- Слышишь, Ихтиандр, а ты ничего не перепутал насчет того, что не тонет в воде?
Над речными просторами вновь раздался уморительный хохот.
* * *
Когда компания после "водных процедур" блаженно растянулась на солнышке, к Сэнсэю подсел Володя.
- Что, тишина? - кивнул он на поплавок.
- Тишина, - с грустинкой промолвил Сэнсэй.
- Да бросай ты это неблагодарное дело, - с улыбкой посоветовал Володя. - По-моему, нормальной рыбы здесь отродясь не водилось.
- Э-э-э, нет… - с настойчивостью протянул Сэнсэй, однако после паузы, усмехнувшись, добавил: - Знаешь народную рыбацкую примету? "Хороший клев бывает либо до того, как ты начал ловить рыбу, либо после того, как ты уже смотал удочки".
- Точно! Так что сматывай удочки, как советует самый "честный" в мире рыбацкий народ, - со смешком предложил Володя.
Сэнсэй поддержал его шутку:
- Это ты тонко намекаешь на тот "закон природы", согласно которому честные люди не могут быть хорошими рыбаками?
Они оба рассмеялись, вспоминая распространенную рыбацкую байку.
- Хотелось бы хоть одну приличную поймать. А то с такой, - Сэнсэй показал на бутыль, в котором мирно плавало несколько сельдявок, - кот не пустит даже на порог.
Володя вновь усмехнулся и посмотрел в сторону леса. Оттуда вышел Валера и направился в лагерь, волоча за собой длинный ствол сухого дерева.
- О, Валера…Опять бревно тянет…
Сэнсэй оглянулся.
- Молодец. Дрова на вечер заготавливает в отличие от некоторых, - он недвусмысленно посмотрел на Володю, а потом проговорил, - в том числе и меня.
- Я ему предлагал искупаться. Да он все особняком от компании держится.
- Стесняется парень. Первый раз в новом коллективе. Никого не знает, кроме тебя.
- Это точно, - пробасил Володя. - Я, кстати, хотел переговорить с тобой по поводу него. Он парень неплохой. Судьба, конечно, у него тяжелая. Помочь бы, чтобы снова в проблемы не влез.… Мы с ним с детства вроде как дружим. Сосед мой по площадке. Раньше вместе и в спортзал бегали, и во дворе в одной компании были… Его родители на Севере работали, а Валерку бабушка воспитывала. Добрая женщина. Ну, а когда его родаки с Севера приехали на постоянку, ему как раз четырнадцать стукнуло. Тут и началась у него "развеселая жизнь". Отец запил, мать стал бить. Та, недолго думая, развелась. Вышла замуж за другого. А тот оказался ничем не лучше отца. Поменяла, что называется, шило на мыло. Только скандалов в семье прибавилось. Валерка психовать стал по поводу и без повода. И в тюрьму-то на первую ходку загремел по глупости. Ему как раз восемнадцать исполнилось. До призыва месяц не дотянул, мужика какого-то избил в уличной драке. Дали год. Вышел. Помыкался, помыкался… На работу не берут. А тут еще отчим каждый день на мозги капал, мол, не собирается содержать уголовника за свой счет. Короче, денег нет, а по молодости многого хочется. Ну, и загремел еще на трешку за "гоп-стоп". Вернулся, дома житья как не было, так и нет. Квартиру снять - тоже проблема. Да и связался с братвой. Ушел жить на другую квартиру в соседнем районе. Женился. Но и года не прошло, его в обмен пустили. Подставили, как дурака под статью, и пошел пацан, как лох по этапу… Хорошо, что "пятеркой" отделался. А пока сидел, жена от него ушла, родители погибли в автокатастрофе. Осталась из родных одна бабулька, и той уже сейчас под восемьдесят… Вот только освободился, еще со справкой гуляет… Короче говоря, жизнь у него была не сахар. А вообще он неплохой пацан.
