Об этом напряженном ожидании Царя Иудейского свидетельствуют в своих произведениях римский историк Тацит ("Истории", 5, 13), Светоний Транквилл ("Жизнь Веспасиана", 4, 5) и иудейский историк Иосиф Флавий ("Иудейская война", 6, 5.4). Подтверждением тому служат и евангельские слова пришедших в Иерусалим волхвов. Они уверенно спрашивают: "Где родившийся Царь Иудейский?"
Евангелие говорит, что волхвов в Вифлеем привела шедшая перед ними звезда. Что это была за звезда? Ведь, согласно Евангельскому тексту, волхвы увидели звезду на Востоке и пришли в Иерусалим (поскольку, как мы выяснили, именно там ожидали рождение Царя), где звезда вновь возникла и повела их в Вифлеем. Христианские писатели первых веков (Игнатий-Богоносец, Ориген и Евсевий) думали, что это была особенная, специально сотворенная для такого случая звезда. Святой Иоанн Златоуст (IV век) и блаженный Феофилакт Болгарский (XI век) считали ее разумной силой (ангелом), явившейся в образе звезды.
Интересное объяснение этого явления предложил знаменитый немецкий астроном Иоганн Кеплер. Он доказывал, что виденная волхвами звезда появилась в результате редкого совпадения в одной точке наиболее ярких планет: Юпитера и Сатурна. Свои вычисления Кеплер основывал на том, что 17 декабря 1603 года произошло подобное совпадение этих двух планет, а в следующую весну к ним присоединилась третья планета – Марс.
По астрономическим вычислениям Кеплера такое же совпадение (Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб) должно было происходить и в 747 году от основания Рима, а в следующем, 748 году (т. е. примерно в то время, когда родился Иисус Христос) к этим двум планетам должен был присоединиться Марс. Поскольку явившаяся волхвам на родине звезда перестала быть видима, когда они отправились в путь, и вновь показалась, когда они пошли из Иерусалима в Вифлеем, то присоединение Марса в 748 году вполне согласуется с евангельским повествованием. Это небесное явление известно в астрономии под названием "парад планет". Интересно, что в Лондонской обсерватории в 60-е годы прошлого столетия посетители могли видеть воссозданную английскими астрономами картину звездного неба в год рождения Иисуса Христа с яркой звездой.
Какая бы версия ни была верной (а Церковь не отрицает возможности существования различных объяснений этого удивительного факта), не нужно забывать, что Библия – не учебник по астрономии. А Евангельская история Рождества не является попыткой описания атласа звездного неба над Вифлеемом и Иерусалимом.
Более того, Евангелие в последнюю очередь является хронологией происходивших 2000 лет назад событий. Евангелие – это прежде всего Благая Весть (именно так это слово переводится с греческого). Благая весть о Спасении мира Богом Иисусом Христом. И задачей евангелиста Матфея было передать прежде всего эту основную, величественную правду. Поэтому Матфей, как и все остальные библейские авторы, говорит не просто о прошлом или даже будущем, а прежде всего – о вечном. Евангелие – это обращение к нам, евангельские образы – это живые символы, которые помогают людям разобраться в своей жизни, в своей вере.
Звезда, приведшая волхвов, – это символ того, как к Богу-Христу приходят язычники, приходят все народы. Но в этом символе заложено и обращение к нам, живущим спустя 2000 лет, – а кто мы такие, пойдем ли мы за Вифлеемской звездой?
Литература:
1. Аверкий (Таушев), архиепископ. Четвероевангелие. СПб.: Сатисъ, 1995. С. 100–104.
2. Гладков Б.И. Толкование Евангелия. М.: Столица, 1991 (репринт издания 1907 г.). С. 69–74.
3. Каут Т. Кто были три священных царя? Откуда они пришли? Что за звезда вела их в
Вифлеем? // Альфа и Омега, 1995, № 4(7). С. 30–43.
4. Рождество Христово. Под ред. проф. М. Скабаллановича. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995 (репринт издания 1916 года). С. 8–15.
5. Фаррар Ф. Жизнь Иисуса Христа. М.: Прометей, 1991. С. 16–20.
Что такое апокриф
В журнале "Материнство" прочитала, что есть Евангелие, которое очень подробно рассказывает о детских годах Иисуса Христа. Стала искать его в Библии и не смогла найти. Не подскажете, в чем тут дело?
Ольга П., Москва
Церковь признает лишь четыре Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Их вы можете найти в любом издании Библии. Упомянутое вами Евангелие относится к числу так называемых "апокрифов" (с греч. – "тайный", "сокровенный").
