иоасафом прекратили всякое письменное сношение, возложив наблюдение сего на настоятельницу Ушакову и е) настоятелю же Саровской пустыни иеромонаху Серафиму с братиею особо от сего распоряжения послать (и послан) Указ и велеть им, согласно определению Святейшего Синода, оказывать Дивеевской обители вспоможение отпуском леса и других потребностей, а в случае надобности и деньгами из монастырских сумм до 600 рублей серебром. Февраля 19 дня 1862 года.
Во исполнение указа архимандрит Герман постриг Елисавету Алексеевну в монашество.
Как сказано в официальном описании монастыря, хранящемся в Нижегородской консистории:
"Горькие слезы тяжелой скорби столь уже много лет всего натерпевшихся, преследуемых, гонимых, поистине многострадальных сирот Серафимо-Дивеевских превратились в слезы радования и благодарения. По высылке же вследствие указов трех главно-возмущавших лиц, из крестьян девицы Гликерии Васильевой Занятовой, девицы из мещан Прасковьи Павловой Ерофеевой, еще самим старцем Серафимом лично называемой "Ивановою" ("и это не моя, а Иванова сестра!"), и девицы из дворян Глафиры Маккавеевой, которые, приютившись на расстоянии 40 верст в имении дочери генерал-майора Елисаветы Алексеевны Копьевой, покровительством преосвященного Нектария и посылаемыми пожертвованиями чрез о. Иоасафа, открыли при г. Понетаевке женский монастырь, - упрочилось наконец столь давно желаемое спокойствие Серафимо-Дивеевского монастыря".
Сбылись и слова блаженного старца о. Серафима, сказанные сестре Матрене Петровой: "Запомни, матушка, - говорил он, - у вас на 12-й начальнице устроится монастырь!"
"Видала ли ты, матушка, коноплю? - спросил о. Серафим сестру Варвару Ивановну. - Конопля - вещь хорошая, преполезная конопля, матушка! Вот и у меня в Дивееве-то девушки, что конопля хорошая! А когда ее полют-то, радость моя, чтоб лучшая была, посконь-то и выдергивают, матушка! Вот и помни, у вас то же будет! Как пополют да выдернут всю посконь-то, матушка, а конопля-то моя Дивеевская и загустеет еще более, еще выше поднимется да краше зазеленеет! Ты это помни; это я тебе говорю!"
Глава XXIX
Посвящение Е. А. Ушаковой в сан игумений. Приведение обители в порядок. Поездка игумений Марии в Москву. Представление митрополиту Филарету и поездка в Петербург. Постройка и освящение собора. Исцеления по молитвам матери Александры и о. Серафима. Памятник и келья первоначалъницы матери Александры. Кончины стариц Прасковьи Степановны, Евдокии Ефремовны и протоиерея о. Василия Садовского
В 1862 году Елисавета Алексеевна Ушакова была посвящена в сан игумений преосвященным Феофаном в г. Тамбове. И только к 1864 году она успела привести в порядок внутренний быт сестер и обеспечить несколько их продовольствие. Важно было увеличить запашку для посевов, приобрести лес для построек и отопления монастыря и наконец приступить к постройке собора, заложенного в 1849 году и заброшенного о. Иоасафом. За неимением вблизи кирпичных заводов и материалов для постройки пришлось устроить завод на монастырской земле и вырабатывать свой кирпич. Надеясь вытребовать от о. Иоасафа полученные им деньги, более 40 тысяч, на собор, игуменья Мария поехала в 1864 году в Москву и Петербург. В Москве она имела радость быть представленной приснопамятному митрополиту Филарету и поблагодарила его от имени Серафимовской обители за отеческое участие во время смуты и следствия. В письмах митрополита Филарета к обер-прокурору Алексею Петровичу Ахматову, напечатанных архиепископом Саввою (под № 47), говорится о игумении Марии следующее:
"Письмо сие представит вашему превосходительству Дивеевская игумения Мария, старица, по выражению апостольскому, кроткого и молчаливого духа. Удостойте ее вашего внимания.
