Монашество в миру или на Святой Горе
Братия одного не афонского монастыря спросили отца Порфирия, могут ли они преуспеть, живя в окружении мира, или же им было бы лучше и полезнее для души жить на Святой Горе, которая всегда была местом пустынного безмолвия. И Старец ответил:
- Если монах находится на площади Омония и ум его не рассеивается, то это то же самое, как если бы он жил на Афоне. А если, живя на Святой Горе, он не собирает свой ум, тогда он все равно что находится на Омонии.
Старец подчеркивал, что спасительным является не место, где человек живет, но его образ жизни.
В монастыре я устаю
- Геронда, - говорил я отцу Порфирию, - в монастыре постоянно молятся. Там все время творят Иисусову молитву. Даже на послушании в мастерских все время читают на память акафисты, каноны… А потом все снова идут в храм на службу. Но я так больше не могу. У меня начинает болеть голова. Я думаю, что в монастыре мне не выдержать. Однако меня ни на секунду не оставляет желание стать монахом. Как мне быть? Помогите мне.
- Ко мне приходила на исповедь одна девушка, - ответил мне Старец. - Она училась в предпоследнем классе лицея. Как‑то эта девушка сказала мне: "Геронда, я влюбилась в одного юношу и не могу его забыть. Все мои помыслы постоянно с Никосом. Как будто он сидит здесь (и она дотронулась пальцем до своего лба). Беру книгу… и Никое здесь. Сажусь есть, иду спать… везде Никое. Ничего не могу с собой поделать. Как мне быть, Геронда?" - "Дочь моя, - ответил я ей, - ты еще слишком молода. Подожди, окончи лицей, а потом Никое все время будет с тобой. А теперь ты должна больше заниматься учебой". Прошла неделя, девушка пришла снова. "Геронда, я не могу сосредоточиться на занятиях. Целый день постоянно мои ум и сердце с Никосом. Никое ко мне как приклеился, и ничего не могу сделать".
В то врет как Старец все это мне говорил, я думал: что общего имеет его рассказ с моим вопросом? Может, он просто хочет отвлечь меня от моих проблем, чтобы я немножко отдохнул, расслабился?
Отец Порфирий как будто прочитал мои мысли и сказал:
- Ты сейчас спрашиваешь себя: зачем он мне все это говорит? Однако ответь мне, пожалуйста, на следующий вопрос: садилась ли эта девушка на скамеечку и делала ли над собой усилие для того, чтобы ее ум прилепился к Никосу? Нет. Это случилось самопроизвольно, без принуждения с ее стороны, с любовью. Так должны делать мы. Когда мы возлюбим Христа Божественной любовью, тогда без какого‑либо понуждения и усилия над собой, без всякой скуки мы будем с любовию призывать Его святое имя: "Господи, Иисусе Христе…"
Когда сердце преисполнено Божественной любовью, тогда ему не нужно произносить целиком слова молитвы: "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя". Человек не успевает произнести до конца слов молитвы, а его сердце уже замирает от любви и ликования. Иной раз он произносит одно только слово: "Господи…" - и умолкает… Но беззвучно, таинственным образом он продолжает вопиять к Богу.
Так Старец разрешил мое первое недоумение, о котором я еще только собирался его спросить. Я был удивлен. При следующих встречах отец Порфирий поражал меня все больше и больше. Во мне снова зажегся Божественный огонь, и я ощутил сильное желание с неиссякаемой любовью призывать в своем сердце сладчайшее имя Христово.
Поучительные воспоминания отца Порфирия о Святой Горе
Отец Порфирий рассказывал мне о своей жизни на Афоне: "На Святой Горе я жил как в Раю. Приехал туда я еще мальчиком в возрасте двенадцати лет. У меня было два старца, у которых я был послушником. До обеда они давали мне два пустых мешка и посылали за землей для наших маленьких огородов. Я бежал вприпрыжку, перепрыгивая с камня на камень, непричесанный, громко крича в этой пустыне: "Нескверная, неблазная, нетленная, пречистая…" , "Господи, Иисусе Христе, помилуй мя", и еще много тропарей, которые я учил наизусть из канонов и Минеи.
Если бы меня тогда кто‑нибудь увидел, то сказал бы: "Все ясно. Этот монах сошел с ума".
