2
Дорогой дядя!
Я беру слово о "механизме" творчества. Ничего, пора уже. Пусть знают. "Механизм", естественно, взят в кавычки, так как для этой штуки еще и термина не придумано. Ничего, придумают.
Дорогой дядя, речь пойдет о таком поведении, при котором получается то, чего в природе еще не было. При таком поведении вдруг появляется желаемый, но абсолютно неожиданный результат.
При таком поведении результат не является исполнением желания, а само желание возникает, когда этот результат появился.
Вот такие дела, дорогой дядя.
Ты спросишь - как это может быть?
Может. Проверено на практике.
Результат творчества - не исполнение желаний, а открытие их. Не веришь?
Самый простор пример - это появление на свет моего сыночка.
Я понятия не имел, какой он будет, и что вообще это будет он. Я если и мечтал когда-нибудь о ребенке, то почему-то о девочке. Даже имя было придумано - Настенька. Я воображал, что у нее бант пропеллером, она держит меня за палец, и мы идем на "Синюю птицу". Дальше этого мое воображение не шло, но и это было прекрасно.
Но родился он, и в ту секунду, как я узнал, что родился он, - прежнее видение растаяло, потому что оно было видением, и оказалось, что мне нужен сын и изо всех сыновей - он. То есть речь идет о том, что реальность лучше мечты, хотя считается, что наоборот.
Ясное дело, имеется в виду счастливая реальность и счастливая мечта, потому что о несчастье для себя не мечтают. Только для другого.
Считается, что творческий человек всегда недоволен результатами.
Я же утверждаю обратное.
Я утверждаю, что он недоволен, когда получилось именно то, чего он хотел. А когда сотворилось, чего и не ждал, - счастлив.
Дорогой дядя, вспомни о Ромео, который считал, что любит некую Розалинду, пока не столкнулся нос к носу с Джульеттой! Он мечтал о Розалинде и мечтал, как ему будет хорошо.
А когда он увидел, как Джульетта дышит, он догадался, что до этого момента он хотел любить, но не знал кого. А когда увидел, как Джульетта дышит, - узнал. Розалинда была точь-в-точь похожа на его мечту, и он к ней стремился. А Джульетта была ни на кого не похожа, но у него екнуло сердце, и он не пропустил этот сигнал. Сигнал реальности. Сигнал этот еле слышный, но его нельзя пропустить. Все остальное в творчестве - подробности.
Поэтому я утверждаю, что в творчестве результат - это подарок.
Если его нет, то это обычное исполнение желаний, которые тут же кончаются именно потому, что исполнились.
Обычно думают иначе.
Я люблю моего сыночка, а за реальную любовь надо платить правдой. Больше ей ничего не надо. Все остальное она сделает сама.
Вот почему Пикассо отверг болтовню о том, что творчество - это поиск. Так и говорят - творческий поиск. Уже языки намяли, и в ушах навязло, и горы книг и руин от этого поиска, а все еще твердят - творческий поиск. И он всегда требует жертв и почему-то всегда от других. А жертва - это жратва без очереди и, желательно, даром. И люди, занятые пресловутым "творческим поиском", жрут тех, ради кого этот поиск якобы совершается. Так вот, Пикассо сказал: - Я не ищу. Я нахожу.
Нашел и указал кистью, движением руки. И кисть оставила цветной след. След руки - только в этом "уголок" живописи.
На фотографии жизнь отпечаталась сама. А картина есть след руки. Но мы - люди, и след руки - это след души. А душа всегда как-нибудь относится к жизни.
Но если рука исполняет желание, то художник недоволен, так как желание кончилось именно потому, что исполнилось. А если след руки - это находка того, что внезапно открылось, то художник доволен. Потому что картина - это не исполнение обычных желаний, а открытие истинных, о которых раньше и сам не знал.
И выходит, дорогой дядя, что реальность истинная - лучше мечты. Иначе зачем она, реальность?
