– Давай. Только у меня нет никаких иллюзий. Виктор мне все четко разложил: я ему тыл, он мне московскую прописку. И маме его я нравлюсь.
– Не говори мне про эту каргу, – поморщилась Аленка, закуривая. – Слушай, а чего ты так в этого Пенкина вцепилась? Он что, последний мужик в твоей жизни?
– Ну, по крайней мере он первый, кто позвал замуж, – пожала я плечами. – Ален, я тебя что-то не пойму. Ты же сама в отеле меня убеждала, чтобы я не кочевряжилась, что надо ловить момент.
– Я сама себя не пойму, – буркнула Аленка. – Слушай, а давай из тебя красотку сделаем, настоящую? Такую, чтобы мужики валом валили и в штабеля укладывались! Чтобы у тебя выбор был в женихах, а не только этот, первый попавшийся! Хочешь?
Глава 4
Нет, почерк у Пенкина испортился окончательно! Ну вот что он опять нацарапал? Что за "модой пдивой"? "Морской прибой", что ли?
Я разбирала каракули своего шефа и тихо злилась. Не так ведь было в Тунисе. Текст, написанный Пенкиным, был скучным и неживым. Как будто взялся человек выполнить тоскливую обязанность, лишь бы отвязаться. И чего было фыркать на нас с Сан Санычем? Уж так мы точно написали бы! Скачали бы с Интернета и не мучились с набором. Ну что такое: "В отелях Туниса следуют европейской традиции сервиса и даже в кухне предпочитают блюда европейской кухни. Тем более что из блюд местной кухни широко известен только кус-кус". Алло, Витя! Ты так пишешь, как будто видел этот кус-кус на картинке, а не лично ковырял пшенку с томатной подливкой и кусками мяса и овощей!
Я отвлеклась от набора скучного текста и залезла в папку с фотографиями. Запустила просмотр в режиме слайдов и нырнула в воспоминания, рассматривая свои снимки. Вот первое утро в Тунисе, отель после дождя... В лужах на террасе отражаются небо и ножки кованых кресел. А вот белый изгиб бассейна и над ним, как повтор, такой же изгиб крыла отеля. Вот Ира входит в воду – точеный силуэт против восходящего солнца. Вот маленький бульдозер сгребает в стога выброшенные ночным штормом водоросли.
А вот второй отель, эти карликовые пальмы с крошечными, с оливковую косточку, финиками, собранными в грозди. А вот парень-продавец позирует мне возле своих сувениров. Вот наши девчонки сидят на белом песке, эдакие фотомодельки, под соломенными зонтиками с розовыми коктейлями в руках. А вот море ослепительной голубизны и выходящая из воды девушка-испанка. Вот тук-туки, на которых мы ехали в Хаммамет. А вот...
Вот он, Тунис. На моих снимках он живой, сказочный, очень славный. Витя, неужели ты ничего этого не увидел? Или просто не сумел описать? Ну нельзя печатать в нашем журнале статью, холодную, как могильный памятник. И я решилась. Открыла новый файл и набрала первую фразу.
"Тунис – страна, для наших туристов пока что непознанная. То ли дело Турция – почти дом родной. А тут – далекая и загадочная Африка, куда еще дедушка Чуковский не советовал ходить гулять. Но писатель был не прав. Тунис стоит того, чтобы туда поехать и там погулять".
Все, что я успела запечатлеть на снимках, и все, что осталось в памяти, вдруг запросилось на бумагу. И я писала про забавные кактусы, из которых делают живые изгороди, ими же кормят скотину и с которых собирают урожай невиданных плодов по десять евро за штуку. Про потрясающие пляжи с белым песком и совершенно беспечными русскими туристами, которые настолько привыкли, что никто их тут не понимает, что не стесняясь обсуждают "красные морды" загорающих. Про местных жителей, которые начинают понемногу учить русский язык, потому что наших в страну приезжает все больше, и свидетельство тому – до боли родное слово из трех букв на стенке в лифте пятизвездочного отеля. Про Сахару и верблюдов и про затерянный в оазисе сказочный "голливудский" отель, увитый цветами.
Про нереально темные ночи и потрясающе яркие звезды, огромными кляксами мерцающие над головой. И про незнакомцев, чей голос в ночи обещает... Ничего не обещает, эк тебя занесло, девушка. Закругляйся.
