У древних иудеев было особое слово - маранатха. Оно значит: "Приди, Господь, приди!" Это и есть молитва: "Я готов. Мое сердце открыто тебе! Я жду. Приди, Господь, приди!" -…ожидая с величайшим терпением, распахнув настежь все свои двери и окна, чтобы его ветер свободно веял в тебе, чтобы его солнце проникло в святая святых твоего существа и наполнило тебя светом: "Приди, Господь, приди!"
У иудеев было еще другое слово, осанна- что значит: "Приди и избавь нас! Приди и избавь нас от нашего невежества! Приди и избавь нас от нашей ограниченности. Приди и избавь нас от наших пределов, освободи из этой тюрьмы, в которую мы сами себя заточили. Приди и дай нам свободу! Приди и избавь - приди и освободи нас!"
Само имя Христа, "Иисус", значит: "Тот, кто освобождает". Изначально его звали Иешуа - или Иисус. Его имя значит: "Пришедший, чтобы освободить". Слова "Осанна" и "Иешуа" на иврите однокоренные, и они связаны друг с другом как вопрос и ответ, как надежда и осуществление, как молитва и отклик, ответ молитве.
Если в молитве ты поглощен, жарко и страстно, ответ приходит. Иисус стал ответом на многие молитвы. Будда стал ответом на многие молитвы, - как и Махавира, и Мухаммед, и Нанак. Это ответы! Прими их как ответы тем многим, кто молился. Мастер появляется, когда ученик готов, - никак иначе. Если ученик воистину подготовил сердце, открылся, стал уязвимым, сбросил с себя доспехи - мгновенно появляется мастер. Ученик - это вопрос; мастер - ответ.
Молитва как мост между вопросом и ответом, между учеником и мастером, между искателем и искомым, между самым близким, непосредственно близким и самым далеким, высочайшим, между желанием и осуществлением.
Молитва рождается из нашей любви, в переживании любви - точно так же, как когда мы обращаемся друг к другу… Может быть, тебе приходилось чувствовать, каким разным может быть одно и то же слово? Мы говорим одними и теми же словами, но качество меняется. Когда слово "ты" обращено к человеку, который тебе безразличен, в этом слове нет молитвы… Но когда ты говоришь "ты" женщине или мужчине, которых любишь, - слово одно и то же, но качество стало иным. Когда ты говоришь то же самое слово "ты" любимой женщине, в нем есть молитва, в нем есть любовь. Слово трепещет жизнью, пульсирует, струится. Когда ты говоришь "ты" первому встречному на базарной площади, это слово безжизненно.
Молитва постепенно возникла из опыта любви. Когда один человек любит другого, он наполняется величайшей радостью, - и тем, кто достаточно разумен, тем, кто достаточно осознан, однажды стало ясно: "Если любовь к одному человеку приносит столько радости, сколько же радости мне принесет любовь ко всему сущему!" Любовь проложила путь молитве.
Когда люди любят, они молятся друг другу. Посмотрите, какие у них глаза, когда они смотрят друг на друга. Этот священный взгляд. Может быть, он не продлится дольше мгновения, но в это мгновение пылает пламя. В это мгновение является вестник запредельного. Когда люди любят, они молятся друг другу. Так один влюбленный говорит другому "ты" - в этом слове звучит уважение, и доверительность, и отчаянная жажда. Так кто-то говорит тебе "ты" - и в этом слове звучит надежда, и трепет, и трепет, и сила; и в голосе слышится просьба или ласка.
Может быть, молитва Богу выросла из особенной манеры влюбленных, из их особенного тона, когда они обращаются друг к другу… Да, именно так занималась заря молитвы в человеческом сознании. Если мы можем сказать существованию "ты", - с величайшей любовью, трепетно, отчаянно; стремясь, умоляя, прося; со слезами на глазах, в надежде, в беспомощности, - если мы можем сказать существованию "ты", - это молитва, начало молитвы. Приходит момент, когда исчезают также "я" и "ты" - это конец молитвы, ее кульминация, ее вершина.