Она хочет искать помощи христолюбивых для построения храма, начатого прежним руководителем сего общества Иоасафом в размерах не по силам обители. Говорят, что в руках Иоасафа были для сего немалые средства, но в руках его и остались. Сомнительно, чтобы игумения Мария получила в сем деле довольный успех, потому что благорасположенные к прежней Дивеевской начальнице Гликерии предубеждены против ее преемницы, не зная истины происшествия. Истина же в том, что добрая Гликерия управляема была не мирными сестрами, а добрая Мария сохраняла положение спокойное, страдательное и терпеливое.
Игумения говорила мне, нельзя ли просить для их храма пожалованных Государынею Императрицею нескольких тысяч рублей на построение женского при Дивееве скита, предположенного, но не состоявшегося. Я отвечал ей, что сего предмета едва ли можно коснуться и что дар Ее Величества, вероятнее, может обратиться в пользу монастыря, который предполагает устроить Гликерия. Вы лучше можете знать, как рассуждать о сем!"
Поездка эта игумений Марии, конечно, не увенчалась особенным успехом. Однако с 1865 года началась постепенная постройка собора без пожертвований особых капиталов, на малые средства. Как тогда, так и до сих пор Дивеевский монастырь живет чудесами, ибо нельзя указать на крупных жертвователей, на постоянных благодетелей, но между тем обитель понемногу растет, украшается зданиями, увеличивается в числе сестер и терпит только по временам большие недостатки, в особенности в голодные годы и при бывших пожарах.
В течение десяти лет собор был снаружи окончен, так что преосвященный Иоанникий освятил его, но внутренняя отделка продолжалась еще многие годы. Немало являлось чудес в этом строящемся соборе, о красоте которого столько предсказывал батюшка о. Серафим. Сестры обители и окрестные жители свидетельствовали, что по временам в этом дивном соборе, еще полном лесов, является необыкновенный свет в вечернее или ночное время, и такой, что многие, перепуганные, прибегали из села спросить, не горят ли леса.
Преосвященный Иеремия нашел лучшим определить этот собор во славу Святой Живоначальной и Животворящей Троицы и отменил первоначальное наречение его во имя иконы "Умиления" Божией Матери. Что на это действительно было изволение Божие, подтвердилось впоследствии особенным знамением, а именно в 1864 году, при воздвижении креста вверху собора преосвященным Феодосием, епископом Тамбовским и Шацким; во время этого торжества, воочию всех бывших духовных, монашествующих, светских властей и мирян, над крестом вились три белых голубя в вышине, едва досягаемой для глаза, а ниже их летали три журавля, описывавших равномерные круги вокруг водружаемого креста, которые, по постановке знамения Христовой славы, вместе с голубями полетели на восток.
Затем в 1874 году почти всю зиму, когда собор стоял наглухо заколоченным, в нем постоянно слышалась как бы непрекращающаяся работа, чему были свидетелями все живущие в обители и близ нее. Эта таинственная работа на многих наводила страх и наконец объяснилась тем, что в 1875 году преосвященный Иоанникий решил неожиданно для монастыря освятить давно ожидаемый собор с тремя лишь необходимыми иконами. День освящения совпал с тем самым днем, в который совершалось празднование иконы "Умиления" Божией Матери, 28 июля.
С 1875 года, за исключением зимы, стали непрерывно совершаться службы и одновременно собор начал украшаться удивительной живописью собственной монастырской работы, нигде не встречаемой в других обителях по всей России. По молитвам о. Серафима, Господь послал в Дивеевскую обитель несколько сестер, одаренных талантом живописи, между которыми в особенности отличалась и поныне стоит во главе живописного послушания мать Серафима. Ее кисть чрезвычайно нежна, дает настоящий свет и выражение ликам святых праведников и может быть всегда отличена от встречаемых других живописных икон. Вообще художество Дивеевского монастыря поражает своими достоинствами, вкусом, обдуманностью и выдержанностью. При украшении собора весьма много потрудилась казначея монастыря мать Елена Николаевна Анненкова.