– Лариса, ты закончила? – заглянул в приемную Сан Саныч.
– Да, я все, сейчас на ошибки проверю. Сан Саныч, вот, посмотрите снимки, какие возьмете на полосу?
– Ну-ка, ну-ка. – Редактор подошел, поправляя очки. – Слушай, Калитина, отличные снимки! Тоже Виктор делал?
– Нет, снимки мои.
– Правда? Здорово. У тебя репортерский взгляд. Вот этот вид, сверху, очень хороший. И Виктор на фоне мешков хорош. И вот это фото давай возьмем, из пустыни, рожица какая славная у мальчишки. Вот с цветами, красивый. А это что?
– Каменные розы Туниса.
– Их тоже берем. Подписи к снимкам сможешь сочинить? Тогда быстрее и отдавай все на верстку, они только тебя ждут. Мне еще у Виктора в больнице полосы подписывать.
Я кивнула, пробежала свой текст и подписала "Виктор Пенкин". Извини, Витенька, но пусть будет, словно это ты написал. А я – сфотографировала. Так, звоним верстальщику.
– Алло, Коля! Это Лариса. Я все закончила, тексты и фотки перекинула в папку "верстка", лови!
Уф, ну все, Лариска, обратного хода нет. Твой материал пошел в номер.
– Лариса? Здравствуйте! – В приемную заглянула незнакомая брюнетка. – Вы сейчас свободны?
– Да. А вы кто?
– Ребята, заходите, – скомандовала кому-то женщина.
Вслед за ней в комнату просочился парень в бейсболке козырьком назад, с камерой на плече и еще один парень, с хвостиком на затылке, штативом под мышкой и чемоданом в руке. На камере и чемодане небрежным росчерком была нарисована бабочка. Я начала что-то припоминать.
– Дорогая Лариса, вы извините, что мы захватили вас вот так, врасплох, но это принцип нашей передачи. Я Ольга Крестовская, автор и ведущая программы "Образ бабочки". Слышали про такую?
– Да, что-то слышала...
– Я в своих выпусках помогаю простым женщинам, таким, как вы, найти свой стиль и перевоплотиться.
Брюнетка слегка обозначила руками собственный силуэт, как бы показывая возможности перевоплощения. Выглядела она шикарно, словно только что сошла с обложки модного журнала: коротенький серый жакет с маленьким отложным воротничком, из-под него выглядывает розоватая блузка, кажется, про такой цвет говорят "пыльная роза". Затем – черные брючки, плотные в бедрах и свободные книзу. Стрижка слегка взъерошена небрежными стильными "перьями", очень красиво.
– Я помогаю в своих передачах найти и выявить ту красоту, ту прелесть, которая есть в каждой женщине, но, по тем или иным причинам, она завуалирована. Вы согласны?
– Да. То есть с чем согласна?
– Стать участницей нашей передачи!
– А это не больно?
– О, с чувством юмора у вас, вижу, все в порядке. Это не больно, это приятно и даже в некотором роде выгодно. С вами совершенно бесплатно будут заниматься стилист, визажист, косметолог. Кроме того, наш спонсор предоставляет вам подарочный сертификат на пятьдесят тысяч рублей, чтобы вы смогли одеться.
– Да я вроде не раздета...
– Если вы о том, что на вас надето сейчас, то лучше бы вы были раздеты. Не обижайтесь, на правду не обижаются. Ну что, вы участвуете?
– А что я должна делать?
– Сниматься, конечно. Сначала вот такой, какая вы сейчас, потом красавицей, которую мы из вас сделаем. Ну и в процессе перевоплощения, конечно.
– А никакого экстрима не будет? В смысле зеленых и малиновых прядей или фигурных проплешин на темени? Или там какого-нибудь пирсинга, кольца в нос?
– Лариса, вы о чем? Какой малиновый пирсинг? – Брюнетка распахнула идеально подведенные глаза. – Мы серьезный канал для гламурных зрителей. Никакого эпатажа, все очень стильно!
– Ну хорошо, согласна, – решилась я.
Кажется, я знаю, откуда ветер дует. Что-то мне Аленка в Тунисе рассказывала про свою подружку-ведущую из "Образа бабочки". Похоже, она ее на меня и наслала. Пообещала ведь позавчера, что сделает из меня красотку. Ну-ну, поглядим, как это у вас получится.
