В двенадцатом часу ночи совершается полунощница, на которой поется канон Великой Субботы. В конце полунощницы священнослужители молча переносят Плащаницу с середины храма в алтарь Царскими вратами и кладут ее на престол, где она и остается до праздника Вознесения Господня, в память сорокадневного пребывания Иисуса Христа на земле по Воскресении Его из мертвых.
После этого верующие благоговейно ожидают наступления полуночи, в которую начинается Светлая Пасхальная радость величайшего Праздника Воскресения Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.
Пасхальная радость есть святая радость, которой нет и не может быть равной на всей земле. Это нескончаемая, вечная радость вечной жизни и блаженства. Она и есть именно та радость, о которой сказал Сам Господь: Возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин. 16, 22).
Праздник Пасхи. Светлое Христово Воскресение
Праздник Светлого Христова Воскресения – особенный праздник. Воскресение Христово – это основа и венец нашей веры, это первая и самая великая истина, которую начали благовествовать Апостолы. Слово "Пасха" пришло к нам из древнееврейского языка и означает "прехождение", "избавление", или, говоря современным языком, "переход". Пасха Христова – это переход Христа Спасителя через Его славное Воскресение от смерти к жизни, – переход, к которому Он приглашает и нас. Как крестной Христовой смертью совершено наше искупление, так Его Воскресением дарована нам вечная жизнь. И каждый, кто уверовал во Христа и идет вослед за Ним, избавляется от власти диавола и получает вечную жизнь и вечное блаженство. Но нам по вере во Христа открывается возможность "жизни с избытком", то есть ни с чем не сравнимой духовной полноты, и во время земной нашей жизни.
Пасха – главное событие года для православных христиан и самый большой православный праздник. От Пасхи берет начало отсчет всех воскресных дней года. А первые 39 дней после Пасхи и до ее Отдания составляют особый, Пасхальный, круг богослужений.
О том, как проводить дни Великого поста
Протоиерей Максим Козлов
Наши предки говорили: "Готовишься помирать – сей рожь!" Потому что как бы ни волнительно было происходящее вокруг нас, какие бы естественные опасения ни возникали у нас, что начавшаяся в одном краю Земного шара война не перекинулась бы на значительно более широкие регионы, не коснулась бы своим темным крылом и нашего Отечества, тем не менее, имея все эти опасения, мы должны помнить евангельские слова: Довлеет дневи злоба его, что значит:… довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6, 34), мы здесь сегодня и сейчас, должны нести свой крест, трудиться там, где поставил нас Господь. И поэтому давайте поговорим о нашей жизни в Великий пост.
Тема, конечно, не новая. Но и ведь Великий пост тоже не нов. Каждый год мы вступаем в него, каждый год должны обновлять свои усилия. Каждый год Великий пост должен оказаться для нас тем, чем он, по сути, и является – весной души, лучшим временем богослужебного года: временем, когда мы живем серьезнее, ответственнее и, дай Бог, правильнее.
Конечно же, для каждого человека время проведения Великого поста индивидуально распадается на множество его особенных маленьких подвигов, маленьких усилий. Но тем не менее можно выделить некоторые, общие для всех направления наших духовно-аскетических и нравственных усилий в Великий пост.
Наверное, мы не погрешим, если определим эти направления следующим образом. Это должны быть усилия по организации нашей духовно-молитвенной жизни, усилия по отсечению тех или иных внешних развлечений и попечений. И, наконец, это должны быть усилия, направленные на то, чтобы наши отношения с ближними сделать более глубокими, содержательными, в конце концов, исполненными любви и жертвенности с нашей стороны.
Давайте сначала поговорим в целом об этих трех направлениях. Итак, организация нашей духовно-молитвенной жизни в Великий пост. Конечно же, пост тем и отличается, что предполагает (как в церковном уставе, так и в личном келейном правиле) большую меру нашей ответственности. Если в прочее время мы, бывает, потакаем себе, снисходим к себе, говорим, что мы устаем, о том, что мы много работаем, или о том, что у нас домашние попечения, сокращаем молитвенное правило, не доходим до всенощной под воскресный день, пораньше уходим с богослужения, – у каждого свои наберутся такого рода саможаления, – то Великий пост хорошо начать бы с того, чтобы все эти, проистекающие из саможаления сокращения и опущения упразднить. Но тот, кто уже имеет навык чтения целиком утренних и вечерних молитв, пусть постарается делать это неопустительно хотя бы весь Великий пост. Не будем зарекаться на будущее, но хотя бы эти семь недель Великого поста можно, наверное, принести Богу и сделать их временем, в которое мы не опускаем то, что должны делать каждый день.
