Был разработан большой набор приемов и упражнений, направленных на то, чтобы стимулировать, тренировать развитие каждой из этих черт ( ibid. ). Главным приемом служит нахождение новых способов проявлять эти черты, потому что суть в их проявлении. Например, для такой характеристики, как чувство прекрасного, рекомендуется хотя бы раз в день специально уделить время, сделать паузу для того, чтобы созерцать природное явление – закат, цветок, поющую птицу. Обычно, даже если мы в принципе такими ценностями и силами характера обладаем, мы редко себе позволяем остановиться, сделать паузу, чтобы их проявить. Для развития храбрости рекомендуется высказывание вслух идей, расходящихся с общим групповым мнением. Для развития непредвзятости – хотя бы раз в день найти и признать собственную ошибку и публично принять ответственность за нее. Для развития любви – принять комплимент в свой адрес без оговорок, оправданий и встречных реплик, просто сказать "спасибо". Для интереса к познанию – прочитать книгу, которая рекомендуется, но не входит в число обязательной литературы.
Апробация русскоязычного варианта опросника для подростков
С разрешения института "Values in action" был выполнен прямой перевод на русский язык обоих вариантов опросника VIA: для взрослых (Д.А. Леонтьев) и для подростков (И.А. Буровихина и Д.А. Леонтьев). Было выполнено исследование, целью которого явилась проверка психометрических показателей подросткового варианта методики с целью определения возможностей ее адаптации к русскоязычной выборке ( Буровихина, Леонтьев, Осин , 2007). Вместо буквального перевода метафорического названия исходной методики в дальнейшем для русскоязычного варианта используется оригинальное, более точное и емкое, на наш взгляд, название "Профиль личных достоинств" (ПЛД).
Выборку исследования составили 79 учеников 9–11 классов одной из московских школ (35 юношей и 44 девушки, средний возраст 15,5 лет), а также 66 студентов 2-го курса экономического и юридического факультетов одного из московских ВУЗов (30 юношей и 36 девушек, средний возраст 18,5 лет).
Вот вкратце основные полученные в исследовании результаты.
Внутренняя согласованность шкал исходной версии опросника проверялась с помощью альфа-коэффициента Кронбаха отдельно в каждой подвыборке. Отдельные шкалы ("Любовь", "Способность прощать", "Надежда" и др.) показали достаточно высокую внутреннюю согласованность на обеих выборках и не потребовали отбора пунктов. Согласованность других шкал, напротив, оставляет желать лучшего и после отбора пунктов ("Гибкость мышления", "Храбрость", "Непредвзятость"), что может свидетельствовать о том, что в русской культуре соответствующие силы характера проявляются иначе, чем в американской. Некоторые шкалы работают на двух опрошенных подвыборках неодинаково ("Гибкость мышления", "Мудрость", "Социальный интеллект", "Самоконтроль", "Благодарность"), что может свидетельствовать о возрастной динамике представлений о проявлениях соответствующих добродетелей.
С целью выявления латентной структуры опросника на выборках школьников и студентов по отдельности был проведен факторный анализ. По результатам анализа можно сделать предположение о существовании следующих латентных факторов на выборке студентов:
Ресурсы самотрансценденции (фактор 1): "Благодарность", "Надежда", "Жизненная энергия", "Чувство юмора", "Любовь".
Ресурсы саморегуляции (фактор 2): "Непредвзятость", "Искренность", "Скромность", "Самоконтроль", "Упорство", "Благоразумие".
Ресурсы смелости и открытости (фактор 3): "Доброта", "Искренность", "Храбрость".
Ресурсы познания (фактор 4): "Интерес к учению", "Креативность", "Любопытство", "Упорство", "Гибкость мышления", "Чувство прекрасного".
Ресурсы социального взаимодействия (фактор 5): "Социальный интеллект", "Лидерство", "Мудрость".
Ресурсы нравственности (фактор 6, выделился не вполне четко): "Способность прощать", "Доброта", "Религиозность".
На выборке школьников более или менее четко воспроизводятся факторы, соответствующие добродетелям познания (фактор 2), добродетелям отваги (фактор 5; добавляется "Скромность") и добродетелям социального взаимодействия (фактор 6). Соответствие остальных факторов выглядит частичным: так, фактор 1 у школьников в целом соответствует добродетелям самотрансценденции, фактор 4 представляет собой смесь личностных черт, связанных с саморегуляцией и с социальным взаимодействием.
Таким образом, теоретическая классификация добродетелей и сил характера, построенная авторами подхода, находит частичное подтверждение.
