Дон Хуан поднялся. Судя по всему, у него кончилось терпение. Мы сидели в столовой его дома и пили чай, который он готовил из листьев душистого кустарника, растущего во дворе. Он извинился и сказал, что ему пора вздремнуть.
Каждую ночь и каждый день дон Хуан делал небольшие перерывы на короткий сон. Такая привычка спать была основана на принципе, допускающем не больше двух часов сна подряд. Когда он сильно уставал, он спал в сумме по шесть часов, но по два часа за один раз, с небольшими промежутками бодрствования между ними.
Мы очень долго не возвращались к теме магических пассов. Но однажды он продолжил свои объяснения, совершенно неожиданно для меня, но не для него самого, потому что он, как оказалось, все это время помнил о том, что мы прервали разговор о них, хотя я об этом совершенно позабыл.
- Как я тебе уже говорил, у человеческих существ есть линии подобия, - сказал он, - цепочки вещей, сходных друг с другом или связанных одним и тем же назначением. К примеру, если я скажу тебе: "вилка", в твоем сознании немедленно возникнут идеи ложки, ножа, скатерти, салфетки, тарелки, чашки с блюдцем, стакана вина, супа с фрикадельками, банкета, дня рождения и фиесты. Ты наверняка начнешь именовать эти вещи, связанные почти навечно единым назначением. Так же связано все, что мы делаем.
Странным свойством магов является то, что они видят, что все-такие линии сходства, все эти цепочки вещей, связанных общей целью, вызваны идеей человека о том, что вещи неизменны и вечны, подобно слову Божьему.
- Я не понимаю, дон Хуан, почему ты вставляешь в это разъяснение слово Божье? Какое отношение имеет Божье слово к тому, что ты пытаешься объяснить?
- Самое прямое! Судя по всему, для нашего ума вся Вселенная подобна слову Божьему - абсолютна и неизменна. Во всяком случае, так мы себя ведем. В глубине ума существует проверочное устройство, которое не позволяет нам остановиться, чтобы понять, что слово Божье, каким мы его понимаем и в существование которого мы верим, относится к мертвому миру. С другой стороны, живой мир пребывает в постоянном движении. Он подвижен, он изменяется, он движется вперед и назад.
Магические пассы магов являются магическими, потому что во время их выполнения тело осознает, что все является не неизменной нитью подобий, а течением, потоком. А если все во Вселенной представляет собой поток, течение, то этот поток можно остановить. Перед ним можно установить плотину и так остановить его или изменить направление его течения.
Слова дона Хуана вызвали у меня странную реакцию. Я почувствовал неожиданную угрозу, но это была не угроза, нависшая над моей личностью; скорее, это была угроза чему-то наложенному на меня. У меня впервые за все время возникло ясное ощущение, что дон Хуан намеренно раздражает нечто, что казалось мной, но на самом деле мной не являлось.
На несколько мгновений я пришел в полное замешательство от мучительной противоречивости того, что, как я слышал, я сам произношу без малейшего желания говорить. Я слышал самого себя, говорящего:
- Но, дон Хуан, неужели ты утверждаешь, что каждый раз, когда ты потрескиваешь суставами или когда я пытаюсь подражать тебе в этом, я действительно изменяю нечто в себе?
- Ага, что-то в тебе, что на самом деле - не ты, начинает злиться, - смеясь, заявил в ответ дон Хуан.
Я пережил еще одно мгновение напряженного внутреннего противостояния. Что-то во мне очень разозлилось, и все же это не мог быть я сам. Дон Хуан сильно встряхнул меня за плечи. Я чувствовал, как моя шея болтается взад-вперед от его встряхиваний. Это сразу успокоило меня.
Он заставил меня сесть, прислонившись к кирпичной стене. По ней всегда ползали полчища муравьев, и мне никогда не нравилось прислоняться к этой стене - приходилось постоянно стряхивать их с одежды. Я всегда очень чутко ощущал ползущих по мне муравьев, но на этот раз, в тот самый момент, когда я привалился к стене, муравьи прервали свой путь. Я видел, как они суетятся по обе стороны от моего тела, словно они озадачены и смущены. Мне вдруг стало невероятно интересно, попытаются они обойти меня со стороны спины или поверх тела. Мне хотелось посмотреть, какой путь они выберут. Но слова дона Хуана приковали все мое внимание, и я забыл о муравьях.
