Самосознание – необходимая ступень на лестнице этого развития, отделяющая личность от крови и рода, означающая отторжение ее от язычества и становление на путь осознания себя богоподобным существом, частью Божией семьи, то есть Церкви. Господь инициирует наше самосознание для распознавания и восприятия в человеке Отца, сотворившего его; Сына, принесшего Себя в жертву ради него; и Духа Святого, животворящего и ведущего его по краткой земной жизни. Если само сознание развито недостаточно, то не может быть и свободы выбора, без которого отношения с Богом (если человек вообще отважится на них) будут строиться лишь на рабском страхе.
Любовь спасет мир
Старец:
Любовь – мощнейшее, всесокрушающее оружие. Нет такой силы, которая была бы способна одолеть любовь. Она всё побеждает.
Однако никогда и ничего нельзя добиться силой – насилие вызывает только отпор и ненависть. Это утверждение справедливо по отношению и к семье, и к обществу, и к государству. Старец Амвросий, у которого я оказался в послушании в монастыре Мильково, был необыкновенно мягким человеком и никогда никого не наказывал. А среди нас, иноков, попадались всякие. Например, один монах часто уходил из монастыря, пил неделю, а затем возвращался. Даже его отец Амвросий не наказывал…
К любви, которую даровал нам Господь, часто примешиваются духи злобы, пытающиеся столкнуть нас с пути истинного. Помыслы, которые они внушают человеку, полны сластолюбия и телесных пристрастий и ведут к порабощению его души.
Нередко человек настолько привязывается к каким-либо людям или вещам, например к своему дому или другому имуществу, что, если лишить его всего этого, он тут же впадет в уныние. Порой случается так, что бесы доводят человека до полного отчаяния, и он совершает страшнейший грех: самовольно отнимает у себя величайший дар Божий – жизнь.
Разве это – любовь? Конечно же, нет! Видите, что любви, данной нам Богом, мешают духи поднебесной, а Божественная любовь безгранична и совершенна, как совершен Отец <…> Небесный (Мф. 5: 48). Господу не присущи никакие изъяны, и когда в нас живет такая любовь, мы можем охватить ей всю Вселенную. Тогда мы перестаем делить окружающих на "своих" и "чужих" – все становятся хороши, все становятся добры, и лишь себя мы считаем худшими и недостойными милости Божие й.
Когда на нас снисходит благодать Святого Духа, мы готовы служить всем, даже едва заметному муравью, который с трудом тащит свою нелегкую ношу. Значит, любовь – это прежде всего жертва. Любовь жертвует собой ради ближнего, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу (Еф. 5: 2).
Наши намерения запутывают жизнь: мы без устали планируем то одно, то другое, то третье, то четвертое. Мы твердо уверены в том, что ровным счетом ничего не добьемся, если не станем заранее продумывать и просчитывать свои действия. Спору нет, все мы должны трудиться по совести, но при этом избегая ненужной спешки, ибо именно в спешке враг одерживает верх над нами. В суете мы не обращаем ни малейшего внимания на то, что обидели кого-то, на то, что обошли вниманием интересы других людей или помешали им в чем-то – нам некогда, мы заняты исключительно своими планами. И так всю жизнь прегрешаем перед ближним своим… Но, согрешая перед ближним, мы одновременно согрешаем и перед Богом, потому что Господь таинственно почивает во всякой душе. Как мы относимся к ближнему, так относимся и к Богу, и невдомек нам, что сбились мы с доброго пути, с любовью относясь лишь к тем, кто любит нас, а тем, кто нас не любит, отвечаем взаимной ненавистью. Но Спаситель предупреждает всех христиан: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? (Мф. 5: 44–47).
Все суетные планы и устремления надлежит решительно исторгнуть из сердца; только тогда нам с помощью Божией удастся искренне возлюбить ближнего своего. В противном случае наша земная любовь будет прилепляться то к одному, то к другому и окажется непостоянной и преходящей. Это непостоянство разбивает, разрывает наши души на части, отчего и жизнь свою мы воспринимаем поверхностно, без настоящего, углубленного понимания.
