Он действует только тогда, когда в тебе достаточно упорства, чтобы спровоцировать его, чтобы вызвать его. Это твой экстренный слой. Ты устал и собираешься спать, но твой дом охватывает пламя - и внезапно вся твоя усталость исчезает, и всю ночь ты тушишь огонь и абсолютно не чувствуешь усталости. Задействован экстренный слой.
А третий слой - это космический слой, он неисчерпаем; если один раз ты прикоснулся к нему, ты познал его и сможешь проникнуть туда. Тогда ты сможешь творить чудеса, которые будут казаться чудесами другим, но не тебе, потому что ты будешь знать, что у тебя есть эти достижимые слои".
Почти все до смерти работают в первом слое.
У Гурджиева своя система, которая отличается от типичных, традиционных религий - в них ничего нет. И его нельзя судить по критериям, пригодным для других людей; его можно судить по его собственным критериям. Поэтому сначала попробуйте разобраться в его системе и только потом судите - если вы имеете склонность судить.
Он был одним из наиболее непонятых людей в мире по той простой причине, что все судили, руководствуясь своим предвзятым умом, а перед ними был человек, который впервые попытался открыть тайное учение; но не преуспел.
Он потерпел полную неудачу, не по своей вине - невозможно представить человека лучше, чем он.
Но тупоголовость заурядных людей, которые населяют Землю, действительно невозможно пробить.
Ошо, когда я была маленькой девочкой, моя мама брала меня с собой в поход по магазинам. Почти каждый день мы заходили в особый магазин, где лавочник, после того как мы приобретали все что нужно, всегда давал мне конфету.
Однажды он забыл про конфету, а я, конечно, нетерпеливо ждала ее. Он не вспомнил о ней и тогда, когда мы подошли к входной двери, и я громко сказала: "Ну и ладно, я совсем даже и не хотела сегодня конфету!"
Я всегда помнила об этом случае и однажды обнаружила, что на протяжении многих лет вела себя точно так же. И теперь, когда я стала способна понять этот механизм, я вижу, что подобным образом ведут себя многие люди.
Ошо, почему часто мы не способны выразить то, чего хотим и что нам нужно, и почему мы часто выбираем более долгий путь, вместо того чтобы идти прямо?
Тебя учили не показывать свои желания, не показывать свою беспомощность, не показывать свою истинную сущность и делать вид, что у тебя сильный характер, что тебе ничего не нужно, не нужна ничья помощь, что ты сама можешь устроить свою жизнь. Это воспитание глубоко проникло в твою сущность. Почти все ведут себя так же.
Я слышал… Двое нищих лежали под деревом прекрасной летней ночью, в полнолуние. Один из них сказал: "Я бы хотел купить луну, сколько бы она ни стоила".
Второй сказал: "Это невозможно, потому что я не собираюсь ее продавать - ни за какую цену". Никто не покупает луну. Оба знают об этом, но никто не хочет это признать.
Каждый стремится быть сильнее другого. Первый пытается купить луну, сколько бы она ни стоила. Второй же не говорит: "Что за ерунду ты несешь? - луна не продается". Нет. Он говорит: "Я не собираюсь ее продавать ни за какую цену".
Людей готовят лицемерить, потому что все общество носит маски. Вы не увидите ни одного настоящего лица. А если обнаружите кого-то без маски, кого-то подлинного, не лицемерного, он будет нарушать всеобщий покой, потому что будет напоминать вам о ваших истинных лицах.
Вы настолько укоренились в лицемерии, столько вложили в лицемерие, что теперь не можете вырваться из него. Единственный способ - осудить того человека, который не носит маску, который говорит правду как она есть.
Но во всем мире правде не доверяют, к ней не прислушиваются. И наоборот, лжи доверяют и прислушиваются к ней. Вы должны очень выразительно лгать, чтобы каждая ложь выглядела как правда.
Но самой правде вынесен приговор, поэтому очень немногие люди осмеливаются говорить правду и в результате страдать.