- Да уж, неплохой… всего лишь три судимости, - усмехнулся Сэнсэй.
- Просто жизнь так повернулась. Я же его знаю сколько лет! Письма ему в зону писал, так сказать, морально поддерживал. Особенно последние четыре года мы часто переписывались. Пристроить бы его куда-нибудь, чтобы снова не сорвался… А то он парень слабохарактерный, неустойчивый…
- Неустойчивый, говоришь?! - вновь усмехнулся Сэнсэй и как-то странно посмотрел на Володю.
Тот засмущался.
- Нет, ну, мало ли, попадет снова под дурное влияние или еще чего ненужного сотворит…
- Ладно, что-нибудь придумаем.
* * *
В шутках-прибаутках незаметно подкрался вечер. Олег со Сватом начали разминаться. Эта "дурная привычка", ставшая для многих присутствующих уже физиологической ежедневной потребностью, заразительно подействовала и на остальных. У спецназовцев была немного другая, чем у сэнсэевых ребят, техника тренировки. Это породило обоюдный взаимный интерес у разминающихся сторон. Слово за слово - и парни стали делиться между собой накопленным "военным" и "гражданским" опытом. Незаметно дело дошло до мелких спаррингов.
В это время отец Иоанн, Сэнсэй, Володя и Николай Андреевич все еще пытались рыбачить, выдергивая мелочь, как они выражались "хотя бы на запах для ухи", и безутешно ожидая звона колокольчика с "дорожки", который по идее должен подать сигнал о крупной поклевке. Будь они глубокими стариками, их, конечно, уже ничего бы не интересовало, кроме удочки в руках и самого процесса ловли. Но в жилах ещё бурлила молодая кровь. Поэтому они все чаще и чаще оглядывались в сторону спаррингующихся, обсуждая между собой их технику и ошибки. Наконец Вано не удержался и, оставив свою удочку на попеченье Володи, пошел к бойцам.
- О! - усмехнулся Сэнсэй. - Раз батюшка проникся тренировкой, значит, сейчас начнется назидательный процесс. Пошли, посмотрим.
Когда они приблизились, отец Иоанн был уже в своем репертуаре. Во время спарринга Стас нечаянно разбил губу Женьке, когда тот в паре с ним пытался продемонстрировать Володиным ребятам интересный захват. Отец Иоанн хлопотливо засуетился вокруг Женьки, как заботливая курица над цыпленком, чуть ли не насильно прикладывая холодный компресс в виде смоченного водой носового платка. Женька в удивлении сначала отмахивался, мол, обычное дело, но под натиском уговоров отца Иоанна сдался. Эта сцена невольно привлекла внимание и остальных наблюдателей.
- Вот… вот… так всегда: при глупом разуме страдает тело, - растолковывал батюшка Женьке суть промаха. - Внутри тебя должна быть божья сила. Без оной телеса твои лишь прах, бесконечность страданий.
- Так бесконечность страданий на тренировках, в конечном счете, и приводит к "устойчивости положения тела во время боя", - с юмором ответил Женька, пытаясь встать с бревна "для проштрафившихся и пострадавших".
Но батюшка, очевидно, не закончив свою поучительную проповедь, положил руку на Женькино плечо и вновь пригвоздил его к прежнему месту. Произносить свои наставления сверху вниз для отца Иоанна было гораздо удобнее, чем дышать в пупок этому почти двухметровому гиганту.
- Не скажи, не скажи… Главное в человеке - дух божий. Он, а не плоть суетная, есть истинный источник силы. На него надейся…
- … а сам не плошай, - резво прервал отца Иоанна Женька, попытавшись опять встать.
Но Вано вновь его усадил "железной" рукой. Батюшка покачал головой и посмотрел на подошедшего Сэнсэя. Имитируя стариковский голос, со своим излюбленным ударением на "о", Вано промолвил:
- Не, ну молодежь-то какова? И поступки, и слова? Мы то были молодые, мы же так вот не дурили! А просили все совета: "Можно то, да можно это?".