- Не беспокойся о муравьях, - сказал дон Хуан, читая мои мысли. - Сейчас ты заряжен необычной энергией, выработанной твоей внутренней раздвоенностью. Муравьям ты кажешься непроницаемым и опасным, и они будут кружить по обеим сторонам твоего тела, пока твоя энергия не станет нормальной или пока ты не уйдешь. А сейчас, чтобы ответить на тот вопрос, который твой ум счел угрожающим, я скажу тебе, что, действительно, каждый раз, когда мы выполняем магический пасс, мы на самом деле изменяем основные структуры своего существа. Мы устанавливаем плотину на пути того потока, который нас учили воспринимать как неизменный ход вещей.
Дрожащим голосом, который казался совсем не моим, я попросил дона Хуана привести мне пример того, как устанавливается плотина перед потоком, о котором он говорит. Я сказал, что хотел бы представить это в своем уме.
- В своем уме? Тебе следовало бы научиться называть вещи своими именами. То, что ты зовешь своим умом, совсем не твой ум. Маги убеждены, что наш ум представляет собой нечто внешнее, "встроенное устройство", которое было вложено в каждого из нас. Прими это как есть, без дальнейших объяснений о том, кто и как вложил его в нас.
По мне прокатилась новая волна того же чувства угрозы, что и прежде. На сей раз я ощущал ее более четко. Волна исходила не от меня, но была каким-то образом привязана ко мне. Дон Хуан делал со мной что-то - что-то загадочно благотворное и в то же время ужасающе неприятное. Я чувствовал себя так, словно он пытается содрать с меня тонкую пленку, облепившую кожу.
Он немигающе смотрел мне прямо в глаза. Потом он отвел взгляд и начал говорить, уже не глядя на меня.
- Я приведу тебе пример, - сказал он. - Скажем, в своем возрасте я вполне могу стать жертвой повышенного кровяного давления. Если бы я пошел к врачу, доктор, осматривая меня, решил бы, что я - старый индеец, которого мучают неизвестность, разочарования и скверное питание. При таких условиях, естественно, легко предположить и предсказать повышенное давление - вполне допустимое заключение, учитывая мой возраст.
У меня нет никаких проблем с давлением, и не потому, что я крепче обычного человека или у меня хорошая наследственность, а потому, что магические пассы позволили моему телу прорваться сквозь любые шаблоны поведения, приводящие к повышенному давлению крови. Я могу совершенно искренне заявить, что каждый раз, когда я "потрескиваю суставами", выполняя магические пассы, я преграждаю путь потоку тех ожиданий и того поведения, которые обычно приводят в моем возрасте к повышенному давлению.
Еще одним примером, который я могу привести, является моя гибкость в коленях. Ты обращал внимание на то, что я намного подвижнее тебя? Когда дело касается движений в коленях, я просто дитя! С помощью своих магических пассов я установил плотину на пути обычного поведения и физических особенностей, которые обычно с возрастом делают колени людей - мужчин и женщин - жестче.
Одним из самых неприятных для меня фактов было то, что дон Хуан, годившийся мне чуть ли не в деды, определенно был во многих смыслах моложе меня. В сравнении с ним я был неповоротливым, упрямым и жестким. Я был дряхлым. Он, напротив, всегда был бодрым, изобретательным, подвижным и выносливым. В общем, у него было то, чем я, молодой человек, не обладал, - юность. Он очень любил повторять, что молодость никоим образом не предохраняет от дряхлости.
После вспышки энергии, которая, казалось, взорвалась внутри меня, я открыто признал свою досаду.
- Как это получается, дон Хуан, - спросил я, - что ты моложе меня?
- Я укротил свой ум, - сказал он, широко раскрыв глаза в деланном недоумении. - У меня нет ума, который сообщил бы мне, что пришла пора становиться старым. Я не следую тем соглашениям, в которых не участвую. Запомни: для магов это не просто лозунг, когда они говорят, что не следуют тем соглашениям, в которых не участвуют. Муки старости являются одним из таких соглашений.
Мы очень долго молчали. Мне казалось, что дон Хуан ждет проявлений эффекта, который его слова оказали на меня. То, что я считал своим внутренним психологическим единством, все сильнее распадалось, судя по явной двойственной реакции, происходящей во мне. С одной стороны, я всеми силами противился той чуши, которую нес дон Хуан, но с другой - я не мог не заметить, насколько справедливыми были его слова.