Брат моей матери собирался в третий раз жениться, ему было пятьдесят два. Он уже убил двух жен - не в прямом смысле, они умерли сами, - он был великим сердцеедом. Он собирался жениться на девушке, которой было четырнадцать лет.
Когда я узнал об этом, я сказал:
- Я против.
- Ты сошел с ума? - воскликнула моя мать. - Он твой дядя и мой брат.
- Это не имеет значения, - сказал я. - Именно потому, что он твой брат и мой дядя, мой долг - заявить протест.
Все семейство пыталось переубедить меня: "Не поступай так со своим собственным дядей".
Я сказал: "Я ничего не делаю. Я просто поясняю, что пятидесятидвухлетний мужчина не должен брать в жены четырнадцатилетнюю девушку. Он может жениться на пятидесятилетней женщине, и я буду всецело "за". Он может жениться на вдове. Но четырнадцатилетняя девушка…
К тому времени как ей исполнится двадцать восемь, он может внезапно умереть. В этот раз не он убьет женщину; он будет убит. И что за необходимость? Его сыновья женаты, его дочери замужем; эта девушка годится ему в дочери, так велика разница в возрасте".
И вы знаете, что они сделали? Они заперли меня в комнате, думая, что я создам проблемы. Во всем, что я говорил, была правда - они все понимали, что это была правда. Но никто не хотел нарушать плавный ход событий. "Он богатый и могущественный человек, он может отомстить. Зачем без надобности подставлять свою шею? - это тебя не касается".
Я сказал: "Тогда кого это касается? - никого не касается! Девушка родилась в бедной семье. Отец продает дочь: она выходит замуж за пятидесятидвухлетнего мужчину. Он получит тысячи рупий и будет счастлив. Но никого не волнует девушка и то, что она думает, - четырнадцатилетняя девушка, выходящая замуж за мужчину, который скоро оставит ее вдовой, когда она будет в самом расцвете".
Мне сказали: "Не время спорить". Это было в тот момент, когда процессия направлялась к храму. Мой дядя, как жених, восседал на лошади. Я хотел остановить их и собрать весь город… "Это нужно прекратить; это преступление". Они заперли меня. Я рвался изо всех сил, но никто не слышал меня: все ушли на свадьбу.
И действительно, то, о чем я предупреждал, случилось довольно скоро, всего лишь через два года. Девушке было всего шестнадцать, а мужа уже не стало. Тогда я сказал им:
- Вот теперь заприте меня в комнате.
- Мы не могли предположить, что он умрет так скоро, - ответили они.
- Одно было абсолютно ясно: разница в возрасте такова, что он умрет, а девушка будет вдовой всю оставшуюся жизнь. И теперь она останется вдовой на всю свою жизнь. Поэтому теперь я предлагаю выдать ее замуж.
- Как можно? Никто не женится на ней. Вдовы не выходят замуж еще раз.
В то время не было закона. Даже сейчас, когда закон уже прописан в книгах, вдовы остаются вдовами, потому что это оскорбление. Если вдова выходит замуж - она теряет честь, а ведь она живет в обществе. Но сейчас закон предусматривает такую возможность, а в то время даже закон не предусматривал такой возможности.
- Я попробую убедить ее.
- Ты не должен этого делать, - ответили они. - Грех, если вдова выйдет замуж.
- Я не вижу в этом греха. Я вижу грех в том, что шестнадцатилетняя девушка может прожить шестьдесят или больше лет как вдова. Это одна из основных причин сексуальных извращений.
- Даже если она и согласится с тобой - но она не может согласиться, потому что это постыдно, - где ты будешь искать мужчину? Никакой мужчина не согласится жениться на вдове.
- Ей всего лишь шестнадцать. Какая разница, вдова она или девственница? Лучше жениться на вдове - немного опыта, два года опыта, - чем жениться на девственнице, у которой опыта нет.
- У тебя проблемы с головой. Попробуй найти мужчину!
Я подходил ко многим. С кем бы я ни говорил, он отвечал мне: "Забудь об этом. Зачем мне неприятности?"
