Для начала я хотел бы привести один пример, вспомнить один весьма любопытный исторический факт. Эпоха позднего средневековья, начало Нового времени. Христианские миссионеры попадают в Африку. И вот когда они начинают свое общение с представителями местных племен, которым они принесли свое Евангелие (т. е. Благую Весть о Христе), то нередко сталкиваются с прелюбопытнейшим явлением. Когда в процессе общения, скажем, с вождем какого-либо племени – огромным, сильным, смелым – миссионер объясняет основы христианской веры, в какой-то момент "дикарь" теряет самообладание и… падает в обморок, лишается чувств! Почему, как вы думаете? Что такого может сказать христианин дикарю, от чего тот упадет в обморок? Этот дикарь, конечно, язычник. Что из себя представляет язычество? С какими богами общается язычник? Со множеством богов, живущих в самых разных местах и стихиях: в дереве, в реке, в небе и т. д. При этом, как полагают многие современные религиоведы, с самого начала существования человечества было и представление о едином Боге, отголоски которого мы встречаем в разных культурах (поскольку человеческая жизнь возникла в одном месте на земле и из этого места потом человечество "разбегалось" в разные стороны). Так вот, отголоски этой ранней веры встречаются практически во всех языческих верованиях. Но нередко – на уровне запрещенного, "страшного" учения. Даже у первых монотеистов – древних евреев – имя Бога только Первосвященник и только один раз в году, в Святая Святых (алтарной части) иудейского храма мог произносить вслух. В языческих же религиях этот Бог был настолько далек, настолько запределен, что даже помыслить об общении с Ним было нельзя. Аборигенам Австралии, например, срезали подушечки пальцев, чтобы помнили о запрете. И вот приходит какой-то человек издалека (христианский миссионер) и говорит вождю о том, что, приняв христианство, этот вождь и все остальные люди его племени, далеко не такие храбрые, не только могут думать об этом великом Боге, не только могут мыслить и друг с другом общаться, прославляя этого Бога, но это даже становится в какой-то мере их обязанностью. Ежедневное обращение к Богу – как к близкому, самому близкому Существу. Есть от чего упасть в обморок.
Почему я привел этот пример и как он связан с тем тезисом, который я хотел бы обосновать? Дело в том, что этот пример наглядно показывает, чем христианство было для языческого мира. Оно буквально взорвало языческий мир. Оно заставило людей радикальнейшим образом пересмотреть свои представления о мире, о Боге, о жизни и смерти и их смысле. И эти представления изменились. Но для нас, казалось бы знающих христианство, оно давно превратилось в "историю", в музейный факт. Мы не знаем и не понимаем радикальности евангельского призыва. Мы не задумываемся о том, а что значит – быть христианином.
Еще один маленький пример. Всем известная евангельская фраза Христа: "Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу". Часто ли мы задумываемся над тем, что она значила для своего времени? Напомню контекст: первосвященники и книжники, которые все время пытались подловить Христа либо на несоблюдении Моисеева закона, либо на неверности Риму, подсылают к Нему "лукавых людей". Те спрашивают, нужно ли платить подать (налоги) кесарю. Почему они вообще этот вопрос задают? Потому что иудеи находились в политической зависимости от Рима. И это была попытка уловить Христа: если Он скажет, что нужно платить налоги, то Он противник своего народа. Если скажет, что не надо, то – противник кесаря. И тогда на Него донесут, и с Ним будут разбираться римские власти. И что же? Христос просит показать динарий (монету) и спрашивает, чье на ней изображение. Все отвечают, что кесаря. Тогда в ответ и звучит знаменитое "отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу" (Лк. 20, 20–26).
Помимо того что это замечательный выход из, казалось бы, безвыходной ситуации, эта фраза абсолютно революционна для античного сознания. Она переворачивает вообще все представления о мире. Кто такой кесарь для римского сознания? Бог. Поэтому слова Христа звучат совершенно ошеломляюще для людей того времени.
Вы скажете, хорошо, это касается истории христианства, христианства в культуре. Но почему оно – неизвестная религия по сути? Перейдем к этому вопросу.
Все мы знаем (слышали), что христианство, Православие призывает человека спасти свою душу. А что значит эта фраза? (Ответ из зала: не совершать плохого). А чем тогда христианство отличается от философии Льва Толстого, отлученного от Церкви? Получается, что ничем не отличается. Значит, ответ неправильный. Что же значит: "спасти свою душу"? Ведь прежде чем выработать какое-то отношение к христианству, нужно знать, а о чем, собственно, ведется речь? Видите: если бы это была известная религия, то вы бы сейчас легко и дружно все ответили на мой вопрос. На пальцах объяснили бы, что такое "спасти свою душу". (Новый ответ из зала: соблюдать 10 заповедей.) Да, но 10 заповедей были у иудеев. И до сих пор есть. В таком случае иудаизм ничем не отличается от христианства.