3
Дорогой дядя!
Неужели ты никогда не слыхал эту буцефаловскую историю про Агафью и ее удельный вес?
Агафья давно уже собиралась в Монте-Карло, но все время мешали президенты. Пойдет в сарай поросенка кормить, а небесный голос из-за забора скажет: "Таким образом, в результате подсчета голосов…" - и опять новый президент. Поросенок хрюкнет, сучок в заборе засветится хмурым солнышком, Агафья всплакнет тихонько и опять поездку отложит. Не до Монте-Карло тут.
Если бы ее звали не Агафья, она бы давно уж поехала, а с таким именем никакой подготовки не хватит, все будут спрашивать: "Агафья? Почему? Зачем это? А что она выиграть собралась? А зачем на риск идет? Может, ей ещё Лас-Вегас подавай? Или притоны Сан-Франциско, где лиловые негры подают манты?"
Притоны, затоны, понтоны, плутоны, бонтоны - ей и на дух не надо. В Лас-Вегасе одни смертоубийцы, и заразиться можно. А в Монте-Карло рулетка тихая, семейная. Руководит князь и жена-княгиня. Агафья князя не видела, врать не будет. А у княгини в польском журнале "Экран" - фигурка не хуже, чем у Агафьи. Одна нога лучше другой, а обеим цены нет. Но Агафья одинокая, а княгиня вытащила счастливый номер. Петух у соседа крикнет, Агафьина курица сообщит, что яйцо положила в лопухи, по улице мотоцикл проедет с коляской - Сгибневы матрац повезли, и опять новый президент. Было бы что путное, а то один хуже другого. Каждый - "маде ин", и каждого надо обдумывать. Раньше их было - сколько стран, столько и президентов, а стран было мало. А сейчас уже стран штук двести, и в каждой президентов навалом и бесчисленно - президенты ассоциаций, корпораций и другие президенты. Даже газетные. Эти больше уток разводят. Остальные - льют пули.
Агафья… А ведь какие имена бывают прелестные - Мерилин, Бискайя, Гонолула… Эту Гонолулу однажды Агафья видела после войны в трофейном фильме, но отрывочно. На ночном просмотре. Она тогда еще работала в городе и по ночам прибирала зал. В этом клубе говорили речи с диаграммами, а после перерыва - трофейное кино. А ночью механики просматривали удачные места, которые они для себя вырезали из ленты, а остальное обратно склеивали, якобы лента бракованная и рвется и роняет фрагменты, такая морока.
- Агафья, погляди фрагмент из "Гонолулу".
На экране темным-темно, а потом видно, что у нее на голове - медная корона с перьями, как у княгини, а потом видно, что плащ - до туфелек черного лака, а под горлом тот плащ застегнут медной пряжкой, блестящей, большого размера, но тактичной. А потом лицо двинулось вправо, и стало видно, как Гонолула бежит по лестнице вниз в черном трикотаже, в облипочку, по фигуре, и черный плащ раздувается.
Она сбежала вниз на палубу парохода, плащ скинула и стала танцевать танец чечетку - налево обеими ногами отстучит, направо, однако сама не падает, а изгибается. А палуба не то зеркальная, не то мокрая, но брызги не летят.
- Вот номер! - говорит один механик другому. - Вот фрагмент!
- А какой у ее номер? - спрашивает Агафья. - Номер какой? А другой механик в ответ:
- А?..
- Бе… - сказала Агафья.
И стала полы мыть, потому что фрагмент кончился и пошла другая музыка, на медных трубах. А потом слышит, один механик говорит другому:
- А ноги-то у этой, не хуже чем у той.
- Этого быть не может, - отвечает второй.
- Почему же не может?
- Потому что Агафья… Не тот номер.