Но мне удалось убедить одного из моих слуг, потому что я сказал:
- Смотри, сколько у нее денег. Муж оставил ей много денег. Ты не сможешь заработать столько денег за многие жизни. Деньги, опытная, красивая девушка - что тебе еще нужно?
- Наверное, ты прав, но если кто-нибудь узнает, что я сказал "да", меня убьют. Я бедный слуга, - сомневался он. - Если узнает твой отец, я распрощаюсь со службой.
- Не волнуйся, тебе не нужна будет служба. Когда ты женишься, тебе не нужна будет служба.
- Где гарантия? Все общество будет препятствовать мне. Ты не знаешь этих людей. Я бедный человек; я знаю их. Под любым предлогом они запрут меня в полицейском участке - потому что я вор или что-то подобное. А я бедный человек, я даже не могу позволить себе адвоката, чтобы он защитил меня.
- Ты просто дай мне ответ и молчи - чтобы я знал, что с мужчиной договорился и теперь могу идти к женщине.
- Если ты обещаешь, что никому ничего не скажешь.
- Не скажу, - обещал я, - но ты женишься, если девушка согласится.
- Я женюсь, но только в другом городе, не в этом.
Когда я нашел девушку, она сильно разозлилась на меня: "Ты толкаешь меня на путь греха". Она закрыла дверь перед моим носом и сказала: "Никогда больше не приходи в этот дом".
Я сказал: "Я приду, но не буду заходить; я буду здесь на тот случай, если ты передумаешь - ты просто стукни два раза. Мужчина согласен!"
Я приходил туда каждый день. И я знал, что она стоит за дверью, но не может набраться храбрости, чтобы стукнуть два раза. Наконец она стукнула два раза и открыла дверь.
Я сказал:
- Все просто. Ты можешь прожить в этом пустом доме шестьдесят, семьдесят лет и так и не познать ничего. Тот человек был болен, стар, почти мертв; я хотел сказать этим людям: "Не губите жизнь бедной девушки". Будь готова. Не волнуйся.
- Кто он? - спросила она.
Когда я сказал ей, она ответила:
- Нет, потому что он не из моей касты.
- Боже мой, - воскликнул я. - Теперь мне нужно найти мужчину из твоей касты! Это твоя жизнь или моя? Как связан брак с кастой? Тебе нужен мужчина, и я дам тебе молодого, здорового мужчину. Как это связано с кастой, кроме как предубеждением?
Я назвал ей имя, но она все не решалась:
- Он простой слуга.
- Ты сама родом из бедной семьи, - сказал я. - Не думай, что, выйдя замуж за богача, ты стала богатой. Не забывай, что всего лишь два года назад ты была почти нищей. А он зарабатывает - он никогда не был нищим.
Но каким-то образом моему деду удалось выпытать у нее его имя, и слуга исчез. Когда я пытался узнать, куда он пропал, куда его отправили, никто не ответил. Я никогда больше не видел этого слугу. Наверное, ему дали денег и приказали покинуть город. Найти другого мужчину я не смог.
Общество живет предрассудками, и оно хочет, чтобы все приняли его предрассудки. Чтобы даже маленький ребенок вел себя так, как взрослые. Это порождает столько страданий в жизни, что невозможно вообразить.
Вы хотите любви от вашего мужчины или от вашей женщины, но вы не можете сказать об этом. Вы сидите и читаете газету, которую перечитали уже три раза, и ждете, что женщина сама скажет об этом, что она сама подойдет к вам. Это ниже вашего достоинства - подойти к ней. А женщина, конечно, думает, что это мужчина должен ухаживать за ней.
Я говорил недавно одной женщине - она чувствует себя одиноко, у нее нет любимого. Я сказал:
- Вокруг столько людей, выбери себе кого-нибудь.
- Но я никогда так не делала. Я люблю эту игру - когда кто-то должен завоевать меня. А меня никто не завоевывает.
- В наше время это проблематично. Начни сама кого-нибудь завоевывать.
- Это противоречит моим убеждениям! Мужчины преследовали меня, а я убегала - отлично зная, что буду поймана, убегала медленно, останавливаясь посмотреть, следует мужчина за мной или нет. Но пока кто-то не начнет завоевывать меня, я не почувствую от этого радости.
