Например: звёзды, луна и солнце и ныне, как и тысячу [лет назад], и две, и три, - находятся совершенно в том же расстоянии и движении, как и при Давиде, и при Моисее, и при Аврааме и раньше.
И расстояние это - поразительно точное! Это мы и теперь "видим".
Теряется мой ум, когда я думаю и о движении планет: Земля вертится вокруг Солнца в 365 дней, а Луна - с нею. Но Земля ещё обращается вокруг собственной оси, а Луна (как и некоторые другие планеты) - нет. Притом же Земля вертится не по кругу, а по эллипсису (яйцеобразно) около Солнца.
Почему это? Не знаю умом. Не спрашиваю: для чего, - а почему? "Бог так создал", - слышу я в ответ себе.
Мне скажут: так меня научили? Пусть, хотя это и не так. Но мысль о Боге "напрашивается" "сама собою", и теперь, когда я пишу эти строки, когда мне уже 75 лет!
Что же сказать про простых людей? Про дикарей? Их отцов и прадедов кто учил?
Говорят, "природа"… Ах, какое это малоумие! Не хочется даже и говорить! Будто "природа" имеет разум, план, силы всё это делать.
Ну пусть даже оба воззрения стоят на одном уровне непонимания, допустим; но удивляет меня: как эта вера в Бога Творца и Устроителя (по св. Григорию Богослову: "Художника") явилась у людей? Откуда явилась и мысль вообще - о "Боге"? Как бы то ни было, но человечество, - и я вот теперь, - через мир относится к Богу!
Значит, люди "чрез рассматривание творений" действительно "видят" Творца Бога, хоть как-нибудь, но признают Его.
А какой порядок и целесообразность в мире! "Боже мой", - вырывается сразу у меня это слово…
Можно бы написать - и писали! - целую книгу об этом. У св. Иоанна Златоуста есть большой трактат. У проф. Голубинского - целая книга… Да, мы все видим, видим это воочию. Откуда она, эта целесообразность? "Природа"… Невольно улыбаешься при этом, ничего не объясняющем слове…
"От Бога", - отвечает душа наша; и удовлетворяется!
Остановлюсь тут на этом.
Факт остается фактом: мир нас приводит к Богу. Или: Бог открывается нам через мир. И это самое первичное откровение, доступное и самому примитивному созданию; самое - наглядное, видимое, постоянное, всеобщее, простое, очевидно!
Пусть оно - элементарное, но такое и нужно; потому что люди элементарны, особенно - дикари.
И это откровение - через мир - дал сам Бог людям: "Бог явил им".
И я по своему опыту помню, как я рад был, когда семинаристом узнал о "космологическо-теологическом доказательстве"… Я тогда хотел всем "доказывать" это открытие "наукой"… Да! Радовался! Значит, душа моя почувствовала в этом удовлетворение, объяснение, смысл, разумность, истину, правду! И - как сейчас помню - это впечатление явилось у меня даже не на уроке философии, а после обеда, когда я шел по тенистой аллее улицы, по "Божиему миру"…
Был такой толстый журнал: "Божий мир", теперь этого названия уже нет, даже и за границей… Обмирщились… Потеряли веру… А какое хорошее и правильное, и поучительное было имя…
И про птичек мы учили: "Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда…" и проч…И лишь вчера получил письмо о птичке.
Учёная женщина сидит на кладбище: каждое воскресенье она посещает могилу матери… Кругом кусты…
"Около меня уселась, совсем близко, ещё невиданная мною прехорошенькая изящная пичужка: в красных башмачках, пучеглазенькая, с длинным носиком и хохолком; грудка синяя, крылышки белые, а хвостик розовый. Она пристально долго смотрела на меня и, вероятно, убедившись, что я не опасна, стала что-то рассказывать милым, и тоже неслышанным голоском: то очень горячо, то грустно, то весело… Переливчатыми трелями. Я сказала ей: "А - а, ты, милая щебетушка!" - Она вдруг замолчала, склонила набок головку, прослушала меня. И понеслась опять. Долго повествовала она мне… Когда всё пересказала, - улетела. Но отлетев недалеко, прокричала тоненьким голоском (так и получилось): "Прощай, прощай!"