И действительно, Божественная любовь - это не–кое безумие, которое, охватывая человека, изменяет его душу и тело. Ты согласен со мной?
- Конечно, Геронда, раз Вы так говорите, я с Вами согласен.
- То, что я тебе говорю, я испытал на самом себе.
От любви ко Христу моя душа изменилась. Мой внешний вид, мое лицо тоже стали другими. Однажды, когда я, охваченный Божественной ревностью, бежал исполнять порученное мне послушание, то ненароком взглянул на свое отражение в стекле. Я поразился! Какой даже внешней красотой украсила меня жизнь во Христе, которую я вел на Святой Горе. Об этом говорится и в Священном Писании: Веселое сердце делает и лице веселым.
И ты, чадо мое, возлюби Христа. Тогда ты почувствуешь, что внутри тебя стали происходить изменения. Отдай Господу свое сердце, а все остальное Он Сам за тебя сделает".
- Однажды случилось так, что у нас в келье не оказалось ни одного из старцев. В это время я заметил птичку, которая, сидя на виноградной лозе, склевывала ягоды. Я немедленно взял дощечку, резец и вырезал эту картину. Получилось просто замечательно. Птичка была как живая, с распущенными крылышками, и виноград выглядел как настоящий. Когда пришел один из старцев, я с радостью показал ему свою работу. "Что это такое? Кто благословил?" - спросил
он меня. И тут же разломил мою дощечку на две половинки.
- Ну надо же! И Вы не расстроились, Геронда?
- Нет, не расстроился. Я понял, что всегда, прежде чем что‑то сделать, надо спросить и получить благословение. Да, там я жил как в Раю, потому что ничего сам не делал. Всегда спрашивал.
Хотеть и иметь реальные шансы стать настоящим монахом - это разные вещи
- Ты знаешь, - говорил мне отец Порфирий, - что монашеская жизнь - это не свобода, безмолвие и успокоение, но теснота, смирение и подчинение. Хотеть стать настоящим монахом и иметь для этого реальные шансы - это разные вещи. В основание монашеского подвига должна быть положена горячая любовь ко Христу. Любовь, одна только любовь. Если этого не будет, то человек может даже сойти с ума. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
- Да, Геронда. Думаю, что понимаю.
- Человек в самом начале своего существования жил дико и одиноко. Он делал все, что хотел. Корни этой дикости и сейчас находятся внутри нас. Многие, особенно это касается женщин, стремятся найти покойное место с единственной целью - чтобы выйти из подчинения родителям. Чтобы жить так, как они хотят. Но такая жизнь далека от монашества. Некоторые, с этой своей дикостью первобытного человека, поступают в монастырь. Однако как только они получат выговор, как только услышат о послушании и покорности, сразу же приходят в негодование. Они говорят: "Меня здесь никто не понимает" - и уходят из монастыря. В конце концов они остаются одни, наедине со своими желаниями. Такое случается очень часто, особенно с женщинами.
С постригом в рясофор Христос примет тебя в свои объятия
Когда я сказал отцу Порфирию, что я уже точно ухожу в монастырь и через несколько дней меня постригут в рясофор, он очень обрадовался. Сколько мы с ним в тот день говорили, каких только советов он мне не давал. Наконец, когда мы прощались, он взял мою руку и поцеловал ее. Это было совершенно естественно. А я, пребывая в атмосфере таинственности, которой он меня окружил, спрашивал сам себя, что бы это могло означать? Тогда он спросил меня:
- Ну, что я сейчас сделал?
- Вы поцеловали мне руку. Мне, окаянному и недостойному.
- Итак, ты должен знать, что с постригом тебя в рясофор Христос примет тебя в Свои объятия, расцелует, ты станешь для Него близким человеком. И Он станет близким для тебя.
Христос сделает твою душу Своей невестой навсегда, в вечности.
Знай, что я буду молиться за тебя, потому что я тебя очень люблю. У тебя тонкая душа и хорошие задатки для того, чтобы крепко возлюбить Христа, так, как Его и должно любить. Христос желает, чтобы такие души были Его невестами.
Если ты от всего сердца возлюбишь Христа, - закончил он, - то у тебя в жизни не будет никаких трудностей. Полюби также послушание и смирение. Тогда ты без всякого понуждения себя, естественно, Христовой любовью будешь любить и всех братьев. Ведь уже не ты будешь их любить, но Сам Христос, живущий в твоем сердце.
Благословите, Геронда
- На Святой Горе, как я тебе уже не раз говорил, я жил как в Раю. Я был очень подвижным юношей, непоседой. Не мог простоять на месте ни минуты. Я любил трудиться и все время находил себе работу. Но все делал с благословения старцев.
Один старец говорил:
- Копай здесь.
Я начинал копать. Затем приходил другой и спрашивал:
- Почему ты копаешь здесь?
- Мне так велел отец Иоанникий.
- Не здесь. Иди вон туда и копай там.
- Благословите, Геронда, - отвечал я и шел копать в другое место.
Снова приходил отец Иоанникий:
- Ну что я тебе говорил?! Я тебя сюда послал? Разве я тебе не сказал, чтобы ты копал вон там?
- Сказали, но отец Пантелеймон благословил меня копать здесь.
- Ну хорошо, тогда продолжай.
Многие считали моих старцев строгими. Мало кто мог с ними жить. Что же касается меня, то я всегда с готовностью исполнял все их послушания и считал их очень добрыми.
Сейчас, вспоминая то время, я понимаю, что они действительно были строги.
Я всегда, и летом и зимой, ходил босым.
У нас в келье не было ни мяса, ни яиц, ни сыра. Мы хранили строгое воздержание. С двенадцати до девятнадцати лет здоровье у меня было просто несокрушимым.
Даже когда тебя обвиняют несправедливо, не возражай
Один монах приехал к отцу Порфирию. Не успел он переступить за порог его кельи, как Старец поприветствовал его такими словами:
- Ну где же ты был, благословенный? Я ждал тебя!
Надо заметить, что этот монах никому не говорил
о том, что собирается посетить отца Порфирия. Поприветствовав брата, Старец стал утешать его, хотя тот еще ничего не успел ему рассказать о своей проблеме. По благодати Божией отцу Порфирию была известна та трудная ситуация, в которой оказался приехавший монах.
- Даже когда тебя обвиняют несправедливо, - наставлял Старец, - не возражай и не расстраивайся. Молчи и терпи, предпочитая, чтобы Бог Сам известил о тебе твоих обвинителей. Только так, а не став собственным "адвокатом" и защищая самого себя, ты выйдешь победителем.
Советы отца Порфирия монахам
Ты можешь и должен стать одним из опорных монахов в своем монастыре. Как? Горячей молитвой за всех. Ты и сам не поймешь, как это произойдет.
Открывай свое сердце Господу просто, свободно, без понуждения.
Не замыкайся в себе, оставь свою подавленность и перестань терзаться сомнениями о том, что же будет дальше. Все свои недоумения прежде всего открывай Господу. Перед тем как идти к своему старцу, соверши теплую молитву…
Один простой монах, один молитвенник может своей молитвой уладить все трудности, с которыми сталкивается его монастырь.
Будь радостен. Возлюби безмолвие, потому что тогда твое сердце будет беседовать со Христом. Однако когда говоришь с кем‑либо, делай это с радостью, с любовью, чтобы ваши сердца соединялись в одно сердце.
Когда тебя спросят, отвечай немногословно, но кратко и содержательно. Возьми за правило говорить "спасибо" и "пожалуйста" в смысле "Благодарю Бога, что Он послал тебя, своего ангела, чтобы ты мне помог".
Как я тебе говорил, я приехал на Святую Гору, когда мне было 12–14 лет, безграмотным, невежественным ребенком. Но мое сердце преисполнилось Божественной любви. Я с готовностью делал все, что мне говорили, и даже еще больше.
Никогда мне не давали никаких наставлений, никогда мне не говорили "молодец", как теперь часто говорят детям. Сейчас только и слышишь "молодец", "умница"… Бедные дети растут, и их просто распирает от эгоизма. Это большое зло.
Мои старцы только советовали мне читать Псалтирь и жития святых. Кроме этого я от них не слышал ни одного совета, ни одного наставления.
Я летал как на крыльях и жил как в Раю. Да и заболел я не из‑за чрезмерной работы, а скорее всего из‑за своего эгоизма. Из‑за того, что хотел в дождь собрать как можно больше улиток. Мокрый мешок в течение трех часов висел у меня за спиной.
