В этом клубе она стала вести занятия по фитнесу и боевым искусствам. Заведение было дорогим и элитным, в нем занималось много знаменитостей. Вскоре Аомамэ удалось организовать спецкурсы по женской самообороне. Что-что, а это она умела как следует. Соорудив тряпичное чучело здоровенного мужика, Аомамэ пришила ему между ног черную перчатку и принялась активно тренировать на нем своих подопечных. А для реалистичности даже привесила под перчаткой пару мячиков для гольфа. Удар за ударом - точно, быстро, безжалостно. Большинству женщин такие тренировки пришлись по душе, и многие действительно добивались неплохих результатов. Хотя некоторые члены клуба (в основном, конечно, мужчины), глядя на эти тренировки, брезгливо морщились. Довольно скоро в администрацию клуба начали поступать нарекания - дескать, не слишком ли инструкторы перебарщивают. В результате Аомамэ вызвал менеджер и потребовал исключить пинки по яйцам из курса самообороны.
- Но ведь без этого женская самооборона невозможна, - возразила она менеджеру. - В большинстве случаев мужчины превосходят женщин и по силе, и по весу. Быстрая и точная атака в пах - единственное, чем женщина способна себя защитить. Об этом говорил даже Мао Цзэдун. "Находи самую слабую точку в обороне противника, тщательно целься - и бей что есть силы. Без этого умения любая партизанская война обречена на провал".
- Как тебе известно, - ответил ей озадаченный менеджер, - наш спортклуб - самый уважаемый в городе. Многих клиентов знает в лицо вся страна. Наш сервис должен быть безупречным с любой точки зрения. Потеря имиджа недопустима. Что бы там ни было, если в клубе собираются девушки и с дикими воплями пинают чучела между ног, - это вредит репутации. Уже несколько раз желающие заглядывали к нам, а после твоих занятий уходили, так и не записавшись в клуб. Будь там хоть Мао, хоть сам Чингисхан, твои курсы самообороны вызывают у наших клиентов раздражение и дискомфорт!
Никакого сочувствия к бедным клиентам, страдающим от раздражения и дискомфорта, Аомамэ не ощущала. Не лучше ли подумать о том, что чувствуют жертвы изнасилования? Но с начальством не спорят. Программу ее курсов пришлось значительно упростить, а использовать куклу ей больше не разрешили. Лишившись прикладного смысла, занятия превратились в пустую формальность, и Аомамэ потеряла к ним интерес. Большинство ее подопечных выказали недовольство, желая продолжать тренировки по-старому, но повлиять на политику начальства она не могла.
Кто-кто, а уж Аомамэ отлично знала: без удара ногой по яйцам в арсенале женской самообороны не остается практически ничего. Популярный приемчик с заламыванием руки нападающего за спину смотрится, конечно, эффектно, но в реальной схватке, как правило, не срабатывает. Реальность - это вам не кино. Чем затевать такое без особого шанса на успех, лучше сразу убегать во все лопатки куда подальше.
Сама Аомамэ знала десять разных ударов ногой по яйцам. Еще в студенчестве она отрабатывала их, нацепив на младшего однокашника боксерскую защиту. Очень скоро, впрочем, парнишка сломался.
- Твои удары не вытерпеть даже в защите! - взмолился он. - Извини, но я больше не могу.
Удары эти она шлифовала до автоматизма, чтобы применить без малейших колебаний в любую секунду. Только попробуй напасть какой-нибудь подонок, повторяла она. Я тебе такой конец света покажу - век не забудешь. Ты у меня узришь Царство Небесное наяву. Улетишь к чертям аж в Австралию, сукин ты сын. И вместе с кенгуру да утконосами наглотаешься смертельного пепла.
Рассеянно думая о Царствии Небесном, она сидела за стойкой бара и потягивала "Том Коллинз". Делая вид, что кого-то ждет, время от времени опускала взгляд к часам на руке, хотя на самом деле приходить было некому. Просто в бар заявлялись все новые посетители, и Аомамэ тянула время, выбирая подходящего мужчину. На часах - половина девятого. На ней - жакет от Кельвина Кляйна расцветки орлиного оперенья, бирюзовая блузка и темно-синяя мини-юбка. "Пестика" в сумочке нет. Как и вчера, инструмент остался дома, в ящике платяного шкафа, завернутый в полотенце.