Агафья тогда ведро унесла и там в прихожей-вестибюле люстру зажгла, платье подняла повыше, ботинки скинула, на цыпки встала и видит в зеркале - правда, ноги не хуже, чем у Гонолулы, только номер не тот. Гонолула свой номер в Монте-Карло вытащила и чечетку умеет. А Агафья неподготовленная, и имя в честь прабабки, и в результате подсчета голосов опять другой президент, и создает обстановку - бомбу назначил против Агафьи. А этого президента Агафья видела на фото. Был бы хорош собой, от красавца чего не вытерпишь, а этот, послевоенный, был похож на покойника, которого поставили вертикально стоймя. А покойников надо ложить горизонтально, плашмя, носить легше. Тут дружба с американцами и "маде ин" кончилась, и с европейцами тоже кончилась, хотя все клялись, что по гроб, когда война была. И в Монте-Карло опять стало ехать нельзя, и какой бы номер Агафье вытянуть - стало неизвестно.
Тут как раз ее прабабка померла, а брат с женой развелся и завербовался на полярный Север добывать никель для комбината, и Агафья снова поехала в свою избу, но с культурой связь не порывала.
У нее было с тех пор три мужа, но детей не было. Потому что первый муж, перед тем как спился на сахарном заводе, велел ей сделать аборт. Второй муж покинул ее потому, что хотел детей, а третий - потому что ревновал к двум первым.
Третий был особенно чудной. Он велел ей носить длинные платья, надеялся, что в совокупности с именем Агафья она станет похожа на прабабку. А вышло, что в таких платьях Агафья была похожа на народную певицу республики, и на нее еще больше оглядывались.
После третьего мужа прошло лет десять, за которые Агафья работала в совхозе на разных работах и все перевыполняла, а девушки в ихних местах стали носить мини-юбки выше колен, И когда Агафья, которая никогда с культурой не порывала, однажды решилась, то все увидели, что фигура у нее не хуже, чем у Гонолулы.
Все бы, может, и обошлось, но молодая руководительница самодеятельности затеяла показывать силуэты и пантомимы на киноэкране с освещением с обратной стороны и под музыку. Было много интересных номеров из старой жизни, где пахали без сохи, сеяли из лукошка без лукошка, и из новой жизни, где играли на пианино без пианино и изображали скульптуру перед ВДНХ без ВДНХ. И завершала программу Агафья, которая показывала женщину будущего, которая якобы шла в профиль в неизвестное вперед, и волосы и плащ ее раздувались от вентилятора для принудительной просушки сена, рев которого был не слышен, так как к нему привыкли. Как раз тут и вышел конфуз.
Наладчик самодойного коровьего комплекса типа "карусель", который не обращал ни на кого внимания, по ошибке женился на руководительнице народной пантомимы, потому что думал, будто это она показывает под вентилятором свой силуэт, а не Агафья. Когда же ошибка выяснилась, наладчик делал частые попытки пережениться заново, но Агафья этого позволить не могла. Так как была баба хотя и честная, но с придурью. Наладчик угрожал ей, что станет спиваться, и ему вошьют в бедро "дирижабль". Но Агафья не поддалась, замкнулась и ушла в личную жизнь и подготовку поехать в Монте-Карло. В Монте-Карло собственно сам выигрыш ее не колыхал. Ей шла неплохая зарплата, у нее было семьсот пятьдесят на книжке, и всех денег не заработаешь. А интересовал Агафью номер, на который выигрыш падет в этой международной рулетке. Или проигрыш. Агафье годился и проигрыш. Но чтоб уж точно. Да? Да. Нет? Нет. Но она хотела знать свой номер. А то ни то ни се. У судьбы не так уж много вариантов. Примерно столько, сколько номеров в рулетке. Все остальное - в значительной мере лишь последствия первого выигрыша или первого проигрыша. Но пускай уж они будут свои, персональные, а не от того, что президенты плодятся, как мухи на тухлятине, и все подсчеты голосов не в пользу Агафьи.
Агафья считала, что ни проигрыш, ни выигрыш человеку не указ и что каждый номер счастливый. Но только свой, а не чужой. Чужой не подойдет.
