611. Все это, однако, различие только между телами людей, но сами люди различаются между собою иными, а не этими признаками.
612. Кто между людьми живет скотоводством, тот мирянин, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
613. Кто между людьми живет ручным трудом, тот ремесленник, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
614. Кто между людьми живет торговлей, тот купец, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
615. Кто между людьми живет, прислуживая другим, тот слуга, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
616. Кто среди людей живет разбоем, тот грабитель, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
617. Кто среди людей живет стрельбой из лука, тот воин, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
618. Кто между людьми живет, свершая домашние священные обряды, тот жрец, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
619. Кто между людьми владеет многими землями и селениями, тот царь, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
620. Не назову я брахманом и того человека, который носит это имя по своему роду, или по происхождению от особенной матери; пусть он будет богат и чтим людьми, но не его я почту именем брахман; только того назову я брахманом, кто ничем не владеет и ничего не жаждет.
621. Кто сорвал с себя все оковы, кто стряхнул с себя все узы и не страшится, освобожденный, – того назову я брахманом.
622. Кто загасил в себе вражду и влечения, кто победил неуверенность, разрушил все призраки, навеянные прежним неведением, того Озаренного назову я брахманом.
623. Кто, ни в чем не повинный, терпеливо переносит и упреки, и узы, и надругательства, у кого только одна есть сила – терпение и только одно оружие – кротость, того назову я брахманом.
624. Кто, освобожденный от гордости, идет здесь стезею святости, неся свое последнее тело, – того доблестного, бесстрастного, подчиненного себе назову я брахманом.
625. К чьему сердцу не привяжутся плотские наслаждения, как вода не удержится на листке лотоса, как горчичное зернышко не устоит на острие иголки, того назову я брахманом.
626. Кто ведает путь смерти и страдания, сбросил с себя бремя жизни, того, ничем не порабощенного, назову я брахманом.
627. Кто не расстается со своими глубокими думами, кто постиг верный путь и путь ложный, кто близок к высшему благу, – того назову я брахманом.
628. Кто, не тревожимый никаким влечением, не смешивается с толпой мирян, но, странствуя бездомный, далек и от бродячей толпы, – того назову я брахманом.
629. Кто, охраняя жизнь всех существ, и тех, которые робки, и тех, которые смелы и сильны, не убивает и не поощряет убийства, того назову я брахманом.
630. Кто кроток среди враждующих, кто тих среди бушующих, кто бескорыстен среди изнывающих в корысти, того назову я брахманом.
631. В чьем сердце не держатся ни ненависть и страсти, ни двуличье и надменность, как на острие иглы не стоит горчичное зернышко, того назову я брахманом.
632. Чьи разумны все речи, чье каждое слово – правда, у кого нет слов обиды и жестокости, – того назову я брахманом.
633. Кто здесь ничего не берет себе, что бы ни было дано ему, будь то длинное или короткое, большое или малое, дурное или доброе, того назову я брахманом.
634. Кого не влечет к себе ни этот мир, ни следующий, кто не подвластен никакому желанию, того назову я брахманом.
635. Кто ничего не жаждет, свободный от всяких сомнений, кто погрузился в чистые глуби бессмертия, того назову я брахманом.
636. Кто победил в этом мире все дурное в нем и хорошее, кто освободился от печали и отчаяния, того непорочного назову я брахманом.
637. Кто чист и покоен, нерушим и смиренен, разбил все пустые здесь радости, того незапятнанного, подобного месяцу, назову я брахманом.
638. Кто перешел через трясину опасностей, вырвался из обители возрождения, в мире и размышлении достиг желанного берега, – того, не увлекаемого, не тревожимого ни жаждой, ни сомнением, назову я брахманом.
639. Кто забыл все телесные наслаждения, кто разрушил в себе самое семя их и грядет по свету, не имея здесь никакого пристанища, того назову я брахманом.
640. Кто отверг всякое возникающее желание, кто погубил в себе самое семя и грядет по свету, ни в чем не усматривая здесь пристанища, – того назову я брахманом.
641. Кто презрел все прежние связи свои с людьми и богами, кто отверг всякую былую привязанность, того, навсегда освобожденного, назову я брахманом.
642. Кто расстался с усладами этого мира и забыл все его тернии, кто затих, оторвав себя от звеньев цепи существующего, – того, доблестно победившего все миры, назову я брахманом.
643. От кого не укрылось это исчезание и восстановление существующего, кто не увлекся тою обманчивой игрою, – того счастливого, озаренного назову я брахманом.
644. Чьи разрушены все влечения, чьих путей вновь не узрят ни люди, ни боги, – того Благословенного назову я брахманом.
645. Кто не связан ни с прошлым, ни с будущим, ни со срединою, кто ничем не владеет и ни к чему не влечется, – того назову я брахманом.
