Для нас, в частности, русских во времени перевода святыми Кириллом и Мефодием священных книг на славянский язык достопримечательно еще то, что оно по началу своему едва ли не в точности совпадает со временем основания нашего отечества. Сохранилось Сказание об обретении мощей святого Климента, папы Римского, написанное, по всей вероятности, самим святым Кириллом Философом и, несомненно, очевидцем и одним из главнейших участников события [*319]. В заглавии этого Сказания обозначено, что обретение мощей совершилось в 861 г. [*320] А как из жития святого Кирилла известно, что он убедил Херсонского архиепископа отыскать мощи Климентовы во время своего путешествия к хазарам, и что вскоре по возвращении от хазар он должен был идти к моравам, и пред отправлением к ним изобрел славянские письмена, и начал перевод Евангелия, то можно предполагать, что последнее событие могло последовать именно в 862 г. В другом сказании о мощах святого Климента, написанном современником святого Кирилла Философа на латинском языке (или в так называемой Итальянской легенде), говорится, что святые Кирилл и Мефодий, прибывши в Моравию, подвизались здесь четыре с половиною года, потом по требованию папы Николая I отправились в Рим, где не застали уже его живым, а встречены были преемником его Адрианом II, который, как известно, вступил на святительский престол 14 декабря 867 г. [*321] Отсюда справедливо заключают, что время прибытия солунских братьев в Моравию надобно полагать в первых месяцах 863 г. [*322] Но так как святые Кирилл и Мефодий изобрели славянскую азбуку и начали переводить Евангелие от Иоанна еще в Царьграде пред отправлением своим в Моравию, то и можно относить начало перевода священных книг к 862 г., когда началось и Царство Русское [*323].
Второй, хотя уже не столько важный, вопрос касательно обстоятельств рассматриваемого нами перевода священных книг, есть вопрос о месте этого великого труда. Начало его с довольною основательностию надобно полагать еще в Константинополе, как свидетельствует древнейшее жизнеописание святого Кирилла и как очень естественно должно было случиться. Но где он продолжен, где совершен? Об этом известные нам свидетельства говорят не совсем согласно. По одним [*324], святые братья подвизались только в Моравии, куда они приглашены были тамошними князьями Ростиславом, Святополком и Коцелом [*325]; по другим [*326] - сперва в Болгарии, потом в Моравии; по третьим [*327] наоборот, из Моравии уже приходили и в Болгарию. Все эти известия, впрочем, одно другого не исключают, а только дополняют и объясняют. То правда, что святые Кирилл и Мефодий испрошены были у греческого императора Михаила непосредственно князьями моравскими и не были прежде нарочито приглашаемы в Болгарию, но, отправившись в Моравию, на пути своем сперва обратили болгаров, как и гласят некоторые свидетельства [*328]. Совершенно также естественно и то, что эти славянские апостолы, особенно Мефодий по смерти брата, в продолжение пребывания своего в Моравии могли снова посещать и действительно посещали обращенных ими болгаров для большего утверждения их в вере, как и свидетельствует биограф Климента [*329]. Но, во всяком случае, должно допустить, что святые братья обратили христианству не одних моравов, но и болгар, и притом болгар прежде, ибо это мнение подтверждается и большим количеством свидетельств сравнительно с другими мнениями [*330], и важностию некоторых из сих свидетельств [*331], и тем, как увидим далее, что на переводе святых Кирилла и Мефодия лежит печать наречия болгарского. Следовательно, можно думать, что этот перевод, начатый в Константинополе, продолжен в Болгарии [*332], а окончен уже в Моравии, где очень долго был архиепископом святой Мефодий, которому и принадлежит это окончание.