Вы, может, думаете, что когда мелькнут в описании Агафьины фрагменты, то они такие и есть, как вы вообразили? Это ошибка. Агафья была низкорослая, и ноги довольно толстые, а Гонолула или там княгиня Монте-Карло были тонкие и длинные. Но почему-то все, что было напоказ красивое у других баб, люди переносили на Агафью, кляли себя, но переносили, и никто не знал, почему.
У каждой женщины есть тайна, если присмотреться. А если не присматриваться, то и тайны нет.
К Агафье всегда присматривались. И если б она это знала, вопрос о Монте-Карло отпал бы сам собой. Но Агафья не замечала, какой выигрыш ей выпал, и все старалась подготовиться принять свой номер.
Стояла ли она в очереди за пивом или за книгой "Художник и мир личности", когда книжный ларек выбрасывал что-нибудь из культуры, всегда казалось, что она вот-вот что-нибудь скажет, то есть она всегда вызывала ожидание. Это и был ее номер. Многие ли могут похвастаться, что от них чего-то ждут? А глядя на Агафью, всем казалось, что она способна на что-нибудь эдакое, и разочаровывались, когда этого не случалось.
Шла ли она кормить порося или несла на заливку резиновые боты, всем казалось, что она это делает неспроста, и искали значения. Такой ей в жизни выпал номер. Она дожила почти до сорока лет, а все еще ждала выигрыша или проигрыша. И можете себе представить - дождалась.
Однажды, когда Агафья, как всегда, поехала в город, чтобы пополнить запас красивых слов, годных на имена, она встретила мужчину, который разглядывал полено. Агафья приблизилась и тоже стала разглядывать полено.
Она сразу подумала, что он либо туберкулезник, либо шпион, но оказалось, что он вагоновожатый, хотя и живет с мамой.
Он ее спросил: была ли она в Монте-Карло? Она ответила:
- Сколько раз…
Он оправился от потрясения и сказал, что он сам только что оттуда. Он ездил на Канарские острова с делегацией микробиологов-заочников бороться за мир, и на обратном пути они сделали вынужденную остановку в Монте-Карло чинить гребной винт, и они с руководителем помчались смотреть рулетку. Их допустили туда без пропусков. Они поставили каждый на свой номер и остались при своих. Руководитель разочаровался, что не проиграл и не выиграл, а этот мужчина стал думать - что же означает номер "тринадцать", на который он, нисколько не думая, поставил оставшиеся деньги. На обратном пути, при прохождении Стамбула, он догадался, что число "тринадцать" означает удельный вес какого-то природного материала, влияющего на его жизнь. Однако он давно забыл удельные веса, так как по химии у него всегда была тройка, потому что он всегда содрогался, когда видел в учебнике бензольных тараканчиков, которые, держась за ручки, водили хороводы и образовывали то каучук, то маргарин.
По возвращении из Монте-Карло он из справочника выписал, что число "тринадцать" - это удельный вес дерева. Он принес на бульвар полено и стал его обдумывать. Он разглядывал полено, где каждый срубленный сучок был похож на хмурое солнышко, и старался угадать, какие бы выросли цветущие ветки, и какие бы на них были листья и, может быть, даже плоды и семена, если бы…
- Если бы не президенты, - сказала Агафья и спросила: - А число "шесть" - чей удельный вес?
Мужик достал бумажку, но числа "шесть" там не оказалось, так как оно было ему ни к чему и он его на бумажку не выписал. Больше того, оказалось, что удельный вес полена не тринадцать, а совсем другой, и мужик второпях совсем не то выписал. Тогда он стал это обдумывать и догадался, что если б он не ошибся и не захватил на бульвар полено, то он бы не познакомился с Агафьей.
