В таком неопределенном положении святитель Тихон провел целый год. По прошествии же года, однажды, лежа на диване, он стал вдумываться в свое положение, и с таким напряжением, что, по замечанию келейника "весь был облит чрезмерным потом". Видно минута была нелегкая, но зато эта минута была последней. В это время в нем созрела решимость не только навсегда оставаться в монастыре, но и вести иной строго-определенный образ жизни. В этой решимости, он вдруг встал с дивана и громким решительным голосом сказал: "Хоть умру, но не пойду отсюда", и с этой минуты, как жизнь, так и душевное его состояние совершенно изменились. "От того часа, – говорил его келейник, – уже не так стали беспокоить его таковые мысли, а другой год, находясь там, препроводил в спокойствии духа и в чувствительном веселии сердца, потому что был напоен духовной радостью.
Чем же успокоил себя святитель Тихон, на что решился, какой избрал для себя образ жизни? Вся последующая жизнь его с сей минуты дает нам прямой и решительный ответ на эти вопросы. Он решился половину своего времени посвящать на служение ближним в делах милости телесной и духовной. Он, значит, решился продолжать свое служение, только в новом виде, соответственно своему новому положению. Упреки же, которые он прежде делал себе и которые тогда его так беспокоили, теперь послужили только побуждениями к новому роду деятельности. Он упрекал себя в том, что мало потрудился для своей паствы, и потому решился теперь оставаться здесь, и трудиться опять для нее, хотя и в ином виде. Он совестился получать пенсию, считая ее незаслуженной, – потому решился раздавать ее нищим и бедным.
Так разрешилось неопределенное положение святителя Тихона. Промысел Божий, таким образом, поставил своего угодника именно на тот путь жизни и подвигов, который вполне соответствовал его свойствам и наклонностям его души, – с подвигами уединения соединять подвиги служения ближним, через что находила себе удовлетворение его любовь и к безмолвию, и к ближним.
Положение святителя Тихона в Задонском монастыре было такое же, как и всякого епископа, по собственной просьбе, а не по суду, уволенного на покой. Как архипастырь, бывший начальником монастырей, он не подчинялся на покое надзору настоятеля, а проводил совершенно независимую, самостоятельную жизнь. Он занимал отдельный домик, стоявший над монастырскими воротами, имел свою собственную прислугу, мог пользоваться братской трапезой по своему желанию, или же жить на ту пенсию, которую получал от правительства, хотя не пользовался ни той, ни другой, а жил на приношение своих благотворителей. Как уволенный по болезни на покой, Тихон ни к чему не обязывался и мог совершенно свободно и самостоятельно располагать своим временем. Он не имел никаких обязанностей по управлению монастырем, но как епископ и как бывший начальник, мог заявлять перед настоятелем и братией свои требования и настаивать на их исполнении. Это, впрочем, было только в частных случаях, вообще же он мог приводить свои требования в исполнение через занявшего его место архиерея.
Соответственно таким условиям положения Тихона в монастыре и проходила его жизнь на покое.
После твердой решимости оставаться в Задонске, он оставил свое уединение и по большей части держался следующего порядка в своей жизни. Встав утром, он обыкновенно шел в церковь и бывал у каждой церковной службы. Когда немного было народу в церкви, например, в будничные дни, он становился на клирос, сам читал и пел, и пел большей частью киевским напевом. При многолюдстве же в церкви – стоял в алтаре. Сам Святитель почти никогда не служил литургии, и только в первые годы, в царские дни, облачась в мантию с омофором, выходил на молебен, да еще служил утреню в день Пасхи и Рождества Христова.
