Всеобщая карма
Отстраивая осевую центрацию микрокосма, далее вы совершаете прадакшину (обход) вокруг Себя, рсширяя витки спирали, пока не охватите весь макрокосм в своей Самости. Всеобщность кажется при поверхностном взгляде "неразборчивостью", поэтому стоит остановиться на вопросах "накопления личной силы", "взятия на себя чужой кармы", "борьбы добра со злом" и прочей оккультной проблематике. А вся она возникает только оттого, что частное возводится не во всеобщее, а лишь в особенное. Всех этих проблем просто нет на уровне всеобщности, даже если он достигается путем обычной традиционной реализации. Христианский святой, проливающий слезы за весь мир, которому даже и бесов жалко, что отпали они от бога и не вкушают благодати, обратись вы к нему с рекомендациями по "кармической защите", оплачет также и ваше "слабоумие". Мастер випассаны, с раннего утра до поздней ночи выслушивающий отчеты по практике и дающий каждому личные наставления, обратись вы к нему с советом "поберечь энергию" для самореализации, удивленно спросит: "А разве она кончается?", одарив также и вас своим вниманием и любовью. Просто после Апокалипсиса христианин ждет Второго Пришествия Спасителя, а каждый буддист знает, что Авалокитешвара не уйдет в нирвану, пока последнее живое существо не спасется.
"Топливо кармы" – самый мощный энергетизирующий фактор для подвижников. Он однозначно решает вопрос личной силы, нужной для самореализации. Окончательное освобождение предполагает нейтрализацию всей кармы – как "плохой", так и "хорошей", а энергией обладает любая карма. Отсюда и феномены чудесного преображения убийц и блудниц в святых, которыми изобилуют все традиционные жития наряду с пожизненно добродетельными просветленными. Вот почему, чем больше "грехов мира" берут на себя подвижники, тем ярче горение их личной трансформации и тем большей духовной мощью они обладают. Как писала в полном отчаянии, желая докричаться до людей, поэтесса Марина Цветаева: "Что другим не нужно – несите мне! Все должно сгореть на моем огне!". Страхом "набраться чужой кармы" уже заразилось немало российского народа, что приводит лишь к усугублению "дебелости ума и сердца", говоря по-христиански. Это вопрос тайминга: на материальном уровне невозможно находиться в единстве со всеми, и он решается лично. Так, если Рамана Махарши провел в затворе первую половину жизни, то Шри Ауробиндо – вторую, признав единство сознания в самореализации более эффективным.
Всеобщее благо
Панья (мудрость) – состояние превыше самадхи (поглощенности), которое возникает в результате практики випассаны. Сферичность практического сознания проявляется даже на социальном уровне. Так, в техническом плане мне доставили качественную проработку принципов всеобщности медитации в храмах на острове Пенанг в Малайзии, где при сильном смешении религий почти отсутствуют трения на конфессиональной почве. В течение всего одного дня я смогла побывать в буддийских храмах нескольких разных стилей – бирманском, тайском, китайском. Расположение в городе Джордж-таун буквально по соседству множества мусульманских мечетей, христианских церквей и индуистских храмов доставило еще более глубокий опыт. Разумеется, уважение к самим традициям требует при посещении ограничиваться внутренней работой, не прибегая к тем или иным ритуальным действиям, если только вы не способны в строгости выполнять ритуалы каждой традиции так, что никого не смутят ваши неправильные или неуверенные действия. Однако подобный опыт трудно получить всего за несколько недель – не случайно я проживаю в Юго-Восточной Азии годами.
Кроме полной веротерпимости и разумного взаимопроникновения с другими системами, достаточно назвать такую редкостную и характерную ныне почти исключительно для центров випассаны материальную определенность, как курсы за пожертвования. Лишь изредка вы встретите фиксированную плату за обучение, включая жилье и питание. Обычно каждый "оставляет столько, сколько он пожелает" – не случайно монастыри не бедствуют, ибо, как сказала одна американка: "Вы чувствуете желание отдать все тем, кто дал вам Все". Эта же система помогла многим серьезным практикам в трудные времена продолжать самосовершенствование, не заботясь о средствах к существованию. Опасений "пригревать тунеядцев" в храмах нет, ибо каждый находящийся в монастыре практикует круглыми сутками! Для этого он должен обладать гораздо более высокими показателями к ответственности, дисциплине и труду, чем простой обыватель, способный неплохо зарабатывать. Если у него их нет, то он попросту сам покинет монастырь, никого не обременяя, а если они у него есть, то, как правило, у него хватает и средств, и щедрости также и на пожертвования. Что и говорить, что после цунами центр медитации на Шри Ланке сразу же принял детей, потерявших родителей, чему я была свидетелем. Разумеется, никому и в голову не пришло беспокоиться о "шумовых помехах" для практики или внезапных материальных расходах.
