Возможно, ты принесла это из прошлых жизней. И мне кажется, это так и есть, потому что ты также носишь в себе чувство собственной недостойности. Это тоже обучение всех восточных женщин: быть женщиной недостойно, потому что из тела женщины просветление невозможно. Сначала она должна родиться мужчиной, и лишь тогда она может над этим работать. И ты была не только на Востоке...
Может быть, ты была монахиней, буддистской монахиней, джайнской монахиней. Им не разрешается смотреть больше чем на четыре фута вперед. Это кажется странным, даже когда ты с ними разговариваешь, потому что они не смотрят на тебя, они смотрят на землю на четыре фута вперед. Они пытаются тебя слушать, они пытаются тебе отвечать, но никогда не смотрят на тебя. И причина, кажется, в том, что монахиня не может ни с кем иметь близких отношений.
Психологи открыли, что если ты смотришь кому-то в глаза две или три секунды, это приемлемо; это просто случайно. Но если ты смотришь дольше, это не случайно; тогда ты пытаешься вмешаться в индивидуальность другого человека. А если другой человек оказывается женщиной, это абсолютно безнравственно. Это восточная традиция: нельзя смотреть в глаза слишком долго.
Ты удивишься, узнав, что в Хиндустание негодяй называется словом лучча, и это даст тебе прозрение в проблему, которую мы обсуждаем. Слово лучча происходит от лочан, а лочан значит "глаза". Лучча - это тот, кто уставился на тебя и перешел границы случайности. Это не цивилизованный человек. Он ведет себя безобразно.
В хинди Хиндустание критик называется словом аалочак. Это слово тоже происходит от "лочан". Критик должен смотреть на вещи, не небрежно, но как можно более глубоко; лишь тогда он может найти, что правильно, а что нет. Критика возможна, только если ты смотришь достаточно глубоко. Слова аалочак и лучча лингвистически значат одно и то же, но у них разное употребление. Оба слова подразумевают "уставиться".
Твоя проблема в том, что ты родилась на Западе с восточным умом, и на Западе новая мода - пристально смотреть прямо в глаза. Это считается честным, искренним, и в этом есть доля правды. Если человек, с которым ты разговариваешь, постоянно смотрит в сторону, никогда не смотрит на тебя прямо, тем самым он показывает... это говорит о том, что, без сомнений, он что-то прячет. Он боится, что его поймают, и не хочет прямо смотреть в глаза, потому что глаза очень красноречивы. Они обнажают все твое существо. Если кто-то умеет читать по глазам, просто посмотрев тебе в глаза, он многое узнает; ему не нужно ни о чем спрашивать.
Индийская медицина, которая называется Аюрведой, доводит это до крайности. Один из великих аюрведических врачей, президент Всеиндийской Аюрведической Ассоциации, сказал мне, что если врач не может, просто посмотрев тебе в глаза, посмотрев на твой язык, почувствовав пульс... если он не может определить болезнь, которой ты страдаешь, он не достоин того, чтобы называться врачом. Он должен перевестись в ветеринарный колледж.
Для аллопатических врачей аюрведические врачи подобны ветеринарам. Животные не могут говорить, и ты должен установить, что у них болит. Человек может говорить, и ты можешь его спросить, но аюрведическая медицина говорит, что хотя человек и может говорить, он не может сказать, в чем на самом деле источник его болезни. Он может говорить о симптомах, - таких как головная боль или что-то еще, - но причины должен установить врач. И у них нет никаких изощренных приемов - пощупать пульс, посмотреть в глаза, посмотреть на язык.
Для них язык дает всю информацию о желудке. Глаза дают им всю информацию о физиологии человека. А пульс дает им всю информацию о теле и его состоянии. И этого достаточно.
Вы удивитесь: если вы пойдете к настоящему аюрведическому врачу, который не запутался в аллопатии, он не будет спрашивать, в чем проблема. Он просто пощупает пульс, посмотрит в глаза, посмотрит на язык - вот и все. И тогда он начнет выписывать лекарства, которые тебе следует принимать.
Я спросил этого человека:
- Просто глядя в глаза, что можно установить об уме? И он ответил:
- Почти все, что нужно для наших целей. У невинного человека, правдивого человека, искреннего человека будет другое качество - мягкость, глубина в глазах. У поверхностного человека не будет такой глубины; в его глазах проявится хитрость.
Поэтому, Киртан, если ты не можешь смотреть людям прямо в глаза, в этом нет необходимости. Ты не врач, и тебе это не нужно. Что нужно - это смотреть вовнутрь себя, не в глаза кому-то другому.