В давние времена молитва была настолько в природе вещей, что ни в одном писании не объясняется, что такое молитва. Веды не объясняют, что такое молитва. Коран не объясняет, что такое молитва. Молитва была настолько в природе вещей, считалась чем-то само собой разумеющимся, самоочевидным… Когда нечто самоочевидно, никто не задает вопросов. Теперь же люди спрашивают, что такое молитва, что такое любовь? Эти вещи исчезли из жизни; они превратились в вопросы.
Если вернуться в прошлое, к самым истокам человеческого сознания, никто не спрашивал: "Что такое Бог? Кто такой Бог? Существует ли Бог?". Бог будто ходил среди людей, жил на Земле среди людей. Бог был так очевиден, что ни у кого не вызывал вопросов. Подумай только: спрашивает ли кто-нибудь: "Что такое солнце?.. что такое свет?" - никто не спрашивает.
Но если однажды все человечество внезапно ослепнет, и среди людей явится зрячий, его будут спрашивать: "Что такое солнце?.. что такое свет?" Вопрос просто показывает наше духовное оскудение - как низко мы пали.
В Библии у молитвы нет даже названия. Молитва была таким распространенным опытом, что не нуждалась даже в названии, - в зависимости от своих чувств люди звали, или радовались, или смеялись, или бранились, или умоляли, и все это было молитвой. Но у самой молитвы нет единого названия.
Человек утратил многие способности, и одной из самых важных была способность молиться - потому что только в молитве мы возводим мост между нашим крошечным "я" и бесконечностью, абсолютом.
Ты спрашиваешь: "Что такое молитва? Можно ли сказать точно?"
Я не могу дать точного определения - я могу только указать. Я могу намекнуть. Какие-то указания, намеки я могу тебе дать, но познать молитву ты должен будешь из собственного опыта.
Говорят, людей можно разделить на три группы: тех, усилиями которых что-то происходит; тех, кто наблюдает за тем, что происходит; и тех, кто недоумевает: что происходит? Пожалуйста, примкни к первой категории. Иди в молитву - это единственный способ узнать, что это такое. Люби, если хочешь знать, что такое любовь, - испытай ее вкус. Как можно объяснить человеку, никогда не пробовавшему вино, что это такое и что от него бывает? Он никогда не был пьян. Объяснить никак невозможно. Можно только пригласить его выпить вина, дать ему вина. Пусть он почувствует, что потерялся. Пусть он забудет мир. Пусть он исчезнет в мире опьянения… - и тогда он узнает. Никак по-другому узнать нельзя.
Молитва - это своего рода опьянение. Молитва опьяняет божественным. Но ее знают только пьяницы - знают точно, что это такое. И даже те, кто ее знает, не могут выразить ее словами. Пусть она станет опытом. Давай не будем просто говорить о ней - давай войдем в нее. Сейчас же! Если ты почувствуешь благодарность, тебя окружит великое молчание, на тебя изольется великое благословение. Сейчас же!.. в этот миг!.. ты можешь быть благодарен за все, что сделало для тебя целое.
Если ты религиозный человек, можешь думать о целом как о Боге; если нет, в слове "Бог" нет надобности. Выбрось его из головы. Слова ничего не значат. Обратись к "целому"… Почувствуй его - сколь многое оно сделало для тебя, сколь многое оно тебе дало, какими дарами оно не устает тебя осыпать. Ты даже никогда не благодарил его; ты так неблагодарен. Но оно дарит и дарит неустанно! Оно дарит, ничего не ожидая, оно отдает без всяких условий и оговорок.
И как только в тебе возникает благодарность - а это возможно сейчас же, - приходит молитва. Внутри тебя ничто не движется, полная тишина… но вдруг ты чувствуешь, что склоняешься перед какой-то неведомой силой, перед какой-то таинственной силой. Это поклонение - и есть молитва.
