Симфония радости
На самом деле радость значит только то, что ваше тело - это симфония, ничего больше - что ваше тело поддерживает музыкальный ритм, ничего больше. Радость - это не удовольствие; удовольствие должно черпаться в чём-то другом. Радость - просто значит быть собой: живым, полным сил, энергии. Чувствовать тонкую музыку, окружающую тело снаружи и внутри, симфонию, - вот что такое радость. Вы можете быть радостны, когда ваше тело течёт, когда это подобный реке поток.
Здоровый организм всегда способен достигать вершин оргазма. Он оргазмичен. Он струится, течёт.
Когда счастливый человек смеётся, он смеётся так, словно смеётся всё его тело. Смеются не только губы, не только лицо. С ног до головы он смеётся, смеётся как тотальный организм. Волны смеха проходят по всему его существу. По всей его биоэнергии прокатываются волны смеха. Она танцует. Когда здоровый человек печален, он действительно печален - тотально. Когда здоровый человек испытывает гнев, он действительно в гневе - тотально. Когда он занимается любовью, он - любовь, ничего больше. Когда он занимается любовью, он только занимается любовью.
Фактически, сказать, что он занимается любовью, неправильно. Это выражение английского языка вульгарно, потому что любовью нельзя "заниматься". Он не "занимается" любовью - он есть любовь. Он - не более чем энергия любви. И такой же он во всём, что делает. Если он идёт, он - просто идущая энергия. В ней нет "идущего". Если он копает яму, он просто копает.
Здоровый человек - это не сущность; это процесс, динамический процесс. Или, мы можем сказать, что здоровый человек - это не существительное, это глагол… не река, но речение… Он непрерывно течёт, течёт во всех измерениях, переполняется. И любое общество, которое этому мешает, патологично. Любой человек, скованный каким угодно образом, патологичен, однобок. Действует только часть, не всё целое.
Многие женщины не знают, что такое оргазм. Многие мужчины не знают, что такое оргазм. Многие испытывают только местный оргазм, генитальный оргазм, ограниченный половыми органами. Лишь небольшая рябь в половых органах - и всё кончено. Это не похоже на ту одержимость, когда всё тело охватывает водоворот, и вы теряетесь в бездне. На несколько мгновений время останавливается, и ум не действует. На несколько мгновений вы не знаете, кто вы. Это тотальный оргазм.
Человек нездоров и патологичен, потому что общество многими путями его искалечило. Вам не позволено тотально любить, вам не позволено тотально быть в гневе; вам не позволено быть собой. Навязано тысяча и одно ограничение.
Если вы действительно хотите быть здоровыми, вам нужно освободить себя от ограничений. Вы должны исправить всё, что сделало с вами общество. Это общество преступно, но это единственное общество, которое у нас есть, и прямо сейчас ничего сделать нельзя. Каждый должен выработать для себя собственный выход в этом патологическом обществе, и лучший выход - быть в подобном оргазму состоянии во всём, что только возможно.
Если вы плаваете, плывите, но плывите как тотальное существо, чтобы вы стали плаванием, глаголом; чтобы существительное растворилось. Если вы бегаете, станьте бегом, не бегущим. В ваших Олимпийских играх собираются бегуны, эго, соревнование… амбиции. Если вы можете просто бежать без того, чтобы в этом присутствовал бегун, этот бег становится дзэнским; он становится медитативным. Танцуйте, но не становитесь танцором, потому что танцор начинает манипулировать, и он больше не тотален. Пусть будет просто танец, и позвольте танцу вести себя, куда ему угодно.
Дайте управлять жизни, доверяйте жизни, и мало-помалу жизнь разрушит все ваши ограничения, и энергия начнёт течь в те части тела, в которых раньше для неё были препятствия.
Таким образом, что бы вы ни делали, делайте это с тайным намерением стать более текучим. Если вы держите кого-то за руку, держите по-настоящему. В любом случае вы её держите, зачем тратить это мгновение впустую? Держите по-настоящему! Пусть не просто две мёртвые руки касаются друг друга, и каждый с нетерпением ждёт, пока другой не выпустит его руку… Если вы разговариваете, пусть разговор будет тотальным, страстным, иначе вы только вызовете скуку в себе и других.
Жизнь должна быть страстью, вибрирующей страстью, пульсирующей страстью, невероятной энергией. Что бы вы ни делали, это не должно быть тусклым, - иначе не делайте этого. Нет никакого долга, предписывающего что-либо делать, но делайте то, что действительно хотите делать.
Все ограничения мало-помалу исчезнут, и вся ваша жизнь снова станет вашей. Вы вновь предъявите права на собственное тело; вы вновь предъявите права на собственный ум. Общество искалечило тело, ум - искалечило всё. Вам дали только определённый набор возможностей: очень узкие щели, и вы можете смотреть только через эти щели. Вам не позволено видеть полностью.