Я вам немного помогу. Слышали про Рай? Можно, наверное, предложить такой ответ: спасти свою душу – это значит попасть в Рай, а не в ад. А что такое "ад"? (Ответ из зала: ад – это место, где на сковородках черти жарят грешников.) Спасибо за этот ответ, он весьма характерен. Но это представление абсолютно никакого отношения к христианству не имеет. Это "крокодильские" представления об аде. Почему "крокодильские"? Это я их просто так называю, потому что в журнале "Крокодил" в советское время нередко встречались рисунки на инфернальные темы. Ад там изображался в виде места, в котором рогатые черти с трезубцами, как у Нептуна, тыкали во все места грешников, которые поджаривались на сковородках. Сам образ, конечно, возник задолго до появления журнала "Крокодил".
Конечно, в Евангелии есть образ "адского пламени", "адских мук". Но это метафоры. Подобная же вышеописанной буквализация никакого отношения к христианству не имеет. Что же такое тогда рай и ад? Что значит – спасти душу или обречь себя на вечные мучения? Если мы будем рассуждать на уровне сковородок, тогда следует найти старые записи выступлений кукольного театра Образцова, где Бог был представлен в образе старого, бородатого дедушки, который из теста лепит голых человечков – Адама и Еву. Это же додуматься надо до такого представления! Большей степени удаленности от христианства, от библейских смыслов трудно достичь: все мимо, все не по теме, все с ужасными искажениями.
У английского писателя Клайва Льюиса в одном из произведений есть такой образ ада. Допустим, говорит Льюис, человек всю жизнь просидел в темной комнате, но вдруг вышел на свет. Что с ним происходит? Он слепнет, его глаза не могут выдержать свет. Эта метафора помогает понять христианские представления об аде и рае. Допустим, человек всю свою земную жизнь просидел в темной комнате, а дверь к свету (к Богу) не была заперта и он мог выйти. Но в его темной комнате, говоря словами горьковского ужа, было "тепло и сыро" – вот он и не воспользовался этой возможностью. А когда стены темной комнаты рухнули (земная жизнь закончилась), он ослеп – т. е. не смог пребывать в общении с Богом, ведь греховный человек не может выдержать присутствия святости. Кто в этом виноват? Сам человек, потому что дверь была открыта, но он не вышел. Поэтому следует отказаться от примитивного и совершенно неправославного (в лучшем случае – средневекового католического) представления об аде, что это – наказание, которое следует за совершенное преступление. Нельзя рассматривать эти категории в юридических терминах. Человек не выходил сам, а Бог, уважая его свободу, не разбивал стену. И глаза отвыкли от света. То есть адские муки есть не что иное, как невозможность пребывать в присутствии Божием, что (т. е. пребывание с Богом), согласно Библии, и есть предназначение человека.
Сколько бы человек ни предавал Творца, сколько бы он ни отступал от Него, Бог всегда прощает и всегда готов миловать. Но может наступить момент, когда человек уже не сумеет измениться, когда он уже не вынесет присутствия Божественной любви. Конечно, сейчас мы не можем ощутить силы этих страданий, но понять, что это такое, думаю, может каждый. Разве мы не испытывали подобного тяжелого чувства, когда делаешь какую-нибудь гадость человеку, особенно родному, а он не только не обижается, но еще и успокаивает тебя? Это непросто вынести…
Православие говорит об удивительных вещах: Бог есть Любовь. Ни в одной религии нет такой формулы. Мусульманин, например, может сказать, что Любовь – это одно из имен Аллаха, но не больше. Христианство делает любовь содержанием Божественного Бытия. Бог-Любовь, Который все время как бы идет за человеком. По справедливому замечанию диакона Андрея Кураева, Ветхий Завет – это история о том, как человек все время от Бога убегал. Бог его находил и возвращал к Себе. А он опять убегал, обрекая себя на страдания. Бог сделал для человека все, даже принял Образ Человеческий, чтобы преодолеть последствия тяжелого разрыва человека с Богом – преодолеть смерть и зависимость от греха. Бог спас человека от этих двух последствий грехопадения, и все равно человек продолжает от Него убегать, убегать от спасения! Один святой сравнивал грешника (т. е. убегающего от Бога человека) с собакой, которая лижет острую пилу, нанося себе увечье… Но, опьяненная вкусом собственной крови, она не может остановиться… Правда, эти образы мало напоминают "крокодильский" ад и другие привычные представления о Православии?