Аромат любви
Молитва относится к тем явлениям, которые по своей природе неопределимы; молитва - это аромат любви. Даже любви нельзя дать определения. Любовь - как цветок, нечто осязаемое: цветок можно увидеть, до него можно дотронуться, его можно понюхать, его можно воспринять органами чувств. С закрытыми глазами можно коснуться его и ощутить, какой он на ощупь, ощутить его мягкость; можно увидеть его красоту - она видима. Но молитва - как аромат, отданный ветрам, принесенный в дар небу. Она еще более неопределима, потому что ее нельзя увидеть, ее нельзя потрогать.
С молитвой возможно лишь очень тонкое взаимодействие - в котором нет места словам, в котором нет ничего от философии, нет ничего от теологии. Лишь в молчании вашего сердца, в совершенном молчании сердца вы можете узнать ее проблеск - проблеск того, что такое молитва.
Обычно молитвой называют нечто, не имеющее с молитвой ничего общего; это замаскированное под молитву желание. Вы ходите в храм или в церковь и молитесь Богу - Богу, порожденному вашим же воображением. Ваш Бог - не настоящий Бог, это Бог христианский, Бог индуистский, Бог мусульманский. Как Бог может быть христианским, индуистским или мусульманским? Вы молитесь тому Богу, которого сами же и создали, - или которого по вашему заказу создали для вас священники. Это игрушка, не истина.
А что такое ваши молитвы? Те же самые желания. Вы хотите одного, другого, третьего; чтобы получить желаемое, вы пытаетесь использовать Бога. Вас с самого детства учили определенным молитвам, и вы вызубрили их наизусть; вас заставили их вызубрить. Молитва стала привычной, обыденной, машинальной; вы повторяете ее старательно, но без всякого сердца. Ваша молитва безжизненна, ваша молитва бездыханна, как труп.
Да, когда Иисус называл Бога "авва" - он в буквальном смысле называл его отцом. Когда же вы, обращаясь к Богу, говорите "отче", в ваших устах это ничего не значит. И разница между его "авва" и вашим "отче" огромна. Ваш "отче" - только узаконенная условность, принятая в обществе формальность; в "авва" сердце обращается к сердцу. Иисус относился к существованию как к источнику жизни.
- Что такое молитва? - спрашивает Иисуса ученик.
Иисус падает на колени и начинает молиться.
- Я спрашивал, что такое молитва! - говорит ученик. - Я не просил тебя молиться!
- Никак по-другому нельзя, - отвечает Иисус, - я могу молиться, и ты можешь участвовать. Я приглашаю тебя участвовать в моей молитве. Я не могу сказать, что такое молитва, могу только войти в молитву, - потому что молитва - это состояние бытия, не какое-то действие, которое ты совершаешь.
Лев Толстой написал замечательную историю…
Трое русских святых прославились на всю страну.
Сановник русской церкви, епископ, встревожился - и неудивительно: не к нему идут люди, а к трем святым. Он даже не слышал их имен: какие они святые? Ведь в христианстве святой становится святым, только когда его признает церковь. Английское слово saint происходит от слова sanction: святой становится святым, когда церковь дает свою санкцию.
Какой вздор!.. Неужели святой должен получить о своей святости удостоверение, выданное церковью, организованной религией, священниками? - как будто святость можно "присудить", как будто она не связана с внутренним ростом; как будто это назначение на какую-то государственную должность или присвоение ученой степени - или, например, звания почетного профессора в университете!
Епископ был, разумеется, очень сердит. Он сел на корабль - эти трое святых жили на другом берегу озера, - и на корабле приплыл к ним. Трое святых сидели под деревом. Это были очень простые, необразованные люди, крестьяне. Они поклонились епископу в ноги, и он обрадовался. "Вот сейчас я их наставлю на путь истинный, - подумал он. - А они люди безобидные, не какие-нибудь мятежники, как я опасался". И он спросил:
- Как это вы стали святыми?
- Не знаем! - отвечали они. - Мы не знаем даже, что мы святые. Святыми нас прозвали люди, и сколько мы их ни разубеждаем, сколько ни говорим, что мы простые люди, они не слушают. Чем больше мы спорим и возражаем, тем больше нам поклоняются! Видно, мы и возразить толком не умеем.