646. Кто – неустрашимый, как буйвол, бесстрастный и непорочный, просветленный, утешенный, кто – великий мудрец, возвышенный победитель, того назову я брахманом.
647. Кто разгадал все то, в чем в былое время дух его искал успокоения, кто изведал и выси и бездны и притек к концу возрождения, – того назову я брахманом!..
648. То, что здесь получило название "имени-и-формы", есть одно лишь именование, но не так оно было принято в общем согласии.
649. Долгим временем утвердились здесь мысли невежд, – и вот невежды поучают нас, что брахманом становятся по рождению.
650. Но не рождением становится человек брахманом и не рождением не становится им; нет, своими делами становится человек брахманом и своими делами не становится им.
651. По роду своих занятий землепашец зовется землепашцем, ремесленник – ремесленником, купец – купцом, слуга – слугою,
652. разбойник – разбойником, воин – воином, жрец – жрецом, властитель – властителем.
653. Мудрый, ясно видя причины вещей, верно оценивая то, что исходит из делания, знает смысл и значение происходящего.
654. Деланием существует Вселенная, деланием живет людской род: как колесо на оси, все существа утвердились на делании.
655. Терпением, благочестием, смирением и покорностью – вот чем становится человек брахманом, вот за что величается он именем лучшего из людей.
656. Умиротворенный, ведающий три святые истины, сокрушивший возрождение, – знай, о Васеттха, – близок к Брахме и Индре!
Когда окончил свою речь Благословенный, оба юноши, Васеттха и Бхарадваджа, обратились к нему с такими словами:
– Как чудесно, о славный Готама. как чудесно, о славный Готама! Как подымают то, что было опрокинуто, как находят то, что было скрыто, как выводят на путь заблудившегося, как вносят во тьму лампаду, чтобы зрячие могли видеть, так и истина разъяснена славным Готамою различными путями. Мы прибегаем к славному Готаме, его Дхарме и к Сангхе монахов; пусть славный Готама примет нас в число своих последователей, – мы отныне видим в нем свое убежище!
3.10 Кокалика сутта. "Монах Кокалика"
Вот что я слышал:
Однажды к Совершенному приблизился монах Кокалья и, приблизившись к нему и приветствовав его, сел к стороне; и. сидя в стороне, с такими словами обратился монах Кокалья к Совершенному:
– О Славный! Сарипутта и Моггалана подчинились грешным желаниям, они подпали силе злых желаний! На эти слова Совершенный ответил:
– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Усмири, Кокалья, свои мысли о Сарипутте и Моггалане, – они любезны мне. Но во второй раз Кокалья сказал Совершенному:
– Хотя ты, о Совершенный, и говоришь слова утешения и не усомнился в Сарипутте и Моггалане, – все же я скажу, что в них проявились злые влечения, что они подчинились силе грешных желаний. И во второй раз Совершенный сказал ему:
– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Усмири, Кокалья, свои мысли о Сарипутте и Моггалане, – оба они безупречны. И в третий раз монах Кокалья сказал Совершенному:
– Хотя ты, о Совершенный, и не усомнился в них и говоришь слова утешения, все же я скажу тебе, что Сарипутта и Моггалана склонны к дурным влечениям, что они подпали силе грешных желаний. И в третий раз Совершенный сказал монаху Кокалье:
– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Пусть утихнут твои мысли о Сарипутте и Моггалане, – оба они по-прежнему любезны.
Тогда монах Кокалья, встав со своего сиденья, поклонился Совершенному и, обойдя вокруг него, вышел вон. Спустя короткое время после того, как он вышел, все его тело покрылось чирьями величиной с горчичное зернышко; бывши величиною с горчичное зернышко, потом они стали величиною с боб; бывши величиною с боб, потом они стали величиною с крупный горох; бывши величиною с горох, потом они стали величиною с яйцо; бывши величиною с яйцо, потом они стали величиною с ягоду; бывши величиною с ягоду, потом они стали величиною с плод мирры; бывши величиною с плод мирры, потом они стали величиною с крупные плоды, – после того они лопнули, и из них полилась кровь и гной. Тут и умер Кокалья от этой болезни и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане.
Наступила ночь, и божество дивного вида, озарив собою всю окрестность, приблизилось к Благословенному, и, приблизившись к Благословенному и приветствовав его, стало к стороне, и, стоя в стороне, сказало Благословенному:
– О Славный, Кокалья, нищенствующий, умер, и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане!
Сказавши это, божество поклонилось Благословенному и, обойдя его справа, исчезло.
На исходе ночи Благословенный сказал нищенствующим:
– Прошлую ночь, о монахи, приблизилось ко мне божество чудного вида, осветив собою всю окрестность, и, приблизившись с приветствием, оно сказало мне:
– О Славный, Кокалья умер и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане.