Вопрос. Расскажите, пожалуйста, про Рай.
Ответ: Прежде всего нужно сказать, что тайна Рая – это тайна Христианства. В том смысле, что ни в одной религии нет представления о счастливой загробной жизни. Дохристианские религии знают темное, страшное царство мертвых. Пожалуй, единственное исключение – это египетская религия, но мы о ней мало знаем. Итак, Рай – это исключительно христианское представление о загробной жизни. Тайну Рая открывает людям Христос. Что касается вопроса, что есть Рай, я не берусь ответить на него. В Библии есть слова о том, что мы не знаем, что из себя представляет Рай. Апостол Павел говорит, что мы знаем лишь то, что будем подобны Богу (ср. Флп. 3, 21).
Я вам говорил, в чем состоит смысл Христианства, что значит "спасти свою душу". Один из христианских святых говорил об этом так: "Бог стал человеком для того, чтобы человек мог стать богом". Ни больше, ни меньше. Ни для того, чтобы человек не совершал плохих поступков, ни для того, чтобы он не ругался с мамой и с женой, а для того, чтобы человек смог стать богом! Вот значение, вот призыв Православия! Призыв к уподоблению Богу, Который есть Свет, есть Любовь.
Атеисты во все времена правильно спрашивали: разве нельзя быть хорошим человеком без Бога? Можно. Можно быть неплохим человеком без Бога. Без Бога нельзя спастись. И это главное в Православии. Это спасение, это уподобление Богу, это жизнь в Любви.
При ответе на ваш вопрос я могу лишь сказать, чем Рай не является. Рай не является, как хорошо сказал один современный мыслитель, "нудным, скучным коммунизмом", образ которого – еще одно из лжепредставлений нашего времени. Ангелы с белыми крыльями играют на гуслях с утра до вечера, песни поют… – вот такое чрезвычайно упрощенное представление о Рае… Рай – это тайна. Тайна общения с Богом. И открытой для всех эта тайна "здесь и сейчас", наверное, не может быть.
О джинсах и спасении
Из письма в редакцию журнала "Фома":
"…Интересно, а в каком месте определено, что джинсы неприличны для христианки? Юбка и брюки – это компоненты культуры, а не веры. Современная культура – это не культура Израиля двух тысяч лет назад, и неудивительно, что Церковь, черпающая от древней культуры, не сможет обращаться к современному человеку на понятном ему языке. Культура никогда не сможет принять Христа, если Церковь будет ее сторониться и не принимать во внимание. Церковь, не идущая в ногу со временем, останется в прошлом. А Христос так же присутствует в культуре прошлого, как и в сегодняшней культуре. Зачем навязывать человеку то, что не имеет отношения к вере (платок, длинная юбка), зачем считать неприличным то, что вовсе не противоречит жизни во Христе (как джинсы)? Неужели Церкви так трудно отличать то, что противоречит Евангелию, от того, что вовсе не мешает жить по-христиански?"
Уважаемый(ая) N!
Начну с того, что абсолютно согласен с Вами: юбка, брюки и прочая одежда – этот компонент культуры, а не веры. Если говорить богословским языком, брюки сами по себе не несут никакого сотериологического (т. е. спасительного) смысла. Равно как и вся культура в целом – так как не в ней совершается спасение. Спасение наше совершается Богом, смотрящим на человеческое сердце. Таким образом, спасение происходит вне пространства культуры.
С другой стороны, значит ли это, что культурные феномены совсем не важны, не играют никакой роли в жизни верующего человека? Думаю, что не значит. Вы сами пишете: "Культура никогда не сможет принять Христа, если Церковь будет ее сторониться и не принимать во внимание". Иными словами, культура важна. Важна как оболочка, как подача содержания. Конечно, когда мы приносим человеку подарок на день рождения, главное – это внимание, это сам дар, а не обертка, которая играет, быть может, самую последнюю роль. Но тоже играет.
Я работаю преподавателем в институте и прекрасно пониманию, что то, как я одет на лекции, не влияет на ее содержание. Грубо говоря, я могу прийти на лекцию в рваных брюках, галстуке на голое тело и шляпе сомбреро. И говорить то же, что говорю, когда я "обычно" одет (костюм, галстук). Моя одежда не скажется на содержании лекции, но еще как скажется на ее восприятии. Будут ли студенты воспринимать меня как обычно или начнут отвлекаться на мой внешний вид? Вопрос риторический.