Так она меня умилила! Так радостно стало на сердце, что захотелось написать вам" (мне)…
"Мама моя говорила: радуйся всему… И на могилку приходи радостная… Радуйся Богу, природе, птичкам. Люби всё, и тогда всех будешь любить." Я тогда её не поняла; теперь только понимать стала".
…И мне читать об этой пташке отрадно. Воистину - "птичка Божия"…
Был я в зоологическом музее… Высокий, большой стеклянный зал с искусственными деревьями… И сотни маленьких пташек: все и трепещат радостно… Отрадно! Недавно читал я в газете: какой-то учёный, Ив-кий, "открыл" в табачных листьях такие бактерии, что их ни в какой огромный микроскоп невозможно разглядеть… И вдруг мне припомнился огромный слон в цирке Дурова… Я и подумал: эта инфузория и слон - из одного корня?! А кит, - ещё огромнее слона, - тоже из бактерии?… Нет, нет, нет! Не "природа"… Не принимает ум… А вот Бог создал и то, и другое: душа принимает это. Почему? - спросят меня. Отвечу: не знаю, а только вот: принимаю! - "Бог явил!"
А кто хочет думать иначе - его воля…
Я же, и вообще все люди, думаем так…
Но это откровение, как я сказал, самое первичное, примитивное, общеизвестное. Однако оно лишь первоначальное. Дальше будут откровения Бога - более высокие и более яркие. К ним и перехожу.
В) Голос сердца
В таком порядке поставил сам апостол Павел. На втором месте у него стоит духовное откровение. О нём он так пишет:
"Когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают (этим), что дело закона у них написано в сердцах, о чём свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую" (Рим. 2, 14–15).
Вот это - второе откровение. Я назову его "голосом сердца", как и апостол сказал. Так и Сам господь говорит: "…извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы…" (Мк. 7, 21).
И вообще, в Слове Божием сердце признаётся корнем, или исхождением познания, а не ум. Так часто там и говорится. Например.
"Помышления сердца их (допотопных людей) были зло" (Быт. 6, 5). Псалмопевец очень часто говорит о сердце, как источнике знания: "Размышления сердца моего - знание" (Пс. 48, 4). Пр. Иеремия говорит, что люди "ходили по упорству сердца своего" (Иерем. 9, 14), человек "живёт по упорству сердца своего" (Иерем. 13, 10). Исайя: люди "рождали из сердца лживые слова" (Ис. 59, 13). И в новом Завете мы видим то же. Господь говорит: "для чего же вы (фарисеи) мыслите худое в сердцах ваших?" (Мф. 9, 4) и т. д.
И психологи стоят на этой же точке зрения. И это так и есть: при внимательном наблюдении за собой или за другими мы без труда видим, что наши мысли находятся в тесной зависимости от наших настроений сердца. И Фихте (немецкий философ) говорит: человек не так чувствует и делает, как думает, а думает, как чувствует. Или иначе: не так хочет, как думает; а так думает, как ему хочется.
И наш (свой) опыт, а также и наблюдение за другими людьми постоянно нам показывают, что сзади наших мыслей стоят наши хотения. Много, много раз мне приходилось "видеть" ясно, что одному "хочется" почему-то верить, а другому "хочется" не верить. И это - совсем не от ума, не от знания. Два человека, два родных брата, с одним образованием - а могут относиться к вере разно: это мы постоянно можем наблюдать. Больше того, даже в одном и том же человеке мы можем замечать и различные переживания: то он радуется вере, то может сомневаться.
