Капиталисты из мира коммерции никогда не выбирают тех основателей компаний, которые просто занимаются заменой рабочих мест. Они ищут такого руководителя, который интересуется людьми, который выбрал этот путь, потому что это наилучший (и единственно возможный) для него способ встать, взять на себя ответственность и устанавливать связи. Поэтому я считаю, что это творческий проект, а он – творческая личность. (По сравнению с местным магазинчиком в подземном переходе, где продаются сэндвичи, владелец которого просто томится от безделья.) В то время как руководители и основатели компаний завоевывают прессу, мы обнаруживаем, что в самих компаниях и некоммерческих организациях как таковых этой составляющей как раз и недостает. Посмотрите на медсестру, которая своим старанием преображает целый этаж в больнице, где она работает, или на механика, который прилагает дополнительные усилия, что обеспечивает ему повторное обращение клиента. Далеко не каждая из "солидных" организаций добивается этого. Многие все еще держатся за неправильные установки.
В жизни творческого человека почти всегда неизменно присутствуют эмоциональный труд, работа без карты, стремление к неизведанному, что предполагает противостояние страху и готовность быть уязвимым и испытывать боль. Творческий человек не бежит от этих эмоций, а воспринимает их как должное. Он соединяет разобщенных людей, потому что в этом как раз и есть суть творческого процесса. Он приобщается к самым основам гуманности и выполняет эту работу снова и снова.
Приглашение заниматься творчеством драгоценно. Пренебрегать им означает навлекать на себя отчаяние.
Боль, испытываемая от эмоционального труда
Очень немногие не согласятся с тем, что тяжелая работа с киркой, лопатой или скальпелем должна приносить соответствующее вознаграждение, как и всякая изматывающая, рискованная и трудная работа.
Эмоциональный труд – это труд, на который сегодня большой спрос. Не на изнуряющую работу под палящими лучами солнца, а именно на работу, которая может вызывать страх оказаться лицом к лицу с собственной тенью. Так зачем быть уязвимыми, если это так больно ранит?
Если цель – оказать воздействие на людей, добиться, чтобы нас ценили за наш вклад, то благоприятная возможность как раз и состоит в том, чтобы взять на себя эти тяжелые задачи, которых так легко избежать. В то время как есть смысл выискивать недостатки, чтобы поднять продуктивность, эмоциональный труд не имеет недостатков. В то время как в наших правилах требовать гарантий, что труд будет вознагражден, эмоциональный труд не предполагает никаких гарантий. В этом и состоит его суть.
Вы трудитесь, чтобы сделать свою работу, суть которой в том, чтобы противостоять тому, что страшит вас.
Радость эмоционального труда
Нас обольщали мыслью, что можно не бояться творчества.
Мы же продолжаем оттачивать банальность однообразия, конформизма, желание не высовываться из своего узкого закутка и молча проглатывать свою гордость на собраниях. А ведь мы призваны для этой работы, нас убеждали впитать ее, поскольку это наша основная работа.
Но, как только появляется возможность проявить творчество, вместе с этим приходит и страх, мы сразу же паникуем и спасаемся бегством.
А что произойдет, если вместо этого мы проявим готовность принять страх? Если осознаем, что выполнение эмоционального труда – это такое же человеческое свойство (если не больше), как и физический труд, который мы принимаем со всеми связанными с этим страданиями?
Выполнять такую трудную работу – это значит идти против страха. Получить возможность проявить свои лучшие человеческие качества, причем каждый раз делать это по-новому.
Именно в этом выявляется, кто вы есть на самом деле. Вы – творческая личность. Вы делаете неимоверно трудную работу – устанавливаете связи между людьми.
Как типографская ошибка мешает видеть все остальное
Позвольте мне показать вам, насколько укоренившейся является установка разума, навязанная индустриальной системой.
Если я, например, покажу вам текст, рассказывающий о каком-то важном политическом событии, о новости в интернете или новаторском методе производства, но при этом в тексте будет типографская ошибка, то какой будет ваша первая реакция?
Если вся ваша реакция выразится словами: "Здесь пропущена буква "р" во втором параграфе", то вы отказываетесь от своей главной роли и занимаете позицию корректора.
Конформизм против вдохновения.
Ведь дело не в типографских ошибках. Нужно искать в тексте главное. Конечно, мы вытравим все типографские ошибки. Но сначала давайте произведем изменение в своей жизни.
Корректировать – это прекрасно, но лучше заниматься более интересной работой.