И у тебя есть история прошлых жизней на Востоке, где в женщинах веками воспитывалось изящество. Это часть ее изящества - не смотреть в глаза. На Востоке это делают только проститутки. В восточной женщине есть некое свойство быть скромной, не агрессивной. Смотреть в глаза другим людям - это агрессия, не изящество. В моем собственном опыте изящество, которое Восток развил в женщинах, сделало их более красивыми.
Иногда мне было странно... Когда я видел фотографии известных красавиц, Мисс Вселенная, мне казалось, что что-то не так в самой их основе. На Востоке они не были бы признаны Мисс Вселенная. Все их поведение уродливо: их лица не выражают никакого изящества, в их глазах нет никакого изящества, и они почти голые ходят по сцене перед тысячами людей. Это означает, что они низвели себя до объекта сексуального извращения. Все эти соревнования - не что иное, как мужское порнографическое изобретение.
На Востоке это невозможно. И чем дальше ты идешь в прошлое, тем больше изящества. Сегодня в современных городах Востока ты не найдешь такого изящества, потому что они почти озападнены, они пытаются копировать Запад. Настоящая восточная красота все еще сохраняется во внутренних частях этих стран, на которые Запад не оказал большого влияния. Их жесты, их движения, их вид - во всем есть некое сверхчеловеческое качество.
Поэтому не волнуйся об этом. Не делай из этого проблемы; используй это. Вместо того чтобы смотреть в глаза кому-то другому, смотри вовнутрь себя. Именно там нужно настоящее прозрение, глубокое прозрение.
Любимый Ошо,
Вчера вечером ты много говорил о неверном истолковании. Но разве не явится, в ответ на каждый мелочный и злобный газетный вздор о тебе, любовь и доверие одного-единственного саньясина гораздо более значительным и гораздо более красноречивым подтверждением того, кто ты есть на самом деле?
Это так. Именно поэтому меня не волнует неверное истолкование. Мне все равно, какое вранье они будут распространять. А массы верят печатному слову; они живут газетами. Их умы полны газетными вырезками – это просто ходящие подшивки газет.
Я никогда не беспокоился и на них не оскорблялся. Фактически они делают именно то, чего от них только и можно ожидать. Настоящее чудо в том, что мои люди – вопреки всему всемирному заговору правительств, политиков, журналистов – все же могут признать меня. Это для меня достаточное вознаграждение.
Этот заговор так же дает мне признание, негативным образом. Они не могут игнорировать меня; это абсолютно определенно. Даже страны, в которых я никогда не был – и, может быть, никогда не буду, - не могут меня игнорировать. Это их способ признания. Я благодарен за это.
Но моя радость – в тех немногих людях, которые любят меня и доверяют мне. Даже если весь мир против меня, это неважно. Одного-единственного саньясина будет достаточно; фактически даже этого не нужно. Я один достаточен сам по себе, потому что я абсолютно уверен в истинности того, что я говорю: именно таким путем придет новый человек, именно таким образом человечество может быть спасено. Во мне нет ни тени сомнения.
Неважно, что людям потребуется триста или пятьсот лет, чтобы признать, что они упустили, что они могли бы научиться гораздо большему из прозрения этого человека. Вместо того чтобы учиться у этих прозрений, они тратят мое время впустую, изгоняя меня из одной страны в другую всеми возможными путями, пытаются создать фальшивый образ, чтобы молодежь мира не могла попасть под мое влияние.
Но существование действует очень чудесным образом. В тот день, когда меня арестовали на Крите, все экземпляры единственной моей книги "Срытая Гармония", переведенной на греческий язык, были распроданы – всего за один день. Не осталось ни одного экземпляра.
Они думают, что причиняют вред, но истина – это нечто такое, чему нельзя причинить вред. Что бы вы ни делали, каким-то образом это оказывается для нее поддержкой.
Любимый Ошо,
Я слышал, ты сказал, что ты – один человек – в одиночку борешься со всем миром, считаешься опасностью для мира, и так далее. Я знаю, что каждый из нас, - каждая индивидуальность, - один. В то же время мне хочется крикнуть себе: "Но, Ошо, все мы, все кто тебя любит, с тобой!" - потому что, влюбленные в тебя, мы – это ты.
Это правда, и именно потому, что вы со мной, так глубоко со мной, что вы со мной одно целое, я могу сказать, что я один борюсь со всем миром. Вы не отдельны от меня, вы - часть меня. Поэтому, хотя вы здесь, это не меняет моего одиночества. Вы становитесь его частью, растворяетесь в нем.
Мое усилие здесь - в том, чтобы подчеркнуть тот факт, что так называемая интеллигенция - не настоящая интеллигенция. Ни у кого из нее не хватает храбрости выступить против своих правительств, сказать, что то, что они делают, это абсолютно преступное преследование одной-единственной индивидуальности, которая не причинила им никакого вреда.