Епископ обрадовался еще больше.
- А как вы молитесь Богу? - спросил он. - Знаете вы молитву Божию?
Они переглянулись, поглядели один на другого, другой - на третьего.
- Скажи ты.
- Нет, лучше ты.
- Да рассказывайте: как вы молитесь? - потребовал епископ. - Говорите "Отче наш" или нет?
- По правде сказать, - отвечали они, - мы и молитвы никакой не знаем. Мы сами придумали себе молитву, а теперь не решаемся тебе пересказывать. Но раз ты требуешь, нам ничего другого не остается. Мы слышали, что Бог есть троица: Отец, Сын и Святой Дух. Нас трое, их тоже трое, вот мы и придумали такую молитву: "Трое вас, трое нас - помилуй нас!"
- Что за ерунда! - сказал епископ. - Разве так молятся? Сейчас я вас, дураков, научу правильно молиться.
И он сказал им "Отче наш". Бедняги попросили:
- Сделай милость, повтори еще разок: мы ведь люди необразованные, можем перепутать.
Он повторил, но они говорят снова:
- И еще разок, ради троицы: ведь нас тоже трое. Повтори хотя бы трижды.
Он повторил еще и вернулся на корабль довольный.
Корабль давно уже снялся с якоря и поплыл, как вдруг… епископ изумился, изумился кормчий корабля: эти трое святых бежали по воде за ними следом!
- Обожди! - просили они. - Повтори молитву еще раз: мы забыли твое ученье!
Теперь настала очередь епископа кланяться им в ноги. Он поклонился им и сказал:
- Забудьте все мое ученье. Вашу молитву слышит Бог; моя же еще не услышана. Не мне учить вас молиться. Простите меня, дурака, и продолжайте все по-прежнему!
Молитва - это состояние простоты. Она принадлежит не словам, но молчанию.
Великий еврейский философ Мартин Бубер говорит, что молитва - это отношения между "я" и "ты". Он неправ. Он ничего не знает о молитве. Отношения между "я" и "ты"? В молитве нет никакого "я", в молитве нет никакого "ты". Молитва - не диалог между "я" и "ты"; молитва - это слияние. "Я" исчезает в "ты", "ты" исчезает в "я". Нет никого, и некому обращаться, и обращаться не к кому.
Молитва - это река, исчезающая в океане. Молитва - это капля росы, скользящая в озеро с листа лотоса. Когда ранним утром вы видите восход солнца, смотрите в молчании, и внутри вас тоже начинается восход, - это молитва. Когда птица парит в небе, и вы парите в небе; и вы забыли, что вы отдельны, - это молитва. Везде, где исчезает разделенность, возникает молитва. Когда вы становитесь едины с существованием, с вселенским целым, - это молитва.
Быть в эго значит быть без молитвы; быть без эго значит быть в молитве. Это не диалог и даже не монолог. Это несказанное молчание, где нет места словам. Это бескрайнее безмолвное небо, без облаков, без мыслей. В молитве вы не индуисты, не христианине, не мусульмане. В молитве вас нет - в молитве есть Бог.
Спонтанное движение сердца
Молитва - это не техника, не церемония, не формальность. В молитве нет никаких образцов. Это спонтанное движение сердца, так что не спрашивайте, "как…" - в молитве нет и не может быть никаких "как…" Все, что бы ни происходило в нынешний миг, правильно. Если приходят слезы - хорошо. Если вы поете - хорошо. Если вы танцуете - хорошо. Если ничего не происходит, и вы просто остаетесь в молчании - хорошо. Потому что молитва состоит не в способе выражения; она не в форме, она в содержании. Иногда молитвенно молчание, иногда молитвенно пение. Все зависит от вас, все зависит от сердца. И если я скажу вам петь, и вы станете петь только потому, что это сказал я, молитва с самого начала будет фальшивой. Слушайте свое сердце, чувствуйте свое мгновение; дайте ему решать и не вмешивайтесь. И, что бы ни случилось, все будет хорошо.