Невидимая линия на песке
Конечно, речь идет не о песке, а о нашем разуме. По одну сторону линии написано: "Я творец, я готов с пониманием отнестись к страданиям и боли, я принимаю эту стратегию, я готов стать объектом пересудов". По другую сторону надпись: "Где бы мне укрыться".
Мне кажется, что эта линия является решающим инструментом: она дает нам рычаг, чтобы выяснить, куда идти дальше (и помогает туда добраться). Если ваши устремления ограничиваются желанием где-то укрыться, то занятие творчеством будет всегда ощущаться как ненадежная цель, временный и окольный путь. С другой стороны, если вы перешли черту и согласились жить этой жизнью, то единственный способ иметь дело с творчеством – это еще больше предаваться творчеству.
Размышления об этой линии вызывают у вас чувство дискомфорта? Надеюсь, это так. Это не что иное, как первый шаг в процессе изменения своей жизни.
Я не смог бы сделать это
У моей подруги Джосс не самые плохие анкетные данные. Она занимала должности высокого уровня в маркетинге в некоторых хорошо известных компаниях. А сейчас, подобно многим людям, она ищет новый ангажемент, работу, которая поможет ей применять приобретенные навыки, чтобы изменить свою жизнь. И теперь она испытывает разочарование из-за того, что так трудно оказалось достичь чего-то, что находилось бы на одинаковом уровне с ее последней работой.
Несколько часов мы потратили на мозговой штурм, и я поделился некоторыми подходами, которые она могла бы использовать, чтобы начать свои поиски, заслужить доверие и уважение людей в той сфере, где ее захотели бы взять на работу. "Этот путь находится вне моей зоны комфорта", – заметила она.
Невидимая линия на песке четко обозначилась перед нами. Она сказала что-то настолько правдивое, что-то настолько недвусмысленно характеризующее ее позицию, что я открыл рот от изумления.
Я объяснил, что она уже изучила все, что находилось внутри ее зоны комфорта, и теперь на конкурентном рынке ей придется раздвинуть границы этой зоны. Да, экономика изменилась, не спросившись у нее.
Это то, что каждый божий день вызывало в ней внутреннюю борьбу. Столкновение стремления к комфорту, защищенности и стремления к риску. Балансирование между ранимостью и желанием бежать от возможного стыда. Восприятие возможности заниматься творчеством и как благоприятной возможности, и как дела опасного. А также готовность взять на себя ответственность за изменения в своей жизни и обретение своей точки зрения.
Да, трудно переместить на новое место свою зону комфорта, когда изменяется зона безопасности, но это лучше, чем быть жертвой этих процессов.
Факт установления связи меняет все вокруг
Каждый, с кем у вас устанавливается взаимосвязь, изменяется навсегда.
При этом могут возникать следующие вопросы:
Каким образом человек становится другим?
Насколько другим он станет?
Писатель Майкл Шрейдж хотел бы спросить у вас: "Какими должны стать ваши потребители?"
Сперва этот вопрос кажется смешным. Ваши потребители – это ваши потребители. Ваши товарищи по работе – это ваши товарищи по работе.
Но это не так. Установившаяся связь меняет все. Пока вы продаете стандартные предметы потребления, ваши связи на рынке изменяют этот рынок. Компания "Zappos" (продажа одежды, обуви и пр.) превратила своих потребителей в людей, требующих более высокого уровня обслуживания, которое удовлетворяло бы их. Компания "Amazon" добилась того, что потребители беспокоятся о том, чтобы покупки через интернет проходили успешно и быстро. Генри Форд превратил своих потребителей из пешеходов в водителей автомобилей.
Если вы кого-то разочаровали (или, наоборот, превзошли его ожидания), установившаяся благодаря этому взаимосвязь будет окрашивать все взаимосвязи, которые возникнут у этого человека завтра и в следующем году.
О компании "Apple" говорят больше, чем о любой другой компании, по одной простой причине: у них огромное стремление изменить своего потребителя.
А какими станут ваши потребители, после того как они вступят во взаимодействие с вами?
И как в результате этого изменитесь вы? Промышленник индустриальной эпохи много не размышляет о взаимосвязях или изменениях. Он сосредоточивается на удовлетворении сегодняшних потребностей, желая получить на этом наибольшую прибыль. Творческий же человек озабочен установлением связи и, следовательно, изменением. Вы уже не тот, кем были год назад. Вы стали более циничным? Более квалифицированным? Так кем же вы стали?
