* * *
К вечеру, когда едва не спотыкающийся от неровной дороги и усталости лукоморец уже прикидывал, стоит ли пройти еще немножко или сделать ночной привал прямо здесь и сейчас, в воздухе потянуло дымком.
– Лесной пожар! – вскинулся Агафон-оптимист.
– Деревня! – обрадовался Иван.
Старик, кряхтя, привстал на носилках и огляделся.
– Вон там, – махнул он рукой вперед. – Дым поднимается там!..
И верно. Не прошли они и полкилометра, как увидели приземистые бревенчатые домишки с крытыми дранкой крышами и плетнями вокруг дворов. Слух ласкал хриплый, с кашлем собачий лай – их заметили.
– Видишь, дед, не у одного тебя в такую погоду горло болит, – с облегчением улыбнулся спине Ивана волшебник и прибавил шагу.
В первом же доме, куда они постучались, их без разговоров пустили на ночлег. За ужином хозяева – муж и жена лет сорока – согласились оставить у себя старика, пока не выздоровеет, и послали младшего сына за знахарем.
– А какое ваше тут царство-государство будет? – слегка порозовев от горячей еды, задал вопрос хозяину дед Зимарь.
– А вам какое надо? – вопросительно склонил в ответ голову тот.
– Нам надо в Красную горную страну, – дожевывая последний кусок хлеба с сыром, сообщил чародей. – А это – Сабрумайское княжество опять, наверное?
– Почему "опять"? – не поняла хозяйка.
– Да мы там уже были, да с пути, кажется, маленько сбились.
– Это царство Костей! – весело выкрикнул со своего конца стола свежеумытый перед ужином и заморским гостями пацаненок в мокрой еще рубахе.
– Не смешно, мальчик, – сурово зыркнул на него маг.
– А он и не смеется, – удивленно взглянула на него хозяйка. – Сабрумайское княжество – там, – она ткнула пальцем куда-то себе за спину. – А мы – костеи.
Агафон порадовался, что успел доесть хлеб – иначе подавился бы.
– А как же… А… А разве вы… Я думал… – и он растерянно посмотрел на Иванушку.
Тот уже с любопытством искал его взгляд.
– Что? – недоуменно переспросил хозяин. – Что ты думал?
– Ничего… – не глядя им в глаза, повел плечом студент. – Ничего. Просто.
– Агафон рассказывал мне, что в вашем царстве живут не люди, а… – Иван помялся, выискивая на всякий случай выражение подипломатичнее, – …а не люди.
– А-а… – лицо хозяина тут же закаменело, и он тяжелым ощупывающим взглядом как-то по-новому оглядел сначала одного путешественника, потом второго, потом старика. – Это… Ты, наверное, про замок слышал… Там – да. А у нас, на окраинах, еще нормальные остались. Пока.
– А там кто же? А там как же?… – тут перестал жевать и царевич.
– Неважно, чужеземец, – неприязненно покосился на него хозяин. – Тебе ведь туда не надо? Вот и нечего выспрашивать.
– Д-да… Нам надо…
– Я помню, – сухо кивнул хозяин. – Завтра мой сын проводит вас через перевал. Здесь не очень далеко – дня полтора-два пути до Красной горной страны. Чем скорее вы отсюда уйдете – тем лучше.
– Для кого? – не удержался лукоморец.
– И для вас тоже.
* * *
Ночью Иван и Агафон спали плохо – дед Зимарь метался в бреду, стонал, просил пить, и им по очереди то и дело приходилось то поить его, то смачивать холодной водой тряпочку на его лбу, то спаивать ему отвары и настойки, принесенные накануне деревенским знахарем.
Во дворе то ли со скуки, то ли на воров, то ли от вздорности натуры всю ночь злобно лаяла хозяйская собака. Потом, под утро, один раз гулко взвизгнув – или зевнув – умолкла: похоже, отправилась спать. За ней, наконец, угомонились и все остальные, и не успел Иван сомкнуть покрасневшие от бессонницы и дыма лучины очи, как дверь заскрипела, и на пороге показался хозяин, еще более насупленный и мрачный, чем вчера.
– Вставайте, – хмуро бросил он и тут же вышел.
– Щ-щ-щ-с-с-с… – быстро согласился Агафон и перевернулся на другой бок.
Иванушка сел. Голова болела, глаза не открывались. Где он находится и что он тут делает, он вообще смог вспомнить только с третьей попытки. Но сразу, как только вспомнил, вскочил на ноги и затряс чародея за плечо.
– Щ-щ-щ-с-с-с… – просвистел тот в ответ и захрапел.
– Мне тебя не ждать? – громко спросил Иван, натягивая сапоги на ничуть не отдохнувшие за ночь ноги.
Впрочем, они были не в одиночестве.