К ближним следует относиться одинаково и ровно, причем с неизменной и искренней любовью. Нельзя делить людей по принципу: "этот мне симпатичен, а тот нет", потому что в этом случае мы подсознательно объявим "несимпатичным" войну, а те в свою очередь будут сражаться против нас. Произойдет это даже в том случае, если внешне мы никак не демонстрируем свои чувства, но позволяем им овладеть нашими мыслям и.
Мы должны стать сынами Света, чадами Христовыми, а значит, быть миролюбивыми, добрыми и исполненными любви.
Знаете ли вы, что не только люди, но и растения мыслят и, более того, осознают наши намерения? Как мы относимся к ним, так и они к нам, всякий раз отвечая любовью на любовь. Как говорится: что посеешь, то и пожнешь…
Как увериться в том, что Бог действительно любит нас? А вот как: если Господь ведет нас через тернии, беды и испытания, через страдания и душевную боль, значит, Он воистину любит и защищает нас. Если весь мир восстал против нас, значит, мы Богу угодны. Хотя мы тоже охладели в вере, но все еще есть среди нас кроткие и смиренные души, которые усердно молятся Богу, чтобы Он не попустил зла, а значит, зло победить нас не сможет.
Нам надлежит всячески защищать друг друга, потому что все мы – братья, особенно те, кто в одной вере. Напомню такой случай: в 860 году цареградская делегация была направлена к сарацинам, которые сразу же упрекнули христиан: "Почему вы нарушаете Божию заповедь о том, что надо любить и врагов своих, а вы нас не только не любите, но даже преследуете и убиваете?"
Среди христиан был святой равноапостольный Кирилл (827–869), который сказал в ответ:
– Если в одном законе существуют две заповеди, которые надлежит исполнять, то кто более праведен: тот, кто исполняет обе заповеди или только одну?
– Конечно тот, кто исполняет обе заповеди, – отвечали сарацины.
– Каждый из нас прощает обиды своим врагам, но все вместе мы отдаем жизнь друг за друга, ибо сказал Господь: Нет больше той любви, если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15: 13).
Можно привести в пример и преподобного Иоанникия Великого (752–846), который в течение двадцати лет был воином и творил настоящие чудеса на поле брани. Он всегда одерживал победы и ни разу не был побежден. Никогда он не цеплялся за жизнь, но всегда был готов положить ее за ближнего, и Господь сохранил его невредимым. Приняв монашеский постриг, Иоанникий стал великим светильником веры и чудотворцем.
Любовь, мир, радость, вера – все эти дары взаимосвязаны: невозможно стяжать мир, если душа полна зависти и злобы; напротив, радостному человеку ничто не в тягость, ибо он исполнен любовью. Любовь соединяет всех воедино. Как стяжать эти дары? Крепкая вера в душе человека требует непрестанной молитвы, а многолетняя, горячая молитва непременно порождает любовь. Молитва сердечная вселяет в сердца радость.
Только с Божией помощью мы можем научиться прощать, потому что по человеческой природе своей мы – существа ограниченные и, так же как и Ангелы, существуем во времени и пространстве, в то время как любовь безгранична, и лишь предвечный и вездесущий Господь может нам помочь. Без Бога человек по-настоящему даже себя любить не способен, что уж тут говорить о ближних…
Мы, христиане, в Таинстве Святого Крещения облеклись во Христа, облеклись в Бога. Что же получается: во Крещении мы соединились с Богом, а на самом деле воюем с Ним! Как воюем? Мыслями, потому что плохо думаем и о ближних, и о дальних.
Психолог:
Человек проживает жизнь не на облаках и не в сконструированном им же самим иллюзорном мире, если, конечно, он психически здоров. Он рожден в определенное время, в определенном месте, от дарованных ему Богом родителей, воспитан в определенной вере и культуре и несет ответственность за жизнь близких ему людей и своего народа. Всё хорошее и, к сожалению, намного чаще плохое он делит с народом, к которому принадлежит (в первую очередь, я имею в виду войны, гражданские междоусобицы, экономические кризисы и так далее). Это не может не отражаться на жизни человека и гражданина, а если он исповедует христианство, то все происходящие вокруг события принимает к сердцу ближе других, ибо помнит слова апостола Павла: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится (1 Кор. 13: 4–8). Можно сказать и так: любовь христианина – это страдающая любовь; она страдает сама и сострадает другим.