Не совершая литургии, он, однако же, еженедельно приступал к причащению св. Таин, – иногда в мантии с омофором, иногда же, когда некому было его облачить, просто в священнической ризе, стоя на орлеце у престола. Во время чтения и пения, равно и во время священнодействия Евхаристии, Святитель предавался иногда такому громкому плачу и рыданию, что вопли его слышны были по всей церкви. Приходя в такое чувство умиления свт. Тихон, во время пения: Тебе поем, – если замечал, что предстоящие худо молятся, или рассеянно стоят в храме, побуждал всех к должной молитве, какой требует важность совершающегося в это время в алтаре священнодействия. Ревнуя о проповедании слова Божия, он наблюдал, чтобы в праздники не упустительно произносимы были, так называемые, синодские поучения, и своими замечаниями принуждал к тому настоятеля, иногда же давал для произнесения в церкви свои проповеди, которые и составлял с этой целью. Из уважения к сану Святителя, заведен был обычай, чтобы тот, кто читал Апостол в церкви, подходил к нему под благословение. Живя в монастыре независимо, он принимал у себя посетителей, кто бы ни обращался к нему, выезжал из монастыря, куди и когда хотел, и иногда на довольно продолжительное время. Как епископ, имеющий право иметь свою собственность, он три года держал у себя лошадь, которую подарили ему его знакомые гг. Бехтеевы.
Между литургиями, или же когда не бывал у поздней литургии, все утреннее дообеденное время посвящал писанию сочинений. Когда же бывал у поздней литургии, то выходя из церкви, вступал в беседы с простыми богомольцами, или приводил к себе детей и учил их, или принимал у себя друзей и беседовал с ними, или делал все это вместе. Живя на своем собственном содержании, Святитель имел свой собственный стол и никогда в Задонске не ходил на общую трапезу. В обыкновенное в монастырях время для обеда садился за стол, причем, несмотря на скудость своего стола, очень часто говаривал: "Слава Богу! вот у меня хорошая пища! А собратья мои?!.. Иной бедный в темнице сидит, иной без соли ест! Горе мне окаянному!" Во время стола, келейник всегда читал ему писания ветхого завета, преимущественно же книгу пророка Исаии, которую особенно любил Святитель. Иной раз велит читать какую-нибудь главу, а сам, положив ложку, начнет плакать. После обеда, имел обычай около часа отдыхать, а затем читал жития святых и писания св. отцов. В летнее время, после отдыха, прохаживался в монастырском саду и за монастырем. Во время прогулок читал псалтирь, которую брал всегда с собой, куда бы ни пошел, или же предавался богомыслию. Вечером также принимал посетителей, ходил к вечерни. При свете огня, после вечерни, заставлял читать библию и часто на вопрос чтецу: разумеет ли он, что читает? – изъяснял темные места из прочитанного. Затем исполнял монастырское правило с коленопреклонением, слезами и воплями. В этом упражнении нередко заставало Тихона утро, и он ложился спать, употребляя на сон не более четырех часов.
Общим отличительным свойством святителя Тихона была простота. Решившись оставаться в Задонске навсегда, он стал вести себя так, как требовало того это свойство его души. Привезя с собой все, что он имел в епархии, по требованию приличий, как-то: "шелковое платье, теплые и холодные подрясники и рясы на теплом меху и прочее приличное архиерейскому сану одеяние, перину с подушками, одеяла хорошие, карманные серебряные часы и подобное", – он все это продал и вырученные деньги роздал бедным. У себя же оставил для употребления самое необходимое, и по качеству самое простое и незатейливое, например, оловянную и деревянную посуду, два медных чайника, – один для воды, другой для чая, – две пары чашек, чайник, два стеклянных стакана, медный таз, стенные часы с кукушкой, немного холщевых полотенец и белых носовых платков тонкого полотна. Постель он себе сделал из ковра, набитого соломой, изголовьем служили две набитые пером подушки, за одеяло отправлял службу овчинный тулуп, покрытый китайкой. Наряд его, в котором он стал ходить, был также самый простой: одна суконная гарусная ряска, два подрясника, – один овчинный, другой заячий, покрытые темной китайкой, – пояс ременный, – на ногах, обыкновенно, шерстяные чулки, подвязанные ремнем, и коты (две зимы он ходил в лаптях, впрочем только в келии), в руках самые простые ременные четки, – вот весь его наряд и богатство. "Ни сундука, никакого влагалища и ничего подобного не было у него; разве только старый кожаный мешок, в который клал он, в случае выезда куда-нибудь книги, гребень, несколько рубах и восемь фуфаек из белой байки, которые он часто переменял от сильной испарины".