Помимо опросника "Профиль личностных достоинств", испытуемым также предлагался ряд других методик. Характер взаимосвязей шкал "ПЛД" с показателями других методик оказался различным в выборках школьников и студентов. Отметим лишь наиболее сильные взаимосвязи, которые наблюдаются на обеих выборках.
1. Шкалы счастья и субъективной удовлетворенности, а также шкалы психологического благополучия К. Рифф ( Шевеленкова, Фесенко , 2005) примерно одинаково коррелируют с рядом шкал "ПЛД": "Благодарность", "Надежда", "Любовь", "Жизненная энергия", а также "Лидерство", "Мудрость", "Социальный интеллект" и др. Вероятно, эти шкалы в наибольшей степени связаны с общим уровнем субъективного благополучия; в основном, это составляющие первого из выделенных нами факторов (ресурсы самотрансценденции). Следует отметить, что у школьников набор этих корреляций значительно шире: это можно связать как с меньшей дифференцированностью их сознательных представлений о психологическом благополучии, так и с тем, что мощность нашего анализа на выборке студентов ниже (при r = 0,4: β = 0,8 против β = 0,95 на выборке школьников).
2. С показателями осмысленности жизни по Тесту смысложизненных ориентаций ( Леонтьев , 1992) коррелируют те же шкалы, а также "Креативность", "Любопытство", "Чувство юмора", "Упорство", "Доброта", "Лидерство", "Интерес к учению": осмысленность жизни связана не только с общим благополучием, но и с представлением субъекта о важности познания мира и рефлексии собственного опыта.
3. С внутренним локусом контроля по тесту "Уровень субъективного контроля" ( Бажин, Голынкина, Эткинд , 1984) коррелируют шкалы "Чувство прекрасного", "Креативность", "Непредвзятость", "Искренность", "Надежда", "Упорство", "Интерес к учению", "Социальный интеллект", "Благоразумие" и "Жизненная энергия" – в первую очередь, это добродетели саморегуляции, осуществление которой требует принятия на себя ответственности.
Полученные результаты свидетельствуют о том, что русскоязычная версия опросника "Профиль личностных достоинств", при том, что на него можно распространить все оговорки, делаемые применительно к любым психометрическим методам, хорошо вписывается в круг существующих инструментов для измерения личностного потенциала и психологического благополучия и при условии некоторой доработки может занять достойное место в инструментарии практического психолога.
Литература
Бажин Е.Ф., Голынкина Е.А., Эткинд А.М. Опросник уровня субъективного контроля (УСК). М.: Смысл, 1993.
Буровихина И.А., Леонтьев Д.А., Осин Е.Н. Силы характера как ресурсы личности подростка: опыт применения профиля личных достоинств // Психологическая диагностика. 2007. № 1. С. 107–127.
Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). М.: Смысл, 1992.
Пергаменщик Л.А., Лепешинский Н.Н. Опросник "Шкалы психологического благополучия" К. Рифф: процесс и результаты адаптации // Психологическая диагностика. 2007. № 3. С. 73–96.
Фесенко П.П. Осмысленность жизни и психологическое благополучие личности: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2005.
Эммонс Р. Психология высших устремлений: мотивация и духовность личности. М.: Смысл, 2004.
Шевеленкова Т.Д., Фесенко П.П. Психологическое благополучие личности (обзор основных концепций и методика исследования) // Психологическая диагностика. 2005. Т. 3. С. 95-129.
Calhoun L.G., Tedeschi R.G . (Eds.) Handbook of Posttraumatic Growth: Research and Practice. Mahwah (NJ): Lawrence Erlbaum, 2006.
Jahoda M. Current Conceptions of Positive Mental Health. N.Y.: Basic Books, 1958.
Keyes C.L.M. Social well-being // Social Psychology Quarterly. 1998. Vol. 61. P. 121–140.
Keyes C.L.M., Shmotkin D., Ryff C.D . Optimizing well-being The empirical encounter of two traditions // Journal of Personality and Social Psychology. 2002. Vol. 82. P. 1007–1022.
Park N., Peterson C., Seligman M.E.P. Character strengths in fifty-four nations and the fifty US states // Journal of Positive Psychology. 2006. Vol. 1. № 3. P. 118–129.
Peterson C. A Primer in Positive Psychology. N.Y.: Oxford University Press, 2006.
Peterson C., Park N., Seligman M.E.P. Greater strengths of character and recovery from illness // Journal of Positive Psychology. 2006. Vol. 1. № 1. P. 17–26.
Peterson C., Seligman M.E.P. (Eds.) Character Strengths and Virtues: A Handbook and Classification. N.Y.: Oxford University Press, 2004.