Напротив, я чувствую, что чем плотнее становится мировой заговор против меня, тем счастливее кажется так называемая интеллигенция - потому что я представляю опасность и для них. Они - только знающие. А я крушу знающих людей и говорю им: "Будьте честны и признайте, что вы столь же невежественны, как и все остальные". Вместо того чтобы протестовать, они кажутся довольными.
И так называемые религиозные люди кажутся довольными, вместо того чтобы протестовать, потому что я обращаю их внимание на то, что просто быть членом какой-либо религиозной организации недостаточно для того, чтобы быть религиозным. Религиозность - это нечто совершенно другое, это индивидуальный рост, индивидуальная реализация. Поэтому все они тоже очень довольны происходящим.
Всевозможные фанатики, которые думают, что они и только они обладают истиной - и кроме того, чтобы громко кричать, у них нет никаких аргументов, никакого влияния, - очень довольны.
Когда я преподавал, одна молодая дама, очень красивая, изящная, пришла ко мне домой и дала мне какую-то литературу пропагандирующую христианство. Я просмотрел заглавия и сказал:
- Можете ли вы встать, взять в руку один из этих памфлетов и честно сказать, что написанное в них - ваш собственный опыт?
Она очень рассердилась, и все изящество пропало. Она сказала:
- Я бесплатно раздаю людям эту литературу. Никто никогда не говорил мне таких вещей.
- Все эти люди должны были спросить вас об этом, говоря что, если это мусор, вы не имеете права забрасывать мой дом мусором. И если это не ваш опыт, по какому праву вы распространяете эту литературу? Есть ли у вас какой-то авторитет для этого?
- Я распространяю эту литературу от имени Бога, по праву Иисуса Христа.
- Теперь вы говорите чепуху. Вы не можете доказать Бога. Можете ли вы привести мне здесь и сейчас какой-либо пример в доказательство Бога? И вы не выглядите как последовательница Иисуса. На вас прекрасная одежда, вы водите прекрасную машину. Вы должны были бы носить на плечах большой деревянный крест, вы должны были бы совершать, по крайней мере, некоторые из чудес, которые совершал Иисус. Дать ли мне вам немного воды, чтобы вы превратили ее в вино?
Она была так взбешена, что развернулась и, не говоря ни слова, бросилась к своей машине. И из-за своего гнева она изо всех сил пыталась завести машину, но та не заводилась. Я подошел к ней и сказал:
- Вы можете попросить Бога помочь вам завести машину. По крайней мере, такое небольшое чудо он может совершить - это может любой механик. Или выйдите из машины, встаньте на колени и помолитесь Иисусу Христу, а я заведу вам машину.
Мне пришлось завести ей машину. Она почти дымилась от гнева. Я сказал:
- Я был бы счастлив, если бы время от времени вы возвращались. Мне понравилась вся эта сцена. Вы были такой изящной и любящей. Как говорит Иисус: "Будь любящим и дружелюбным; люби даже своих врагов". Но через минуту вы стали врагом и совершенно забыли о любви, обо всем изяществе - настолько, что нажимали на педаль газа слишком сильно, и бензина хлынуло столько, что машина не завелась. Разве это по-христиански? Должен ли и я стать таким, как вы, читая ваши памфлеты? Пожалуйста, возьмите эти памфлеты назад и дайте их какому-то другому человеку, чтобы он выбросил их в мусорное ведро. Я не могу этого сделать.
Интеллектуалы, религиозные люди, политики, правительства признают... и они так боятся, что ничто не может быть для меня большей наградой. Ни одна индивидуальность сама по себе никогда не приводила мир в такой испуг, не причиняя ему никакого вреда.
Я не террорист. Я не бросаю бомб, не угоняю их самолетов. Чего же им бояться? Может быть, я коснулся самого их корня, который прогнил; я нажал на их воспаленный нерв. Они знают, что не могут дать мне никаких ответов, и каждый раз, когда у них нет ответа, ответом становится дуло оружия. Но они не могут даже убить меня. Они стоят перед настоящей дилеммой - что со мной делать?
Они не могут меня убить по той простой причине, что если они меня убьют, это создаст всемирный взрыв, который сплотит моих людей, которые забудут о своих небольших проблемах. Они будут одним из самых сильных сообществ. И эти интеллектуалы, религиозные деятели, политики не смогут на это ответить - а спрашивать будет весь мир. Те самые люди, которые сейчас против меня, начнут чувствовать сочувствие и спросят, почему это сделали.