Что же такое апокрифы? Те апокрифы, о которых сейчас пойдет речь, претендуют на жанр
Евангелия, но Церковь либо отвергает их апостольское происхождение, либо считает, что их содержание было существенно искажено. Поэтому апокрифы не входят в Библейский канон (попросту говоря, в Библию) и считаются не духовно-религиозным руководством к жизни, а, скорее, литературными памятниками той эпохи, когда первые поколения христиан стали вступать в контакты с языческим миром. Основные апокрифические тексты появляются значительно позже канонических новозаветных книг: со II по IV век – с этим фундаментальным фактом сегодня согласны все исследователи, независимо от религиозных убеждений.
Все новозаветные апокрифические книги можно разделить на две большие группы: первая – это некое фольклорное творчество, т. е. апокрифы, в немыслимо фантастической форме рассказывающие о "событиях" из жизни Христа, которых нет в канонических Евангелиях. И вторая – это "идеологические" апокрифы, возникшие в результате стремления различных мистических и философских групп использовать канву евангельской истории для изложения своих религиозно-философских воззрений. Прежде всего это относится к гностикам (от греческого "гносис" – знание), чье учение является попыткой язычества переосмыслить христианство на свой лад (точно так же, по мнению диакона Андрея Кураева, поступают и многие современные сектанты, пытающиеся написать свое "евангелие").
Одной из главных причин появления апокрифических писаний первой, "фольклорной", группы является естественное человеческое любопытство. Эти апокрифы обращены к тем отрезкам из земной жизни Христа, которые в Новом Завете не описаны либо описаны мало. Так появляются "евангелия", подробно повествующие о детстве Спасителя. К этим книгам и относится упомянутое Вами "Евангелие детства Иисуса".
По форме и стилю апокрифы весьма уступают богатому, образному языку Библии. Кстати, сам факт рассказа в апокрифических писаниях о событиях, которые не освещены в Библии, еще раз подтверждает то, что апокрифы были написаны позже, чем Евангелия канонические, – авторы апокрифов домысливали то, о чем Евангелие хранит молчание. По оценкам исследователей, из дошедших до нас апокрифов ни один не был написан ранее 100 г. по Р.Х. (написание корпуса новозаветных книг к тому времени было уже закончено).
Характерной особенностью апокрифических писаний данного типа является их фантастический характер: авторы часто давали волю своему воображению, нимало не думая о том, насколько их фантазия соотносится с правдой. Чудеса, совершаемые Христом в этих книгах, поражают своей бессмысленностью (мальчик "Иисус" собирает в лужице воду, делает ее чистой и начинает управлять ею одним словом) либо жестокостью (мальчика, разбрызгавшего лозой воду из лужицы, "Иисус" обзывает "негодным, безбожным глупцом", а затем говорит ему, что тот высохнет, как дерево, что тут же и случается). Все это сильно отличается от основного мотива евангельских чудес Христа – любви.
Причиной появления апокрифических текстов второй, "идеологической", группы было стремление к перетолкованию христианства в стереотипах языческой мысли. Евангельские имена, мотивы и идеи становились лишь поводом к пересказу совершенно иных мифов: языческое содержание стало облекаться в христианские формы. При всем многообразии гностических учений почти все они исходили из одной идеи, которая утверждала греховность материального мира. Творением Божиим они считали только Дух. Естественно, такая традиция предполагала и предлагала принципиально иное прочтение евангельской истории. Например, в гностических "Евангелиях Страстей" можно прочитать, что Христос, в общем-то, и не страдал на кресте. Это только так казалось, так как страдать Он в принципе не мог, поскольку у Него и плоти-то не было, она тоже только казалась! Бог не может обладать материальной плотью.
Конечно, апокрифическая литература настолько широка и разнообразна, что ее не так просто привести к какому-то общему знаменателю. Более того, отдельные апокрифические рассказы воспринимаются в качестве дополнения к сжатому евангельскому повествованию и никогда Церковью не отвергались (например, рассказ о родителях Девы Марии, Ее введении во храм, повествование о сошествии Христа в ад и др.). Но парадокс апокрифов заключается в том, что при всей их претензии на таинственность подлинно таинственными христианскими книгами являются книги библейские. Раскрытие Тайны Библии требует духовных усилий и состоит в очищении сердца, а не в фантастических описаниях того, как Христос сначала лепит из глины птичек, а потом оживляет их, и они улетают прочь ("Евангелие детства"). По замечанию современного индолога и религиеведа В.К. Шохина, апокрифы принципиально отличаются от Евангелий библейских именно подачей материала, способом описания тех или иных событий: апокрифический подход скорее напоминает журналистские приемы программы "Времечко", чем серьезный рассказ о тайном знании. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть и сравнить апокрифы и Евангелия. После чего, кстати сказать, становится очевидным еще один важный момент – это боговдохновенностъ Евангелий. В Православной Церкви принято считать, что хотя новозаветные книги и были написаны людьми (что подтверждается особенностями авторского стиля), люди эти писали, будучи движимы Духом Святым. Именно это руководство Святого Духа созидает подлинные Евангелия, которые
Церковь с течением времени безошибочно собирает в библейский канон.