Дон Хуан был старым по возрасту, и все же он совсем не был дряхлым. Он был намного моложе меня. Он был свободен от обременительных мыслей и привычных шаблонов. Он мог по собственной воле бродить в невероятных мирах. Он был свободен, в то время как я был пленником тяжелых шаблонов и привычек, мелких и тщетных раздумий о самом себе, - обо мне, который, как я сейчас впервые в жизни почувствовал, даже не был мной.
Наконец, когда я обрел чуточку контроля над своими взбудораженными мыслями, я прервал молчание.
- Как были придуманы эти магические пассы, дон Хуан? - спросил я.
- Их никто не придумывал, - жестко сказал он. - Мысль о том, что они были придуманы, немедленно предполагает участие ума, но в случае с магическими пассами не было ничего подобного. Маги древности открыли во время своей практики сновидения, что, когда они совершают определенные движения, поток их мыслей и действий останавливается.
Магические пассы являются результатом состояния внутренней тишины, безмыслия. Или, скорее, они возникли в результате отключения ума. Чтобы сновидеть, практикующие должны развить в себе такую сильную дисциплину, что она приводит к бегству ума.
- Дон Хуан, что представляет собой то, что ты называешь бегством ума?
- Великая хитрость магов древности заключалась в том, чтобы нагрузить ум дисциплиной. Они обнаружили, что, когда отягощают свой ум вниманием, - особенно тем вниманием, которое маги называют вниманием сновидения, - их ум "спасается бегством", и это вызывает у каждого, кто применял такой прием, полную уверенность во внешнем происхождении ума.
Я по-настоящему разволновался. Мне хотелось узнать об этом больше, но странное ощущение внутри меня громко требовало, чтобы я остановился. Оно намекало на мрачные последствия и наказание, на что-то вроде кары Господней, грозившей обрушиться на меня за вторжение в нечто утаенное самим Богом. Я прилагал огромные усилия к тому, чтобы победило мое любопытство.
- Что ты имеешь в виду? Что, что, что ты имеешь в виду, - слышал я свой собственный голос, - когда говоришь об отягощении ума?
- Дисциплина отягощает ум, - сказал он, - но под дисциплиной я подразумеваю не жесткие правила. Маги понимают дисциплину как способность безмятежно встречать то, чего мы не ожидали. Для них дисциплина представляет собой акт волеизъявления, позволяющий им относиться ко всему, что возникает у них на пути, без сожалений и надежд.
Для магов дисциплина является искусством - искусством без содрогания смотреть в лицо бесконечности - не потому, что они обладают жесткостью, но потому, что они исполнены благоговения. В итоге я бы сказал, что дисциплина есть искусство чувствовать благоговение. Поэтому благодаря своей дисциплине маги покоряют свой ум - то, что было вложено в них извне
Дон Хуан сказал, что во время своих практик сновидения маги Древней Мексики открыли, что определенные движения благоприятствуют внутреннему безмолвию и вызывают особое ощущение прилива сил и хорошего самочувствия. Они были настолько очарованы этим ощущением, что старались воспроизвести его и в часы бодрствования.
Дон Хуан объяснил, что сначала они были уверены, что это прекрасное настроение вызывается самим сновидением, но, попытавшись воспроизвести это состояние, они обнаружили, что это невозможно. Тогда они поняли, что всегда, когда в сновидении возникало это чувство благополучия, они выполняли какие-то движения.
Они по крохам начали складывать воедино те фрагменты движений, которые запомнили, и эти усилия оказались не напрасными. Им удалось восстановить движения, казавшиеся им ранее автоматическими реакциями тела в состоянии сновидения.
Дон Хуан сказал, что результатом стали магические пассы.
Ободренные успехом, маги смогли восстановить сотни таких движений, а потом выполняли их, даже не пытаясь классифицировать в осмысленную схему. Идея заключалась в том, что в сновидении эти движения возникали спонтанно, словно их выполнением руководила некая сила, без какого-либо участия воли сновидящего. Маги объясняли эту силу как склеивающий фактор, связующий наши поля энергии воедино и превращающий нас в согласованное целое
В мире практических решений магические пассы стали для магов Древней Мексики истинными указателями, позволяющими подготовиться к навигации в неизвестном. Они разработали основные критерии их выполнения, один из которых можно заметить сегодня в Тенсёгрити. Этот критерий называется насыщением; он означает, что они атаковали свои тела обильным выполнением магических пассов, чтобы позволить связующей нас воедино силе проявиться с максимальным общим эффектом.