В комнате тоже не было изысканных украшений. Кроме св. икон, стены его комнат украшались св. картинами, питавшими его богомыслие, из которых на одной был изображен лежавший в гробу изможденный старец, – картина, напоминавшая ему о смерти и потому висевшая у ног постели, а на других изображались страдания Христовы. Эти последние висели также в спальне, близ постели, чтобы при взгляде на них приводить себе на память непостижимую и невыразимую любовь Спасителя к человеку, как она явлена нам в Его крестной смерти за нас. Впоследствии он еще приобрел для себя гроб, чтобы, взирая на него, сильнее чувствовать мысль о смерти и небоязненнее готовиться к ней. Так разоблачившись от благолепия, приличного сану архиерея, свт. Тихон приоделся смиренномудрой нищетой простого инока. И хотя впоследствии позволил себе, после усиленных просьб почитавшего его Тихона III, принять штофную ряску, и хотя из взаимного уважения к нему надевал ее иногда, но несмотря на это, опасаясь помыслов стяжания, или тщеславия, не любил этой ряски. "Это бредни, братец", – говорил он келейнику, когда придя из церкви, снимал ее с себя. "Давай на стол скорей, я есть хочу", – прибавлял он при этом, как будто желая отвлечь свою мысль от этой роскошной для монаха одежды.
Ту же простоту показывал Тихон и в своих действиях. Так он работал в монастырском саду, сам рубил дрова, иногда без верхнего платья, в одной белой рубашке, косил траву для своей лошади, которая была подарена ему и жила у него три года. "Временем сам дрова рубил, – пишет о нем келейник, – прикажет мне бывало: наточи топор хорошенько и рукавицы свои принеси мне, я дров нарублю на печку свою, авось-либо поразобью кровь себе, может быть и поздоровее буду". Однажды прогуливался он за монастырем, и, придя в келию, сказал мне: "Я нашел в лесу лежащую колоду, из которой дров воза два или более будет; возьми топор, пойдем и вырубим ее, а то мы, братец, дрова-то покупаем". Мы пошли в лес и начали колоть, он же разделся и колол в одной рубашке, а поколов, говорил мне: "Так я умаялся; даже пить захотел, сходи, пожалуй, в монастырь и квасу принеси", – в чем он подавал мне пример к трудолюбию".
Впрочем, в этих трудах его несколько стеснял епископский сан, почему и сами труды телесные были для него больше предметом желаний. "Если бы не сей сан, – говаривал он нередко, – я бы пошел в самый пустынный монастырь, и употребил бы себя на простые работы, как-то: дрова рубить, воду носить, муку сеять, хлебы печь и т.п. Но та беда, что у нас в России нельзя сего сделать". Почему он мысленно переносился на Афон, где епископы, оставив свои епархии, живут в уединении и трудятся наравне с другими монахами, и любил беседовать с иноками, приезжавшими оттуда.
Такой же простотой отличался святитель Тихон и в своем обращении с ближними. Впоследствии, в своем месте мы скажем о его простом обращении с детьми и с крестьянами, сейчас же напомним себе только о его простоте в обращении со своими келейниками и прислугой. Он не терпел и избегал обычных услуг от своего келейника и принимал их только в необходимых случаях. По свидетельству одного из келейников, никто из служивших у него никогда его не одевал, не раздевал, и не разувал; "но по смиренномудрию своему, все это он сам делал". "Только когда силы его истощались, я, – говорит келейник, – усердно упрашивал его, дабы благоволил все то к спокойствию его выполнять и то едва упросил: все говорит – бывало: я еще сам в силах". Такова вообще была жизнь Святителя в Задонске.
Нет иной стези к духовной любви, которою начертывается в нас невидимый образ Божий, если прежде всего человек не станет милосердным по подобию Небесного Отца, явившего нам Свое совершенство в милости. Господь заповедал повинующимся Ему полагать милость в основание богоугодной жизни.
Не променяй любви к брату твоему на любовь к какой-нибудь вещи, потому что любовью к брату ты стяжал внутри себя Того, Кто драгоценнее всего в мире.