В целом можно вполне согласиться с оценкой, данной апокрифической литературе протоиереем Александром Менем: "Когда мы с вами из любопытства или в поисках каких-то действительно сокровенных знаний, какого-то тайного христианства (сейчас часто говорят об эзотерическом христианстве) начинаем обращаться к этой литературе, мы должны помнить, что эта литература есть только памятник, только свидетельство о человеческих поисках. Она содержит в себе блуждания и заблуждения, вопрошания и ошибки человека. А Евангелие содержит в себе ответ. Ответ ясный. Не предназначенный для узкой аудитории избранных ответ, который предполагает избранным любого человека, у которого есть искреннее желание постичь истину, у которого сердце открыто к ней".
Литература:
1. Кураев Андрей, диакон.
– Традиция. Догмат. Обряд. Москва; Клин: Издательство братства Святителя Тихона. 1995;
– Сатанизм для интеллигенции. Т. 2. Христианство без оккультизма. М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Отчий дом, 1997. С. 75–79.
2. Свенцицкая И. Апокрифические Евангелия. М.: Присцельс, 1996.
3. Шохин В.К. Древняя Индия в культуре Руси. М.: Наука, 1988. С. 30–36 ("Индийские религии и апокрифы").
Об "атеизме" первых христиан
Где-то прочел, что первых христиан в Риме обвиняли в… атеизме. Как такое могло случиться? А может быть, я что-то перепутал или не так прочитал? Поясните, пожалуйста.
Роман Гаврилов, студент, Москва
Нет, все верно. Первых христиан в языческом Риме действительно обвиняли в атеизме, в безбожии. Сегодня, когда для многих из нас слова "религия" и "Церковь" в первую очередь ассоциируются с христианством, это звучит странно. Но две тысячи лет назад религиозная ситуация в Риме была иной. Прежде всего она отличалась признанием практически любой национальной религии. Для римлянина не существовало религии "истинной" или "ложной". Покоряя другие народы, римляне всегда уважительно относились к чужим верованиям. В самом Риме не возбранялось одновременно исповедовать несколько религиозных учений, хотя и был запрещен прозелитизм.
Вторым, и очень важным, центральным, моментом римской религии был культ императора. Римский император обожествлялся уже при жизни. Поклонение ему было обязательным для всех граждан ритуальным правилом. Оно предполагало принесение жертв императору, произнесение клятвы именем императора и т. д.
Возникшее и быстро распространявшееся по империи христианство довольно скоро обнаружило свое несоответствие этим двум положениям.
Прежде всего, христиане утверждали, что Бог один, а боги, которым поклоняются нехристиане, – не более чем деревянные или каменные куклы, идолы, неспособные ни услышать, ни помочь. Кроме того, христиане всячески избегали языческих увеселений и зрелищ. Такое отношение породило (в основном среди простонародья) представление, что христиане – безбожники. Ведь они не признают богов, а кем еще назвать не признающих богов людей? Кроме того, терпимость римлян к чужим религиям была основана на уважении древности и "национальности" религиозной традиции. Христиане же воспринимались как новая революционная секта.
Но христиане, помимо всего прочего, не признавали и культ императора. Это, по римским представлениям, серьезно усугубляло их вину, так как свидетельствовало уже не просто об атеизме (что, откровенно говоря, волновало прежде всего жрецов и простой народ – многие римские интеллектуалы сами вовсю потешались над богами и высмеивали народные верования), но и об опасности для государства. Культ императора был официальным государственным культом. Непризнание его, отказ приносить жертвы императору и поклоняться его изображению означали государственную измену. Поэтому христиане считались государственными преступниками. Это было все равно, что в СССР 30-х гг. заявить, что Сталин не является мудрейшим из мудрейших и вождем всех народов. Похожим образом дела обстояли и в императорском Риме.
Непризнание культа императора вызвало гонения на христиан со стороны государства.