Хорошо было бы, конечно, каждому из нас и дома тоже добавить молитву святого Ефрема Сирина: Господи и Владыко Живота моего . Она многократно читается в храме в будничные дни Великого поста, но желательно бы ей войти и в наше домашнее молитвенное правило. Для тех, кто уже имеет определенную меру церковности, несколько лет ходит в храм и как-то радеет о еще большей мере приобщения к великопостному строю молитвы, можно порекомендовать и вычитывание дома хотя бы некоторых частей из каждодневных последований Триоди Постной [4] . На каждый день Великого поста в Триоди Постной есть каноны, трипеснцы, двупеснцы, четверопеснцы, которые сообразны смыслу и содержанию каждой недели Великого поста и, самое главное, располагают нас к покаянию.
Скажем, не были на утреннем богослужении – почитали стихиры, которые поются на вечерне или на утрене соответствующего дня Великого поста. Повторю: конечно, тут речь идет о тех, кто имеет такую возможность, имеет дома богослужебные книги и радеет об этом!
Еще издревле существует благочестивый обычай, который, как я знаю, во многих церквах нашего Престольного града Великим постом практикуется, – молитва по соглашению. А именно: собираются 10-20 православных христиан и начинают в течение поста (первые сорок дней, до пятницы Лазаревой субботы) читать Псалтирь, бывает – по кафизме, бывает, поменьше, но чаще всего по кафизме. Один человек начинает чтение с первой кафизмы, следующий – со второй, третий и каждый следующий – на кафизму вперед. Таким образом, каждый день прочитывается полная Псалтирь. Далее: каждый подает списочек из нескольких имен для поминания о здравии и об упокоении – в такой единый список, который раздается всем благословившимся, договорившимся о такой совместной молитве по соглашению, а по прочтении кафизм и тропарей каждым совершается поминовение этих имен о здравии и об упокоении. Это очень доброе дело. Доброе – и по побуждению, и по прямому слову Спасителя: Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них (Мф. 18, 20). Большинство из нас не имеют возможности бывать каждый день на богослужении Великого поста, но вот такого рода молитвенное объединение по чтению кафизм соединяет нас с Церковью. Соединяет друг с другом в Господе.
Кроме того, это очень побуждает к молитвенной ответственности. Потому что, когда человек сам по себе молится, он (это каждый знает по себе) склонен что-то сократить, что-то пропустить. А когда он знает, что прочтение его кафизмы находится в связи со многими другими людьми и если он опустит его, то как бы разрушит цельное прочитывание псалтири за день всеми. Тода человек подумает: "Сделать это или не сделать, можно это допустить или нет". И, скорее всего, удержится. Поэтому такое чтение является очень добрым навыком и благочестивой практикой. Конечно там, где это возможно, где об этом можно договориться и взять благословение у священника.
Еще очень важно в Великий пост бывать не только на субботних, воскресных, но и обязательно – на будничных богослужениях, потому что, собственно, особенности богослужебного строя Великого поста познаются только на будничных службах. Действительно, в субботу вообще служится та же Литургия святителя Иоанна Златоуста, такая же, как и в другое время церковного года. В воскресенье, правда, Литургия святителя Василия Великого, но она с точки зрения (по крайней мере клиросного) звучания отличается почти что только одним песнопением: вместо Достойно есть поется О Тебе радуется . И других видимых отличий нет, они как бы не слышны. Евхаристический канон Милость мира звучит значительно протяженнее, потому что священником читаются другие тайные молитвы, но это, скорее, может понять только он сам и те, кто находится в алтаре.
А вот на будничной службе нам открывается весь строй: бодрый, покаянный – великопостной службы, многократные повторения молитвы Ефрема Сирина Господи и Владыка живота моего, умилительное пение тропарей – первого, третьего, шестого и девятого часов с земными поклонами. Наконец, сама Литургия Преждеосвященных Даров вместе с ее умилительнейшими песнопениями, сокрушающими даже самое окамененное сердце: Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою и Ныне Силы Небесные .
Не помолившись на таковых богослужениях, не приобщившись к ним, мы и не поймем, какое духовное богатство открывается нам в великопостных службах. Поэтому, конечно, каждый должен постараться хотя бы несколько раз за Великий пост отодвинуть жизненные обстоятельства: работу, учебу, житейские попечения – и выбраться на великопостные службы. Если начинаете рано работать – сходите пораньше на эти богослужения, во многих храмах с вечера служатся утреня и первые часы, тогда утреннее великопостное богослужение не так протяженно, как на первой седмице поста. Но сделать это непременно нужно; вы увидите, какое большое духовное обогащение получит каждый православный человек, который об этом порадеет.