Главный престол собора Пресвятой Троицы освящен, как упомянуто, в 1875 году 28 июля высокопреосвященным Иоанникием. Правый придел во имя иконы "Умиления" Божией Матери освящен был в 1880 году 2 июня преосвященным Макарием, левый оставлен не освященным, в ожидании открытия мощей батюшки отца Серафима. Наверху, на хорах с правой стороны, придел во имя Владимирско-Оранской иконы Божией Матери воздвигнут был усердием Анатолия Дмитриевича Нарышкина об упокоении его матери Наталии. Престол его освящен в 1884 году 3 июня преосвященным Макарием, и на другой день, 4 июня, освящен владыкой и левый придел во имя Обретения главы Предтечи и Крестителя Иоанна.
Духовная сторона обители снова стала процветать с водворением в ней тишины и порядка. Заявления об исцелениях на могиле первоначальницы матери Александры, по молитвам к батюшке Серафиму, от вещей великого старца, даже от портрета его, а также от воды с источника и от травки Дивеевской канавки, продолжали поступать к игумений Марии.
Так, в 1861 году сельский священник Вятской губернии Гавриил Галицкий письменно засвидетельствовал следующее:
"В 1861 году, в августе месяце, я вследствие простуды, а всего более вследствие грехов моих, был поражен тяжкой тифозной горячкой. Живя в уездном городе у своего двоюродного брата чиновника земского суда, я лечился, но от лекарств мне нисколько не было легче. Час от часу болезнь моя становилась сильнее, так что я отчаялся в своем выздоровлении; нельзя было мне вследствие рвоты принимать никакого лекарства. В одну из бессонных ночей я стал прощаться со своей женой, потому что чувствовал приближение своей смерти, но жена напомнила мне о необходимости очистить свою совесть покаянием и приобщиться Св. Тайн. Мучимый унынием и тоской, я велел пока (было 12 часов ночи) дать себе какую-либо книгу, в надежде, что от чтения пройдет скука. Жена подала мне житие пустынника Саровского иеромонаха Серафима. Почитав эту книгу, я тотчас же решил исповедоваться и послал за местным протоиереем. Дня через четыре после причащения я отправился в г. Вятку для лечения, куда прибыл в 8 часов вечера. Это было в первых числах сентября месяца. Утром на другой день, в 7 часов, приходит на мою квартиру старушка и предлагает мне купить портрет о. Серафима Саровского. Я взял у нее два портрета. Уходя от меня, старушка сказала мне: "Батюшка, когда придет время, не забудь Агафии!" Считая оба эти случая за указание Божие, я обратился с молитвой к угоднику Божию Серафиму и дал обещание побывать в Саровской пустыни и отслужить панихиду на могиле о. Серафима. С тех пор мне стало легче, и через неделю лекарь позволил даже выехать в город. Но затем я стал раскаиваться в данном обещании, и болезнь моя снова усилилась, так что приглашенные врачи отказались лечить. Последний из них, оператор Ф., сказал мне: "Батюшка, ездить к тебе я буду, но вылечить тебя не даю слова: ищите врача духовного". Тогда я снова дал твердое обещание непременно быть в Саровской пустыни. И действительно, я молитвами преподобного о. Серафима исцелился от болезни и здоров до настоящего времени. Будучи в Саровской пустыни, я купил книгу "Житие старца Серафима", издание 1863 года, и читая оную, узнал, что первая настоятельница Дивеевской обители была Агафия. Тогда я вспомнил последние слова старушки, у которой я купил портреты о. Серафима, и стал молиться за нее Господу, понимая, что она, матушка, близка к Господу".
По просьбе Феодота Никитича Сергеева священник Дивеевского монастыря П. В. Яхонтов в присутствии игумений Марии и многих других лиц записал за ним в 1884 году 26 мая следующее: