Но приход и уход - две стороны одной медали. Люди заметили только приход; им не хватило наблюдательности, чтобы увидеть другую сторону этого явления. Момент прихода одновременно и момент ухода. Как личность, как эго ты уходишь; как чистая есть ность ты приходишь. Поэтому они не противоречат друг другу, они дополняют друг друга.
Уход может быть инициирован где угодно… Иногда безо всякой причины - просто случай - возможно, вы даже не узнаете, что его вызвало.
Обычно я совершал утреннюю прогулку и, как правило, каждый день проходил мимо красивого дома - он был на моем пути. И однажды, когда я возвращался, солнце светило мне прямо в лицо; я вспотел: я прошел четыре-пять миль, и просто… Я не мог сдвинуться с места. Мне было, наверное, восемнадцать или семнадцать. Что-то произошло с солнцем и тем прекрасным утром, и я просто забыл, что должен идти домой. Я просто забыл, что я есть. Я просто там стоял.
Но владелец этого дома, который наблюдал за мной почти год - как я прохожу мимо дома; что сегодня случилось? Я как будто застыл. Но застыл в таком восторге!
Он вышел и встряхнул меня, и это было похоже на то, будто я вернулся очень издалека, спеша в свое тело. Он спросил: "Что случилось?"
Я ответил: "Это я хотел спросить у тебя. Что-то, безусловно, случилось, и я хотел бы, чтобы так было всегда. Я не-был. Тебе не стоило волноваться, трясти меня и возвращать назад. Я переместился в некое пространство, абсолютно новое для меня, и это была чистая есть ность".
Подтолкнуть может что угодно, только кажется, что твоя готовность, сознательная или бессознательная, твоя близость к моменту, когда это явление может быть инициировано… но такого рода переживание не в твоей власти. Это случается как вспышка. Ты не можешь ничего сделать, чтобы его вернуть, пока не начнешь использовать тот метод, который тебе подходит; например, если тебе подходит релаксация, то, когда у тебя есть время, расслабляйся. И релаксация не значит, что тебе нужно лечь и расслабиться. Ты можешь продолжать идти и расслабляться. Ты можешь продолжать работать, но расслабленно. Никакого напряжения, никакой спешки, никакой торопливости, идти некуда… просто быть в моменте.
И окно будет открываться снова и снова и все чаще, и однажды оно останется открытым навсегда.
Это чистая есть ность.
Четана спросил меня: когда осознанность тотальная и все мысли исчезли, случается просветление, понимание, какое-либо другое переживание или остается только осознанность?
Истина такова, что все переживания слабее. Истина не переживание. Говорится, что это переживание; иначе как это до вас донести?
Истина - это чистая осознанность.
Просто все есть, и все прекрасно, и все благословение.
Но основное качество включает осознанность.
Вы можете называть его есть ность.
На санскрите слово теист - astik. Это прекрасное слово, искаженное из-за ассоциации с Богом. "Astik" происходит от корня ast, а asti означает есть ность. В этом смысле никто из верующих в Бога не astik; astik - тот, кто пришел к состоянию есть ности, и это состояние не обособленное, поэтому оно не может уйти; оно остается.
Все слова - тишина, умиротворение, восторг, блаженство - не соответствуют. Сущность есть ности намного насыщеннее, намного сочнее, чем любое слово, которое может предоставить человеческий язык.
Ошо, смеяться с тобой - это такое прекрасное, чистое и освобождающее переживание. В одно мгновение оно уносит с собой всю тяжесть и мысли. Я бы хотел протанцевать этот путь с тобой, смеясь и смеясь. Что смеется в тебе? Что смеется в нас и хочет смеяться еще? В чем разница между смехом будды и смехом ученика?
Это единственная позиция, по которой нет различий. Вот почему это самый удивительный духовный феномен: смех мастера и смех ученика одного качества, одной ценности. Разницы нет никакой.
В любом другом вопросе существуют различия: ученик - это ученик, он учится, пробирается на ощупь в темноте. Мастер полон света, все блуждания закончены, соответственно, будет отличаться каждое действие. Но в темноте вы или на свету, смех может соединить вас.
Темнота не может исказить смех, она не может испортить его, как и свет не может усилить его. Для меня смех - это высшее духовное качество, в котором встречаются несведущий и просветленный.
А если подход слишком серьезен и мастер с учениками никогда не смеются, это значит, что при этом подходе нет возможности встречи - установлены границы.
Один из моих вкладов в религию - чувство юмора, которого нет ни в одной из религий. И одно из моих центральных положений: смех - высшее духовное качество.
Этот мир настолько странный. Всего лишь несколько дней назад суд в Германии решил в мою пользу дело против правительства, но судья так и не смог понять мой подход к жизни. Правительство пыталось доказать, что я не религиозный человек, потому что я сам сказал, что религия мертва, потому что я сам сказал, что я не серьезный человек, но судья заявил: "Эти высказывания были сделаны на пресс-конференции, к ним нельзя относиться серьезно. Мы не знаем контекста. Вы должны предъявить утверждения из его книг. Я считаю его религиозным человеком, а его учение - религией. Все, что он говорит и делает, - серьезная работа".
Хотя мы выиграли дело, судья не смог понять, как не смогло понять и правительство.
Я серьезно несерьезный, но это выходит за рамки понимания судов. Я религиозно нерелигиозный, но суды не способны понимать такие парадоксы. Правительство думало, что если привести в пример мое высказывание о том, что я несерьезный, то этого будет достаточно, чтобы доказать, что я не религиозный, потому что все религиозные люди были серьезными.
Половина из этого правда: все религиозные люди до сих пор были серьезными. И именно из-за их серьезности человечество не пришло к трансформации. Если бы все религиозные люди могли смеяться вместо того, чтобы говорить об убеждениях и спорить о том, что нельзя доказать… Если бы Гаутама Будда, и Конфуций, и Лао-цзы, и Моисей, и Заратустра, и Иисус, и Магомет собрались вместе и посмеялись, человеческое сознание совершило бы качественный скачок. Их серьезность стала тяжестью на сердце человека. Она вызывает у людей чувство вины: когда вы смеетесь, то чувствуете, что делаете что-то не так.
Смех хорош в концертном зале, но не в церкви. В церкви вы почти что попадаете на погост, где бедный Христос все еще висит на кресте. Двадцать столетий… вы могли бы уже снять его. Иудеи повесили его только на шесть часов, а христиане вешают уже двадцать столетий. А созерцая несчастного повешенного, смеяться трудно.
Все религии возводят преграды на пути смеха. Ни одна религия не признает чувство юмора религиозным качеством.
Я провозглашаю это высшим религиозным качеством. И если мы постановим, что каждый год в течение часа в определенный день в определенное время весь мир будет смеяться, я думаю, это поможет рассеять темноту, жестокость, скудоумие, потому что смех - единственная особенность человека, которой не обладает ни одно животное.
Животные не способны смеяться, и когда религии производят кого-либо в сан святого, он становится похожим на животное, он теряет способность смеяться. Он падает с эволюционной лестницы, а не поднимается выше.
Смех обладает красотой, многомерной красотой. Он может расслабить вас, от него вы можете вдруг почувствовать себя легко, он может из бремени превратить ваш мир в прекрасное переживание. Он может изменить все в вашей жизни. Немного смеха может сделать жизнь стоящей жизни, достойной благодарности.
Что касается смеха, то это единственная точка, в которой встречаются мастер и ученик. Вот почему он так освежает, так обновляет.
Ошо, одно из мнений, которые существуют о тебе, - это то, что ты Антихрист.
Не мог бы ты разъяснить?
Это те же люди, которые распяли Христа на том основании, что он не Христос. Это те же люди, которые отравили Сократа, совершенно ошибочно заявляя, что он разлагает молодежь, развращает молодежь. Это те же люди, которые убили аль-Хиллай Мансора, утверждая, что его высказывания направлены против Бога. Потому что он говорил: "Я Бог" - "Ana’l Haq".
Но он не говорил: "Ты не Бог", - он говорил: "Ты тоже Бог, но ты не намерен признавать это. Я отбросил былое упрямство и признал, что я Бог". В этом не было ничего плохого.
Теперь они говорят то же самое обо мне. По сути, все, что они сказали о Сократе: что он подрывает моральные устои, отравляет умы людей, - они говорят и обо мне. Одно правительство - другому правительству, одна нация - другой нации, они шлют послания, что этот человек способен развращать человеческие умы, значит, он опасен.
Христиане говорят, что я Антихрист, потому что это их способ обвинения человека, хотя я прославлял Христа больше, чем когда-либо кто-либо из христиан. Но я абсолютно беспристрастен: если я вижу, что что-то не правильно, для меня не имеет значения, кто этот человек; я буду его критиковать. Я прославлял Христа, я же и критиковал его. Я прославлял Будду, я же и критиковал его, потому что ни одно человеческое существо не совершенно. Совершенство невозможно.
То, что они говорили об аль-Хилладж Мансоре, они говорят и обо мне - что я против Бога. А я посвятил всю свою жизнь обучению людей тому, как быть набожными.
Нужно понять одно: у всех этих людей нет аргументов против меня, поэтому они просто подбирают мне определение, которое обвиняет меня безо всяких аргументов. Они должны доказать, на каком основании они называют меня Антихристом, потому что я сражаюсь на многих фронтах; я сражаюсь не только против христиан, я сражаюсь против иудаистов, против мусульман, против джайнов, против буддистов.
Где в их христианских священных книгах написано, что Антихрист борется против всех религий? Где в их христианских священных книгах написано, что Антихрист будет учить людей, как прийти к просветлению?
Они не приводят никаких аргументов, они просто обвиняют. Их обвинения бессмысленны. Они просто показывают скудость своего ума. Они так проявляют кипящие в них гнев и ярость. По сути, они говорят, что убить меня будет абсолютно правильно, потому что я Антихрист. Они пытаются найти предлог, чтобы оправдать свои действия против меня.
Но индуисты тоже хотят убить меня. Они пытались.
Мусульмане тоже хотят убить меня.
Я думаю, что, если бы я был Антихристом, все анти-христианские религии приняли бы меня с великой радостью: вот пришел Антихрист, который уничтожит христианство. Они бы не были против меня. Они не будут против Антихриста.
Можно говорить что угодно. Архиепископ в Греции заявил, что я послан адом, прямой посланник ада, который призван уничтожить христианскую православную церковь Греции, а я просто путешествовал там четыре недели. Посланник ада приезжает на четыре недели по туристической визе. Вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное?
Это старые подлые методы обвинить что-то, против чего не поспоришь, но они совершенно бессмысленны.
Если бы я был Антихристом, я бы вызвал папу на открытый бой перед лицом общественности - и не где-нибудь, а в Ватикане. С одной стороны - Христос, с другой - я, Антихрист. Это был бы великий спор.
Но эти трусы продолжают тайно вредить мне, сохраняя хорошую мину при плохой игре.
В Италии шестьдесят пять выдающихся людей в разных областях - лауреаты Нобелевской премии, художники, танцоры, режиссеры с мировой известностью, актеры, актрисы, писатели, поэты, разные творческие люди - подписали петицию к правительству, что оно не должно препятствовать моему въезду в Италию - почему мне не дают визу?
Препятствует этому папа. Правительство не говорит ни да, ни нет, потому что это вызовет недовольство по всей стране. Они не могут сказать да, потому что папа против, и католики могут не поддержать их на предстоящих выборах, поэтому они хотят сохранить это в состоянии неопределенности.
Но они не могут не видеть, что их творческая интеллигенция ратует за то, чтобы меня впустили и выслушали.
Я сказал своим саньясинам: "Идите к папе с прошением. Если он его не подпишет, это будет означать, что он против свободы слова. Если он подпишет, покажите бумагу правительству: "Теперь вы в безопасности, даже папа поставил подпись". Поставьте его в затруднительное положение".
Я люблю спорить по каждому поводу, потому что у христианства нет ничего стоящего, что может поддержать разум. Вот откуда их страх; иначе туристическая виза на четыре недели не могла бы угрожать церкви, не могла бы угрожать морали страны. А если ее можно уничтожить за четыре недели, тогда она не стоит того, чтобы ее беречь, ее нужно уничтожить. Две тысячи лет вы создавали ее, а турист за четыре недели все разрушит… Это говорит о качестве вашей морали, вашей религии, вашей философии.
Все идет к конечному разоблачению, и это должно быть чрезвычайно полезно, потому что сейчас все мировые правительства попали в ловушку.
Я буду бороться с каждой страной в их же судах и собираюсь посетить каждую страну, потому что никто не может воспрепятствовать этому без причины, только из страха.
Все эти великие нации на деле оказываются просто трусами.
Ошо, для христиан величайшее чудо - это способность Иисуса ходить по воде. Вчера утром, зайдя в комнату, я увидел, как ты раскачиваешься, и затаил дыхание. Не это ли величайшее чудо, как ты идешь к своему стулу по обычному полу дома?
Миларепа, хотя ты только представляешь себя просветленным, но даже в твоем воображаемом просветлении у тебя бывают прекрасные моменты озарения. Это правда: ходьба по воде - придуманная история.
Я слышал. Как-то раз два пожилых раввина и один епископ - все лучшие друзья - пошли на рыбалку на Галилейское море. Раввины спросили епископа:
- Ты веришь, что Иисус ходил по воде?
- Конечно, - ответил он.
- В таком случае ты сможешь пройти по воде?
Это его испугало. Он сказал:
- Я пойду, только если вы пойдете первыми, потому что ваша религия старше. Иисус был евреем. Вы евреи. И вы великие раввины.
Тогда один раввин вышел из лодки, сделал двадцать шагов по воде и вернулся назад. Епископ не мог поверить своим глазам.
Второй раввин вышел, сделал двадцать шагов и вернулся. Епископ воскликнул: "О Боже!"
Но теперь он набрался храбрости… Если два раввина могут ходить по воде - которые даже не христиане, то я, последователь Христа… Он выбрался из лодки и, как только поставил одну ногу на воду, начал тонуть. А два пожилых раввина хихикали, переговариваясь: "Сказать несчастному, где камни?"
Никто не ходил по воде; просто нужно знать, где камни.
Но, Миларепа, каждое утро, действительно, происходит чудо. Я просыпаюсь и думаю, как я буду идти к этому проклятому стулу. Но, так или иначе, чудо продолжает происходить, и я думаю, что это будет продолжаться. Я абсолютно опьянен божественным. Это чудо - найти путь, поэтому мои люди сделали стул красным, чтобы я мог видеть, где он.
Глава 13
Ботинки, тело, мозг и…
Ошо, на днях ты рассказывал, как Махакашьяп привнес свою самобытность в религию Будды. Когда последователи Будды утратили свою оригинальность и стали буддистами?
Гаутама Будда - одно из самых исключительных проявлений человеческого сознания. Трудно представить, что кто-то может пойти дальше него, но Махакашьяп, его ученик, действительно превзошел его.
Вся жизнь Гаутамы Будды была борьбой со всеми обычаями, с традиционностью. Он не мог самовыразиться; его энергия была больше направлена на разрушение ложного, чтобы можно было ясно видеть истину.
Махакашьяп был в уникальном положении. Ему нечего было разрушать: Гаутама Будда уже это сделал. Вся его энергия была направлена на творчество. Именно в этом он превзошел Будду.
Махакашьяп жил с Гаутамой Буддой главным образом в тишине, поэтому он и не был великим мастером. Когда он стал просветленным, это не было ярко выражено. Только те, кто был готов понять тишину, могли стать его учениками, и, разумеется, такие люди встречались редко.
Махакашьяп не мог создать такого значительного течения, как Гаутама Будда, но он создал по-своему очень глубокое течение немногих избранных. Работа Гаутамы Будды масштабна, но именно из-за того, что она так обширна, каждый получает от нее очень немного. У Махакашьяпа было всего несколько учеников, которых можно сосчитать по пальцам. По количеству учеников он несравним с Буддой, но из-за того, что он был молчаливым мастером, люди, которые приходили к нему, обладали замечательным качеством - они были очень восприимчивы.
Рассказ Будды поможет вам понять это. Он говорил: "Есть лошади, которые не тронутся, пока ты не ударишь их хлыстом. Есть лошади, для которых достаточно свиста хлыста - не нужно до них дотрагиваться, - и они тронутся. И есть лошади, которые двинутся, увидев лишь тень хлыста, - это лучшие лошади". И ученики, по его словам, делятся на эти три вида.
У Махакашьяпа были ученики третьего вида, которые двигались от тени хлыста. Потому что это была безмолвная передача энергии, не с помощью слов и священной книги. Она шла от человека к человеку, от сердца к сердцу, поэтому никаких документов нет.
В этой ветви выделяются несколько имен. Бодхидхарма - самое выдающееся… Он поднялся на несколько ступеней выше, чем Махакашьяп. Иными словами можно сказать, что Гаутама Будда совершил переворот, который достиг высшей точки в Бодхидхарме. Если Гаутама Будда - источник, то Бодхидхарма - это предельное цветение. В нем слились воедино все качества Гаутамы Будды, все качества Махакашьяпа и некоторые его личные качества.
Например, он был первым в истории возмутителем спокойствия. Будда был очень интеллигентным, что естественно - он же принц, обучавшийся правилам хорошего тона при дворе. Он не может быть эпатажным. Махакашьяп - безмолвный мастер; вопрос о неистовствах даже не поднимается. Бодхидхарма в полной мере эпатажен, в полной мере откровенен. Все, что он говорит, ранит человека почти как меч. Разумеется, он тоже не мог изменить много людей.
Люди его боялись, даже императоры боялись. Они хотели видеть его, они столько слышали о нем. Его пути и методы были уникальными, и те, кто обладал достаточным мужеством, чтобы остаться с ним, изменились тотально, превратившись в новый вид человечества. Он неожиданно стал знаменитым. Но одновременно у тех людей, которые хотели увидеть его, встретиться с ним, возникал страх, потому что никто не знал, что он сделает, как он себя поведет. Он был самым непредсказуемым мастером всех времен.
После Бодхидхармы было много других основателей, но Бодхидхарма был последним индийским основателем дзен. Он перешел Гималаи и направился в Китай. Когда его спросили, куда он идет, он ответил: "На поиски львов. Я не могу работать с трусами". И он был прав: страна была полна трусливых лисиц.