Еще несколько вопросов касаются собственно лиц, участвовавших в переводе священных книг на язык славянский. И
1) Кто были родом святые Кирилл и Мефодий? Издавна укоренилась мысль, что они были родом греки из города Солуня, где отец их Лев проходил весьма важную военную должность. Недавно, однако ж, появилась другая мысль, что они были чистые славяне [*333]. Основанием первого мнения служит то, что в некоторых древних сказаниях святые Кирилл и Мефодий называются греками или римлянами, и одно из таких сказаний принадлежит даже их современнику [*334]. Но известно, что этими именами часто назывались не одни природные греки или римляне, а вообще все, находившиеся под властью Царьграда - нового Рима, какого бы племени кто ни был; следовательно, могли называться и коренные славяне, несомненно обитавшие в то время в окрестностях Солуня, родины святых Кирилла и Мефодия [*335]. Кроме того, во многих других известиях о солунских братьях они отнюдь не называются греками или римлянами [*336], а в легенде о богемской княгине Людмиле даже говорится, что святой Кирилл был научен языкам греческому и латинскому [*337]. В подтверждение же мысли о славянском происхождении солунских братьев указывают на наименование святого Мефодия прямо славянином в одном латинском свидетельстве XIII в. [*338], на наименование святого Кирилла болгарином в сербском Синаксаре XV в. [*339] и на слова императора Михаила, которые произнес он к святым братьям, посылая их в Моравию: "Вы бо еста селунина, да селуняне вси чисто словенскы беседуют" [*340]. Но два первые свидетельства не могут иметь решительной силы как слишком поздние, а слова императора выражают только, что все солуняне говорят чисто по-славянски, а не то, будто все солуняне суть славяне. Потому, нам кажется, прежнему мнению о происхождении солунских братьев надобно отдать предпочтение; по крайней мере, греком называет святого Кирилла один из его современников.
2) Оба ли святые брата участвовали в переводе священных книг? И если оба, то кто из них потрудился больше? И не имели ли они у себя каких-либо помощников? Есть свидетельства, которые приписывают весь труд одному святому Кириллу [*341], не упоминая о его брате; есть другие, которые, хотя не так ясно, говорят в сем случае об одном святом Мефодии [*342]; и есть третьи свидетельства - наибольшая часть, и притом самые важные по древности, которые говорят вместе о том и другом [*343]. Не может быть сомнения, что святые Кирилл и Мефодий были оба участниками в переводе... Кто же больше? По словам Иоанна, экзарха Болгарского, святой Кирилл Философ перевел только выбор из Евангелий и Апостола, т. е. дневные чтения на весь год, и скончался, а все прочее совершил уже по смерти его святой Мефодий [*344]. По древнему Паннонскому житию последнего и Несторовой летописи, святой Мефодий трудился и вместе с братом своим, преложивши с ним Псалтирь, Евангелие с Апостолом и избранными службами церковными, и по смерти брата, переведши все Священное Писание [*345]. Следовательно, вопреки общепринятому мнению, гораздо справедливее было бы обозначать великий труд славянских апостолов именем святого Мефодия, нежели именем одного святого Кирилла [*346]. Из некоторых свидетельств узнаем также, что солунские братья имели у себя помощников в переводе священных книг. Современный жизнеописатель святого Кирилла замечает, что он, решившись идти на проповедь к моравам, еще в Константинополе "с инеми споспешники сложи письмена и нача беседу писати Евангельскую". А жизнеописатель святого Мефодия говорит, что он, от "своих ученик посажь два попы скорописца зело, преложи вборзе вся книги исполнь" [*347], известие, которое повторяет потом в Русском временнике и преподобный Нестор [*348.] Наконец, в одной болгарской легенде сохранились даже имена некоторых лиц, бывших сподручниками славянских апостолов при переводе книг священных. Эти лица назывались Наум, Клим, Савва, Ангеларий и Еразм и, подобно святым Кириллу и Мефодию, доселе слывут в Болгарии под именем болгарских книжников [*349]. Очень понятно, откуда могли найтись такие сподручники: их, между прочим, образовали для себя сами славянские первоучители из тех многочисленных учеников, которых поспешили собрать вокруг себя, как только пришли в землю моравскую [*350] и из коих некоторые впоследствии явились достойными преемниками их на степенях иераршеских и в деле преложения на славянский язык с греческого важнейших книг для Церкви [*351].