Характерный, всем известный пример мы можем видеть на апостоле Фоме: он даже при виде Христа ещё не верил, пока не осязал ещё и ран Его; таков уж был "характер" его, как мы говорим. А потом - неожиданно для нас - он восклицает: "Господь мой и Бог мой!" Это ниоткуда не следовало: Бога осязать нельзя! Он же с верою воскликнул: не думая, не медля, и - сразу, тотчас.
Другой пример, ещё более показательный: вот приходят к пустому гробу Христа ап. Павел и Иоанн. Оба видят одно и то же: пустой гроб, пелены, головной убор, сложенные аккуратно. И что же? Иоанн "увидел и уверовал", что Христос воскрес, а Пётр отошёл (от гроба) в недоумении, "дивясь сам в себе происшедшему" (Ин. 20, 8; Лк. 24, 12). А потом, на ловле в Геннисаретском озере, тот же Иоанн первым узрел Господа, говорившего с берега: "Это - Господь"; Пётр же, "услышав" это, набросивши на себя какую-ту одежду ("ибо он был наг"), - бросился в воду и поплыл. Разные характеры!
И в жизни мы наблюдаем это.
Значит, корень лежит не в знании, не в "видении", - а в сердце. Это - факт!
Пойдём дальше. Разница - и в настроении самого "сердца". Обыкновенно вера - даёт душе нашей мир, радость; а неверие - беспокойство, тоску, муку. И о. Иоанн Кронштадтский такой мир считал ясным свидетельством бытия и действия на нас Бога. Так же думаем и мы: кто переживал, хоть недолго, состояние неверия, знает это по опыту. Мне пришлось пережить это в студенческие годы. Никаких новых знаний я не получил тогда, следовательно, не в уме была причина. И какой же вихрь налетел на меня! Эти две недели я метался, не зная в себе покоя.
Потом, после двух недель мучения, опять-таки без каких-либо рассуждений, воротилась вера и наступил в душе мир.
Ещё вспомню многократные переживания: иногда вера бывает такая пламенная, что не только не бывает никакого недоумения, но всё представляется совершенно ясным. Даже более: от сильной веры - трудно произнести (или помыслить даже!) слово о Боге; произнесёшь, а восторженные слёзы перехватывают голос… И нужно бывает остановиться, чтобы удержать рыдания, - пока снова не овладеешь собою.
В иное же время эти самые слова не вызывают сильных чувств, а произносятся холодно.
Однажды я записал такие "чувства", пережитые мною на литургии: "отныне для меня нет дороже слов, как "Отец, Сын и Святой Дух".
И - не с прибавлением: "спаси" или "помилуй", или "подай"; а просто - одни имена. Подобие из обычной жизни можно взять такое: если мы любим кого-либо, то нам не только мил портрет его, не только нравится почерк его писем, но дорого само имя этого человека. И ничего мы не просим у него, не только желаем и ждём от него чего-либо: это даже охлаждало бы нас и огорчало; но мы хотели бы сами высказать ему любовь свою - до страданий включительно, до смерти за него.
Тут уж совсем не ум говорит, а - сердце, горящее любовью к Богу.
И святые люди вообще говорят: такие чувства рождаются в нас не умом, а сердцем. Св. Макарий Великий уподобляет их любви влюблённых, даже как бы - пьянству, как это ни странно! Но только они - никак ни от ума, ни от практических выгод, вообще ни от чего земного! Это - факт, против которого нечего сказать.
Для неопытного человека подобные переживания других - неубедительны, даже просто - непостижимы, как бы не существуют и "не могут быть"; а для нас - факт! Для святых же - непреложная истина: это всё они знают доподлинно! И им так же было бы странно услышать вопросы: "Да есть ли?" - как если бы у обыкновенных людей мы спрашивали: есть ли земля? есть ли небо? есть ли я сам?
И один из известных мне подобных людей (теперь уже умерший, а. Ф.) сказал о себе: "Для меня невидимый мир - столь же реален, как и видимый". И вероятно, он ночью во сне совершал литургию: громко пел "Верую", тогда как в действительности никогда не пел, хотя имел прекрасный слух и приятный голос.