Сэнсэй с Володей заулыбались, глядя на батюшку.
- Я же те, дурья башка, талдычу, что не на груды своих мышц надейся, а на дух божий, что внутри тебя, - продолжал поучать отец Иоанн Женьку. - Без него ты - лишенец, отщепенец плоти!
- Это я то лишенец?! Это я то отщепенец плоти?! - возмутился Женька и встал во весь свой дюжий рост супротив худощавого батюшки.
Комизм ситуации вызвал хохот наблюдавшей за происходящим компании. Вано посмотрел на огромный торс Женьки с накачанными мышцами, измерил его презрительным взглядом и, махнув рукой, произнес:
- Та, слабак! Разве это сила?! Это всего лишь надутый мешок с костями. Дунь на него - он и полетит. Вот я тебе сейчас покажу, что есть настоящая божья сила, накопленная таинством неустанных молитв.
При этих словах отец Иоанн поучительно поднял указательный палец. Потом принялся демонстративно оголять верхнюю часть туловища. Перед присутствующими предстало жалкое зрелище: худой, костлявый поп, словно недавно вышедший из Бухенвальдских застенков. На его теле отсутствовало даже какое-то подобие мышц. Под бледной поповской кожей просматривались лишь необычно толстые жилы, что делало его похожим на изголодавшуюся корову в хлеву нерадивого хозяина. Но на этот немаловажный факт, да еще на необычно широкие запястья и укрупненные суставы в локтях и плечах, мог обратить внимание только настоящий профи. А для остальных его вид скорее вызывал чувство жалости, жгучего желания поскорее дать этому недокормленному чуду природы хоть что-нибудь съестное. Даже Женька, который было завелся на поединок, увидев эти ходячие "мощи", что называется осекся и спустил пар.
Все с нескрываемыми улыбками смотрели на странного батюшку, призывающего испытать свою судьбу. Казалось, тронь его одним пальцем, он, бедолага, и рассыплется. Никто, то ли из сострадания, то ли из уважения, не решался приблизиться к отцу Иоанну, ставшему для всех другом всего за каких-то неполных двенадцать часов.
- Ну? - Батюшка, важно подбоченись, выжидающе стоял в гордом одиночестве. - Кто считает себя сильным? Выходите. Хоть два, хоть три, хоть восемь человек. Сила Духа - это великая сила. Она могёть и не такое.
Увидев сочувствие и жалость на лицах ребят, Сэнсэй пришел на выручку отцу Иоанну:
- Давайте, давайте, не стесняйтесь, маловеры. Раз батюшка глаголет, что "могёть", значит "могёть".
С его "благословения" народ немного зашевелился. Видя серьезный настрой Вано на спарринг, Женька подошел к Сэнсэю и, не отыскав в своем лексиконе слов, чтобы разом выразить всё своё возмущение, протянул пару раз руку в сторону батюшки.
- Сэнсэй, ну, куда?! - наконец вырвалось из его жалостливой натуры. - Я же его ненароком и зашибить могу, грех на душу еще брать… У меня же удар…
И, не находя подходящих слов, Женька с силой врезал ногой "Йоко" в ближайшее дерево, объемом гораздо больше торса отца Иоанна. От мощного удара дерево содрогнулось, и сверху посыпались сухие ветки.
- Ну, куда?! - повторил он свой вопрос.
На что батюшка, оставшийся абсолютно равнодушным к демонстрациям Женьки, поповским голосом поучительно проговорил:
- Не в плоти, сын мой, сила духа человека, а в душе его. Иисус, вон, плюнул на смоковницу, плода не приносящую, она и засохла. А от твоих силенок только веточки посыпались.
- Ладно, - напыжился Женька, готовый доказать свою правоту в деле.
Вано только того и надо было. Он оживился и, как зазывала на площади, стал подогревать страсти публики.