3) Какой Церкви: православной ли Восточной или Римской - славяне обязаны своими первоучителями в вере, а следовательно, и важнейшим трудом их - переводом библейских и богослужебных книг на язык славянский? Без всякого сомнения. Церкви православной, вопреки мнению некоторых западных ученых [*352]. Ибо, во-первых, не только в славянских, но и в римских древних сказаниях [*353] ясно повествуется, что Ростислав, князь моравский, присылал посольство именно к греческому императору Михаилу просить учителя, который бы научил моравов читать божественные книги на родном языке, и что вслед за тем действительно и отправлены были в Моравию из Царьграда святые Кирилл и Мефодий, между тем как ни в одном древнем акте, ни латинском, ни славянском, не говорится ни слова чего-либо подобного по отношению к Риму и папе. Во-вторых, самый перевод Слова Божия на язык славянский, варварский, самое отправление божественных служб на этом языке ясно показывают, что такого рода дело могло быть совершено только по благословению Церкви Восточной, а вовсе не Западной, которая уже и тогда имела обычай не дозволять сего обращавшимся язычникам. Да и что как не преданность святых Кирилла и Мефодия Греческой православной Церкви было главною причиною разных волнений против них со стороны римско-католических епископов Паннонии? За что хотели оклеветать славянских апостолов пред народом и пред папою в неправославии? Зачем первосвященник Римский требовал их в свою столицу? И если сначала, желая привлечь к себе святых проповедников, а чрез них удержать за собою Моравию, он дозволил им совершение богослужения на славянском языке [*354], то разве вскоре потом не было изречено на это совершенное запрещение, разве сам Мефодий не объявлен еретиком? [*355] Напрасно стараются представить невероятным [*356], чтобы моравские князья, бывшие в духовной зависимости от римской тиары, - так как в Моравии уже распространено было христианство западными Зальцбургскими епископами [*357] могли просить себе учителя от греков. Невероятного здесь ничего нет: эта зависимость отнюдь не простиралась до стеснения свободы. Князьям захотелось иметь у себя таких учителей, которые изъясняли бы народу славянскому Слово Божие понятною для него речью [*358], и они, зная по опыту, что не получить им желаемого из Рима, откуда приходили в страну их священники всегда с латинскою Библиею, по необходимости должны были обратиться с просьбою к Византии. Может статься, что чрез такое сближение с Грециею моравские князья надеялись еще получить от нее помощь против немецких государей, с которыми находились тогда в раздоре [*359]. Напрасно также указывают на то отношение, в каком находились святой Кирилл и Мефодий к Римскому первосвященнику, на их произвольное подчинение ему и на его покровительство их проповеди. И славянские апостолы, по христианскому благоразумию, должны были обратиться к сему первосвященнику с своею покорностию для собственного успеха, потому что Моравия находилась тогда под его властию, и владыка Рима нашел себя вынужденным покровительствовать им для собственного же успеха, чтобы удержать в своем подчинении моравов, которые так возлюбили понятную для них проповедь солунских братьев. Не надобно забывать и того, что отпадение Церкви Римской от Церкви вселенской тогда еще вполне не состоялось; тогдашний папа Иоанн VIII был даже в дружественных сношениях с Царьградским патриархом Фотием, и следовательно, поездки святых Кирилла и Мефодия в Рим и их покорность папе отнюдь не могли казаться изменою православной Церкви Константинопольской и свидетельством их приверженности к Церкви Римской [*360]. Напрасно, наконец, усиливаются доказать, что святые Кирилл и Мефодий, хотя ввели у славян богослужение на славянском языке, но будто бы по обрядам не Греческой, а Римской Церкви [*361]. Это опровергается показаниями даже западных документов. В 967 г. папа, утверждая в Праге римско-католическое епископство, заповедал, чтобы божественная служба была отправляема не по обрядам Болгарской, или Русской, Церкви, также не по обычаю славянского языка, но по уставам римско-католической веры [*362]. Не явный ли это знак, что обряды Церкви Болгарской, основанной Кириллом и Мефодием, были совсем не римские? Диоклейский священник (1161 г.) говорит, что святейший муж Константин ввел у славян совершение литургии по обычаю греков (more Graecorum) [*363]. Вся римская обрядность, какую только могли допустить, если еще допустили, святые Кирилл и Мефодий, при совершении богослужения для просвещенных ими моравов ограничивалась тем, что на литургии сначала читаны были Апостол и Евангелие на языке латинском, а потом на славянском, потому что этого только одного домогался от них и сам папа, для большей, якобы, важности священнодействия [*364]. Если же Иоанн VIII говорит [*365], что, вопросивши Мефодия в присутствии других епископов, так ли он верует Символу православной веры и поет его на литургии, как тому учит Римская Церковь и как утверждено на шести Вселенских Соборах, получил от него ответ утвердительный, то несообразного здесь нет ничего, потому что на Вселенских Соборах Символ утвержден тот самый, какого доселе держится православная Церковь, без прибавления Filioque (и от Сына), и это прибавление не было еще внесено тогда в Символ самою Церковию Римскою [*366]. Посему и в глазах папы святой Мефодий, естественно, должен был показаться архипастырем правоверным и истинным. Наконец, самым осязательным доказательством, как православно веровали и учили славян их незабвенные первоучители, служит сохранившееся в одной рукописи Написание о правей вере, изущенное Константином блаженным философом, учителем о Бозе словенскому языку [*367]. Замечательнее всего здесь то, что о Святом Духе намеренно против папистов сказано: Верую... и во единаго Духа Святаго, от единаго Бога Отца исходящаго; от единаго - прибавление, которого в прежних исповеданиях восточных не встречается.