Преподобный Исаак Сирин
Глава 5
Дела милости телесной. – Раздача милостыни просящим. – Помощь крестьянам. – Помощь, оказанная сиротам. – Скрытная благотворительность. – Наказанный обман. – Посылка милостыни на родину. – Христианское странноприимство. – Поседение больных и попечение о них. – Заступничество за неправедно обвиненных. – Посещение заключенных в темнице. – Средства Святителя для благотворительности. – Собственные лишения и упование на промысел Божий.
Определив себя на служение ближним в делах благотворительности, святитель Тихон предался этому роду служения с тем же усердием и с той же ревностью, с какими он проходил свое архипастырское служение. Благотворительность ближним сделалась для него такой обязанностью, в которой открылся для него источник скорби и печали, утешения и радости.
Чтобы в порядке и полноте изобразить ее, мы сперва скажем о делах милости телесной, а потом о делах милости духовной.
Дела милосердия и сострадания свт. Тихона к бедным и несчастным были весьма разнообразны. Он, как справедливо замечает его келейник, по евангельски творил дела милосердия: алчущаго напитал, жаждущего напоил, странного привел в дом свой, нагого одел, больного посетил, к заключенным в темнице не переставал ходить до самой кончины, для неправедно обиженных был заступником и ходатаем, сиротам – покровитель и кормитель, угнетенных защитник.
По сочувствию ли к простому народу, или потому, что хорошо знал бедственное положение многих крестьян, особенно господских, Тихон больше благотворил простому народу – крестьянам, хотя в тоже время не отказывался помогать бедным и из других сословий. То он сам выведывал о нуждах крестьян в разговорах с ними, и смотря по тому помогал им. То сами нуждающиеся крестьяне, слыша о его милосердии, стекались к нему со всех сторон и, изъясняя перед ним свои нужды, просили у него помощи, которую непременно и получали. "Лишился ли, например, кто дома от пожара, Тихон давал деньги на обзаведение нового. Болезнью ли и немощью, или какими другими случаями, доведен ли был кто до нищенства, – он давал ему пособия и не только для пропитания, но и для основания будущего безбедного состояния. Многим бедным крестьянам для обзаведения хозяйством и для работ давал скотину, земледельческие орудия, а для посева – хлеб. Один раз во время неурожая хлеба в Задонске, помощь его была особенно заметна и спасительна для бедного народа. Каждый раз при вратах монастыря и при его кельи являлись алчущие, которым каждый день раздавал он деньги и хлеб, за что и был осыпаем сердечными благословениями народа. В другой раз, в Ельце сделался пожар, и он, чтобы помочь погоревшим, сам ездил в Воронеж и Острогожск для сбора подаяний".
Доступ к свт. Тихону был открыт для всех. Сначала он сам являлся к бедным и сам раздавал подаяния, но потом, когда многие стали приходить ко времени раздачи милостыни из одного любопытства посмотреть Святителя, – он стал реже показываться, чтобы избежать любопытных взоров приезжих, и принужден был благотворить не лично, а через своих келейных. Привыкнув видеть лицо самого Святителя и лично ему объяснять свои нужды, многие бедные нередко оставались недовольными заочной подачей и роптали на него за скудость милостыни. Тогда он опять являлся сам, терпеливо, с кротостью выслушивал жалобы, а иногда и бранные слова, и иной раз, прибавит, а иной раз откажет таким назойливым и дерзким просителям. Но случалось, что вскоре или на другой день, жалея о том, что отказал, велит келейнику отнести деньги к бедняку, отпущенному без прибавки, чтобы утешить его.
Особенно живо Тихон сочувствовал положению бедных сирот и несчастных семейств. Приведем здесь один случай. Однажды в бытность Святителя в Ельце у Ростовцевых, является к нему бедная мещанка – вдова с 5 малолетними детьми. "У меня нет ни куска хлеба, ни одежды, ни копейки денег, – говорит она Святителю, –помоги, владыко, чем можешь". Тихон немедленно принял участие в положении ее семейства. Двух мальчиков взял к себе на воспитание, а остальным стал помогать деньгами. Впоследствии, во время своих приездов в Елец, он заходил к бедной вдове, и, не застав ее, оставлял деньги на столе, что возбуждало в бедной матери искреннее благодарение не только милосердому Святителю, но ради него и Господу, который являет на земле таких благодетелей.