И в последние почти 20 лет он провёл в уединённой молитве, в ежедневном служении литургии; а когда прежде не мог служить сам, то бывал ежедневно за литургией.
Так подобные люди стремились в пустыни: таких бывали тысячи людей! Для примера возьму два - три случая из русской жизни и один - из древней.
Вот - преп. Серафим Саровский. Известно, что он жил то в "ближней" "пустыньке", то в дальней; то в полном затворе, то в молчальничестве. Другой пример: еп. Феофан, затворник Вышенский - ушедший от архиерейской жизни в затвор и проживший там более 30 лет, он ежедневно служил там литургию (буквально до последнего дня, 6 января).
Также знаменитый о. Иоанн Кронштадтский служил ежедневно литургии, особенно последние 30 лет своей жизни; но он жил в шумных городах, а не в пустынях; это - особый подвиг. И только последние 10 дней уже не мог ходить в церковь; однако его причащали до последнего дня. И в ночь кончины (7 часов утра 20 дек.) отслужили для него литургию в 2 часа и приобщили его одной Кровью.
Из древней истории возьмём хоть один пример - св. Арсения Великого… Учёный, сенатор, учитель царских детей, всем обеспеченный, он тайно убежал из дворца в египетскую пустыню. И сначала там жил в монастыре, а потом ушёл в уединённую пещеру. И когда братия говорили перед уходом его: "Арсений! Ты нас не любишь!" Он отвечал им: "Бог видит: люблю вас! Но не могу быть с Богом и людьми!"
И ушёл.
И вообще, боголюбцы так любили молитву, как мы не можем жить без воздуха. И простецы, и учёные; и любили жить в монастырях и пустынях.
И конечно, их туда никто не влёк, кроме собственного сердца.
Но не только этих святых подвижников, но и мирян, и вообще всё человечество… Именно этим сердечным влечением объясняется факт всеобщности веры - во всём мире.
Как хочется дышать, как хочется есть и пить, - и никто не считает это ненормальным, неестественным, так и вера является нормальным состоянием нормального человека.
Пусть эта вера - различна; пусть у одних она весьма искажена; но у всех народов была и есть вера. Значит, люди чувствуют в ней естественную потребность!
И лишь незначительное количество было неверующих. Иногда кажется, что таких много; но это - глубокое заблуждение. Впрочем, не будем спорить о количестве, потому что не количество является свидетелем истины. Сначала христиан - единицы апостолов, потом, после Пятидесятницы, - тысячи; потом христианство распространилось по всему миру.
А будет опять мало: Господь сказал, что Он, "пришедши" второй раз в мир, едва "найдёт ли веру на земле" (Лк, 18, 8).
Есть другой признак верующих в Бога: благодать Его на них. Но об этом будем говорить в следующем отделе этой части.
Г) Благодать Божия
Собственно этим именно отличается христианство от других религий.
Припомню следующий случай из жизни св. Антония Великого. Однажды пришли к нему философы-язычники. И спросили его:
- Чем ты отличаешься от нас? Ты постишься - и мы. Ты желаешь чистоты - и мы стремимся к ней.
- Мы, - ответят им святой Антоний от лица христиан, - пребываем в благодати Божией!
- Этого у нас нет! - сознались язычники.
Точно так же нет ее и у современных евреев, магометан, буддистов, хотя вера в Бога есть у них, и они хранят посты, и несут подвиги, и молятся; но благодати нет.
Особенно ясно видно это на индусах: у них и посты, и бесстрастие, и умовое созерцание, но Божией благодати нет. В результате - пустота; а в худшем случае (я видел таких "йогов") - гордыня и зависящие от нее страсти. Совершенно иначе у истинных христиан. А именно. Все мы знаем, что в результате Христова дела ("домостроительства") было ниспослание на христиан, в Пятидесятницу, Святого Духа. И в этом заключается решительное различие христиан от нехристиан и даже - христиан между собою.
