Не надо заставлять себя захотеть. Все придет в свое время. Ваше состояние сейчас соответствует сроку потери и остроте душевной боли. Его можно сравнить с шоковым состоянием после травмы физической. Горе проходит свои этапы развития, выдерживает свои сроки. По множеству наблюдений: с острым, нестерпимым горем душа начинает свое примирение года через полтора-два; это же и обычный срок ношения траура по умершим у большинства народов.
Важно, что вы сейчас просто живете, что жизнь в вас есть, болящая, почти не чувствующая себя, но живая, корневой глубиной желающая быть дальше и осуществлять свой смысл. Само то, что вы задаете мне этот вопрос, – тому свидетельство.
Всего лишь собака, и тем не менее
ВЛ, мой вопрос таков: как пережить смерть собаки? Прошу понять… Многие пренебрежительно говорят, что это только собака, но для меня мой пес был самым любимым существом, верным и преданным другом, и одновременно "шерстяным" ребенком. Страшно пусто в душе. Думаю, этот вопрос волнует многих, кто потерял четвероногого друга.
Да, понимаю вас. Знаю многих, кто смерть любимой собаки воспринял как горе, вполне сравнимое по масштабу с горем смерти любимого человека. И это естественно. Душевная связь с любимым животным глубока и неразрывна. Более того, эта связь бывает особо сильной и чистой именно потому, что это существо другого вида, и отношения с ним не засорены обычными человеческими суетами, претензиями, обидами. Не только смерть собаки или кошки может вызвать такое горе, но и смерть домашней птички, даже черепахи, хомячка или рыбки (особенно у ребенка).
Мне самому смерть домашних любимцев приходилось переживать не единожды – когда вследствие естественного окончания их жизни, когда в результате несчастного случая. И хотя я человек, казалось бы, не сентиментальный и достаточно опытный в пережитии смертей любимых и близких, каждый раз это снова всё так же тяжело – точно так, как и вам сейчас.
Домашние питомцы уже изначально, в большинстве своём, по естественным срокам их жизни предназначены лишь для временного сопровождения наших жизней. Их жизни короче, зато интенсивней, полней, каждое мгновение более насыщено благодатью, чем наше.
Рецептов, как пережить это горе, как любое иное, нет и не может быть. Пожелание мое вам сводится к одному: жить и наполнять жизнь, наполнять душу, и не только свою. Пустота, о которой вы говорите, какое-то время естественна. Постепенно она заполнится новой жизнью и новыми радостями, как рана тела заполняется новыми тканями.
И еще пожелал бы не спешить с обретением нового любимца. Лучше выждать, пока горе посветлеет – признаком этого станет преобладание благодарных воспоминаний о потерянном существе над болью потери. И уж тогда – если душа позволит – заводить новое существо.
Знаю немало случаев, когда люди, потерявшие любимую собаку, торопились завести нового щенка, чтобы способом, кажущимся самым естественным, возместить потерю. Но из такого слишком поспешного замещения, как правило, ничего хорошего не выходит: либо оказывается, что новоприбывшего невозможно полюбить так, как потерянного, либо сам этот новоприбывший почему-то оказывается несчастным, каким-то нездоровым или невезучим. Как будто душа прежнего любимца еще не хочет уходить, ревнует и не впускает нового. Это, конечно, наивные домыслы, но как знать.
Спасательный круг
ВЛ, прошу вашего совета – как помочь мужчине, совсем недавно оставшемуся с новорожденным младенцем на руках, пережить смерть жены, в которую он был безумно влюблен? Этот человек, Антон, работает со мной в одной организации, мой хороший друг, ему 32 года. Полюбил Марину, сотрудницу соседнего отдела, долго ее добивался, наконец, они поженились. Он однолюб. Всегда говорил, что Марина для него – как воздух.
В субботу готовился забирать супругу из роддома – родился сын, отмечал с нами это событие, был счастлив, готовился к встрече – а утром, в день выписки, Марина внезапно умерла. Тромб закупорил легочную артерию… Антон держался молодцом – почернел от горя, но сам переодевал жену в морге, организовывал похороны… В роддоме его ждал сын, которому неделя от роду. Мои коллеги ото всего произошедшего в каком-то ступоре – боятся даже звонить Антону и предпочитают делать вид, что ничего не произошло.
Антон мне очень доверяет. Еще до свадьбы, когда они только встречались с Мариной, и у них были какие-то нелады, рассказывал обо всем мне, делился, просил совета. В день смерти супруги позвонил мне одной из первых…
Сегодня, на третий день после похорон мы разговаривали по телефону – я пыталась поддержать его, говорила, что он обязан теперь жить ради сына… Соглашается, и сразу же плачет, говорит, что не знает как жить дальше… Постоянно вспоминает жену, какой хорошей и единственной для него она была.