Общеизвестно, насколько политическая ситуация в мире напряжена, болезненна и зависима от решений сильных мира сего. Человек чувствует себя беспомощным, незащищенным, живет в страхе, но именно в таких ситуациях христиане всякий раз сдают экзамен на прочность. Неблагоприятные внешние обстоятельства предоставляют им шанс укрепить свою веру, обрести надежду и настоящую любовь, совершенствованию в которых нет предела и нет границ.
В чем заключается основополагающее различие между страхом и благоговением? Ответ прост: боимся мы тех, кто представляет для нас нешуточную угрозу, а благоговеем перед теми, кого искренне любим и почитаем. Чем более возрастает в человеке любовь к Господу, людям и всему миру, тем меньше остается страха в его душе. Он уступает свое место благоговению. В конце концов с помощью Божией любовь полностью вытесняет собой страх согласно дивным словам апостольского послания: В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4: 18). Любовь очищает и согревает нас внутренне, просветляет внешне, готовя к иной жизни в ином мире. Только любовь и благоговение к Богу не позволят нам уснуть на сторожевом посту, не дадут нам разгневать и оскорбить Его. Неслучайно по утрам мы молимся: "Господи, не дай нам днесь разгневать или оскорбить никого, и Тебя паче всех…"
Свобода человеческой воли
Старец:
Люди ищут свободы, но они, бедные, даже не представляют себе, что это такое на самом деле! Они думают, что свобода – это когда всё позволено. Но "всё" – это не свобода, а настоящий, хотя поначалу и неочевидный плен. В сущности, мы всегда в плену: если у нас есть "всё", то мы в плену у своего богатства, и нет нам ни мира, ни покоя. Можем поехать, куда захотим, можем делать, что нам угодно, но даже такой практически ничем не ограниченный выбор – опять-таки не свобода. Свобода – это дарованная Господом независимость от тирании мысли. Лишь в этом случае человек обретает мир, только тогда он может жить в молитве, работать по совести и всякому делу предаваться всей душой. Такой человек ни с кем не воюет, со всеми живет в согласии и не принимает обиды близко к сердцу. Его спрашивают: "Как тебе удалось стяжать мир, неужели тебя совершенно не волнует вся эта жизнь? Мы нервничаем, страдаем, а ты, кажется, ни о чем не переживаешь! Где ты взял силы, чтобы добиться всего этого? Разве такое возможно?"
А это Господь хранит нас…
Человеку приходится выбирать между своей волей, которая отчуждает его от ближних, от Христа и от самого себя, и волей Божией. Только непрестанное следование заповедям Господним делает нас людьми, самость же в лучшем случае превращает нас в индивидуумов, не способных постичь ни смысла, ни полноты окружающей жизни.
К сожалению, сегодня, несмотря на то что вот уже две тысячи лет перед нашими глазами – пример жизни Спасителя, мы всё чаще сталкиваемся с горькими плодами горделивой человеческой воли.
Каждому человеку дарована свобода выбора. Каждому дано понимание того, что хорошо, а что плохо, но, поскольку мы несовершенны, Господь действует через Свою Святую Церковь.
Невозможно стяжать мир, если душа полна зависти и злобы, – учат святые отцы. Это – адские чувства; счастливая жизнь возможна лишь тогда, когда человек от них полностью освободится.
Ангельские чины не пленяются творением, – они его созерцают, но свободны от него, ибо их мысли поглощены исключительно Божественной силой. Мы же, увидев что-то привлекательное, сразу же тянемся и привязываемся к нему. Такая привязанность убийственна, потому что предмет наших поклонений превращается в идола, занимая в душе место Бога.
По мере нашего освобождения от житейских попечений Господь дарует нам осознание того, что Он пребывает с нами, что Он – Мир и Радость, Отец и Друг. Всё это мы находим в Нем. Он – Тот, Кто насыщает души. Но, даже соединившись с Богом, душа всё равно должна всегда оставаться настороже, потому что плоть намертво привязывает нас к земному. Только Господь может освободить душу от мысленных уз, в которых она томилась при жизни и с которыми рискует перейти в вечность.