"Атеизм" не был единственным грехом христиан в глазах римлян. Последователей Христа также обвиняли в человеконенавистничестве и разврате. Так простой народ интерпретировал те обрывки слухов о христианских собраниях и богослужениях, которые доходили до людей. Причина неприязни и слухов состояла в том, что жизнь простого народа в Римской империи была максимально открытой, была на виду. Христиане же собирались на свои богослужения тайно, непосвященные (т. е. не принявшие Крещения) туда не допускались. В эпоху гонений у первых христиан даже сложились особые правила поведения – disciplina arcani – "тайное учение", или "учение тайны". Христианские собрания проводились секретно. Верующие собирались на молитву в катакомбах – вырытых в земле длинных извилистых улицах и переулках (первоначально – местах захоронения римлян, а затем – христианских мучеников). Молитвы и их последование зачастую не записывались (чтобы книги не попали в руки язычников), а заучивались наизусть…
Конечно, такая секретная жизнь не могла вызвать ничего, кроме ненависти и презрения у римлян. Кроме того, все это усиливало подозрения в "сектантстве". Поэтому христиан обвиняли во всевозможных грехах и преступлениях, часто взваливая на них вину и за политические катаклизмы и даже за… стихийные бедствия. В Северной Африке еще в IV веке существовала поговорка: "Если нет дождя, вини христиан".
Сегодня может показаться странным, что, несмотря на такое отношение со стороны народа и на правительственные гонения, христиане не стремились сделать свою жизнь более открытой, установить контакт с государством. Напротив, оставаясь абсолютно лояльными к большинству римских законов и правил жизни, христиане были абсолютно непреклонны в вопросах веры.
Казалось бы, чего проще: сделать богослужения открытыми, поучаствовать в чествовании императора – и никаких гонений не было бы, и обвинения в атеизме и разврате сами собой бы отпали. Однако христиане не шли на это, предпочитая смерть. Почему? Чтобы были прекращены обвинения в атеизме, недостаточно было доказать, что ты веришь в Бога. Для римлянина религия прежде всего культ, исполнение внешней, общепринятой и традиционной стороны обрядов. А христиане категорически отказывались именно от языческих обрядов. Иными словами, необходимо было принесение жертв императору. Отказ был равносилен подтверждению обвинения в атеизме, государственной измене и т. д.
Кроме того, существовала реальная опасность, что язычники, поклонявшиеся многим богам и признававшие божества различных народов, стали бы повторять внешние формы христианских Таинств, наполняя их своим содержанием и не осознавая подлинной сути происходящего. Тем самым христианское священнодействие могло бы превратиться в одну из языческих мистических оргий. По мнению современного богослова диакона Андрея Кураева, римскому язычнику ничего не стоило бы после совместного моления с христианами "пойти и "подзарядиться" в мистериях Диониса или Митры".
Но недаром христианская Церковь с самого начала своей истории именовалась православной, т. е. главным считалось правильное поклонение Богу. Христиане не хотели участвовать в инославии, не хотели допускать инославных к Таинству, другими словами, всячески бежали такого модного сегодня религиозного синкретизма, проповедующего общность всех религий и ратующего за их слияние.
И хотя disciplina arcani давно ушла в прошлое, о ее существовании нам напоминает возглашение диакона во время совершения православной Литургии: "Оглашеннии (т. е. лишь готовящиеся к принятию Крещения), изыдите, оглашеннии, изыдите, елицы (те, кто) вернии, паки и паки (еще и еще) миром Господу помолимся".
Литература:
1. Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви. Репринтное воспроизведение издания 1907 года. М., 1994. Т. 2. С. 2–165.
2. Кураев Андрей, диакон. За что преследовали христиан в языческом мире // Сатанизм для интеллигенции. Т.1. Религия без Бога. М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: Отчий дом, 1997. С. 351–363.
3. Лебедев А.П. Эпоха гонений на христиан. М., 1994.
4. Тальберг Н. История христианской Церкви. М.: Интербук. 1991. С. 23–32.
"Крестоносцы"
Когда христиане взяли свой крест
…Хорошо известно, что никакой "монополии" на крест у христиан нет. Во-первых, крест – древнейший мистический символ множества народов. А во-вторых, сами христиане, насколько я знаю, воспользовались этим символом впервые лишь в IV веке. Причем произошло это "сверху", по указу первого христианского римского императора Константина.
Иван, Москва
Действительно, задолго до возникновения христианства различные формы креста использовались многими народами Азии и Африки. В каждой культуре этому символу придавалось свое значение. В самом широком смысле он, как правило, связывался с Вселенной, с Космосом, с противопоставлением неба и земли или пространства и времени, а также с символическим значением цифр.