Ryan R.M., Deci E.L. On Happiness and Human Potentials: A Review of Research on Hedonic and Eudaimonic Well-Being // Annual Review of Psychology. 2001. Vol. 52. P. 141–166.
Ryff C. Happiness is everything, or is it? Explorations on the meaning of psychological well-being // Journal of Personality and social Psychology. 1989. Vol. 57. P. 1069–1081.
Ryff C.D. Possible selves in adulthood and old age: a tale of shifting horizons // Psychol. Aging, 1991. Vol. 6. P. 286–295.
Ryff, C.D., Singer B. The contours of positive human health // Psychological Inquiry. 1998. Vol. 9. P. 1-28.
Schmutte P.S., Ryff C.D. Personality and well-being: reexamining methods and meanings // Journal of Personality and Social Psychology. 1997. Vol. 73. P. 549–559.
Seligman M.E.P. Authentic Happiness: Using the New Positive Psychology to Realize Your Potential for Lasting Fulfillment. N.Y.: Free Press, 2002.
Seligman M.E.P, Csikszentmihalyi M. Positive Psychology: an introduction // American Psychologist. 2000. Vol. 55. № 1. P. 5–14.
Seligman.M.E.P., Park N., Peterson C. The Values in Action (VIA) Classification of Character Strengths // Ricerche di Psicologia. 2004. Vol. 27. № 1. P. 63–78.
Мудрость как интегральная характеристика личностного потенциала Д.А. Леонтьев
Феномен мудрости: возвращение в науку
Одним из наиболее древних конструктов, выражающих содержание, во многом пересекающееся с содержанием понятия личностного потенциала, является понятие мудрости. Это понятие привычно ассоциируется с древними религиозно-философскими текстами (практически единственный содержательный обзор философского понятия мудрости на русском языке см. Файзуллаев , 1987), однако в последние два десятилетия в психологии наблюдается волна интереса к этому древнему понятию и небезуспешные попытки вписать его в ряд рабочих понятий современной психологии. За это время вышли по меньшей мере три представительных антологии по этой проблеме [1] .
Выпадение проблематики мудрости из сферы интересов психологии в предшествовавший период было во многом закономерно и связано не только с особенностями развития психологического знания, но и с особенностями западной культуры и цивилизации в целом. Понятие мудрости не чисто психологическое, его сложно определить, трудно отграничить от таких конструктов, как интеллект, креативность и др., которые операционализированы в конкретных методиках и измерительных процедурах и с которыми благодаря этому можно работать. Мудрость измерить напрямую не получается, хотя были довольно наивные попытки создания психометрической шкалы мудрости. Это, однако, скорее, видимость подхода к проблеме.
Что касается общекультурного контекста, дело во многом в том, что на протяжении ХХ в. идея мудрости утратила актуальность, обесценилась, общественный запрос на мудрость стал размываться и ослабевать. Это было во многом связано с омассовлением культуры, с наступлением массовой культуры на культуру более традиционную. Традиционная, классическая культура была основана на признании априорных ценностных иерархий, априорных представлений о хорошем и плохом. Развитие в середине ХХ века теории познания и методологии науки привело к осознанию относительности всех ценностных систем, которые сложились исторически, и осознанию отсутствия абсолютной истины и доступа к ней, что привело к триумфу постмодернизма и всеобщей относительности. В результате этого обесценилось и понятие мудрости, связанное с представлением о том, что одни люди понимают лучше, чем другие. Но ведь если все относительно и нет объективных критериев истины, то какое право у этих людей утверждать, что они в чем-то выше остальных?
Это привело к устранению на какое-то время понятия мудрости из повестки дня, хотя постепенно эта повестка дня стала восстанавливаться. После нескольких десятилетий блужданий культуры и гуманитарных наук в поле всеобщей относительности и отсутствия критериев, мы пришли к осознанию того, что социальная жизнь, коммуникация оказываются невозможны в отсутствии разделяемых всеми оснований. Поэтому опять начал становиться актуальным анализ такого понятия, как мудрость.
Другая особенность культуры и цивилизации ХХ в., которая также не способствовала интересу к изучению мудрости, заключается в растущей технологизации и фрагментации всей общественной жизни. В каждую историческую эпоху, какой-то один аспект действительности становится моделью для понимания и построения других аспектов действительности. В одни эпохи такой универсальной моделью для всех остальных видов деятельности человека становилась война, в другие – религиозная практика, а во второй половине ХХ в. такой моделью стала коммерция, бизнес. По этой модели в большинстве стран стала строиться вся остальная жизнь общества, что приводило к однобокости, игнорированию специфики разных сторон жизни. Эта доминирующая уже не одно десятилетие односторонность делает ненужной мудрость, и даже ум, требуя вместо них четкости, исполнительности, в лучшем случае интеллекта и креативности. Как констатировал Михаил Жванецкий, умные люди куда-то исчезли, их место заняли сообразительные. И именно осознание необходимости преодоления интеллектуальной фрагментации, восстановления целостности, привело и приводит к росту интереса к такому холистическому и междисциплинарному понятию, как мудрость.