- Кто еще хочет ощутить на себе силу внутреннего духа? Что, только он один? - указал батюшка пальцем на Женьку. - Один в поле не воин супротив такой силищи… Давайте, выходите ещё кто-нибудь, кто смелый… Настоятельно рекомендую проявить себя на полном серьезе, бо показываю первый и последний раз.
Парни заулыбались, восприняв его слова по-своему, и больше для смеха, чем для настоящего спарринга, стали выставлять свои кандидатуры против тощего батюшки. Сэнсэй же лишь загадочно усмехнулся, а потом предупредил не то в шутку, не то всерьёз:
- Смотрите, но помните: глаза обманывают. Батюшка любитель пошутить. Коли глаголет в такой форме, держите уши востро. Советую вам работать в полный контакт, - и с ноткой черного юмора добавил: - чтобы этот раз не стал для вас последним.
Наконец, человек восемь желающих поучаствовать в этом анекдоте, стали вокруг Вано, обступив его на расстоянии двух-трех метров. Женька специально занял позицию напротив батюшки. С одной стороны, конечно, отцу Иоанну удалось распалить его на спарринг. Но, с другой стороны, парню искренне было жаль батюшку. "Он даже не догадывается, на какую силу нарывается, - рассуждал про себя Женька. - Трое спецназовцев, прошедшие горячие точки, да еще наши ребята. Ну, куда он лезет на рожон? Да его тут одним ударом сотрут в порошок… Одним ударом?!"
И тут Женьке пришла в голову "великолепная идея". Он решил сыграть в "благородного рыцаря" - первым напасть на Вано и простым приёмом уложить его на землю, чтобы уберечь батюшку от ударов остальных нападающих и соответственно возможного "множественного травматизма". А лежачего, как известно, не бьют. Воодушевленный такой мыслью, Женька встал в боевую стойку, выказывая всем своим видом готовность. И, недолго думая, первым подскочил к Вано, нанося в грудь удар кулаком, после которого (Женька в этом абсолютно не сомневался) батюшка окажется в считанные секунды на земле. Но не тут-то было!
Отец Иоанн свободно стоял, выставив вперед ногу. Но в момент удара его худое тело быстро и легко отклонилось в сторону, как перышко под дуновением ураганного ветра. Сокрушительный удар Женьки, несший в себе силу более стокилограммового веса парня, пролетел буквально в нескольких миллиметрах от груди шклявого батюшки. В этот момент жилы отца Иоанна необычно вздулись. И правая рука Вано, словно пуля во время выстрела, вылетела в грудь Женьки, нанося раскрытой ладонью мощный ответный удар, чем-то схожий с ударом "колокольчика". Вопреки всем законам физики, тело "благородного рыцаря" с такой скоростью отлетело от костлявой руки батюшки, будто Женька столкнулся на полном ходу с железнодорожным локомотивом, нагоняющим суточное опоздание. Не успел еще "благородный рыцарь" приземлиться в заданном Вано направлении, как остальные бойцы, стоявшие до этого с ухмылками, моментально отреагировали на контратаку Вано. Вернее, отреагировал их мозг, годами натасканный на различные экстремальные ситуации. Подсознание молниеносно оценило обстановку и, тут же блокировав эмоции, включило рефлекс самозащиты для обеспечения собственной безопасности.
Стас находился справа, ближе всех к батюшке. Поэтому во время показательной контратаки Вано его нога тут же вылетела в ударе "Моваши". Но почти одновременно, едва нога Стаса оторвалась от земли, отец Иоанн, присев, с ловкостью пантеры нанес левой ногой мощную подсечку по опорной ноге Стаса. Ноги парня подлетели, и он завалился на спину. Правда, сразу же автоматически совершил перекат на безопасное расстояние. Только потом Стас начал приходить в себя и оценивать происшедшее. В бой его тело явно не спешило, отходя от удара. Поэтому Стас имел возможность лицезреть грандиозный спарринг во всех деталях. Из соседних зарослей выкарабкивался и Женька, восхищенные глаза которого тоже неотрывно созерцали сцену невероятного перевоплощения хрупкого батюшки.