То был знаменитый "Singles' Ваr" на Роппонги. Известный как раз тем, что одинокие мужчины постоянно заглядывали сюда ради женщин - и, понятно, одинокие женщины ради мужчин. Чуть не треть посетителей - иностранцы. Дизайн - под рыбацкий трактир на Багамах, тот самый, где любил пропустить стаканчик Хемингуэй. Стену над стойкой украшала огромная рыба-меч, с потолка свисали рыболовные сети. На других стенах висели памятные фотографии: только что выловленные рыбины в руках везучих рыболовов. А также портрет самого Хемингуэя. Веселый папаша Хэм. Факт, что он застрелился, не выдержав собственного алкоголизма, посетителей бара трогал меньше всего на свете.
В этот вечер за столиками сидели сразу несколько мужчин, но ни один Аомамэ не приглянулся. Один раз ее окликнула пара студентиков, желающих порезвиться, но усложнять себе жизнь не хотелось, и она ничего не ответила. Какой-то офисный клерк с похотливыми глазками, возрастом около тридцати, поинтересовался, можно ли присесть рядом, но Аомамэ сухо отказала ему - извините, мол, место занято, жду человека. Молодые мужчины были совершенно не в ее вкусе. Общаются возбужденно, хотя, кроме самоуверенности, и предложить собеседнику нечего, разговоры с ними - смертная тоска. А в постели ведут себя жадно, совершенно не соображая, как доставить удовольствие в сексе и получить его самому. Нет уж! Ее идеал - чуть потертый жизнью и, по возможности, слегка лысоватый мужчина лет сорока пяти. Не извращенец, желательно чистоплотный. Даже форма черепа - вопрос не настолько принципиальный. Но такого мужчину поймать непросто. Вот поэтому хочешь не хочешь, а соглашаешься на чертовы компромиссы.
Аомамэ окинула взглядом помещение и беззвучно вздохнула. Ну почему в этом мире, хоть наизнанку вывернись, ей не попадается ни одного подходящего мужика? Она вспомнила Шона Коннери. От одной мысли о форме его черепа у нее тоскливо заныло в утробе. Появись сейчас перед нею Шон Коннери, она пошла бы на все, чтобы им завладеть. Да только какого черта Шону Коннери заглядывать в бар для одиноких рыбофилов на задворках Роппонги?
Здоровенный телеэкран напротив показывал группу "Квин". Аомамэ не любила "Квин" и старалась на экран не смотреть. А также не обращать внимания на гремевшую в динамиках музыку. Наконец "Квины" отпели свое, и монитор оккупировала "АББА". Черт бы меня побрал, снова вздохнула Аомамэ. Ночь обещала быть паршивой как никогда.
В этом спорт-клубе Аомамэ и познакомилась с хозяйкой "Плакучей виллы". Старушка записалась на курсы женской самообороны, в тот самый класс радикально настроенных женщин, что увлекались избиванием чучела. Миниатюрная, самая старшая в группе, она тем не менее двигалась очень легко и наносила удары с поразительной точностью. Наблюдая за ней, Аомамэ не раз ловила себя на мысли, что такие женщины не будут колебаться, если им приспичит разбить кому-нибудь яйца. Без слов и лишних телодвижений. Таким женщинам Аомамэ симпатизировала с первого взгляда.
- Конечно, в моем возрасте обороняться особо не приходится, - призналась старушка после первого занятия.
- Дело не в возрасте, - ответила Аомамэ. - Главное - сама установка: защищать себя каждый день своей жизни. Если не способна отразить нападение - ты ничего не стоишь. Твое же бессилие постепенно сожрет тебя с потрохами.
Ни слова не говоря, старушка смотрела на нее в упор. То ли смыслом сказанного, то ли интонацией, но Аомамэ, похоже, произвела на будущую хозяйку очень сильное впечатление.
- Ты абсолютно права, - кивнула старая женщина. - Все так и есть. Ты хорошо знаешь, о чем говоришь.