II. Самое событие.
Гораздо важнее для нас вопросы, касающиеся самого перевода библейских и богослужебных книг на славянский язык, вопросы: 1) о том, что - какие, собственно, из этих книг переведены святым Кириллом и Мефодием, и 2) о том, как - с какого языка и на какое из славянских наречий они переведены.
Остановимся прежде всего на книгах богослужебных, потому что ими-то сначала и занялись славянские апостолы, переведши из книг Священного Писания на первый раз только те, какие употребляются при богослужении.
В Паннонском житии святого Кирилла, современном ему, говорится, что, прибывши с братом своим в Моравию, он вскоре преложил весь церковный чин и научил ему своих учеников. В одной не менее древней латинской легенде повествуется, что, пробывши в Моравии четыре с половиною года и наставивши народ в кафолической вере, святые Кирилл и Мефодий оставили здесь пред отправлением своим в Рим все книги (разумеется на славянском языке), какие только казались необходимыми для совершения богослужения [*368]. Наконец, еще в одном, столько же древнем акте - в Паннонском житии святого Мефодия читаем, что и папа Римский, после того как рассмотрел принесенные ему святыми Кириллом и Мефодием книгы словенскыя и слышал неоднократно совершенную ими в Риме вместе с своими учениками литургию на славянском языке, писал к моравским князьям, между прочим, следующее: "Умыслихом послати Мефодия на страны ваша... да вы научит, якоже есте просили, сказан книгы в язык ваш, по всему церковьному чину исполнь". Как понимать эти свидетельства, особенно два первые, которые так определенны? Ужели в самом деле славянские апостолы перевели все богослужебные книги, и притом перевели в четыре с половиною года? Возможно ли это? Невозможного мы здесь не найдем ничего, коль скоро лучше вникнем в смысл второго свидетельства, что святые Кирилл и Мефодий перевели все книги - только необходимые для совершения богослужения и будем помнить, что и эти книги могли быть переведены тогда в таком лишь объеме, в каком они существовали. Из книг, употребляющихся при богослужении, святыми Кириллом и Мефодием переведены:
1) Евангелие и Апостол. Это единогласно подтверждают почти все до одного древние свидетельства о солунских братьях. Евангелие было первою книгою, с которой еще в Константинополе они начали великий труд свой, и первое евангельское слово, прозвучавшее их устами на славянском языке и освятившее собою язык наш, было слово о Слове предвечном: Искони бе Слово, и Слово бе от Бога, и Бог бе Слово. Евангелие и Апостол переведены были тогда в том виде, в каком они употребляются в церквах, т.е. не в порядке евангелистов и апостольских Посланий, также не в порядке глав их, а в порядке зачал церковных, или вседневных чтений на весь год. Потому-то Иоанн, экзарх Болгарский, и заметил, что святой Кирилл прелагал от Евангелия и Апостола только избор (избранные чтения). И становится понятным, отчего святые братья, принявшись за перевод Евангелий, начали его с первых слов от Иоанна, тогда как по расположению Евангелий следовало бы начать с первой главы от Матфея. Известно, что первые стихи Иоаннова Евангелия составляют первое церковное зачало, читаемое в самый день святой Пасхи, и что это зачало в порядке дневных чтений писалось на первом месте [*369]. Если так, то святые Кирилл и Мефодий перевели вначале хотя все четыре Евангелия и все Послания апостольские, но едва ли сполна, потому что некоторых, весьма впрочем немногих, мест Евангельских нет в древнейших подобного рода церковных книгах [*370]. И значит, надобно будет допустить, что недостающие в этих книгах места из Евангелий и Посланий апостольских переведены святым Мефодием уже после, при переводе всего Священного Писания.