– Ребята, работаем, – распорядилась Ольга.
Ребята стали расчехлять камеру и крепить на треноге фонарь. Осветитель нашел подходящую розетку, включил свой свет, оператор настроил камеру, а Ольга продолжала командовать.
– Так, готовы? Очень хорошо. Лариса, встаньте, пожалуйста, из-за стола, пройдитесь по комнате.
Я прошлась, потом на всякий случай улыбнулась оператору в камеру.
– Кажется, места маловато, – сказала Ольга. – Вадик, у тебя получается взять в полный рост?
– С проходкой не получается, ноги не входят, – пробасил Вадик. – И фикус все время в камеру лезет. Нужно выйти и в коридоре проходочку снять.
– Сережа, выноси свет в коридор. Лариса, пойдемте.
– В коридор? – Я представила, как фланирую по коридору, а на меня изо всех дверей глазеют сотрудники, и оробела.
– Конечно. Нам нужна качественная картинка. А вы что, стесняетесь? – проницательно взглянула на меня Ольга. – И совершенно напрасно, вся редакция в курсе, что мы с вами работаем, мы предупредили. И потом, если вы сейчас стесняетесь, то как вы собираетесь в белье сниматься?
– А я должна?
– Лариса, вы что, ни разу не видели нашу передачу? Мальчики, стоп камера. Лариса, тогда я должна вам все объяснить еще раз. – Ольга стала перечислять, загибая пальцы: – Мы помогаем вам найти свой стиль, мы дарим вам одежду на пятьдесят тысяч рублей, мы учим вас правильному макияжу и подбираем стильную стрижку. Взамен вы перед камерой проводите ревизию вашего гардероба, позволяете снять вас в одном белье, чтобы увидеть все достоинства и изъяны вашей фигуры, в финале дефилируете в новой одежде и новом образе. И вас видит вся страна. Вы согласны?
– Согласна, Ольга. Пойдемте в коридор.
"Проходочкой" в коридоре дело не закончилось: Ольга привезла меня в бутик имени спонсора и отправила выбирать модную одежду. Мама дорогая, что же выбрать-то? А цены – обалдеть! Какая-то паршивая юбка – три с половиной тысячи рублей! А жилетка – четыре тысячи! Да у меня мама такую же свяжет, тут пряжи рублей на двести, максимум! Впрочем, не за свои же деньги покупаю. Халява, плиз, выбирай, расслабься!
Я прошлась между вешалками, присматриваясь. Вот эта юбка мне нравится, на кокетке и подол трапецией. Очень симпатичная, в клеточку. И жакет вот миленький, чем-то напоминает тот, что на Ольге. И эту юбочку возьму – фасон годе мне всегда нравился. Блузка славная, цвет сиреневый, приятный. И вот эту кофточку полосатенькую беру, нравится она мне. Так, а это что за платье-мешок? Цвет красивый, изумрудно-зеленый, но фасон! Сверху балахоном, подол заужен, широкий воротник, как у растянутого свитера. Неужели кто-то носит такое? Вот это другое дело: двоечка, маленькое шелковое платье и коричневый жакетик. Ну вот брюки еще беру, и хватит на первый раз.
– Выбрали? – подскочила ко мне Ольга. – Дайте-ка посмотрю. Двоечка годится, брюки прямые от бедра тоже должны вам подойти, полосатый джемперок не очень, но пусть будет, поглядим... так, юбка в клетку не годится категорически, она вас будет полнить!
– А мне нравится! – заупрямилась я.
– Ну хорошо, можете примерить, но сразу говорю – не ваш фасон, вот увидите. И второй жакет практически такой же, как в двоечке. Зачем вам дублирующие вещи?
– Думаете, такой же?
– Вижу. Крой совершенно аналогичный, только цвет другой. Блузку оставьте, не ваш цвет, это для блондинки. Вам вот этот подойдет, "пьяная вишня". Юбка-годе – хороший выбор. К ней вот этот жакет попробуйте. – Она сняла с плечиков бордовую кофту рыхлой вязки с косым запахом. – И на это платье я вам тоже рекомендую обратить внимание.
– Этот мешок? Нет! – Я даже отшатнулась. Ничего себе выбор!