Через несколько дней Аомамэ доставили почтой пакет. Из тех, что раздают бесплатно на конторке при входе в клуб. Внутри лежало короткое письмо - аккуратные иероглифы имени и телефона хозяйки "Плакучей виллы". С припиской: буду рада, если, невзирая на занятость, найдете минутку со мной связаться.
Трубку взял мужчина, вроде как секретарь. Аомамэ представилась, и ее тут же соединили с кем нужно. Хозяйка поблагодарила за звонок.
- Если не возражаете, не могли бы мы где-нибудь поужинать? - предложила она. Дескать, хотелось бы поговорить с глазу на глаз.
- С удовольствием, - ответила Аомамэ.
- Как насчет завтрашнего вечера? - уточнила хозяйка.
Аомамэ не возражала. Разве что слегка удивилась. О чем, интересно, они могли бы беседовать целый вечер?
Их ужин состоялся во французском ресторане на задворках Адзабу. Судя по всему, старушка была здесь почетным гостем: солидный, опытный официант встретил их у входа, как старых знакомых, и проводил в самый укромный уголок заведения. На хозяйке было светло-зеленое платье оригинального покроя (в духе Живанши 60-х) и нефритовые бусы. По пути к столику перед ними возник управляющий и отвесил учтивый поклон. В меню оказалось много изысканных вегетарианских блюд. А "супом дня", к удивлению Аомамэ, оказался ее любимый. Хозяйка заказала бокал "шабли", Аомамэ попросила то же самое. Тонкого вкуса вино идеально подходило к заказанным блюдам. Аомамэ взяла белую рыбу на гриле. Хозяйка ограничилась овощами. Изящество, с которым она ела овощи, завораживало, как шедевры мирового искусства.
- В мои годы, чтобы жить дальше, нужно совсем немного еды, - улыбнулась хозяйка. - Но как можно лучшего качества.
Они помолчали.
Как насчет частных уроков, предложила хозяйка. Два-три раза в неделю. Основные приемы самообороны - и, по возможности, массаж и растяжки.
- Разумеется, все возможно, - ответила Аомамэ. - Инструктаж на выезде мы осуществляем. Можете оформить заявку в клубе.
- Я не об этом, - улыбнулась хозяйка. - Хотелось бы свободного графика. Чтобы договариваться о времени, когда нам обеим удобно, без посредников. Ты не против?
- Вовсе нет.
- Хорошо, на следующей неделе приступим, - решила хозяйка.
На этом деловая часть встречи закончилась.
- Тогда, в спортзале, мне понравилось твое выражение о бессилии. Как оно может пожрать человека. Помнишь?
- Помню, - кивнула Аомамэ.
- А можно вопрос в лоб? - прищурилась хозяйка. - Просто чтобы сэкономить время.
- Ради бога, - кивнула Аомамэ.
- Ты - феминистка или лесбиянка?
Слегка покраснев, Аомамэ покачала головой:
- Пожалуй, ни то ни другое. То, что я думаю, - только мое. Ни к феминизму, ни к лесбийству никак не относится.
- Хорошо, - кивнула хозяйка. Явно успокоившись, она подцепила вилкой кусочек брокколи, с невероятным изяществом отправила в рот и пригубила вина. - Даже если ты феминистка или лесбиянка, я не против. Это ни на что не влияет. Но если нет, так даже проще для нас обеих. Понимаешь, о чем я?
- Кажется, понимаю, - кивнула Аомамэ.
Дважды в неделю Аомамэ приезжала в усадьбу к хозяйке и преподавала ей курс боевых искусств. Давным-давно, еще когда хозяйкина дочь занималась балетом, зал особняка оборудовали под студию - просторную, с зеркалами на стенах, - где и проводились теперь занятия. Несмотря на преклонный возраст, все новые приемы, блоки и захваты хозяйка усваивала с лету. Тело ее было миниатюрным, но очень гибким и закаленным многолетними тренировками. Помимо оборонительных премудростей Аомамэ объясняла хозяйке основы мышечной растяжки, а также делала ей массаж.