Глупое счастье
Хотелось бы коснуться еще одного "духовного предрассудка", который западные люди имеют о состоянии просветленного и даже используют в качестве критерия для оценки уровня развития. С подачи американцев просветленный должен непременно все время улыбаться, как продавщица в магазине, а иначе "духовный товар" будет плохо продаваться. Посмотрите на иконы христианских святых, на портреты ведантических и буддийских святых или даосских мастеров. Много вы увидите улыбок? На вас смотрят крайне суровые лики, часто изборожденные морщинами, обычно с совершенно нейтральным выражением, однако осиянные неким внутренним свечением, сквозящим через явно безэмоциональный настрой. Такова всем известная "улыбка Будды" – она чуть трогает уголки губ, но он не улыбается, а спокойно сияет изнутри. Вот этот духовный свет и пытаются подменить широченной улыбкой "до ушей", исходящей из эмоциональной приподнятости в энтузиазме перед публикой. И впрямь, они всегда счастливы в жизни. Просто это счастье не имеет ничего общего с тем блаженством, которое запредельно эмоциональной сфере в целом. На духовном пути одинаково мешают и страдание, и счастье – в буддизме они прорабатываются по очереди. Но отрешенность от счастья дается гораздо труднее, и многие в нем надолго "застревают".
Так, Ачаан Маха Бува после долгой практики освоил методику буддийской сосредоточенности и проводил время в блаженстве. Освоение этих приёмов уже является крупным достижением. Но потом он отправился повидать Ачаана Муна, который прочёл ему суровую лекцию о различии между блаженством и мудростью просветления. После Ачаану Маха Буве много лет не удавалось вступить в высшее состояние блаженной сосредоточенности, но в конце концов он вошёл в него с мудростью и прозрением. На энергетическом же уровне обычное счастье проявляется в форме затратного излучения, от которого страдают внутренние органы. В китайской медицине известно, что "радость иссушает сердце". Ведь не случайно целителям, которые работают на энергоотдачу приходится выделять периоды времени для самовосстановления. Всякая духовная практика должна выполняться в нейтральном эмоциональном состоянии, которое безусловно положительно в смысле наполненности, устремленности и самоудовлетворенности. Однако подобное состояние требует естественности и реальной проработки эмоций, а не завинчивания. Важна сбалансированость, чтобы даже радость не выбивала из равновесия.
VIII. Целеполагание
Всякое целеполагание требует целесообразности в действии. Коль скоро ставится такая цель, как освобождение, то само достижение должно быть освободительным, иначе она останется недостижима. "Объемный путь" в наибольшей мере целесообразен при таком целеполагании, как всеобщее сознание. Единство с Самостью, сознанием как таковым, субстанциально неотделимым от чистого бытия Реальности, проявляется у святых как всеведение – знание прошлого и будущего в единстве времен в вечности и любых фактов и событий в единстве пространства в бесконечности. Это не последовательное мышление, а "объемное сознание", где все сознается моментально и безошибочно. Это еще одна причина "бездеятельности" святых – все всегда есть, тогда как мирская активность направлена на последовательное выявление тех или иных аспектов, которое при всеобъемлющем осознании становится бессмысленным. "Что делать просветленному в миру? – Он умрет или уйдет в монастырь. – Разве святой неадекватен миру? – Нет, это мир неадекватен святому" (классика житийного жанра).
Конечная цель – бесконечность. Наивность утверждения "все пути ведут к одной цели" вполне очевидна даже при самом беглом сравнительном анализе традиционных целей, где принципиальную разницу задают идеалы сознательной реализации или телесной трансформации. Для адвайтиста достаточно слияния с Самостью, а тело может сгнить, тогда как даос нацелен на достижение полного физического преображения с превращением тела в свет сознания. Точно так же очевидна ущербность передачи достижения цели через аналогии "многих путей на одну вершину" или же "переплывания на другой берег на разных лодках", которыми чаще всего оперируют миссионеры, призывающие вас выбрать один – лучший! – путь. В духовном плане нет никаких "гор" и "рек", а полная реализация предполагает единство с Реальностью, которая не находится где-то там высоко, а есть вообще Все. Целеполагание всегда начинается с некой абстракции, которой в самой духовной реальности почти ничего не соответствует вовсе. Только по мере обретения духовного опыта при обнаружении фактов осознанной реальности постепенно сама цель становится ясной и отчетливой. Когда же начинающий слышит слова нирвана или кайвалья, едва ли он способен даже смутно представить, где это находится и куда двигаться. На этом и держатся все духовные традиции, как вехи, оставленные прошедшими для следующих за ними.