Контексты, с которыми соотносится понятие мудрости, многообразны: интеллект, ум, мышление – с одной стороны; опыт, знание, личностный рост, зрелость – с другой. Уже на уровне обыденного понимания видно, что понятие мудрости расположено между интеллектом и личностью; как показывают исследования, она обусловлена не характеристиками интеллекта и не характеристиками личности, а взаимодействием между ними и их определенной интеграцией.
М. Чиксентмихайи и К. Рэтхунде в одной из первых обобщающих публикаций по этой проблеме ( Csikszentmihalyi, Rathunde , 1990) различают три аспекта понимания мудрости: (1) мудрость как когнитивный процесс, как способ получения и переработки информации; (2) мудрость как добродетель, как то, что делает человека полезным для общества; (3) мудрость как благо, то, что самому обладателю этого свойства дает определенные преимущества. Последнее очевидным образом контрастирует как с древним афоризмом "Во многой мудрости много печали" (Екклесиаст, 1:17–18), так и со многими обыденными представлениями про "горе от ума".
Как познавательный процесс мудрость характеризуется многоуровневой и многозадачной переработкой информации, как этот процесс называют сейчас в компьютерных науках: применяется целостная параллельная обработка информации из многих источников, которая направлена на восстановление сложных системных связей. Она не сфокусирована на решении конкретных задач, она всегда предполагает открытость и широкие контексты. Без выраженной открытости опыту говорить о мудрости, по-видимому, действительно невозможно. Но достаточной она не является, иначе мудрость не была бы столь редким явлением. Главной когнитивной характеристикой мудрости служит то, что она направлена на понимание мира в отрыве от личного интереса.
Как добродетель мудрость связана с пониманием сопряженности причин и следствий, на что обращали внимание еще античные мыслители, начиная с Платона. "Знание того, как связаны между собой причины и следствия, показывает путь к действию и служит основанием морали" ( Csikszentmihalyi, Rathunde , 1990, p. 32). Большинство людей делают что-то, о чем потом сами жалеют, как раз потому, что плохо понимают связь между причинами и следствиями, поэтому хотят как лучше, но получается, как всегда.
Еще одна особенность мудрости заключается в том, что это не просто способность понимания, но и трансформация этого понимания в практические действия, "ценный ресурс для того, чтобы жить хорошей жизнью" ( Эммонс , 2004, с. 294). Если познание причин и следствий, добра и зла не отражается в действиях человека, говорить про нравственность и мудрость в этом случае проблематично. "Допущение, которое лежит в основе взгляда на мудрость как на добродетель, состоит в том, что личность, сталкиваясь с познанием того, что реально происходит, с осознанием конечной истины, не способна противостоять ее логике и будет следовать верным путем" ( Csikszentmihalyi, Rathunde , 1990, p. 33).
Мудрость как личное благо рассматривается в контексте проблемы счастья – еще Платон в "Меноне" писал: "Все, что делает или претерпевает душа, руководствуясь мудростью, ведет к счастью" (цит. по Csikszentmihalyi, Rathunde , 1990, p. 37). Чиксентмихайи и Рэтхунде констатируют, что мыслители прошлого были на редкость единодушны по вопросу о связи мудрости и счастья, однако в современном сознании вновь набирает силу пессимистическая позиция Екклесиаста, а мнения психологов, занимавшихся этой проблемой, распределяются примерно поровну между этими двумя точками зрения: "мудрость ведет к печали" и "мудрость ведет к счастью" ( ibid. ). Эмпирических данных, на которые можно было бы опереться, практически нет, сами же авторы обзора настроены оптимистично, видя в мудрости в первую очередь ресурс освобождения от зависимостей, роста автономии и преодоления эгоцентрического суженного мировоззрения личности, расширения ее перспектив благодаря в первую очередь рефлексивному сознанию. Они также связывают мудрость с оптимальными переживаниями (состоянием потока). "Эволюционная значимость мудрости как личного блага (высшая самодостаточная радость) коренится в ее связи с разнообразием, экспериментированием, любопытством и другими подобными процессами расширения. Процесс развития, требующий применения всех усилий или энергии субъекта, обеспечивает немедленное вознаграждение и не нуждается поэтому ни в каких других обоснованиях" ( Csikszentmihalyi, Rathunde , 1990, p. 41).