Это не какая-то мелочь, если американское правительство должно информировать все свои посольства, что, куда бы я ни приехал, они должны немедленно обращаться к правительству, угрожая, что американская помощь и приток американских денег прекратятся, если этому человеку позволят находиться в стране.
Но для меня это не проблема. Я знаю своих людей, и все это противодействие и яд, распространяемый правительствами, только сделает моих людей ближе ко мне, приведет в более глубокую солидарность. Все, что они хотят, это каким-то образом изолировать меня. И это у них тоже не получается.
Они давили на индийское правительство, чтобы то разрешило мне основать коммуну там, но препятствовало всем моим западным ученикам и западным средствам массовой информации в доступе ко мне. И именно в этой точке я покинул Индию...
Теперь индийское правительство чувствует смущение, потому что в парламенте оно должно отвечать на вопросы и подкреплять свои ответы разумными аргументами, уликами и доказательствами. Прежде всего, почему мои ученики должны быть остановлены? И соответствующий министр сказал: "Нет, мы не будем останавливать учеников Ошо. Они могут приезжать в эту страну, как и все остальные".
Тогда его спросили: "Чувствуете ли вы, что среди учеников Ошо есть агенты ФБР и шпионы других правительств, иностранных правительств?" Им пришлось это отрицать, иначе они должны были бы представить доказательства обратного. Они отрицали, что есть кто-нибудь... ни шпионов, ни ФБР, ничего подобного. И тогда их спросили, есть ли у них против меня какое-либо законное обвинение, и исправно ли я плачу по закону подоходный налог, министру финансов пришлось признать, что у меня нет никакого дохода, а значит, нет и речи о подоходном налоге, и у них против меня нет никаких обоснованных обвинений.
Вы удивитесь: меня обсуждают в парламентах стран, в которых я никогда не был, даже в тех странах, где нет ни одного саньясина, как будто для них я представляю величайшую мировую проблему. Они приближаются к третьей ядерной мировой войне, но их тревожу я!
Важно, что они признали, что если я буду продолжать учить, их гнилые общества начнут разваливаться. И я собираюсь продолжать несмотря ни на что; они не могут мне помешать. Я найду способы. И теперь более чем когда-либо я собираюсь обострить каждый свой аргумент против них и разоблачить каждое правительство, которое пыталось помешать мне, достичь моих собственных людей.
И конечно, мои люди со мной. Как только я сделаю объявление, что теперь мы на тропе войны, и что в каждой стране саньясины должны обращаться в суды и воевать со своими правительствами, мы создадим всемирный хаос. Я только жду правильного мгновения. Как только у нас появится собственная территория, мы начнем борьбу со всяким и каждым правительством, которое повело себя гадко. И мы, без сомнения, победим.
И вы удивитесь тому, что даже адвокаты... Один из ведущих адвокатов Германии попросил меня уполномочить его выступать от моего имени в суде, потому что это абсолютно против конституции, и он знает, что это дело принесет ему международную известность.
Другой адвокат, тоже ведущий, из Испании, только ждет сигнала. Он хочет бороться с правительством. Он говорит: "Нет ничего. Я просмотрел все досье правительства, и против вас ничего нет. Все, что они говорят, это чепуха без всякого доказательства, - что вы уходили от налогов". Теперь сам индийский парламент станет доказательством того, что я не уходил от налогов ни в Индии, ни в Америке, ни в каком-либо другом месте.
Мы будем бороться. Это будет радостью. Всего на несколько дней я удерживаю их. Нам нужно где-то остановиться; иначе это будет трудно - любая страна может испугаться, что эти люди могут выступить против ее политиков, ее правительства. Поэтому, как только мы остановимся, мы будем бороться во всем мире. Это будет веселая карусель.
Глава 7. Между двумя сновидениями
Любимый Ошо,
Меня всегда глубоко впечатляло состояние Бардо, как оно описывается в древних тибетских писаниях. Пожалуйста, скажи что-нибудь об этом.
Метод Бардо прост, но очень важен. Лишь только людям, которые немного медитировали в своей жизни, он может принести какую-то пользу, а Тибет был одной из тех стран, в которых почти каждый посвящал некоторое время медитации - просто быть одному, в молчании, ничего не делая, просто свидетельствуя. Если такой человек не достигает просветления в этой жизни и вмешивается смерть, используется Бардо.
Такой человек достигает определенного раскрытия дверей. Он не вошел вовнутрь, но, по крайней мере, попытался; он постучался в двери. Он обладает определенной восприимчивостью, и во время смерти он с абсолютной готовностью входит в состояние медитации. Теперь ему нечего бояться. Смерть уже пришла; он может рискнуть всем. А Бардо - это определенный мягкий метод гипноза... точно такой, как используя я. Слушая меня, вы становитесь тихими, молчаливыми.