Подтвердим это словами Св. Писания: Сам Господь Иисус Христос говорит: "Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой". "Сие сказал он о Духе, Которого имели принять верующие в Него; ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен" (Ин. 7, 38, 39) искупительными страданиями (Ин. 13, 31, 32). И еще: "Я истину говорю вам (ученикам): лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду (ко Отцу), Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам" (Ин. 16, 7). "Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне" (Ин. 15, 26). И пред вознесением Своим Господь сказал: "Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше" (Лк. 24, 49). Этого Утешителя, Духа Святого, Он и послал на всех христиан в Пятидесятницу. Этим, собственно, и отличается Новый Завет от Ветхого: Дух Святой, отнятый от людей за грехопадение прародителей, теперь, за Христов Крестный подвиг, возвращается им от Отца. Поэтому теперь в Новом Завете мы слышим о благодати Св. Духа. Свидетельства об этом многочисленны. Ап. Петр в первой же проповеди своей говорит людям: веруйте во Христа, креститесь, "и получите Дар Святого Духа" (Деян, 2, 38; 4, 8; 5; 8, 17; 9, 17; 10, 45; 13, 52; 19, 2 и т. д.).
Само Евангелие называется "Евангелием благодати", христианство есть "домостроительство благодати" (Деян. 20; 24; Еф. 3, 2). "Мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся" (Д. 15, 11).
Все почти послания ап. Павла начинаются речью о благодати, и непременно кончаются подписью самого апостола: "Благодать с вами".
Особенно характерно, что эта благодать была ясна на христианах, на что обращает внимание преп. Серафим: Дух Святой или сопутствовал Павлу и спутникам его, или - не шел с ними: они, "дойдя до Миссии, предпринимали идти в Вифинию; но Дух не допустил их" (Д. 16, 7). В Троаде же "было ночью видение Павлу", приглашавшее его идти в Македонию (ст. 9-10), что он и сделал.
В защиту этого учения о благодати ап. Павел не только вообще говорил в своих посланиях, но и написал два специальных Послания - к Римлянам и Галатам, где доказывал, что человек спасается благодатию, а не делами закона, как думали иудеи и галаты, под их влиянием.
Это учение составляет существеннейший признак христиан - со времени апостолов и доныне. Вот так пишет ап. Павел: "Твердое основание Божие (т. е. Церковь) стоит, имея печать сию: "Познал Господь Своих"; это - первая печать; а вторая - такая: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2, 19). Значит, печать одна, но двусторонняя: на одной стороне - только Сам "Господь знает Своих", а другая сторона - святость верующих; "да отступят они от неправды". То и другое - благодать!
Итак, печать на членах истинной Церкви одна: благодать Божия!
И кто имеет эту печать, тот - Христов.
Эта печать и самому ему говорит, и другим указывает, что в нем живет Дух Святой. Он и "свидетельствует" - о Боге и Троице, и реальность Царства Божия, и нашу принадлежность к нему.
Трудно распознать печать эту. Но вторая сторона - более явна: "да отступит от неправды", т. е. святость жизни. Это есть наисильнейшее свидетельство "религиозного опыта": святые опытно знают это!
Но как нам познать, что мы относимся к сим "Своим"? Святость? Это бы хорошо было, но кто же может дерзнуть сказать о себе так?
Церковь утешает нас другим признаком: покаянием с надеждою!.. Это не мое мнение, а учение вообще святых отцов, в особенности св. Симеона Нового Богослова. Приведем его слова - и притом в изобилии:
"Хорошо потакать и печалиться о грехах своих и молить Бога об отпущении их". Но "всякая (совершенно) настоит необходимость, чтоб уврачевана была немощь наша Христом Господом, Который единый есть истинный врач, пришедший на землю для уврачевания немощей наших, по причине коих грешим" (1, 109).
Какое же это врачевство? - Дух Святой, благодать Господа нашего Иисуса Христа, - как говорит апостол: "Идеже Дух Господень ту (там) свобода" (2 Кор. 3, 17) (1, 114).