Вот что сказало мне божество, и, сказав то и поклонившись мне, оно обошло меня справа и исчезло.
Когда это было сказано, один монах спросил Благословенного:
– Как велика жизнь в бездне?
– Долга, о монахи, жизнь в бездне, – нельзя исчислить ее ни годами, ни многими сотнями лет, ни тысячами, ни сотнями тысяч! После того сказал Учитель:
657. – У всякого человека, родившегося на свет, есть секира во рту, и ею безумец, говоря злые речи, казнит сам себя.
658. Кто восхваляет достойное посрамления и хулит достойное похвалы, тот в своей гортани скопляет зло, и никогда он не обретет себе за то радости.
659. Мотовство, растрата добра игрою в карты – грех; возмущение против Святого – величайший из грехов:
660. кто хулит Святого, ниспадает в бездну тот, во зло употребивший свою речь и разум.
661. Творящий злое ниспадает в бездну, и в бездну же ниспадает тот, кто стремится отрицать свою виновность, – равна их судьба по смерти, оба они за свои дела получат равное воздаяние.
662. Кто обижает беззащитного человека, чистого, безгрешного, тот безумец сеет зло на свою голову: оно падает на него же, как прах, разносимый вихрем.
663. Преданный жадности, осуждающий других, неуверенный и грубый, жестокий и жадный, склонен весьма порицать других.
664. О ты, человек с оскверненной гортанью, лживый и низкий, злой и порочный, презренный и грешный, вредный для всех людей, – не спесивься: ты – будущий жилец преисподней!
665. Ты изрыгаешь скверну на горе ближних, ты поносишь справедливых, – натворив здесь много греховного, ты низвергнешься в пучину бездны на долгие времена.
666. Не потеряны дела, свершенные здесь человеком, – вновь с ними некогда встретится он: безумец, здесь творящий греховное, готовит себе в другом мире страдания.
667. Он ниспадает на острые колья, пронзенный железными прутьями: его пища там – докрасна раскаленные железные ядра.
668. Вот мучатся с искривленными лицами те, кто забывал здесь слова кротости и сердечности; они не могут укрыться от страданий, они мучатся на раскаленных углях, и огненные языки пылающих костров лижут их.
669. Железные молоты избивают их, закутанных в сети, и густой мрак расстилается окрест.
670. Потом они попадают в железные котлы, окруженные пылающими кострами, и долгое, долгое время варятся в них, корчась в пламени, -
671. они, здесь творившие злое, варятся там в смеси крови и гноя, истлевая в них;
672. здесь творившие греховное варятся в воде, кишащей червями, и нельзя всплыть им вон.
673. Зацепив за языки крючьями, слуги бездны избивают их;
674. их влачат по острым зубьям и низвергают вниз;
675. там черные тучи воронья клюют их, горько плачущих, там терзают их псы и шакалы, коршуны, ястребы и соколы...
676. О, горька та жизнь в преисподней, которую готовят себе грешники! Немного еще дней жизни здесь остается каждому, – пусть же всякий будет ревностен то последнее короткое время.
677-678. Как не устанут люди называть те страдания мучительными, так не окончатся и муки в преисподней; сознавая то, добрые, чистые и сердечные всегда ревниво оберегают себя в речи и разуме.
3.11 Налака сутта. "К Налаке"
679. Мудрый Асита встретил толпы богов, восхищенных и ликующих, в светлых одеяниях, прославлявших Индру и в восторге махавших флагами.
680. Видя ту безмерную радость богов, он спросил их с благоговением:
– Чем так обрадованы боги, отчего они в восхищении машут флагами?
681. Когда был раздор между богами и демонами и победили боги, разбив полчища демонов – и тогда не было такой радости. Что же чудесное встретили боги, что так восхитило их,
682. что они поют и ликуют, играют и пляшут, бросая оружие; я вопрошаю вас, обитателей вершин горы Меру, сорвите с меня сомнение, о славные!
683. – Бодхисатта, чудная жемчужина, несравненный, родился на благо и счастье людей в городе Шакьев в местности Лумбини! Вот отчего мы ликуем и радуемся!
684. Прекраснейший среди всех существ, первый из людей, телец среди них, великолепнейший из всех творений, – он повернет Колесо (Дхармы), и в лесах соберет мудрых он, подобный ревущему льву, суровому царю животных.
685. Услышав ту весть, он пошел ко дворцу Судходаны и, севши, вопросил Шакьев:
– Где царевич? Я хочу видеть его.
686. Тогда Шакьи показали мудрому Асите царевича, подобного сияющему золоту, пылающему в горниле искусного мастера, – дитя, озаренное славою, прекрасное.
687. Видя царевича, светлого, как благодатное пламя, как созвездье Тельца, как пылкое осеннее солнце на безоблачном небе, мудрый Асита пришел в восхищение.