Иногда не происходит никаких событий, - но в отсутствии событий как раз и состоит происходящее с вами событие. Вы позволяете, вы не навязываете своей воли. Когда вы спрашиваете, "как…", вы пытаетесь навязать свою волю, пытаетесь планировать. Именно так молитва упускается. Именно так все церкви и религии превратились в церемонии. Они приняли определенную молитву, установили определенную форму - официальную версию, утвержденную. Но как можно утвердить молитву? Как кто-нибудь может дать вам официальную версию?
Молитва должна возникнуть в вас, она должна расцвести изнутри. И у каждого мгновения - собственная молитва, и у каждого настроения - собственная молитва. Никто не знает, что случится в глубине вашего внутреннего мира завтра утром. Как можно знать заранее? Заготовленная молитва фальшива: это по крайней мере можно сказать точно. Ритуализированная молитва - уже не молитва: это можно сказать с абсолютной определенностью. Неритуализированное, спонтанное движение, спонтанный жест - вот что такое молитва.
Иногда, может быть, вам станет очень грустно, - потому что грусть тоже принадлежит Богу, грусть тоже божественна. Необязательно быть всегда счастливым. Тогда ваша молитва - грусть. Тогда пусть сердце плачет, и пусть из глаз текут слезы. Тогда пусть грусть будет вашим приношением Богу. Что бы вы ни нашли в своем сердце, возложите это на алтарь божественного - радость или грусть, иногда даже гнев.
Временами Бог ведет себя возмутительно. Если вы не можете разозлиться на Бога, значит, вы еще не знаете любви. В жизни бывают моменты глубокой ярости. Тогда пусть вашей молитвой будет гнев. Поссорьтесь с Богом: он - ваш, вы - его; любовь не знает формальностей. Любовь может пережить любую ссору. А если не может - значит, это не любовь. Так что временами вам совсем не хочется молиться, - тогда пусть это и будет вашей молитвой. Скажите Богу:
- В другой раз. У меня нет настроения. Как посмотришь, что ты натворил, сразу молиться расхочется!
Но пусть это будет спонтанным движением сердца.
Никогда не будьте с Богом ненастоящим, потому что это способ бежать от того, что есть. Если вы неискренни - в глубине души вы жалуетесь, а притворяетесь, что молитесь… реальна жалоба, а не молитва. Вы фальшивите. Кого вы пытаетесь обмануть? Улыбка у вас на лице не обманет существование: ваша правда ему очевидна. Существование может знать только вашу правду. Поэтому оставьте свою правду как есть. Просто преподнесите свою правду, скажите, что сегодня вы сердиты - сердиты на этот мир, сердиты на существование, сердиты на свою жизнь:
- Что за гадость эта жизнь! Нет, сегодня я не в состоянии. Обойдешься. Я страдаю; пострадай и ты.
Говорите с Богом так, как говорят с близким человеком, с другом, с матерью. Говорите с ним, как говорят с маленьким ребенком.
Я гостил в одной семье; мать велела маленькому ребенку молиться. Ему было интересно, он не хотел идти спать, он хотел побыть со мной еще немного. Но семья была деспотичная, и ему сказали:
- Уже девять часов, ложись спать. И не забудь помолиться.
Он был сердит - я это видел. Он ушел в свою комнату. Я пошел следом, потому что мне хотелось послушать, о чем он будет молиться. Я услышал, как он говорит в темноте:
- Господи! Сделай так, чтобы плохие люди стали хорошими, а хорошие - хорошо поступали.
Он знает, что мама хорошая, что папа хороший - но они поступили нехорошо.
Я слышал и о другом ребенке. Его семья остановилась в гостинице. В первый вечер он стал молиться… Он всегда засыпал при свете ночника, но теперь света не было, электричество отключили. Когда он молился, вдруг электричество отключили. Забираясь в постель, он сказал матери:
- Позволь мне снова встать и помолиться получше, потому что ночь будет очень темная.