Контроль смерти
Современные альтернативы уходу святого состоят в нацеленности на физическую трансформацию теми или иными методами, что соответствует техногенной ориентации. Не случайно все больше внимания привлекают традиции, где работе с физическим телом уделяется значительное внимание: хатха-йога, тайцзы и т. п. Такая самореализация, при которой человеку безразлично, что его тело живьем сгниет от рака, приводит в наше время только в ужас. А ведь такова участь многих святых, которых признает и почитает человечество: Раманы Махарши, Рамакришны Парамахамсы и др. Пародоксальным образом, ныне духовная практика интересует и применяется с целями оздоровления тела и психики. Всякий цивилизованный человек склонен считать целеустремленность к совершенной самореализации "религиозным фанатизмом". Точно так же духовный уровень прочно сопряжен с социальным успехом, и никто не воспринимает всерьез речи о духовности человека, не стоящего во главе ашрама или организации, не проводящего семинары или читающего лекции. Никто не вспоминает, сколько бедствовали святые. Святая Мирра даже молила Господа, чтобы ее бедствия не кончались, ибо они позволяют не забывать о Нем. В житиях святых мы найдем все: голод, нищету, несправедливые унижения, клевету, побои, мученическую смерть.
Последнее – самое существенное. В христианстве вообще никого не канонизируют при жизни, ибо известно немало случаев падения подвижников с духовных высот. Так, один старец в Афонском монастыре говорил: "Я непременно спасусь, ибо кладу столько-то поклонов в день", – но когда пришла смерть, он "порвал на себе рубашку". Но всякий, попадавший в кризисные ситуации, знает, что "смерть всегда сейчас", а не когда-то в конце жизни. Мне это знакомо по таким ситуациям, как вынужденная посадка самолета или подозрение войсками в шпионаже – ясно, что это конец, и он длится целую вечность. Самые сильные медитации и мощные акты обретения целостности, одним охватом сознания отправляющие весь мусор нереального в чистый огонь Реальности. Другой парадокс внешнего признания святости состоит в том, что "только святой может узнать святого". Все остальные формы признания держутся на вере и чудесных знамениях. Вот почему в традициях признание осуществляется "сверху вниз": мастер оценивает ученика как мастера, а всем остальным остается принимать. Но сколько святых явилось в мир помимо всех устоев и сами создали целые традиции, обретя не просто признание – поклонение!
Апофеоз пустоты
Хотя, как всякий практикующий, я сама обладаю богатым опытом переживания разнообразных духовных состояний, включая разные стадии сосредоточения, опустошения и целостности, приведу здесь "канонизированное" описание пустотности. Досточтимый Аджан Чах – аббат одного из лесных монастырей в Таиланде, признанный мастер випассаны в ХХ веке – так описывал свое погружение в Пустоту. "Спустя некоторое время [после периода глубокого покоя в медитации] мой ум снова устремился вовнутрь. Я не прилагал никаких сознательных усилий направлять свой ум. Все произошло само собой. По мере погружения вовнутрь, ум подвергался тем же самым изменениям. На сей раз мое тело распалось на малейшие частицы. Наступила тишина. Совершенно ничего постороннего не проникало извне. Наконец, весь космос распался на малейшие частицы: вся земля с горами, долинами и лесами, вообще весь мир растворился в стихии пространства. Люди исчезли. Все исчезло. Не осталость абсолютно ничего… Затем ум сам собой вышел из этого состояния. Я был просто наблюдателем, не способным объяснить происходящее… Но с тех пор все изменилось – я уже не был тем же самым. После такого опыта вы не остаетесь прежним человеческим существом. Это невозможно описать". Однако сам он определил это состояние как "предельное самадхи", которое служит "остановкой для отдыха" на духовном пути, на которой задерживался даже сам Будда перед Нирваной.
Мы уже отмечали выше эту точку как поворотную в деятельности буддхи (разума), после которой разумные объяснения и впрямь не работают, поскольку разум обращен уже к своему источнику и не "оглядывается" на мир двойственности, где всякое определение есть по сути ограничение. Примечательно, что буддист Аджан Чах ссылается на свидетельство самого Будды, согласно которому "дхарма познается мудрым для самого себя". Даже традиционный мастер подчеркивает невозможность получения ответов от других людей, включая мастеров. Истина познается самим человеком ясно и отчетливо, так что не остается больше ни вопросов, ни сомнений относительно того, как Реальность существует поистине. После вас уже не волнует, что говорят о вас другие – хвалят или злословят. Вы сами оцениваете справедливость человеческих оценок по критерию внутреннего безмолвного знания. Стоит ли повторять, насколько "социально опасно" такое поведение в случае человека, не достигшего подлинной реализации, но претендущего на статус учителя. Вот почему я не привожу в пример свой опыт.