Смейтесь и будьте целыми
Юмор соединит ваши расщепленные части, юмор склеит разрозненные фрагменты в одно целое. Вы не замечали? - когда вы смеётесь от души, внезапно фрагменты исчезают, и вы становитесь целым. Когда вы смеётесь, душа и тело сливаются в одно - они смеются вместе. Когда вы думаете, тело и душа отдельны. Когда вы плачете, тело и душа сливаются в одно; они действуют в гармонии.
Всегда помните: хороши те вещи, хорошее приносят те вещи, которые делают вас одним целым. Смех, слёзы, танец, пение - всё, что делает вас цельным, всё, что приводит вас в действие гармоничное, не раздробленное. Мышление может продолжаться в голове, а тело - делать тысячу и одну вещь; вы можете продолжать есть, а ум тем временем продолжает думать. Это расщепленность. Вы идёте по дороге: тело идёт, а вы думаете… Думаете не о дороге, думаете не о деревьях, которые её окружают, не о солнце, не о людях, идущих мимо, но о других вещах, о других мирах.
Но смейтесь, и, если смех будет действительно глубоким, если это не просто поддельный звук, издаваемый одними губами, тогда внезапно вы почувствуете, что тело и душа действуют вместе. Смех не только в теле, он проникает глубже всего, до самого центра. Он возникает из самого существа и распространяется к периферии. В смехе вы сливаетесь в одно целое.
На курорте в Новой Англии жил один человек, и он был настолько безобразен, что служил мишенью практически для каждой шутки, до которой только могли додуматься горожане. Пластический хирург, который приехал в курортный город в отпуск, был так тронут его безобразием, что предложил бесплатно изменить ему лицо.
- Фактически, - сказал он, - просто из духа противоречия я проведу такую пластическую операцию, которая сделает вас первым красавцем в Новой Англии.
Прежде чем положить пациента под нож, хирург спросил:
- Вы хотите, чтобы я изменил ваше лицо полностью, до неузнаваемости?
- Нет, - ответил этот человек, - не слишком сильно. Я хочу, чтобы люди знали, кто это такой красивый.
Именно так действует эго. Вы хотите, чтобы люди знали, кто это такой красивый. Вы хотите, чтобы люди знали, кто это такой кроткий, такой скромный, кто это стоит в самом конце очереди. Если есть даже такое желание, значит, эго остаётся в полном здравии и процветает. Ничего не изменилось. Единственная перемена - тотальная перемена.
Хайме Гольдберг потерял много денег на фондовом рынке, и его состояние было ужасно. Он пришёл к врачу и сказал:
- Доктор, я не могу прекратить эту дрожь в руках!
- Скажите, - ответил доктор, - а вы пьёте много?
- Не могу при всём желании: большая часть выплескивается.
- Так-так, понятно, - сказал доктор и тщательно осмотрел Хайме. Закончив осмотр, он спросил:
- Скажите, а у вас не бывает, что чешутся руки, болят колени и внезапно кружится голова?
- Да, - отвечал Хайме, - именно это со мной и происходит.
- Странно, - сказал доктор, - и со мной тоже… интересно, что это такое?
На несколько минут доктор обратился к своим записям, затем поднял глаза:
- Скажите, а раньше это бывало с вами?
- Да, - говорит Хайме, - было.
- Ну, вот всё и прояснилось, - отвечает доктор, вызывая звонком следующего пациента. - Это рецидив!
Фред вернулся от доктора с искажённым от горя лицом и сказал своей жене, Беки, что доктор ему сообщил, что он умрёт, прежде чем кончится эта ночь. Она его обняла, они немного поплакали, и Беки предложила рано лечь в постель, чтобы в последний раз заняться любовью.
Они занимались любовью, пока Беки не заснула, но Фред боялся спать, потому что это была его последняя ночь на земле. Он лежал в темноте, Беки храпела.
Фред прошептал на ухо жене:
- Беки, пожалуйста, ещё один раз, ради прежних времён.
Но Беки продолжала храпеть.
Фред посмотрел на часы, нагнулся к жене и потряс её:
- Пожалуйста, Беки, ещё один раз, ради старых времён!
Беки взглянула на него и сказала:
- Фред, ну как ты можешь быть таким эгоистом! Тебе-то всё равно, а мне утром вставать!
Все старики в каждой семье делают то же самое, лишая покоя всех своих родственников.
Хайме Гольдберг был убит горем. Его жена заболела, и он вызвал доктора. Осмотрев миссис Гольдберг, доктор сказал Хайме:
- Боюсь, что новости плохие: вашей жене осталось жить всего несколько часов. Я надеюсь, вы поймёте, что ничего сделать больше нельзя. Не позволяйте себе страдать.