- Это сложно. Мне придется найти мужчину и уговорить его завоевывать тебя. У меня есть на примете мужчина, но он такой вялый, что не будет никого завоевывать и вообще ничего делать.
Он сказал девушке: "Я выше секса. Меня больше не интересует любовь и тому подобное; это лишние страдания". Это неправда. Но мужчина должен быть сильным, а это величайшее проявление силы, когда мужчина говорит: "Я выше секса, выше любви".
Я спросил девушку: "И что произошло?" Она ответила: "Ничего, мы просто обнимались". Я сказал: "Продолжайте обниматься. Что-нибудь, может, и случится! Кто знает…"
Глава 15
Бывают времена, когда вам нужно открытое небо
Ошо, я сделал все или у меня было в этом мире все, чего я когда-либо желал. Мне кажется, я исчерпал стремление добиваться чего-либо еще. Даже просветление кажется мне далекой и неосуществимой целью, за пределами сферы моего понимания.
Я люблю видеть тебя и быть с тобой и люблю плавать. В остальном кажется, что я просто пережидаю, отбываю предназначенное мне время. Мне больше нечего делать и некуда идти. Тем не менее, я испытываю печаль и ощущение, что еще не все сделано.
Пожалуйста, разъясни.
Это один из самых значимых моментов в жизни человека, когда он чувствует, что у него не осталось никаких устремлений, и просто ждет сам не зная чего.
Это тот момент, когда просветление ближе всего.
Просветление не цель. Оно не там, где-то далеко, и вы должны его достигнуть. Вы не можете стремиться к просветлению - это верный способ упустить его.
Просветление случается в этом промежутке, когда все ваши стремления исчерпаны: вы не знаете, что делать и куда идти. В этой тишине - потому что в ней отсутствуют смятение желаний и страсть стремлений - просветление случается само собой. Это побочное явление, а не цель.
Поэтому вы чувствуете грусть, неудовлетворенность; хотя со всеми стремлениями покончено… Почему человек чувствует неудовлетворенность? Должно быть, в жизни есть что-то, что не является частью амбициозного ума, без чего невозможно почувствовать удовлетворение. Вы можете удовлетворить все свои желания, все свои стремления, но все еще чувствовать неудовлетворенность.
И на деле вы будете чувствовать неудовлетворенность больше, чем те, кто все еще гонится за своими желаниями, потому что у них хотя бы есть надежда, что завтра они достигнут цели. Сегодня может ничего не быть, но иллюзия, наваждение завтрашнего дня скрывает от них сегодня. Но у вас больше нет ничего, что могло бы скрыть от вас реальность.
Вы не удовлетворены.
Но ясен один основополагающий момент: даже если удовлетворить все амбиции, человек не будет удовлетворен. Есть что-то, что не входит в круг амбиций, и пока вы не достигнете этого - но это не достижение, - пока это не случится с вами, неудовлетворенность будет печалить вас.
Такое случается с очень удачливыми людьми; в противном случае, все гонятся за желаниями, ведь в жизни возможно многое. Нет времени быть неудовлетворенным, нет времени грустить. Надежды, связанные с завтрашним днем, развеивают всю грусть.
Но теперь у тебя нет никакой надежды на завтра. С тобой только сегодня - и это хорошо, что ты ждешь сам не зная чего. Если ты ждешь чего-то сознательно, то это желание, значит, ум играет с тобой. Если ты просто ждешь, значит, ты подошел к концу пути. Некуда идти; что ты можешь делать, кроме как ждать? Но ждать чего?
Если ты можешь ответить: "Я жду того или этого", ты упустишь просветление. Значит, твое ожидание не чистое. Это не просто ожидание. Если ты уверен в том, что это чистое ожидание, которое ни на что не направлено, ни на один из объектов, то это та самая ситуация, в которой случается просветление.