Ты должен полюбить телесный труд и усталость. Они доставляют пользу как телу, так и душе.
Я хочу, чтобы ты был похож на меня, дитя мое. Потому что я тебя люблю и очень хочу, чтобы ты стал таким же, как я.
Ты делаешь поклоны? Сколько? Ну‑ка, сделай поклон, я посмотрю.
Я положил один–два поклона.
- Ты неправильно делаешь, - сказал отец Порфирий. Тогда он был уже совершенно слепым, однако его слова прозвучали так, как будто он меня хорошо видел. Затем он позвонил в свой колокольчик и пригласил в келью одного монаха.
- Пожалуйста, - сказал он, - покажи брату, как я научил вас делать поклоны, совершая свое молитвенное правило.
Брат тотчас же стал быстро и ровно класть поклоны. В его поклонах были сила и жизнь.
- Видишь? - спросил меня Старец. - Сначала ты касаешься пола руками, а не коленками. Твое тело движется в воздухе, оставаясь как бы в подвешенном состоянии. Для этого нужны сильные руки.
И еще надо с силой запечатлевать себя крестным знамением. Твердо касайся рукой лба, плеч.
Мы в скиту, когда все вместе совершали в храме свое монашеское правило, то было слышно только, как - жжих–жжих - шелестели наши рясы, одновременно мы с силой осеняли себя крестным знамением.
Ты видел, как крепко мать обнимает своего ребенка? Она это делает с чувством.
Ко Господу мы тоже должны относиться с чувством.
Во время монашеского правила и душа, и тело должны иметь теплое чувство к Богу.
Как‑то раз я увидел, как молился один пустынник. Он кротко простирал ввысь свои руки, с мольбой обращаясь ко Господу. Старец совершал бесчисленное множество поклонов, и вдруг он замер в восхищении с руками, дерзновенно высоко простертыми к небесам.
Когда мы встречаемся на молитве, ты, молясь у себя в монастыре, а я - здесь, ты должен ощущать умом, устремляться всем существом к Господу и Богородице.
Мы должны стремиться и припадать ко Христу из Божественной любви к Нему, а не из страха смерти и вечных мук.
Твое молчание должно быть сокрыто в твоем сердце
Твое молчание должно быть сокрыто в твоем сердце. Внешне не должно быть видно, что ты стремишься к молчанию, ближние не должны этого замечать. Сказав два–три слова, продолжай втайне внутри себя молиться обо всех ко Господу.
В своем сердце таинственно прими в свои объятия все свое братство, всю Церковь. Не переживай и не старайся исправить или пресечь немощи ближнего. Возлюби его вместе с его недостатками. Господь Сам позаботится о нем.
Освяти свое молчание молитвой, чтобы оно не осталось тщетным и бесплодным.
Полюби всенощные бдения
- Полюби всенощные бдения, - говорил мне отец Порфирий. - Бдение - это великое дело. Ты понимаешь? Это очень великое дело. Во время бдения отверзаются небеса и мы говорим с Богом.
На наших всенощных бдениях на Святой Горе до полуночи меня немного клонило ко сну, закрывались глаза. Но потом мой ум отверзался, и я жил молитвой до самого утра. Когда бдение заканчивалось, мне хотелось, чтобы оно повторилось еще раз с самого начала прямо сейчас. В скиту мы читали внятно, не торопясь, вникая в смысл написанного. Когда совершались бдения в кириаконе, тогда братия больше пели, чем читали.
Миссионер без проповеди
Я тебе завидую, чадо мое, завидую. Ты можешь стать величайшим миссионером в своем монастыре, и при этом тебе не надо будет ничего проповедовать. Как это сделать? Ты просто должен молча молиться за всех. За всю Церковь, за клириков, за монахов. Сегодня наша Церковь переживает кризис. Но в первую очередь - молись за свою духовную семью, свое братство.
Открой свое сердце Христу. Пусть оно преисполнится любви и Божественного преклонения пред Господом. В противном случае Святой Дух уйдет. Он покидает человека, когда тот начинает задавать вопросы: "Почему это так…? А почему это иначе…?"
О, если бы я был так же молод, как ты, и мог жить в послушании! Нет большего счастья, чем исполнять то, что тебе говорят, и погружаться в любовь Божию.