Мы вообще часто склонны недооценивать символизм внешнего вида. Но правильно ли это?
Вся культура человечества сущностно мифологична (в данном случае под мифом я понимаю не вымысел или искажение действительности, а особую – символическую – форму существования культуры, обусловленную культурно и исторически). Мифологична, а значит, символична любая униформа. И хотя не она делает человека профессионалом, нельзя недооценивать ее значения. Представьте себе гаишника, который стоит на перекрестке в клетчатых брюках, милицейской фуражке и машет батоном "Докторской" колбасы, стремясь регулировать движение!
Вы можете сказать, что я передергиваю, что я говорю о другом. Отнюдь. Почему, когда мы собираемся на работу, на учебу и т. д. (т. е. в места, гораздо меньше значимые и важные для нас, чем храм), то обращаем внимание на любую мелочь, а когда идем в церковь, то сразу с негодованием отметаем все внешнее: "Для Бога это не важно!" Конечно, нет. Но ведь важно для ближнего!!! Мне, как, думаю, и любому мужчине, намного сложнее сосредоточиться на молитве в храме, когда вокруг стоят женщины в коротких юбках и стильных брюках. Вы скажете – это моя вина, моя похоть. Опять соглашусь. Но неужели из-за этого женщины должны отказаться помочь мне преодолеть мои слабости, неужели должны захотеть стать соблазном? Апостол Павел в Первом Послании к Коринфянам прямо говорит, что идоложертвенная пища не может осквернить человека, свободного в вере, так как пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем (1 Кор. 8, 8). Но тут же оговаривается: Берегитесь, однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных… И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего (1 Кор. 8, 9,13).
То же самое можно сказать и про одежду. Одежда, действительно, часть культуры. И к культурному ареалу тоже нужно относиться с уважением. Скажем, в русском православном храме в Лондоне многие женщины приходят на службу в брюках, там это мало кого смущает. Но практически все они, попадая в Россию, надевают юбки, когда идут в храм. Мне кажется, что это правильно. Недавно в нашем храме (Казанский собор на Красной площади) наблюдал молодых ребят-католиков. Одна из девушек, увидев, что женщины стоят в платках, сама надела на голову платок, хотя, судя по всему, была не замужем и даже в строгом каноническом православном смысле могла этого не делать. Но мне почему-то кажется, что в ее поступке намного больше подлинной христианской любви и смирения, чем в демонстративном нежелании подчиниться культурной традиции. Ведь христианская любовь проявляется в том числе и в правильном понимании культурных традиций, уважении их, в снисхождении к человеческой слабости. Получается, культура тоже имеет отношение к нашему спасению!
И последнее. Вы сами в своем письме указываете на важность культуры, когда говорите, что Церковь должна идти в ногу со временем, иначе останется в прошлом. И опять соглашусь с Вами – в том, что касается формы проповеди, языка общения с сомневающимися. Но здесь нужно четко представлять себе еще и вот что: Мистическая Церковь, Церковь Таинств, в которых присутствует Сам Христос, не может остаться в прошлом и не должна идти в ногу со временем, так как временным является лишь этот постоянно меняющийся мир человеческой культуры. Мир Царства Божия, к которому мы призваны, вечен. И нет ничего неправильного в том, чтобы в преддверии вхождения в этот мир не идти в ногу со временем.
Еще раз большое Вам спасибо за Ваше искреннее письмо.
С надеждой на понимание, Владимир ЛЕГОЙДА
О джинсах и спасении-2
После публикации диалога с читателем "О джинсах и спасении" редакция "Фомы" получила много писем с комментариями на данную тему. Ниже публикуются наиболее интересные письма с ответами редактора.
Я должен вам сказать, что вы опровергли сами себя. Вы показали, что юбка и платок для женщины в храме – это все равно что костюм на лекции и форма гаишника, т. е. традиция, не имеющая никакого отношения к делу. Нужна ли такая традиция? Не заслоняет ли она истинные ценности?
Без подписи
Уважаемый N!
Боюсь, Вы не совсем правильно поняли мою мысль. Я хотел подчеркнуть, что человек не может спастись или не спастись только из-за того, как он одет. Я, действительно, говорил о том, что одежда – результат традиции, которая может меняться со временем. Но я не пытался сказать, что внешний вид "не имеет никакого отношения к делу". Представьте, что священники в наше время в обычной ситуации начнут служить Литургию в шортах или рваных джинсах… Вы считаете, что это совершенно не важно?..