Как поддержать его? Какими словами? Как утешают людей, переживших смерть близких, профессиональные психологи? Я очень переживаю за Антона. Вы писали однажды: "боль горяча, как лава, и смысла не ведает…"
Валентина
Валентина, прописей утешения для таких случаев быть не может. Какие-то слова… Чувствую, вы и сами понимаете, что не это важно.
Самое главное, самое простое и трудное – быть рядом с человеком и быть искренним. Слова найдутся, придут. Если и когда понадобятся. По своему опыту знаю: лучше всего просто безмолвно обнять человека и помолчать. Выслушать, если что-то захочет сказать… Женщины в таких случаях часто вместе плачут.
Все, что только можно сделать для вашего друга, вы делаете, просто общаясь с ним и разделяя его горе. Да, нередко случается, что друзья и близкие человека, оказавшегося в таком положении, теряются и робеют от ощущения какого-то невыполнимого долга и беспомощной виноватости – утешить-то нечем, помочь – нечем. Многих это ощущение заставляет малодушно уходить от встречи с несчастным, уклоняться от общения, отдаляться. (Тут, конечно, и страх еще – от напоминания о близости бездны, которая стережет всех и каждого.) А всего-то нужно – приблизиться. Отодвинуть на время свое "я" – и быть вместе с человеком, просто быть вместе. Как только приближение произойдет, страх и гнет непонятной вины уйдут. Останется человеческое общение.
Вам это легко: Антона вы знаете лучше остальных. Найдется и чем помочь – и подсказкой, и делом, если понадобится. А ему понадобится наверняка. Горевать будет некогда – на руках крошка. Нужно спешно налаживать быт, кормление, уход за младенцем. А дальше жизнь покажет и подскажет. Важно, чтобы она продолжалась, жизнь.
Спасибо вам за заботу о друге.
Ответ на ответ.
ВЛ, Антон вышел на работу оформлять документы для получения страховки… Плачет часто, но я поняла: выдержит. Хотя рана страшна, и страдание почти невыносимо – он оживляется, когда рассказывает, как купали сына, как сынок спал ночью, как покушал… Закрутил вихрь дел – оформление кучи бумаг, покупка вещей для ребенка… Сынок – его спасательный круг.
Счастье – это не суррогат жизни. Это сама жизнь, открытая глубине, со всеми ее бедами, но и с той силой, которую дает глубина. Бог, скрытый в глубине, не страхует нас от несчастий, но он дает силу переносить несчастья и, потеряв всё, начинать жизнь заново. Продолжая путь, мы опять должны войти в темное ущелье, но знаем, что выйдем снова на свет и обрадуемся свету и эту радость будем нести сквозь тьму – до следующего взрыва света.
Григорий Померанц
Как пережить потерю ребенка
Вокруг себя внимательно смотри.
Страдания свои благодари –
вон, видишь? – дуб в ненастье обломился,
а малый кустик вырос раза в три.(из цикла "После Хайама")
Об этом нужна отдельная невозможная книга.
Невозможная ни для написания, ни для прочтения – боли в ней будет больше, чем можно выдержать. И все же нужна.
Мало-помалу книга эта у меня складывается из очного и письменного общения с теми, кого постигло. Закон этого общения краток и подобен другим случаям горя: быть вместе.
Не утешать. Просто быть вместе. Быть здесь, рядом. Душа к душе. Говорить о чем угодно. Или не говорить. Просто быть вместе и разделять боль.
Зачем?.. Смысл?.. Разделенная боль этой потери не уменьшается. Наоборот, боли становится больше. Вот – открытая, поведанная, отданная тобой, она есть уже и в другом существе, мучает и его. А в тебе?.. А в тебе сколько было боли, столько и остается: беспредельная бесконечность; боль даже усиливается, как утренний шторм, зверски неутолимая, бьется о берега безысходности.
Вот что важно, неимоверно важно: из разделенной боли уходит яд одиночества, адский, безумный яд. Разделенную боль принимает не только разделивший ее, но и Кто-то незримый, все боли мира вмещающий и преобразующий в световую энергию… В это можно не верить, считать благостной чушью. Но невозможно не чувствовать: разделенная боль, не слабея, даже тысячекратно усиливаясь, спасительно держит душу и лечит мир. И поэтому жизнь продолжается. Продолжается боль и продолжается жизнь.
ВЛ, мне 33 года. Месяц назад у меня погиб сын 9 лет – сбило машиной. Шел из школы, года полтора уже ходил самостоятельно, пошел не по обычному пути. Из-за высокого сугроба не увидел машины. Могла его встретить, была недалеко, но дни предновогодние – пошла в магазин… Не уберегла.