Массаж был коньком Аомамэ. В этой дисциплине среди однокашников ей просто не было равных. Она помнила наизусть названия всех мышц, костей и суставов человеческого тела. Выучила назубок, как они устроены, какую играют роль и как с ними следует обращаться. Ею двигала неколебимая вера в то, что тело - храм души и в каждом его уголочке, к которому мы обращаемся, обязательно заключены свой дух, своя грация, свои очарование и чистота.
Не желая зацикливаться на банальной спортивной медицине, Аомамэ обучилась технике иглоукалывания - несколько лет брала практические уроки у сэнсэя-китайца. Сэнсэй просто диву давался, как быстро его ученица все усваивала. Как крепко запоминала любые детали и с каким упорством могла часами изучать те или иные функции организма. Но главное - каким невероятным чутьем обладали ее пальцы. То был особый природный дар, нечто вроде способности лозоходца отыскивать под землей источник воды: достаточно лишь прикоснуться к какой-нибудь части тела, чтобы по мельчайшим вибрациям уловить, в чем проблема и как здесь можно помочь. Никто не учил ее. Она просто умела это, и все.
Всякий раз после тренировки и массажа Аомамэ и хозяйка пили чай и беседовали на самые разные темы. Чай на серебряном подносе им неизменно приносил Тамару. Весь первый месяц их занятий Тамару в присутствии Аомамэ был таким молчаливым, что ей даже пришлось уточнить у хозяйки: может, он немой?
Как-то раз хозяйка спросила, приходилось ли Аомамэ бить кого-нибудь по яйцам для самозащиты.
- Только однажды, - сказала Аомамэ.
- Ну и как? Помогло?
- Подействовало, - ответила Аомамэ как можно короче.
- А как считаешь, моего Тамару твой удар по яйцам свалил бы?
Аомамэ покачала головой:
- Пожалуй, нет. Этот человек слишком много знает заранее. Так быстро считывает замыслы противника, что просто ничего не успеть. Ударом по яйцам можно выключить только тех, кто не имеет опыта реального боя.
- Выходит, ты чувствуешь, что Тамару в этом деле не новичок?
Аомамэ помолчала, осторожно подбирая слова.
- Да, он не такой, как обычные люди. Другая аура.
Хозяйка добавила себе сливок и, медленно помешивая ложечкой в чашке, спросила:
- Получается, тот, которого ты выключила, драться не умел. Сильно здоровый был?
Аомамэ кивнула, но вслух ничего не сказала. Тот, кого ей пришлось выключать, был и здоровым, и сильным. Но из-за врожденной спеси считал, что с женщиной может позволить себе что угодно. Этот выродок даже не предполагал, что женщины способны бить мужиков по яйцам, - и меньше всего ожидал, что подобное может случиться с ним самим.
- Ты его покалечила?
- Нет. Просто какое-то время ему было очень больно.
Хозяйка выдержала долгую паузу. Потом спросила:
- А тебе никогда не приходилось расправляться с мужчинами? Чтобы не просто больно сделать, а с осознанной целью - измочалить до кровавого месива?
- Приходилось, - ответила Аомамэ. Врать она никогда не умела.
- Можешь рассказать?
Аомамэ чуть заметно покачала головой:
- Не обижайтесь, но для меня это слишком непросто.
- Понимаю, - кивнула хозяйка. - Говорить об этом всегда непросто. И рассказывать через силу никакой нужды нет.
Пару минут женщины пили чай в тишине. При этом каждая думала о своем.
- И все же когда-нибудь, - произнесла наконец хозяйка, - если появится желание, ты сможешь рассказать о том, что тогда случилось?
- Когда-нибудь, - сказала Аомамэ. - А может, и нет. Если честно, не знаю.
Старая женщина посмотрела на молодую в упор.
- А я ведь не из любопытства спрашиваю.
Аомамэ молчала.
- Я ведь чувствую, какое бремя ты носишь в себе, - продолжала хозяйка. - Очень тяжкое. Чуть ли не с самого детства. Когда мы с тобой только встретились, я сразу почуяла. У тебя глаза человека, который принял бесповоротное решение. На самом деле подобное бремя есть и у меня. Я тоже влачу его всю жизнь. Потому и в других замечаю. Но торопиться особо некуда. Придет время, когда будет лучше выпустить из себя эту тайну. Чужие секреты хранить я умею, а там, глядишь, и посоветую что-нибудь. Как знать - возможно, я сумею тебе пригодиться…
Время пришло, Аомамэ нашла в себе силы рассказать хозяйке обо всем, что с нею произошло. И тогда старушка действительно открыла ей двери в совершенно иную жизнь.