Любое знание, полученное человечеством при помощи науки, – дар Божий, возвещающий о присутствии Господа в мире. Совсем другое дело – применение полученного знания на практике. Оно зависит от нашей жизни, от того, протекает ли она по Божьему установлению или наперекор ему. Именно поэтому знание может как пойти человеку на пользу, так и нанести ему непоправимый вред. Не существует ни одного научного открытия, которое Господь даровал бы во зло нам, – любое знание призвано нести только добро. Однако поврежденная, утратившая страх Божий воля человека превращает благо, дарованное людям, во зло. Потому-то мы и страдаем, и мучаемся в этом мире.
Психолог:
С содроганием приступаю к обсуждению насущной для каждого проблемы свободы человеческой воли. Мне почти невозможно представить себе по-настоящему верующего человека, не верящего в свободу воли. Однако достаточно вспомнить Притчи Соломона, Книгу Екклесиаста или слова пророка Иеремии, чтобы задуматься о том, не слишком ли скоропалительно сделаны наши выводы:
Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом (Притч. 19: 21).
Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли (Притч. 8: 23).
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас (Еккл: 1: 9–10).
Знаю, Господи, что не в воле человека путь его, что не во власти идущегодавать направление стопам своим (Иер. 10: 23).
Кто бы решился усомниться в глубине христианской веры Мартина Лютера (1483–1546)? Между тем этот страстный и, вполне возможно, не вполне духовно и даже душевно здоровый церковный революционер в своей книге решительно и сурово опровергает возможность свободы человеческой воли.
Этот вопрос крайне сложен и противоречив, но, даже приняв в расчет все открытия генетиков, психологов и социологов, как православный христианин, я все-таки сохраняю уверенность в том, что человеку такая свобода дарована.
Позволю себе сослаться на знаменитого немецкого философа Артура Шопенгауэра (1788–1860), который, невзирая на весь свой иррационализм, вполне по-христиански рассуждает о свободе воли: "Существует некий фактор сознания, на который, дабы не прерывать ход исследований, я вовсе не обращал внимания. Это совершенно очевидное и несомненное чувство ответственности за то, что мы совершаем, осознанности всех действий, которое основано на непоколебимой уверенности в том, что мы сами начинатели всех своих действий. На этом основании даже тому, кто полностью убежден в необходимости наших действий, не придет в голову оправдать этой необходимостью какое-либо преступление и переложить вину с самого себя на мотивацию содеянного…"
Несмотря на то, что Шопенгауэр – неисправимый пессимист, для которого этот мир представляется "худшим из миров", а человеческая воля "бессмысленна, слепа и бесцельна", он пишет и о том, что человек несет ответственность за свои поступки и за свои отношения с людьми, а следовательно, и за зло, которое причиняет другому человеку, – намеренно или "волей судьбы" (в силу наследственности, воспитания или "расположения звезд"). Он сам отвечает за всё перед своей совестью, перед людьми и перед законом, а те, кто верят в жизнь души после физической смерти бренного тела, – перед Господом и жизнью вечной.
Вопрос о свободе воли непосредственно связан с темой ее воспитания, ибо какая польза в развитии, если нет свободы, и лишь от неизменимой наследственности и последствий воспитания в раннем детстве зависит, каким окажется человек – добрым или злым, плохим или хорошим, порядочным или бесчестным.
Должен признаться, меня очень тревожат последние исследования генетиков, стремящихся доказать, что наиболее пагубные проявления человеческой души, оборачивающиеся убийствами, сексуальными извращениями, наркоманией и алкоголизмом, обусловлены всего лишь генетическими сбоями. Согласно этим утверждениям судьбы людей, в чьи хромосомы вкрались такие "ошибки", предопределены заранее. Получается, что, несмотря на все невероятные научно-исследовательские успехи, мы, по сути, возвращаемся к языческим, фаталистическим верованиям в "судьбу" и принимаемся гадать, зависит ли она от расположения светил, от каприза своенравного божка или от благоприятной или дурной наследственности. Помогут ли новые научные открытия защитить нас от разрушительных природных стихий или будут лишь зомбировать нас, превращая в рабов и в политической, и в общественной, и в личной жизни? Не станет ли это рабство худшим, чем то, что существовало в Древнем Египте?