Очень тяжело, очень… Иногда немного отпускает… Шевелюсь, на работу вышла на двадцатый день. Работаю в музыкальной школе. Миша туда тоже ходил. С детьми надо разговаривать и улыбаться. Есть еще младший сын 5 лет, муж, который меня поддерживает, дома надо что-то делать… Мама, папа живы… Стала больше к ним ходить. Больше времени стала проводить с бабушкой, у нее рак уже 14 лет, не оперировалась, метастазы, да и зрение потеряла недавно. Но держится, ест, таблетки пьет, себя обслуживает, с Димкой моим играет лучше всех. Недавно говорит мне: "Я все жду, когда у меня наступит созерцательная старость". И смешно нам стало, потому что к ней это никак не применимо, на все остро реагирует.
Все мы были некрещеные, кроме моего мужа. Недавно покрестились – говорят, нужно это, чтобы молитвы доходили. Мама и бабушка креститься уже не будут (60 и 83 года). Мама, когда мне было 6 лет, тоже попала в автокатастрофу, но выжила…
Помогла в чем-то статья Толстого о страдании, нашла на одном сайте. Раньше я с такой остротой не замечала, столько горя у людей. Все эти природные катаклизмы, теракты… А сколько больных детей… Неужели такой ценой надо было мне заплатить, чтобы увидеть все это, всех касающееся, всеобщее?
И еще хотела у вас спросить… Не могу вспоминать, как все было раньше, и плачу редко. Почему?.. Понимаю, мало времени еще прошло…
С мужем почти не говорим, боимся друг друга тревожить. Только когда он к следователю ходит, я что-то спрашиваю. Он вообще не очень разговорчивый. Вижу, плачет. Я только после поминок его спросила (выпила немного, очень плохо было) – ты меня не бросишь? Я тогда в полной уверенности была, что все из-за меня, да и сейчас… А он каждый день говорит, что любит. Сижу сейчас и плачу.
Из лекарств пили в первые дни корваллол и глицин. Потом 2 недели пила афобазол, сейчас перестала. Муж тоже немножко попил. Он вообще старается держаться, английским занимается, у них на работе документация на английском… С Димой смотрят обучающие программы, как с Мишей смотрели. А еще зачем-то купил пневматический пистолет, стреляет дома, когда нет никого… Я этого боюсь…
Казню себя еще и за то, что этим летом сделала аборт… Казалось, что ничего не успеваю, сил физических не хватает, беременность вторая была с осложнениями, зрение очень плохое, без помощи не справилась бы, а мама занята с бабушкой, у папы инвалидность…
Все вместе иногда превышает силы.
Молюсь, как могу. Ночью просыпалась, не могла спать, потом стала молиться и засыпать. Иногда забудешься и думаешь: "Этого не может быть, чтобы Миши нашего не было"…
Посоветуйте, пожалуйста, что можно почитать и где взять силы все вытерпеть.
Старалась не слишком эмоционально, извините, если получилось наоборот.
Анна
Аня, ничуть не слишком.
Ваше письмо – письмо сильного человека. Горе безмерно, боль невместима. Вы выносите это так, как можно пожелать всякому и всякой, оказавшимся в таком положении. Не замкнулись в страдании, напротив – открылись страданиям других, это решающе важно. Выстоите, уверен.
Мы с вами одной породы: не ищем болеутоляющих. Не оставляем усилий осмыслить как жизнь, так и смерть. Может быть, глубокое погружение в религиозное мировоззрение даст вам ответ по поводу смысла такого горчайшего изо всех горь, как потеря ребенка. Мой рассудок этого тоже не постигает и вряд ли постигнет. Я просто верю – и того более, знаю: душа ушедшего – и взрослого, и ребенка – не исчезает, а остается жить в глубинной связи с теми, кто продолжает его любить. Живо чувствую это, потеряв многих. Они есть, родные мои, они продолжаются. Ваши – тоже.
Удивился тому, как вы молоды: только 33. В наше время многие женщины в этом возрасте только начинают свой материнский путь. А у вас уже такой глубокий опыт душевной жизни и одоления невыносимого. Впереди еще много времени для обновления жизни, расширения сознания и пространства любви. Вам и сейчас есть ради кого жить, но, мне думается, через какое-то время, года через полтора-два, вы с супругом могли бы подумать о том, чтобы родить еще ребенка и даже не одного.