Центр решении
Второй темой, представлявшей огромный интерес для магов Древней Мексики, был центр решений. Практические результаты собственных усилий убедили магов в том, что в человеческом теле есть место, отвечающее за принятие решений: углубление в форме буквы "V" в верхней части грудины, у основания шеи. Они утверждали, что оно является чрезвычайно тонким центром, хранящим в себе энергию особого типа, которую им не удалось определить, - возможно, потому, что она буквально "сопротивлялась" любым определениям.
Однако они были совершенно уверены в том, что способны ощущать воздействие этой энергии и ее присутствие. Они считали, что эта особая энергия выталкивается из центра в самом начале жизни человеческого существа и уже никогда не возвращается в него, что лишает, таким образом, человеческое существо чего-то намного более важного, чем энергия всех остальных центров, вместе взятая. В течение многих столетий шаманы указывали на неспособность человеческих существ принимать решения. Они подчеркивали, что человеческие существа создали гигантские институты, на которые перекладывалась ответственность за принятие решений. Таким образом, человеческие существа не умеют принимать собственных решений и позволяют общественным образованиям делать это за них, а затем просто исполняют те решения, которые были приняты от их имени.
V-образное место у основания шеи было для магов настолько важным, что они очень редко прикасались к нему, а если и делали это, то такое прикосновение было ритуальным и всегда выполнялось кем-то другим или с использованием какого-нибудь предмета.
Дон Хуан Матус говорил мне, что они использовали тщательно отполированные кусочки твердого дерева или полированные кости животных, а иногда даже человеческие. Закругленный кончик кости прикладывался к этому месту так, чтобы идеально круглый предмет в точности совпадал по размерам с углублением под шеей. Кость или кусочек дерева прижимались таким образом, чтобы края ямки оказывались под давлением.
Дон Хуан говорил, что эти предметы использовались также, хоть и нечасто, для прикладывания к другим частям тела с целью массажа или того, что мы назвали бы сегодня акупрессурой.
- Как они узнали, что это место является центром решений? - спросил я.
- Каждый центр энергии тела, - ответил он, - представляет собой сосредоточение энергии и выглядит как вихрь энергии, что-то вроде воронки, которая представляется видящему вращающейся против часовой стрелки. Сила каждого центра зависит от силы этого движения. Если центр еле-еле движется, то он истощен, в нем почти не осталось энергии. Дон Хуан объяснил, что в человеческом теле существует шесть крупных вихрей энергии, с которыми можно работать, манипулировать ими. Первый расположен в области печени и желчного пузыря; второй - в области поджелудочной железы и селезенки; третий - в районе почек и надпочечников; четвертый - в углублении у основания шеи в передней части тела. Этому центру он приписал особую энергию, которая представляется взору видящего как прозрачное образование, имеющее сходство с водой, - эта энергия настолько текучая, что является жидкостью.
Он также сказал, что жидкий внешний вид этой особой энергии является признаком ее фильтрующего свойства, способности отражать любую внешнюю энергию и выбирать из нее только подобную жидкости часть. Такое качество жидкости является обязательным и непременным свойством этого центра.
Пятый центр, который есть только у женщин, располагается в области матки. Он сказал, что, судя по всему, у некоторых женщин в матке существует сходная жидкая энергия, естественный фильтр, отражающий избыточную энергию, но эта энергия присуща не каждой матке.
Наконец, существует центр на макушке головы, но маги древности его вообще не использовали. Каждый из магических пассов каким-то образом связан с пятью центрами, но эти движения никак не влияют на шестой центр на макушке.
- Почему так, дон Хуан? - спросил я.
- Шестой центр энергии, - сказал он, - не совсем принадлежит человеку. Мы, человеческие существа, находимся, так сказать, в осадном положении, как если бы этот центр был захвачен незримым врагом. И единственный способ одолеть этого врага заключается в том, чтобы укрепить оборону во всех остальных центрах.
- Не кажется ли тебе, что это попахивает паранойей - чувствовать, что тебя осаждают, дон Хуан?
- Ну, может быть, так кажется тебе, но не мне. Я вижу энергию, и я вижу, что флуктуации энергии над центром на макушке головы не похожи на флуктуации энергии других центров. Она движется вперед и назад - достаточно неприятно и довольно чуждым образом. Еще я вижу, что у мага, покорившего свой ум - который, как считают маги, привнесен в нас извне, - колебания этого центра становятся точно такими, как и колебания остальных центров.