– Убей меня… Не жди меня… Иван, я тебя убью… Отстань… – не поворачиваясь, простонал маг.
– Так мне тебя ждать? – второй сапог был натянут и потопан в пол.
– Ну чего ты пристал… Иди… Я догоню… Потом… Завтра…
Царевич вытащил из-под остывающей соломенной подушки меч и опоясался.
– Прощай.
– ЖДИ, – и Агафон с перекошенным страданием лицом отлепил себя от кровати. – Убийца.
На завтрак им было подано вчерашнее разогретое овощное рагу с бараниной – по крайней мере, Иванушка надеялся, что это была именно баранина – и горка подсохшего за ночь хлеба.
Ни хозяйки, ни детей нигде не было видно и царевич подумал, что они еще спят, а благородный отец семейства, чтобы не беспокоить их, взял все хлопоты по выпроваживанию незваных гостей на себя.
Когда они поели и вышли во двор, там их встретил плечистый молодец лет двадцати – двадцати пяти, с виду еще более суровый и неразговорчивый, чем хозяин. Посреди двора темнело большое бордовое пятно.
– Что это? – покосился на него Агафон.
– Барана забили, – проговорил хозяин таким тоном, как будто повествовал об избиении младенцев.
Агафон кивнул, и больше ничего не спрашивал.
* * *
Они отошли от деревни уже на приличное расстояние, а молодой костей все молчал. Молча шел, молча показал на тропу, узкую, как полотенце скупердяя, молча показал жестом, чтобы чужестранцы опустили поля шляп, чтобы солнце не слепило глаза, молча отвернулся и пошел дальше, не дожидаясь, пока его совет будет воплощен в жизнь…
Первым не выдержал Агафон.
– Как тебя звать, вьюноша? – высокомерно, тоном "мы, великий волшебник, обращаемся к тебе, и ты должен быть счастлив", поинтересовался он.
– А тебе зачем? – не оборачиваясь, спросил тот.
Чародей растерялся.
– Н-ну… Если придется тебя позвать… Как-то ведь тебя звать? Или это у вас какая-то тайна?
– Нет, – пожал плечом костей. – Я – Орел.
– А я – Агафотий. Могущественный маг и чародей. А это – мой спутник, Иван, сын лукоморского царя.
Орел неопределенно хмыкнул и стал молчать дальше. Ничуть не обескураженный в этот раз таким поворотом разговора, волшебник продолжил:
– А скажи мне, Орел. Погода у вас тут часто меняется?
Парень остановился, Агафон налетел на него, Иван – на Агафона.
– А что? – подозрительно покосившись на мага, спросил Орел.
– Я слышал, что в горах погода может меняться моментом, – стал просвещать темного аборигена Агафон. – Одну минуту может светить солнце, потом раз – подул ветер, нагнал тучи и повалил такой снег, что не только своей руки – своего же носа не увидишь. Особенно в такое время года. А потом, насколько мне известно, могут быть лавины. Это когда на склонах собираются целые залежи такого снега, а потом раз – и все это у тебя на голове. А еще я знаю… Кстати, ты не ответил на мой вопрос, Беркут.
– Орел, – с оттенком раздражения поправил костей.
– Да, Орел. Так часто у вас тут в ваших горах меняется погода?
– А что?
– Ты, когда мы полезли в эти твои горы, стал чуть не каждые три минуты смотреть на небо.
И Агафон снова налетел на костея. А Иван – на чародея.
– Что у вас там случилось? – попытался вытянуть он шею на длину достаточную, чтобы разглядеть тропинку под ногами у Орла.
– Тебе. Показалось. Чужеземец, – хмуро отрезал парень – как гвозди забил.
– О чем вы там беседуете, Агафон? – не терял надежды Иванушка быть посвященным в курс дела.
– О погоде, – не менее хмуро, чем Орел, бросил через плечо Агафон и продолжил доставать их проводника: – А твой отец, Ястреб, вчера говорил, что место для привала будет в трех часах ходьбы от деревни. А мы уже идем часа четыре!
– Оно оказалось дальше, чем он думал.
– ЧЕМ он думал?
– Если тебе не нравится эта дорога, пришелец, можешь идти своей, – рявкнул, не оборачиваясь, через плечо костей.
Оставшееся до привала время они шли молча.
На единственной широкой ровной площадке, попавшейся им за первую половину этого дня, проводник объявил долгожданный привал – так же немногословно, как и все остальные события. Площадка плавной лентою огибала склон горы и уходила, сужаясь, вверх еще круче, чем раньше.
Улучив момент, когда Орел отошел – посмотреть, не завалена ли тропа, подумал царевич – волшебник горячо зашептал ему на ухо, тыкая пальцем вслед ушедшему костею и яростно вращая глазами:
– Послушай меня, Иван, я не сошел с ума и не сплю – я всю дорогу наблюдал за этим Кобчиком…
– Орлом, – поправил его так же шепотом Иванушка.