В заключение еще раз обращу внимание на наши усердия к более тщательному прохождению пути Великого поста. Какие особенности в житейскую повседневную жизнь приносит Великий пост – тоже очень важно. Люди могут впадать в крайности: они могут думать, что постом можно только молиться и поклоны класть, никакими делами нельзя заниматься!
Иные вообще Великим постом отказываются от всякого общения и от разговоров друг с другом! Однако идти следует средним, царским путем. Будем стараться избегать веселых и шумных компаний, но не "рубить сплеча", а проявлять любовь и терпение к ближнему.
Встреча в очереди [5]
Как резко может нарушаться это учение Господа о посте между христианами, говорит нижеследующий рассказ одной старицы: "Дело было в конце Страстной недели. Я стояла за чем-то в очереди и разговорилась с одной гражданкой. Из разговора выяснилось, что она неверующая, а я сообщила ей, что готовлюсь к встрече великого праздника Пасхи.
– Объясните мне, пожалуйста, следующее, – обратилась тогда ко мне моя новая знакомая. – Я живу в общей квартире с другими женщинами, которые тоже веруют и готовятся к празднику. Они обычно милые люди, но перед праздником с ними что-то случается: они все становятся в это время такими раздражительными, сварливыми, а подчас прямо злыми. Почему это?
– Простите им это, – отвечала я со вздохом неверующей соседке по очереди, внутренне сокрушаясь за своих неразумных сестер во Христе. – Ведь на Страстной седмице им приходится очень трудно. Они считают нужным усиленно поститься и слабеют силами. В то же время они стараются не пропускать продолжительных богослужений, которые в это время полагается посещать каждый день. Вместе с тем им надо произвести генеральную уборку квартиры или комнат, закупить все нужное к празднику и приготовить все пасхальные угощения – пасху, куличи, крашеные яйца и т. п. При такой нагрузке и ослаблении сил от поста у них не хватает выдержки и они становятся раздражительными и сварливыми.
Я дала объяснение соседке, но было ли это их оправданием? Конечно, нет. В погоне за внешним обрядом они теряли самое главное в религии – мир души, а с ним и Духа Святого, и роняли в глазах неверующих и себя, и христианскую религию".
Великий пост в нашей жизни
Протопресвитер Александр Шмеман [6]
О принятии поста всерьез
До сих пор мы говорили о церковном учении о посте, учении, которое передается нам прежде всего в великопостном богослужении. Теперь встает вопрос: как можем мы применить это учение к нашей жизни? Как мог бы Великий пост быть не только номинальным, но действительным двигателем в нашем существовании? Наша жизнь (нужно ли напоминать это?) настолько разнится от той, которой жили люди, создавшие эти стихиры, каноны, установившие эти богослужения и устав. Они жили еще в относительно небольших общинах, вне города, в органически православном мире; самый порядок жизни был построен в соответствии с Церковью. Теперь мы живем среди огромного городского технологического общества, "плюралистического" в своих религиозных верованиях, секуляристического по мировоззрению, в мире, в котором мы, православные, составляем незначительное меньшинство. Великий пост не занимает больше такого внешне ярко выраженного места, как бывало, скажем, в России или в Греции. Вопрос наш поэтому очень актуален: можем ли мы поистине соблюдать Пост, а не ограничиваться, как это часто бывает, двумя-тремя "символическими" переменами в нашем быту?
Ясно, например, что для большинства верующих ежедневное посещение великопостных богослужений невозможно. Они продолжают ходить в церковь по воскресеньям, но, как мы уже знаем, воскресная Литургия постом, внешне по крайней мере, ничем не отличается от обычной, и, таким образом, присутствуя на ней, почти невозможно "почувствовать" великопостные особенности богослужения, посредством которых сообщается нам дух Великого поста. Поскольку же цивилизация, к которой мы принадлежим, ни в чем не отражает Великого поста, неудивительно, что наше отношение к нему сводится к отрицательному понятию, как к времени, когда некоторые вещи, например мясо, жиры, танцы и развлечения, запрещены. Обычный вопрос: "От чего вы отказываетесь постом?" – хороший пример этого обычного отрицательного понимания. С "положительной" точки зрения Великий пост рассматривается как время, когда мы должны исполнить свои религиозные "обязанности" Исповеди и Причастия ("не позднее Вербного воскресенья", как я прочел в одном приходском листке). После исполнения этой "обязанности" остальное время Великого поста теряет всякое положительное значение.