- Эй! Что пьешь? - спросил чей-то голос прямо у нее над ухом.
Женский.
Вернувшись в реальность, Аомамэ подняла голову и уставилась на собеседницу. На табурете рядом сидела девица с хвостом на затылке а-ля пятидесятые. Легкое платье в мелкий цветочек, сумочка от Гуччи через плечо. Аккуратный бледно-розовый маникюр. Толстушкой не назовешь, но лицо округлое, так что в целом скорее "пышка". Держится приветливо. Грудь большая.
От неожиданности Аомамэ замешкалась. Кто мог подумать, что к ней обратится женщина? Все-таки этот бар - для того, чтобы женщин окликали мужчины.
- "Том Коллинз", - ответила она.
- Вкусно?
- Да не то чтобы. Зато не очень крепкий, пьется легко.
- А почему так называется - "Том Коллинз"?
- Откуда я знаю? - пожала плечами Аомамэ. - Может, так звали мужика, который это пойло изобрел. Хотя, если честно, изобретеньице так себе…
Девица помахала рукой бармену и попросила "Том Коллинз" для себя. Заказ ей принесли почти сразу.
- Ничего, если я тут посижу? - осведомилась незнакомка.
- Ради бога, место свободно, - ответила Аомамэ, чуть не добавив: "Все равно уже сидишь". Но вовремя сдержалась.
- Значит, ты здесь никого не ждала?
Не отвечая ни слова, Аомамэ окинула взглядом собеседницу. Года на три-четыре младше меня, оценила она.
- Да ты не волнуйся! Я на эту тему не западаю, - заговорщическим голосом сказала девица. - Я все больше мужиками интересуюсь. Как и ты.
- Как и я?
- Ну а зачем сюда в одиночку пришла? Мужика найти, верно?
- А что, заметно?
Девица прищурилась.
- Мне - заметно. Во-первых, сюда за другим не приходят. Во-вторых, ни ты, ни я на профессионалок по этой части не тянем.
- Это уж точно, - усмехнулась Аомамэ.
- Слушай, а давай сколотим команду! Я вообще заметила, что мужикам гораздо легче заговаривать с двумя девчонками сразу, чем с одной. Да и нам вдвоем веселее будет… И спокойнее, верно? Только посмотри на нас со стороны: я - смешливая бабенка, ты - суровая пацанка. Классное сочетание, не находишь?
"Суровая пацанка?" - повторила про себя Аомамэ. Так ее никто в жизни еще не называл.
- Но… даже в такой команде нам должны нравиться разные мужчины, так? Иначе ничего не получится.
"Пышка" едва заметно улыбнулась.
- Ну, в общем, конечно, да… Мужчины-то. Тебе вообще какие нравятся?
- По возможности, лет за сорок, - ответила Аомамэ. - Слишком молодых не люблю. Лучше чуть лысоватые.
- Хмм, - с интересом протянула девица. - Мужчины в самом соку? Понимаю. На мой вкус, молодые побойчее будут. Но если порекомендуешь кого интересного, можно и постарше. Все-таки опыт тоже важен. А что, мужики за сорок так уж хороши в постели?
- Смотря кто, - ответила Аомамэ.
- Это понятно, - кивнула девица. И, словно решая какую-то математическую задачу, прищурилась. - Всех нюансов одним словом не обобщить. И все-таки?
- Вполне себе хороши. По нескольку раз, как правило, не кончают. Зато дают тебе время получить кайф, никуда не торопясь. И если повезет, сама кончишь не раз и не два.
Девица всерьез задумалась.
- Смотри, как интересно… Пожалуй, надо попробовать.
- Кто ж тебе запретит, - усмехнулась Аомамэ.
- Слушай, а ты пробовала секс вчетвером? Так, чтоб меняться в процессе?