Ты, не осознавая того, находишься в прекрасном состоянии, потому что чистое ожидание и грусть… человек не находит в этом ничего прекрасного. Только пробужденные способны увидеть в этом красоту. Это та ситуация, в которой в качестве побочного эффекта ты пробуждаешься. Иначе жизнь так и остается духовным сном. Все желания и притязания не что иное, как грезы во сне.
У Чжуан-цзы, одного из самых парадоксальных, но и самых сильных мистиков, есть замечательная притча. Однажды утром он проснулся очень грустным. Ученики спросили его, что случилось. Он ответил: "Кое-что произошло, но я не думаю, что кто-нибудь из вас сможет мне помочь - но все же я расскажу вам; вы можете попробовать.
Ночью мне приснился сон, что я стал бабочкой". Все рассмеялись и сказали: "Не беспокойся. Это был лишь сон".
Чжуан-цзы сказал: "Сначала дослушайте до конца, это только половина. Сейчас я проснулся и хочу знать: может, это бабочка заснула и видит сон, что она Чжуан-цзы. Проблема в том, что я не знаю, я Чжуан-цзы, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она Чжуан-цзы".
Все застыли в молчании. Логика подсказывала, что выхода нет. Первый ученик Чжуан-цзы, Ли-цзы, отсутствовал. Когда он пришел, все сидели в печали, и мастер сидел в печали. Он узнал у одного из учеников: "В чем дело? Что случилось?" Ученик рассказал ему все по порядку. Ли-цзы сказал: "Не волнуйтесь, я помогу ему".
Он подошел к Чжуан-цзы и выплеснул ему в глаза целое ведро холодной воды. И Чжуан-цзы сказал: "Совершенно верно, вот ответ. Но если бы тебя здесь не было… сегодня я потерялся. Теперь я знаю, что я Чжуан-цзы; не нужно приносить еще одно ведро, вода слишком холодная".
Ли-цзы сказал: "Когда меня нет, ты не должен ничего такого делать. Эти люди не понимают тебя. Они все растерялись, они все опечалились, потому что их мастер в печали, а все, что нужно, - это холодная вода, чтобы ты проснулся, кем бы ты ни был - бабочкой или Чжуан-цзы, неважно - очнись! От чего угодно: или от жизни бабочки, или от жизни Чжуан-цзы. Все, что нужно, - это очнуться! Кого заботит, кто ты? Нас заботит… твое бодрствование - вот что нас волнует".
Печаль, глубокая неудовлетворенность обычно не кажутся чем-то выдающимся, чем можно гордиться, но я говорю тебе, что этим можно гордиться. Оставайся в своей печали. Не пытайся сделать ее чем-то другим. Оставайся в своем ожидании - не пытайся предоставить ему объект.
Чистое ожидание притягивает предельное переживание, которое мы называем просветлением. Человек не должен идти к просветлению, как к цели.
Просветление приходит, когда ты становишься зрелым, это та зрелость, которая необходима.
На Западе это происходит со многими людьми, но они не знают этого, потому что Ли-цзы еще не добрался до Запада. Они в печали, в глубоком страдании; они ищут спасения в алкоголе, в наркотиках, в сексуальных извращениях - во всем этом они пытаются забыть о своей грусти. Они пытаются обозначить объект своего ожидания.
Возможно, они могут стать религиозными, могут начать поиски Бога; но помните: все, кто ожидает Бога, на самом деле ожидают Годо.
Я думал, что Годо должно быть немецким словом - оно звучит по-немецки. Оно бьет, как немецкое слово. Я думал, что оно должно быть немецким словом, означающим "Бог", и именно такой была основная идея пьесы "В ожидании Годо". Никто не видел Годо, никто не знает его. Двое ждут, но ждать непонятно чего - самая сложная вещь в мире.
Они все это выдумали сами… и помогали друг другу. Один говорит другому: "Я думаю, он уже на подходе".
Второй отвечает: "Я тоже так думаю. Уже поздно". И никто из них не знает, о ком они говорят, но никто не хочет спросить: "О ком ты говоришь?" - потому что оба боятся, что если поднять вопрос, то обнажится их ущербность - есть только ожидание, но ожидать некого, поэтому очень грустно.