У каждого из нас есть несчетные пути, приемлемые для нас и еще более приемлемые для тех, кого мы выискиваем, чтобы обслуживать их. Честный ответ на вопрос Шрейджа дает вам шанс описать изменение, которое вы хотите увидеть в этом мире. Конечно же, не на том уровне, как у Генри Форда. Нет, но даже если вы устанавливаете связь с очень небольшим числом людей (пусть их будет всего шестеро), то все равно воздействуете на их жизнь, изменяете их.
Так как же вы их изменяете? Какими они должны стать? Я, например, хотел бы, чтобы вы стали творческой личностью: устанавливали связи, которые имеют важное значение. В этом состоит моя миссия.
Связь не устанавливается на короткое время
Не ждите аплодисментов. Принимать их, конечно, приятно.
Но, когда вы ожидаете аплодисментов, выполняете свою работу, чтобы получить признание, это значит, что вы уже запродали себя и свое творчество. Если ваша работа зависит от чего-то такого, что находится вне вашего контроля, значит, вы уже отбросили часть своего творчества. Если вы работаете, конкретно рассчитывая на что-то, или жаждете похвалы, то эта работа в какой-то степени перестает быть вашей, зависимость от одобрения испортила ее, превратила в процесс, когда вы прилагаете усилия не ради творчества, а ради одобрения, причем чем больше одобрения получаете, тем больше работаете на него.
И это засасывает.
Есть огромная разница между мелким удовольствием от мгновенных аплодисментов и возможностью оказать продолжительное воздействие, установив подлинную связь. Да, это проще: ориентироваться на мнение толпы, манипулировать чем-то, чтобы срывать овации, как это делают театры на Бродвее.
Но еще труднее выполнять работу, которая не приносит мгновенных похвал, однако доходит до самого сердца другого человека, меняет темы разговоров и заставляет скучать, когда вы уходите.
Кто решает, что ваша работа сделана хорошо? Когда вы вкладываете в нее все, на что способны, тогда решаете вы. Если работа не отвечает ее цели, если кувшин, который вы сделали, дает течь или молоток, который вы изобрели, быстро ломается, то вам следует научиться, как сделать его лучше. Целью вашего творчества является установление взаимосвязи, как и целью молотка является заколачивать гвозди.
Но мы не виним гвоздь в том, что сломался молоток, или воду в том, что она вытекает через дырявое дно кувшина. Если аудитории не очень нравится эта работа и вам трудно будет установить взаимосвязь, значит, вы не подходите друг другу. Возможно, это не та работа и не для той группы людей. Не старайтесь подстроиться под нее, чтобы заслужить быструю овацию. Устанавливайте связь более глубокого порядка.
Ну вот, все получилось, работа закончена.
А если она закончена, аплодисменты, похвалы и слова благодарности – это уже нечто другое. Что-то дополнительное и не являющееся частью того, что вы создали. Если вы поете прекрасную песню для двух людей или для тысячи, это все та же песня, и количество благодарностей, которыми вас вознаграждают, не является частью этой песни.
Связь, которая устанавливается после того, как творчество получило оценку, длится гораздо дольше, чем могли бы продолжаться аплодисменты, и она открывает двери для вас к работе, чтобы создавать еще больше связей – в противоположность поиску повторения мимолетного возбуждения, которое вызывают овации.
Каждый человек одинок.
Устанавливайте связь с другими людьми.
Часть вторая
Мифы, пропаганда и камиваза
Мифы и мечты приходят из одного источника… Мифы – это мечты человечества.
Джозеф Кэмпбелл
Всего лишь миф
Откуда приходят к нам мифы? И имеют ли они какое-нибудь значение?
Почему мы продолжаем тешить себя рассказами о Геркулесе, Торе и Рональде Рейгане? Почему истории Зевса, Моисея и Мартина Лютера Кинга все еще вызывают такой живой отклик в сердцах людей?
Когда мы вспоминаем Махатму или Стива Джобса, то говорим о реальных людях или о неких надуманных идеальных образах, которые заняли их место?
Знаменитый исследователь мифов Джозеф Кэмпбелл (а ведь он сам – фигура почти мифологическая) очень точно подметил это, как припечатал. Мифы рассказывают не о богах и героях (неважно, реальных или воображаемых), они рассказывают о нас. В них говорится о людях, которые поступают, как это свойственно другим, но только обряженных в тоги богов или принявших облик легендарных героев. Мифы ярко отражают лучшее (а порой, наоборот, худшее), что свойственно нам, людям. Эти истории распространяются не по воле какого-нибудь короля или тирана, который требует, чтобы мы их слушали и запоминали. Нет, они привлекают наше внимание, западают в память и вызывают в нас отклик, потому что рассказывают о том, что есть или могло бы быть лучшего в нас самих.