– Лариса, примерьте. Никто же вас не заставляет покупать. Мне кажется, это ваша вещь.
– Ладно. – Я со вздохом сгребла обновы. – Где здесь примерочная?
– Примерочная вон там. Пока ребята будут выставлять свет, подберите себе приличный комплект белья, будем вас снимать без одежды.
Так, девушка, ты попала! Тоже мне, звезда стриптиза. Сверкать телом и кружевами на всю страну не хотелось, и я крутила в руках трусы и лифчики, стараясь выбрать что-нибудь поплотнее. Этот комплект взять, что ли?
– Лариса, какие-то проблемы? – Ольга подошла ко мне, и я вздрогнула и оглянулась, отыскивая камеру: они что, и мой выбор трусов снимать будут? – Ребята вас ждут в примерочной. Вы выбрали белье?
– Вот, – показала я черный скромный бюстгальтер и высокие плотные трусики.
– Неплохой выбор, только почему черное белье? А как вам вот это? – И Ольга показала на комплект желтоватого цвета. Трусики были тоже высокими и довольно плотными, но с красивой кружевной каймой. В бюстгальтере такое же кружево закрывало половинки круглых чашек.
– Красивый. Но он желтый, я такое не ношу.
– Он не желтый, это цвет шампанского. Можете взять вот этот цвет, бордовый. Кстати, бордо, вишня, зеленый, песочный и шоколадный – ваши цвета, имейте в виду. Берите, я уверена, что эти комплекты вам подойдут.
Я выбрала тот, что цвета шампанского, и пошла переодеваться. И трусы и лифчик сели идеально, я даже засмотрелась в зеркало. А ведь, похоже, я со всеми своими тунисскими приключениями и московской беготней слегка похудела! По крайней мере живот почти плоский и "попины уши" на боках выдаются меньше, чем раньше. Белье очень приятно ощущалось на теле, нигде не кололось и не натирало и в сочетании с моим тунисским загаром выглядело роскошно.
– Готовы? – спросила за занавеской Ольга.
– Да, все нормально.
– Тогда идите к нам, будем сниматься.
Я решительно, как в холодное море вступала, вышла из примерочной и сделала несколько шагов, переходя в примерочную напротив, где ждала съемочная группа. Парень с хвостиком при виде меня крякнул, а оператор в бейсболке срочно занялся камерой.
– Отлично выглядите! – кивнула Ольга. – Я же говорила, что без вашей ужасной одежды вам гораздо лучше. Вадик, начинай с лица, потом медленно грудь, талию, ноги. Лариса, у вас очень женственный тип фигуры, с покатыми плечами, тонкой талией и полными бедрами. Вам нужны вещи, подчеркивающие эту разницу между бедрами и талией. Вам противопоказаны балахоны и зауженные брюки. И юбки-трапеции тоже не ваш стиль. Вадик, закончил? Хорошо, выметайся в торговый зал, готовь площадку. Лариса, теперь вы будете надевать на себя все, что выбрали, в любом сочетании, какое вам понравится, и будете выходить к нам в зал. Вадик будет снимать. Давайте, через десять минут мы вас ждем.
Съемочная группа убралась из примерочной, а я снова застыла перед зеркалом. Юбка-трапеция не мой стиль, говоришь? А вот поглядим!
Я надела блузку цвета "пьяной вишни" – действительно мой цвет – и натянула юбку в клеточку. М-да, кажется, из меня получилась баба на чайник.
– Лариса, вы готовы? – заглянула в примерочную Ольга. – Боже, какой кошмар! Ну, вы сами этого хотели, пошли сниматься.
Ну и пойду, подумаешь! У меня еще целая куча вещей, найду идеальное сочетание!
Вторым номером я нарядилась в двойку из платья и жакета. Получилось строго и стильно. Еще бы нитку жемчуга на шею...
– Отлично! – согласилась Ольга, когда я вышла к камере. – Классическое сочетание, очень подходит к вашей фигуре. Удачный выбор.
Далее пошли все та же "пьяная вишня" и брюки. Сверху я, подумав, надела жакет с запахом. Получилось очень мило.
– Мило, – подтвердила Ольга. – Ничего радикального, но и ничего уродующего. Вполне приемлемый вариант, несколько сдержанный. Но почему бы и нет?