– Какая разница!.. Я наблюдал за ним – и он все время постоянно глаз не сводил с неба!
– Так ведь ты сам говорил – погода тут…
– Какая погода, Иван, ты чего как маленький! Говорю я тебе – он чего-то ждет!
– С неба? – непонимающе переспросил царевич.
И понял.
– Не может быть… Да, они не очень… приветливые… – Иван смягчил описание приютивших их на ночь костеев, как только смог, но и для него самого это прозвучало не слишком убедительно, – люди… Надо отметить… Но они не похожи на умрунов!..
– Они похожи на семью их сержантов, – угрюмо парировал Агафон. – Или на их шпионов.
– Так ты действительно думаешь, что он ждет с неба…
– Не каравай хлеба, – договорил за Ивана почему-то стихами маг, но никто этого не заметил. – Что будем делать?
Для Иванушки такого вопроса не существовало.
– Конечно, спросим у него самого! Может, существуют сотни причин, по которым они не любят иностранцев, необщительны и все время смотрят на небо, когда в горах! Может, ты его подозреваешь абсолютно напрасно!
– Ты чего, с ума сошел?! – зашипел на него Агафон, хотел схватить за рукав, но было поздно.
Лукоморец поднялся с земли, отряхнулся, улыбнулся и шагнул навстречу возвращающемуся проводнику.
– Уважаемый Орел, – обратился он к парню. – У моего товарища возникли в отношении тебя некоторые беспочвенные подозрения, и мне бы хотелось, чтобы ты своим исчерпывающим объяснением их…
Договорить он не успел. Физиономию костея перекосило от ужаса, он развернулся и бросился наутек вверх по тропинке. Но он не знал или не подумал, что убегать, когда за его спиной стоит очень уставший, невыспавшийся и раздраженный специалист по волшебным наукам – дело бессмысленное и бесперспективное.
Орел остановился, словно наступив в лужу очень прочного и очень моментального клея, замахал руками, стараясь сохранить равновесие – но напрасно…
Иванушка и чародей подбежали к уже полностью неподвижному, свирепо молчащему проводнику одновременно, хоть и с разными целями.
– Попался, кабуча!..
– С тобой все в порядке?…
– Надеюсь, что нет! Иван, я же тебе говорил! Он – шпион Костея!
– Но у него был вид вполне честного человека! Он не мог!.. – и тут Ивана посетила свежая мысль. – Да и зачем ему это надо?
– Но ведь от побежал от твоего вопроса – значит, виноват!
– Послушай, а может быть так, что его заколдовали?
– Как?
– Как-нибудь на расстоянии. Через тарелку. Или зеркало. Или еще как. Откуда я знаю!.. Тебе виднее. Есть ведь способ узнать это!
Агафон, польщенный столь высокой оценкой своих академических успехов, серьезно задумался. Он почесал затылок, потом подбородок, потом потер переносицу, после подергал себя сначала за одно ухо, потом за другое и, наконец, выпятил нижнюю губу. Последнее, казалось, помогло, потому что лицо его озарилось просветлением, и он победоносно взглянул на царевича.
– Если пожарить мясо заколдованного животного или рыбы, то оно превратится в холодец…
Они, не сговариваясь, переглянулись.
– Нет…
– Ну, тогда я не знаю.
– А может, просто спросить у него? – И Иванушка кивнул на потихоньку приходящего в себя костея. – Теперь, когда он не может вот так невежливо взять и убежать…
– Я… ничего… вам… не скажу… – враждебно прищурившись, прошептал Орел. – Особенно… этому… слабоумному…
И взгляд его вполне определенно остановился на волшебнике.
– Ах, так… – два брызжущих враждой, как кобры – ядом, взгляда встретились, и в воздухе запахло гарью. – Ну это мы еще посмотрим.
Чародей, не сходя с места, надергал вокруг себя сухой травы, быстро, ловкими профессиональными движениями скрутил их нее куклу и приложил к голове Орла, бормоча что-то резкое и ритмичное, как удары бича.
– Ха… – губы костея презрительно скривились. – Это вуду… Ты будешь мучить куклу… чтобы мучился я… Ты… полное ничтожество… колдун… Мы… защищены… от вуду…
Теперь настала очередь Агафона поучаствовать в конкурсе на самую неприятную улыбку.
– Нет, мой милый Стервятник… Ты немножко ошибаешься.
Он вынул из-за голенища сапога Орла нож и продемонстрировал его проводнику.
– Я приложил эту куклу к твоей голове и произнес заклинание Связи. Теперь ты и она – одно целое. Она знает все, что знаешь ты. Она чувствует все, что чувствуешь ты. Но у нее нет защиты от вуду. Поэтому я поступлю проще – я буду мучить тебя, а заговорит она.