- Ничего, ничего, доктор, - сказал Гольдберг. - Я страдал сорок лет, могу пострадать и ещё несколько часов.
Просто помните определение здоровья. Когда вы вообще не чувствуете тело, тело здорово. Вы чувствуете голову, только когда голова болит. Когда у вас не болит голова, вы совсем не чувствуете голову - она очень лёгкая, невесомая. Когда у вас болят ноги, они у вас есть. Когда они не болят, их словно нет. Когда тело здорово… моё определение здоровья состоит в том, что вы абсолютно не осознаёте его существования, и есть оно или нет, не имеет значения.
И то же самое верно относительно здорового ума. Только болезненный ум даёт знать о своём существовании. Когда ум здоров, его присутствия не чувствуется. Когда и тело, и ум здоровы, безмолвны, они никак не ощущаются. Когда и тело, и ум остаются безмолвными, легче испытать опыт души - в смехе. Нет ни малейшей необходимости быть серьёзными.
Хайме Гольдберг пришёл к врачу, сломленный денежными проблемами.
- Просто расслабьтесь, - сказал доктор, - всего две недели назад ко мне пришёл пациент, расстроенный тем, что не может заплатить своему портному. Я посоветовал ему забыть об этом, и теперь он прекрасно себя чувствует.
- Я знаю, - сказал Гольдберг. - Я и есть его портной.
Такие ситуации… если вы немного бдительны, даже в положении Хайме Гольдберга вы могли бы немного посмеяться. Такие абсурдные ситуации можно найти где угодно. Жизнь полна таких ситуаций.
Человек вошёл в автобус в сопровождении по меньшей мере дюжины детей. Старушка спросила, все ли дети - его.
- Конечно, нет! - рявкнул он. - Я продаю противозачаточные программы, а это - жалобы клиентов!
Оглянитесь вокруг, и вы найдёте всевозможные ситуации. Научитесь искусству ими наслаждаться.
Джо укусила собака. Рана не заживала очень долго, и он пришёл к врачу, который велел ему привести собаку. Как он и подозревал, собака оказалась бешеной.
- Боюсь, что слишком поздно давать вам сыворотку, - сказал доктор Джо.
Джо присел у стола доктора и начал лихорадочно писать.
- Может быть, всё не так плохо, - попытался утешить его доктор, - и завещание писать пока не нужно?
- Я пишу не завещание, - ответил Джо. - Я просто составляю список тех, кого я должен искусать!
"Если ничего нельзя сделать, и я сойду с ума от бешенства, зачем упускать такую возможность?" Такая прекрасная возможность…
Радуйтесь жизни, смейтесь над тем, как всё вокруг абсурдно. Смехом проложите себе дорогу в храм Бога. Те, кто смеялся достаточно, достигли; серьёзные люди всё ещё бродят вокруг с вытянутыми лицами.
Юный доктор Дэгберт совершает обход вместе с доктором Бонсом, лечащим врачом, в целях приобретения навыков в обслуживании домашних вызовов.
- Я проведу первые два, - говорит Боне. - Наблюдай внимательно, потом можешь попробовать сам.
В первом доме их встретил расстроенный муж.
- У моей жены ужасные спазмы в желудке, - сказал он.
Доктор Боне произвёл быстрый осмотр, встал на четвереньки и заглянул под кровать.
- Мадам, - сказал Боне, - вы должны резко сократить это ни с чем не сообразное потребление сладостей и шоколада, и через день вы будете здоровы.
Дэгберт заглянул под кровать и увидел, что весь пол усыпан обёртками и фантиками от конфет.
В следующем доме их встретила расстроенная Беки Гольдберг.
- Это Хайме, доктор! - закричала она. - Вчера он был очень забывчив, а сегодня часто падал. Когда я дотащила его до постели, он потерял сознание.
Осмотрев Хайме, Боне пригнулся к полу и заглянул под кровать.
- Это очень простая проблема, - сказал Боне Хайме. - Вы слишком много пьёте!
Юный доктор Дэгберт заглянул под кровать и увидел семь пустых бутылок из-под джина.
На третий раз пришла очередь Дэгберта. Он позвонил в дверь, и после долгого молчания её открыла разрумянившаяся молодая женщина.
- Нас вызвал ваш муж, - сказал Дэгберт. - Он сказал, что сегодня утром вы были не в себе, и попросил вас осмотреть.
Они поднялись наверх, женщина легла в постель, и Дэгберт её осмотрел, не забыв при этом заглянуть под кровать.
- Значит, так, - заключил он, - я вам предписываю исключить из своего рациона молочные продукты, и вы поправитесь.
Когда они вышли, озадаченный Боне спросил:
- Как ты пришёл к заключению, что нужно исключить молочные продукты?
- Я просто последовал вашему примеру, - ответил Дэгберт, - заглянул под кровать… и обнаружил там молочника!