Сочетание полосатого джемперочка с юбкой-годе ей понравилось меньше. По отдельности вещи вроде бы и приятные, но вместе сочетаются плохо. К этой юбке она бы посоветовала такой же верх, что в предыдущей комбинации. А джемперок, возможно, с брюками как-то совпадет. А сюда – нет, не годится.
– Вы похожи на тетку с рынка. – И заключила: – Что там еще осталось?
– Балахон, который вы мне всучили, – напомнила я. – Может быть, не стоит позориться?
– Нет, что вы, у меня большие надежды на этот наряд! – оживилась Ольга. – Только к нему не туфли нужны, а сапоги на каблуке. Давайте что-нибудь подберем!
– Олечка, я не ношу обувь на каблуках.
– А это мы сейчас посмотрим. Как вам эти сапожки? – Она протянула мне нечто замшевое на шпильках.
– Нет, я в них ноги переломаю. Вот. – Я показала на сапожки с невысокими устойчивыми каблучками.
– Да, можно, но только с брюками, – согласилась Ольга. – А вот эти?
"Вот эти" оказались сапогами-чулками из материала, похожего на плотную бархатистую ткань. Каблуки были не очень высокими и не совсем шпильки, и я решила попробовать. На ноги сапоги сели второй кожей и были удобными, как кроссовки.
– Отлично! – обрадовалась ведущая "Образа бабочки". – Примерьте последнее платье с этими сапогами! Я вас жду с камерой!
Ладно, примерю, раз так просишь. Только из уважения к тебе и твоим хлопотам. Все-таки полдня уже на меня потратила и действительно помогла выбрать красивую одежду. Надену я твой балахон, любуйся!
Я расправила подол и застыла у зеркала. Оттуда на меня смотрела незнакомка, стильная, красивая, изящная. Балахон, на вешалке мешок-мешком, на мне распределился, полуприлегающе подчеркивая и плечи, и грудь, и талию. Прильнул к ногам до середины икры, а сапоги на каблуках сделали красотку в зеркале высокой и стильной. Воротник, высокий, мягкий и широкий, открывал шею и ключицы. Рукава длиной в три четверти плотно облегали руки. Это было полноценное платье из мягкого трикотажа, который прильнул к телу, но не обтягивал, а намекал и позволял угадывать: все, что надо, у хозяйки платья в полном порядке. Да, вот что значит хорошее белье и фирменная вещь. Сколько стоит-то? Я поглядела на ценник. Восемнадцать тысяч, однако!
– Лариса, это ваша вещь! – ахнула Ольга, когда я вышла к камере. – Берите, даже не сомневайтесь!
– Беру. Я в сумму-то вписалась?
Оказалось, что не совсем. Чтобы уложиться в "подарочные" пятьдесят тысяч, пришлось оставить в магазине сапоги на низких каблуках, полосатый джемпер и юбку-годе.
– Устали? – спросила Ольга, когда мы вышли из бутика. – Тогда на сегодня все. Жду вас завтра в двенадцать в студии, вот адрес. – Ольга дала мне свою визитку. – Эти вещи я забираю до завтра, они нужны будут для съемки. А вы принесите с собой свой старый гардероб. Будем с ним разбираться, что оставить, а что выкинуть. Назавтра у нас стилист-парикмахер и финальное дефиле. Отпроситься на работе на весь день сможете? Тогда до завтра, приходите в той же одежде и с той же прической, что и сейчас, а то у меня потом передача не смонтируется.
– Хорошо, договорились!
Я была настроена решительно. В конце концов, из меня впервые в жизни женщину делают! И пусть хоть кто-то попробует мне помешать! Мобильник запиликал, и я ответила:
– Слушаю!
– Лариса? Это Эмма Валерьевна. Лариса, ты завтра мне понадобишься. В субботу в моем доме собирается наш театральный коллектив, мы будем читать новую пьесу, и я бы хотела завтра перемыть окна в квартире. Без тебя мне не справиться.
– Эмма Валерьевна, я завтра не смогу, у меня работа...
– Я с Витей договорилась, назавтра он тебя освобождает!
– Эмма Валерьевна, завтра у меня съемка на целый день, я не знаю, когда освобожусь. Давайте послезавтра!
– Послезавтра уже суббота! – Я будто увидела, как мама Пенкина поджимает губы. – Окна нужно мыть завтра.