688. В небесах боги раскинули зонт с тысячью кругов и многочисленными ветвями, и опахала на золотых тростях веяли над ним, но кто держал тот зонт и те опахала, были невидимы.
689. Мудрый Асита с заплетенными волосами, видя веявшие над головою младенца желтые завесы, подобные золотым клиньям, и белое опахало, веявшее над ним, принял младенца на руки в счастье и восхищении.
690. И вот он, принявши того Тельца из рук Шакьев, он, желавший воспринять его, ведающий гимны и знамения, возрадовавшись, громко воскликнул:
– Нет ему высшего, он – прекраснейший из людей!
691. Тут о своей скорой кончине вспомнил мудрец и, заскорбев, прослезился: видя его плачущим, спросили Шакьи, не провидит ли он что темное на пути царевича.
692. Видя, что опечалились Шакьи, мудрец сказал им:
– Нет, ничего мрачного я не вижу на пути царевича, ничего дурного не предстоит ему, ибо он не из низших людей. Не бойтесь!
693. Царевич достигнет окончательного само-пробуждения, он повернет колесо Дхаммы, он узрит несравненную Чистоту, благо людское всегда будет заботой его, и слово его широко разнесется по свету.
694. Скоро, скоро придет к концу жизнь моя на земле, – как только расцветет он, придет ко мне смерть; увы мне, несчастному! – я не услышу Несравненного!.. Вот что сокрушает меня и печалит!..
695. Оставив Шакьев в их великой радости, он ушел из города, возвратился к своей жизни подвижника; но из любви к своему племяннику, он побуждал его принять Дхарму Несравненного.
696. – Если ты услышишь от других имя "Будда" или: "Он, достигший совершенства в просвещении, идет стезею Дхармы", – ты иди туда и, узнав о подробностях, веди жизнь благочестия близ того Благословенного.
697. Так наученный мудрецом, благосклонным, провидевшим будущую несравненную Чистоту, проживал с ним Налака, с умиротворенными чувствами, накопляя благие дела, ожидая Будду.
698. Услышавши о том, что Победитель повернул Колесо Истины, и пойдя, и увидя того Тельца среди мудрых, он, обратившись, вопрошал возвышенного Мудреца о лучшей мудрости, когда пришло время исполнить завещание Аситы.
699. – Истинны были слова Аситы, вижу я; и вот я прибегаю к тебе, о Готама, ты, совершеннейший во всех истинах!
700. О Мудрец, мне, бездомному, ищущему принять жизнь Странника, спрошенный, объясни высочайшее состояние, – то состояние мудрости!
701. – Я разъясню тебе состояние мудрости, – мудрости, трудно достижимой людьми, несомой в подвигах. Приди, я научу тебя, – мужайся, крепись!
702. Пусть блюдет человек душевное спокойствие; пусть бодрствует он, бдит, чтобы ничто не встревожило дух его, – ничто, ни хвалимое, ни порицаемое в селениях. Пусть проживает он в тиши, без гордости.
703. Все исчезает здесь, как угасают, мерцая, лесные огни; жены искушают мудрого, – но да не соблазнится он!
704. Пусть гнушается он сладости слияния, отбросит всякое сладострастие! Пусть будет он бесстрастен, безвреден для всех существ, и слабых, и сильных на этом свете.
705. – Каков я, таковы и они; каковы они, таков и я, – так видя в них себя и себя в них, пусть он не убивает и не поощряет убийства.
706. Отбросивши всякое желание и привязчивость, пусть поступает он, как зрячий среди слепых, спотыкающихся, пусть вырвется он из пучины.
707. Пусть он будет воздержен к пище, никому не завидует, ничего не жаждет, – тогда дух его, не смущенный желанием, насладится в радости.
708. Пусть мудрый, обойдя поселки, прося милостыни, – возвращается на опушку леса, сидит у корней деревьев.
709. Призывая себя к дхъяне, будучи мудрым, пусть обретает он счастье в уединении своем на лесной опушке, пусть практикует дхъяну, сидя при корнях деревьев!..
710. Когда пройдет ночь, пусть идет он к окраинам селения, не восхищаясь приглашениями, не восторгаясь о полученном.
711. Обходя поселки, прося подаяния, пусть не спешит он стремительно от жилища к жилищу, пусть воздерживается от многословия, не вступает в пустые беседы.
712. И когда он подумает: "Вот сегодня я получил хорошее", – и когда подумает: "Ничего то доброго мне не подали сегодня", – и в том и в другом случае пусть возвращается он к своим деревьям ни в чем не изменившимся.
713. Как будто немой, с видом безмолвия, с нищенскою чашей в руке, пусть не стыдится он малого даяния, не порицает дающего.
714. Есть высокие и низкие практики, провозглашенные созерцающим. Они не направляются дважды к дальнему берегу. Оно (Освобождение) ощущается не однажды.