Слобовия и Ковальский встречаются в полночь в баре "Поп и Хукер", чтобы выпить пива.
- Твоя жена хорошо готовит? - спрашивает Ковальский.
- Сегодня вечером я вернулся домой, - говорит Слобовия, - и застал жену в слезах, потому что собака съела пирог, который она испекла для меня. "Не плачь, - сказал я ей, - я куплю тебе другую собаку!"
- Мистер Клопман, - сказал доктор Боне, - хотя вы и очень больны, я думаю, мы сможем поставить вас на ноги.
- Доктор, - воскликнул Клопман, - если вам это удастся, когда я поправлюсь, я вам пожертвую пять тысяч долларов на новую больницу.
Через несколько месяцев Боне встречает Клопмана на улице.
- Как вы себя чувствуете? - спрашивает он.
- Чудесно, доктор, просто прекрасно! - говорит Клопман. - Хорошо, как никогда!
- Я собирался с вами поговорить, - говорит Боне, - по поводу денег на новую больницу.
- О чём вы говорите? - спрашивает Клопман.
- Вы сказали, - отвечает Боне, - что если поправитесь, то пожертвуете на новую больницу пять тысяч долларов.
- Я это сказал? - говорит Клопман. - Это показывает, что я был действительно очень болен!
Жена Мойше Финкельштейна Рути всё время жаловалась на его низкую производительность в постели, и Мойше пошёл к врачу. Доктор Боне прописал ему новую чудесную таблетку, которая непременно должна была поправить дело.
Месяц спустя Мойше снова навестил доктора Бонса.
- Это чудесные таблетки, - сказал Мойше, - я занимаюсь любовью три раза за ночь.
- Прекрасно, - усмехнулся Боне. - А что теперь говорит о ваших способностях ваша жена?
- Не знаю даже, - ответил Мойше. - Я ещё не был дома.
В понедельник, ясным утром, в центре калифорнийского города Санта-Банана неоспециалист по ультрахирургии, доктор Гильотина, готовится встретить первых пациентов. Доктор Гильотина обводит взором свою современную, высокотехнологическую, компьютеризированную, сверкающую хромом приёмную, нажимает на кнопку, и перед ним предстаёт первый пациент, Порки Пок.
- Док!.. - восклицает Порки, голову которого покрывают бинты.
- Ах, даже не говорите! - кричит доктор Гильотина. - Это насчёт головы!
- Поразительно! - кричит Порки. - Как вы узнали?
- Я это понял с первого взгляда, - отвечает доктор Гильотина. - Я работаю вот уже тридцать лет!
Затем, пощелкав некоторое время переключателями и клавишами компьютера, доктор восклицает:
- В этом нет никаких сомнений - у вас убийственная головная боль.
- Невероятно! - говорит Порки. - Она мучила меня всю жизнь. Вы можете меня вылечить?
- Посмотрим, - говорит Гильотина, справляется с экраном монитора и продолжает, - эта мера может показаться несколько экстремальной, но это единственный способ, которым я могу помочь. Мне придётся удалить вам левую сторону мошонки.
- Боже мой! Моё левое яйцо! - восклицает Порки. - Ладно, согласен. Я готов на всё, чтобы прекратить эту головную боль!
И вот, через неделю, Порки Пок, пошатываясь, появляется из частного хирургического отделения Гильотины, лишившись левого ореха, но чувствуя себя новым человеком.
- Её больше нет! - кричит Порки и пытается танцевать, но боль мешает ему двигаться. - Моя мигрень прошла!
Чтобы отпраздновать это событие, Порки направляется прямо в бутик при ателье Мойше Финкельштейна, чтобы полностью обновить свой гардероб.
Едва завидев Порки, Мойше говорит:
- Не иначе как вы носите пиджаки сорок второго размера.
- Так и есть! - восклицает Порки. - Как вы узнали?!
- Я это понял с первого взгляда, - отвечает Мойше. - Я работаю вот уже тридцать лет. А размер брюк у вас тридцать шестой - обхват штанины тридцать четыре дюйма.
- Потрясающе! - кричит Порки. - Это невероятно. Вы абсолютно правы.
- Конечно, прав, - отвечает Мойше. - Я этим занимаюсь всю жизнь. А обувь у вас на девять с половиной.
- Поразительно! - восклицает Порки. - Точно так и есть.
- А что касается белья, - говорит Мойше, - вы носите четвёртый номер.
- А вот и нет! - отвечает Порки. - Ошибаетесь. Я ношу третий.
- Не может быть, - рявкает Мойше, присматриваясь внимательнее. - Вы носите четвёртый.
- Ничего подобного! - говорит Порки. - Всю жизнь носил третий.
- Ладно, - говорит Мойше, - можете носить третий - но от этого у вас начнётся ужасная мигрень!