В это время Вано грациозно расправлялся с остальными. Его ноги поочередно мелькали в общем нагромождении движущихся тел. Трое из бойцов сразу после Стаса, с разницей всего лишь в пару секунд, вылетели за пределы общего круга, руководствуясь отнюдь не собственным желанием прочувствовать все прелести такого пилотажа.
Андрею пару раз удалось ловко уйти с линии атаки Вано, но, возможно, потому, что она была направлена не на него конкретно. Окрыленный такой призрачной надеждой на возможную победу, парень предпринял яростную атаку. Улучив мгновение, когда лицо Вано осталось открытым, Андрей со всей силой нанес ему прямой удар ногой "Мае Гери". Но тело батюшки моментально отклонилось назад, как маятник. Вано тут же подбил рукой вверх летящую на него ногу, тем самым резко ускорив ее движение. И вместо того, чтобы дать "спокойно" приземлиться на спину потерявшему равновесие парню, Вано поддал ему ногой под зад, да так, что тот, резко поменяв траекторию полета из свободно-вертикальной в принудительно-горизонтальную, как торпеда, полетел в кусты. Видно, уж слишком достал он батюшку своими "прыг-скоками".
Во время этого демонстративного полета оставшиеся Костик и Руслан, не сговариваясь, резво отскочили в сторону от отца Иоанна, не собираясь испытывать дальнейшую судьбу, на подобные мироощущения в состоянии невесомости. Отец Иоанн, оставшись вроде как не у дел, оглянулся и поманил их пальцем:
- Пожалуйста, будьте любезны…
На что те с улыбками ответили:
- Да нет уж, батюшка, спасибо. Мы с утра уже причастились…
Этими словами они вызвали всеобщий смех и соответствующее разряжение обстановки. Атмосфера вновь наполнилась неутомимым юмором и добродушными шутками, как отца Иоанна, так и тех, кто на себе испытал "божью силу" шклявого батюшки. Когда все бойцы приняли вертикальное положение и начали восхищенно обсуждать столь скоротечный бой, отец Иоанн вновь облачился в свою "камуфляжную" одежду. Подключаясь к разговору, он демонстративно поднял палец к небу и многозначительно промолвил:
- Вот видите, дети мои, какие силы нам дает вера божья, служение Господу…
Потом он улыбнулся и, покосившись на Сэнсэя, добавил:
- …Ну и, конечно, долгие годы дружбы с Сэнсэем.
Толпа вновь отозвалась смехом, припоминая различные курьезы, связанные с "долгими годами дружбы с Сэнсэем".
После этого случая авторитет Вано в компании стал еще выше. Особенно непомерно он вырос в глазах Женьки, который на радостях от незабываемого полета не знал, как лучше угодить батюшке. Он даже любезно предложил помыть его джип, превратившийся теперь в устах парня "в самую замечательную и самую практичную машину на наших дорогах". Мол, чего такому роскошному красавцу томиться грязному целую ночь вместе со спящим в нем хозяином. Лучше сразу привести его в надлежащее сверкающе-блестящее состояние. И глазу приятно, и легче дышаться будет. Отец Иоанн особо не сопротивлялся такому "чистосердечному" предложению Женьки и молча, правда, с хитроватой улыбкой протянул ему ключи.
Первым делом Женька перегнал машину на новое место, якобы площадка там была ровнее, да и до речки близко. А потом с суетливой поспешностью побежал с ведром за водой, в сопровождении шуток да подколов ребят, типа "лакей попа", "на постриг чай готовишься". Но Женька, знай, только улыбался в ответ. Он с такой тщательностью и любовью вымыл джип, как снаружи, так и внутри, словно целый день только и мечтал о том, как бы помыть машину отца Иоанна.