Горизонты духа
В буддизме есть также концепция степеней просветления, согласно которой просветленный продолжает просветляться. По всем явным признакам он достиг нирваны, однако спустя какое-то время вдруг снова… достигает нирваны. Только тогда становится ясным, что качественно иное состояние, испытанное им ранее, было вовсе не окончательной нирваной. Тогда он понимает, что и вторая нирвана тоже может оказаться далеко не последней. Впрочем, даже второй нирваны ему не светит, если он после первой нирваны возгордится и начнет "поучать" окружающих вместо того, чтобы продолжать совершенствоваться. Однако никто не мешает делиться опытом и знаниями, позволяя людям добровольно впитывать накопленный свет – ровно столько, сколько нужно. И хотя эта концепция была разработана в другой школе буддизма, она прекрасно проявляется в випассане в традиции тхеравады. По мере практики вы то и дело достигаете переживания неких инсайтов, которые могут казаться поначалу всеохватывающими с позиций объемности личностного самосознания. Но образование большей пустотности позволяет "хлынуть" туда еще большей содержательности, и практикующий после периода полной ясности в пустоте снова обнаруживает себя в хаосе вихревого вращения чудовищных мыслеформ.
Здесь имеется несколько условий, предотвращающих от впадения в тяжкий грех отчаяния от недостижимости конечной цели. Первое – запрет на сравнение своих переживаний практикующими в силу того, что они заведомо несравнимы. Второе – принятие установки на оздоровление вместо просветления для мирян положительно: помимо явного развития разума и психотерапевтического действия сосредоточение на стопах действует мощнее акупунктуры на все точки, а через них – на весь организм, а акцентированное брюшное дыхание очищает эмоциональную сферу и массирует внутренние органы. Третье – "мир спасет любовь" здесь не абстрактный идеал, а конкретная практическая рекомендация. Любовь – это состояние мастера випассаны как воплощения сострадания и терпимости ко всякому несовершенству, помощи продвигающимся по духовному пути, которе исходит из завершенного переживания всеединства. Соответственно, каждый практикующий развивает его в самом себе по отношению как к другим, так и к самому себе. Встреча с мастером как живым Буддой – ежедневная кульминация практики в монастырях и уникальный опыт для западных практикующих, которых изначально привлекает в випассане скорее техническая проработка тела и сознания, без упования на благодать.
Заключение. Бытие
Бытие. Чистое бытие. Из бытия никуда не выпасть, что доставляет глубинный покой. Самобытность есть бытийствование Самости. Самоисследование в форме исследования традиций – это не поиск. Искать вообще ничего не приходится – все здесь. Вопрос только в методической конкретизации всеобщности, понимании структуры традиций и принципов их действия. Мы исходим из Самости и возвращаемся к Самости. Даже если вы едете в Азию на встречу с тем или иным мастером, все равно вы едете только к самому Себе, чтобы работать над собой. Все возможные встречи с учителями, посещения храмов и монастырей, получение передач, прохождение ретритов – все это составляющие единого процесса возведения личности в Самость не в абстрактном переживании чистого света, а в самом конкретном проявлении Реальности в нереальном. В чистом бытии нет "переживаний", и здесь нечего "находить", а достаточно констатировать реальность, как она есть. Нет такой задачи – найти хорошего учителя. При встрече с каждым учителем стоит задача воспринять его соотношение с Реальностью, углубив собственную погруженность в Реальность и откорректировав те способы проявления, которыми вы располагаете. Все переживания сводятся к чистому свету осознания чистого бытия во всеобщей благости – вопрос только в его расширении и усилении.
Ничто. Чистое Ничто. Полная пустота, где в чистом свете так же мало видно, как и в полной тьме. Ни мыслей, ни переживаний, ни вещей. И все-таки я нечто сознаю как Ничто, значит это Ничто в действительности есть чистое Бытие, неотделимое от чистого осознания его бытийствования, принадлежащего ему самому. Такова стратегия самобытности, позволяющей выйти из випассаны и продолжить конкретизацию этой бытийности. Она соответствует стратегии Пустоты, порождающей ее конкретизацию самой себя. Из пустой ничтожности мира никуда не выпасть, что доставляет глубинный покой. Пустота составляет надежное основание всей изменчивости этого непрочного мироздания. С опорой на бытие пустоты можно не беспокоиться ни о чем, а просто пребывать – как работали на выявление Реальности многие: самобытно и в то же время абсолютно безличностно. И как нет в этом мире двух одинаковых листьев на дереве, так мы не найдем двух одинаковых житий святых, достигших самореализации. В заключение, "юноше, обдумывающему житье, – сделать бы жизнь с кого, – скажу, не задумываясь: делай ее…" с самой Реальности.