Таким образом, ясно видно, что постепенно образовалось глубокое разногласие, или противоречие, между, с одной стороны, духом и "теорией" Великого поста, которые мы старались объяснить на основе великопостных богослужений, а с другой стороны – всеобщим неправильным пониманием поста, которое иногда поддерживает и разделяет само духовенство. Ибо всегда легче духовное начало свести к формальному, чем за формальным искать духовного. Можно сказать без преувеличения, что хотя пост все еще "соблюдается", он потерял непосредственное соприкосновение с нашей жизнью, перестал быть той "баней" покаяния и обновления, которым, по богослужебному и духовному учению Церкви, он должен быть. Можем ли мы вновь обрести это утерянное понимание поста, сделать его вновь духовной силой и ежедневной реальностью нашей жизни? Ответ на этот вопрос больше всего, я бы сказал – даже исключительно, зависит от того, хотим ли мы или не хотим серьезно отнестись к Великому посту? Как бы не отличались условия нашей теперешней жизни от прежних, как бы реальны не были трудности и препятствия, которые создает современная жизнь, ни одно из них не может быть абсолютным препятствием, ничто не может сделать Великий пост невозможным для нас. На самом деле корень постепенной утраты реального влияния поста на нашу жизнь – глубже всего этого. Корень ее в том, что мы сознательно или бессознательно сводим религию к поверхностному номинализму или символизму – этому лучшему способу "обходить" и перетолковывать требования, предъявляемые религией к нашей жизни, серьезность усилия или подвига. Мы должны добавить, что такая "редукция" особенно свойственна православным. Западные христиане, католики и протестанты, встречаясь с тем, что они считают "невозможным", скорее внесут изменения в саму религию, "применяя" ее к новым условиям и делая ее таким образом "удобной". Мы видели, например, совсем недавно, что Римо-католическая Церковь сперва свела пост буквально к минимуму, а затем просто отменила его. Мы обычно относимся к такому "применению" поста к условиям жизни с праведным и справедливым негодованием, как к измене христианскому преданию, как к минимализации христианской веры. И правда, хвала и честь Православию за то, что оно ни к чему не "применяется", не снижает уровня, не старается сделать христианство удобным, легким. Хвала и честь Православию, но, конечно, не нам, православным людям. Не сегодня, даже не вчера, а уже давно мы нашли способ примирить абсолютные требования Церкви с нашей человеческой слабостью, и при этом не только не теряем чувства собственного достоинства, но вдобавок оправдываем себя и считаем совесть свою чистой. Способ этот состоит в символическом исполнении требований Церкви; символический номинализм проникает теперь во всю нашу религиозную жизнь. Так, например, нам в голову не придет изменить нашу Литургию и ее монастырский устав, – Боже упаси! – мы просто продолжаем называть богослужение, длящееся час, всенощным бдением и гордо объясняем, что это такая же служба, которую совершали монахи в Лавре святого Саввы в IX веке.
По отношению к Великому посту вместо того, чтобы задавать существенные вопросы: "Что означает поститься?" или "Что такое Великий пост?" – мы удовлетворяемся великопостным символизмом. В церковных журналах и листках появляются рецепты "вкусные постные блюда"; некоторые приходы, может быть, даже увеличивают свой доход хорошо помещенным объявлением "постного вкусного обеда". Столь многое в наших церквах объясняется символически, как интересные, живописные и забавные обычаи и традиции, связывающие нас не столько с Богом и новой жизнью в Нем, но с прежними временами и обычаями наших предков, что все труднее становится различать за этим религиозным фольклором глубокий и серьезный смысл религии. Мне хочется подчеркнуть, что нет ничего само по себе плохого в различных обычаях. Когда они появились, то служили людям способом выражения их серьезного отношения к религии; это были не символы, а сама жизнь. А случилось то, что жизнь изменилась и все меньше стала строиться на основах религии, тогда как некоторые обычаи сохранились как "символы" жизни, отошедшей в прошлое, и сохранилось то, что казалось нам более живописным и в то же время легкоисполнимым. Духовная опасность здесь состоит в том, что постепенно к самой религии начинают относиться как к некоей системе символов и обычаев, не понимая того, что эти последние должны служить призывом к обновлению и усилию. Больше сил тратится на приготовление постных блюд и на пасхальное разговенье, чем на сам пост и приготовление к участию в тайне Воскресения Христова. Это означает, что пока мирские обычаи и традиции не будут вновь соединены с религиозным отношением к жизни, которое их породило, пока отношение к символам останется несерьезным, – и Церковь останется оторванной от жизни, не имеющей власти над ней. Итак, вместо того, чтобы "символизировать наследие прошлого", мы должны начать вновь вкладывать его в нашу жизнь.