Лица царевича и не ожидавшего такого поворота костея вытянулись. Иван хотел вмешаться, но маг жестом остановил его и бесцветным голосом продолжил:
– Не буду тебя пугать – я вижу, ты не из пугливых. Не буду тебя уговаривать – не вижу смысла. Поэтому сразу приступим. Пальцев у нее нет, я торопился, поэтому начнем сразу с отпиливания рук…
– Э-э-э-э-э-э!!!.. Постой!!! – если бы костей мог, он бы подскочил. – Это почему ты не будешь меня уговаривать?!
– Потому что ты не хочешь ничего нам говорить, – мстительно напомнил ему Агафон. – Особенно мне, слабоумному.
И демонстративно проверил ногтем лезвие ножа. Оно зазвенело.
– Э-э-э-э-эй!!! Погоди!.. Я сожалею!.. Я беру свои слова обратно!!!..
Если бы в стеллийском театре захотели ввести маску Паники, ее лепили бы с Орла.
– Какие из них? – уточнил маг, закатывая до локтя правый рукав костея.
– Все!!!.. Все!!!.. Я скажу!.. Я все скажу!.. Спрашивайте!..
– Ты – шпион царя Костей? – быстро задал вопрос лукоморец.
– Нет!..
Иванушка торжествующе глянул на чародея.
– …Я – лейтенант его лиха!..
Агафон вернул победный взгляд Ивану.
– Лейтенант… чего? – уточнил посерьезневший враз царевич, но, не ожидая от объяснения ничего успокаивающего, быстро вытянул меч из ножен и огляделся по сторонам.
– Лихо – это четыре беды.
– Откуда ты узнал про нас?
– Про царского сына, вообще-то. Мы разослали его приметы по всему царству.
– Но я не совершал никаких преступлений! – возмутился Иванушка. – Тем более против царя Костея!
– Ему виднее, – покривил губы Орел. – Покрытие преступника у нас карается смертью. Старик сразу, как только понял, кто вы, доложил старосте, староста – генералу Кукую, а тот срочно приказал мне прибыть с моим лихом сюда и схватить вас.
– Почему на нас не напали ночью?
– В доме вы могли обороняться долго… А мы уже потеряли пять отборных бед – и нам было приказано в этот раз бить наверняка… И мы решили, что я переоденусь местным и заведу вас в засаду. В такое место, где негде спрятаться.
– Зачем царю Костею нужен царевич Иван?
– Не знаю. Приказы не объясняют. А нашему лиху перед вылетом было велено схватить еще и предателя Родины колдуна Агафона.
Иванушка усмехнулся:
– Ну теперь, Агафон, ты не обижаешься?
Невнятное яростное бормотание было ему ответом.
– И еще один вопрос, – Иван тревожно склонился над беспомощным противником. – Где нас ждет твое лихо?
Орел закрыл глаза, и физиономия его перекосилась, как от мучительной боли.
– Не знаю… Я думал, что на этом привале… Но, кажется, я ошибся тропой… Я вообще в этой дыре впервые…
– Проводничок!.. – яростно сплюнул Агафон, как будто собираясь пробить скалу насквозь. – Говорил же я тебе, Иван-царевич, говорил!!!.. Кабуча!..
– Вот ведь… – недоверчиво покачал головой Иванушка. – Что такое не везет и как с этим бороться… Ну что ж… Давай, пока нас не обнаружили, поспешим. Может, как-нибудь обойдется…
– Обойдется, обойдется… – закивал чародей. – Иван, ты сам-то веришь в то, что говоришь?
Лукоморец вздохнул, выпрямился и кивнул Агафону.
– Посмотри на небо. Собирается дождь. Если действительно польет – они не смогут летать. И у нас есть шанс. Наверное.
Агафон вздохнул, подумал, стоит ли сказать своему спутнику о шансах успешно уворачиваться от всей армии Костея всю оставшуюся жизнь, решил, что нет, и просто кивнул.
– Пойдем. А что будем делать с этим?
– А что с ним надо делать? – недоуменно сдвинул брови царевич.
– Сбросить с обрыва, – предложил Агафон. – Я не выношу вида крови.
– Нет, – твердо возразил Иван. – Пусть лежит тут, пока его не найдут свои. Или пока заклинание не потеряет силу.
Агафон криво усмехнулся.
– Иногда мне становится интересно, Иван-царевич, что ты будешь делать со Змеем.
– В смысле? – не понял Иванушка.
– В смысле, есть хорошие варианты – уговорить его отдать твою Серафиму, извиниться перед ним за беспокойство и предложить ему уйти доживать свой век в зоопарк на казенный кошт.
Иван прищурился и покачал головой.
– Не в зоопарк – в музей. В виде чучела.