Мифы – это не просто сказки. Это зеркало, путеводная нить и планка, помогающая нам прыгнуть выше. Такова и та позабытая часть известной истории об Икаре, которая может стать могучим талисманом, напоминанием о том, что нельзя размениваться на мелочи, что нужно отдавать должное благоприятным возможностям, встречающимся на нашем пути.
Хижина, замок и собор
Как объясняет Кэмпбелл, древние мифы и народные сказания пришли к нам из трех разных общественных формаций. Из хижин пришли сказки, которые простые люди придумывали, чтобы позабавить своих детей. К ним относятся сказания о Поле Баньяне и Дэвиде Кёрене. Настоящие же мифы пришли из замков (под этим можно понимать и правительство, и королевский двор, и державу) или из соборов (религиозные организации). Они создавались специально, чтобы возбудить у слушателей душевный подъем, например патриотический, чтобы проповедовать покорность властям или церкви либо вызвать героический порыв.
Древние мифы вращаются вокруг тех людей, которые имели власть и могущество. Они восславляют царей и полководцев, вождей и пророков.
И, разумеется, те мифы, на которых воспитывались наши родители, затрагивали несколько другие темы. Они касались угрозы всеобщего уничтожения, исходящей от Кремля, или прекрасных перспектив, открывающихся прямо за порогом престижного колледжа, или легендарного могущества корпораций – вот какими историями нас пичкали с детства. Эти новые центры власти и могущества (а также опасности и риска), естественно, отразились и на характере современных мифов. Нам рассказывают небылицы о разного рода индустриальных привилегиях, о надежных рабочих местах, о том, что нужно подчиняться начальству, проявлять усердие и стараться не слишком показывать свой характер.
И эти мифы находили отклик в душе наших родителей (а также у нас самих), потому что вызывали чувство уверенности в том, что перед нами открывается вполне определенный, четкий и осмысленный путь. Это происходило потому, что мифические истории отражали современное общество и оно старалось их усилить. Мы охотно и не задумываясь проглатывали небылицы о преуспевающем работнике какой-то компании и прилежном выпускнике колледжа, о верном своей родине солдате и счастливой домохозяйке. В этих мифах нам показывали, о чем можно мечтать, и эти мечты становились нашими мечтами.
В сущности, они стали для нас частью реальности. Мы верили в обещания и принимали предложения от заправил индустриального мира. "Мы дадим вам это, если вы дадите нам то и то", – говорили они. И вот почему такое опасение вызывали люди, подобные Бетти Фридан и Джорджу Карлину. У них хватило мужества бросить вызов слепой вере в идолов индустриального мира.
Для этого поколения гомеровские мифы о храбрости и силе духа были вытеснены другими обывательскими и совсем не героическими историями про Арчи Банкера из
"Оставь это Биверу". Конечно, были все-таки и настоящие супергерои – в книжках с комиксами, которые мы прятали под подушкой, но эти герои вовсе не требовали, чтобы мы стали такими, как они. Это были просто ни к чему не обязывающие игры мальчишек, еще не осознавших, что в современной армии нет места для Капитана Америка и что в нашем реальном мире Человек-паук попросту никогда не смог бы устроиться на работу. Папы и мамы покупали нам комплекты белья с изображением Бэтмена и майки, как у Супермена, но при этом было ясно: сколько бы мы ни играли в героев, это не более чем игра, коль скоро ты живешь в этом обществе, то должен вырасти прилежным и послушным его членом.
Мифы могут быть коварными, действовать исподтишка, незаметно. Они врастают в нашу культуру, и мы начинаем повторять их – и повторяем до тех пор, пока они не только будут звучать правдоподобно, но и станут восприниматься как правда. Современные мифы росли и развивались вместе с ростом индустриальной системы, они существуют, чтобы служить целям тех, кто управляет нашей экономикой и нашей системой.
Для правящего класса дерзновение и вызов были злейшими врагами. Древние греки употребляли специальное слово "гюбрис", когда говорили о человеке, возвышавшем голос против авторитетных лиц, у которого хватало смелости встать и высказать свои возражения. Поэтому неудивительно, что до нас дошла лишь та часть истории об Икаре, где нас предупреждают, как опасно заноситься.
Но сейчас нам как раз нужно такое качество, как дерзновение, – проявление смелости и самобытности в творчестве.