Спрашиваете, что сейчас почитать. Для вас – вся библиотека лучшей духовной литературы, включая и лучшую художественную. Библия – Книга Иова, псалмы. Блаженный Августин. И Лев Толстой, и Экзюпери, и Януш Корчак, и Виктор Франкл, и Сенека… Из христианских авторов – Клайв Льюис.
На моем сайте, на форуме "Психологическая культура" есть тема "Смерть близкого человека – как пережить?". Одна из участниц дает ссылку как раз на работу Льюиса о переживании горя.
Поддержку душе в самых трудных одолениях дает поэзия Зинаиды Миркиной. Вообще лучшая мировая поэзия (Гете, Рильке, Пушкин, Шекспир с его сонетами, Мандельштам…) – великое питание для страдающих душ. Назвав Зинаиду Миркину, назову и ее великого творческого спутника Григория Померанца. Глубочайший мыслитель, очень многое переживший и многих потерявший, человек исключительного духовного мужества. Чтение его текстов вдохновляет на жизнь. Крепитесь.
Ответ на ответ.
ВЛ, спасибо за ответ, я его часто перечитываю. Читаю Франкла, читаю и смотрю Миркину и Померанца… Спасибо и от моей сестры, она читает Померанца, и ее это очень поддерживает. Про себя пока писать не буду, горе движется, что-то меняется, но пока не легче, болит даже острее… Наверное, так и быть должно.
Еще из материнских писем. Жизненная ситуация другая.
ВЛ, мне 34 года. У меня растут два сына – старшему 16 лет, меньшему – 7. Я всегда была очень переживательной мамой – это, наверное, страхи детства – родители часто оставляли меня на бабушку и занимались своей жизнью. Всегда переживала за детей, а когда болели, то особенно сильно. И вот два с половиной года назад у меня умерла одномесячная дочка… После этого у меня возник страх, что с меньшим сыном может такое же случиться. Он растет здоровым парнем, и я стараюсь всеми силами отгонять эту мысль. Хожу в церковь, молюсь. Но страх остается. Младший сын стал капризным, у него появился страх остаться без матери – может быть, это еще и из-за того, что после смерти дочери муж нас бросил и с сыном не общается…
Я читала ваши книги, стараюсь работать над собой. Смогла преодолеть страх своей смерти, который тоже родом из детства. Но пережитая боль утраты осталась, и страх за сына неодолим… Я сильная женщина, но жить так очень трудно…
Оксана
Оксана, справитесь, – вопрос времени. Прошло его уже немало, но ведь душа имеет свое времяисчисление, и иные десятилетия равны минуте, а иные минуты – десятилетиям.
Вряд ли в таких случаях имеют силу какие-то рассудочные доводы, но все же напомню: во времена наших прабабушек в семьях умирал каждый второй-третий ребенок, и только многодетность семей обеспечивала воспроизведение рода. И сейчас та же природная закономерность жестокого отбора нет-нет да и пробивается сквозь все заслоны медицины и гигиены, социального и семейного обережения. На памяти моей – несколько случаев быстрых уходов из жизни детишек, едва успевших появиться, и нередко причины таких катастроф остаются нераспознанными. Все под Богом ходим, и старые, и средние, и малые, и самые крохи, хотя у них есть и защиты, не свойственные последующим возрастам.
Вы и сами понимаете: нет у вас оснований для повышенного, сверх обычного, беспокойства за жизнь вашего мальчика. Понимаете и то, что здоровье ребенка, душевное прежде всего, в немалой степени зависит от настроения мамы, от бодрости ее духа.
О поступке вашего мужа говорить не буду… Верю, что вы в своем горе и трудностях не останетесь одинокой, что есть родные и друзья, которые вас поддержат. Первостепенно важно, чтобы жизнь ваша и ребят наполнялась общением и разнообразными занятиями, чтобы было просто некогда горевать. Тогда и рана быстрее затянется, и страхи уйдут, и душа откроется любви и притянет ее.
Две прививки от родительского горя, уже недействительные
Что говорит нам о потере детей и родительском горе природа?
Вот что: для природных созданий потеря детенышей – событие весьма вероятное, можно сказать, обыденное. Детеныш слаб, беззащитен. Мир хищен, жесток, коварен. Даже самые удачные по наследственности малыши, пока не вырастут, подвергаются огромным опасностям. Взрослых родителей судьба тоже не балует. Вот почему так неукротимо избыточен половой инстинкт: для рода спасительно важно произвести на свет потомства как можно больше. Потеря многих возмещается прибытием еще многих и многих.
Боль от потери детенышей свойственна только тем природным родителям, которые о своих детенышах заботятся, выкармливают их, выхаживают, оберегают и защищают. Чем развитее существо, тем больнее. Вот у Есенина – потрясающее описание материнского горя не только собаки.
Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать…
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.