Это его так поразило, что он пригласил ее домой, потому что у него сегодня гости и он хочет познакомить ее с мамой, и уж Монте-Карло так Монте-Карло. Но Агафья сказала, что у нее для Монте-Карло нет платья. Но Владимир Алексеевич сказал, что платье можно купить. Но она возразила, что не хватит денег, а нужно много.
- А вы бы у меня взяли? - стесняясь, спросил он. Она кивнула.
Тогда он стал вытаскивать из карманов деньги и отдал ей все, отложив себе пятерку.
- На колбасу, - сказал он. - И на сахар. Все-таки на именины придут гости. Мама испечет шарлотку с яблоками. Будет очень вкусно.
Но Агафья отсчитала ровно сто пятьдесят рублей, а остальные вернула ему и записала его адрес. Оказалось, что он старше ее на два года и семь месяцев и потому заочник. Когда Агафья пришла, он ахнул: оказалось, она одета со вкусом и лучше всех гостей.
- Спасибо… - тихонько сказал он.
- Платье вам понравилось?
- Черт возьми! - сказал он…
Потом ее познакомили с мамой. Квартира была хотя и небольшая, но очень нескладная, и мама выглядела устало. Вокруг Агафьи стали жужжать мужчины разного возраста, и мама спросила, как ее зовут.
- Агафья.
- А где вы познакомились с моим сыном?
- В Монте-Карло, - сказал сын.
- Недавно вернулась семья графов Муравьевых, - сказала мама. - У них дочь Агаша. Это старинное имя… Вы замужем?
- Да, - сказала Агафья.
- Кто ваш муж?
- Вагоновожатый-заочник, - сказала Агафья. - Его удельный вес тринадцать, а мой - шесть. Раньше он думал, что это удельный вес полена, но он ошибся. Его сбили президенты.
- Вы тоже верите в магию чисел? - смятенно спросила мама. - А в экстрасенсов?
И пока мама соображала, кто же все-таки муж Агафьи, он отвел ее на кухню послушать Цезаря Франка на радиоле. На радиоле от усовершенствований во все стороны торчали провода, а головка снимателя была примотана лейкопластырем. Но поэтому звук был хороший, а Цезаря Франка Агафья не слыхала ни разу.
Она предложила потанцевать под симфонию а-бе-це-де-е-эф-ге-моль-минор, он взволнованно согласился. А в кухню потянулись гости смотреть на новобрачных. В зеркале старого буфета с деревянным виноградом новобрачный разглядел ее очень простое, очень дорогое платье.
- Это стоит сто пятьдесят? - тихонько спросил он.
- Нет, - сказала Агафья. - Это швейная машинка стоит сто пятьдесят. А материю я приглядела с подругой в универмаге. Очень практичная. У подруги и пошила, за три часа. Он проглотил что-то и откашлялся.
- Мама очень устала, - сказал он. - Ей до сих пор важно, что она княгиня.
- Мне тоже будет важно, - сказала Агафья.
- Почему?
- Я не знаю, - сказала Агафья. - Чтоб признали. Мама спросила:
- Вы собираетесь жить у нас?
- Нет, - сказала Агафья. - Мы уезжаем. У меня есть одноэтажный коттедж из дерева.
- Вряд ли сын решится…
- Я решила…
- Вы считаете, этого достаточно?
- Там воздух, - сказала Агафья. - И плодово-ягодные культуры.
- Володя…
Он взъерошил волосы:
- Я поеду с ней, куда она захочет, хоть на Северный полюс.
- Это ближе, - сказала Агафья.
Назавтра они уехали в поселок, а когда они расписались без очереди, Агафья стала княгиней. Случай редкостный, но можете спросить у Сгибневых или у кого угодно. Они уже шестнадцать лет вместе живут и все перевыполняют. Агафья в совхозе на разных работах, а он теперь специалист по кишечной микрофлоре и фауне среди куриц и поросят и в районе гремит.
Изредка появляются первые мужья Агафьи, смотрят на новую крышу коттеджа из дерева, где живет княгиня Гонолула. Один говорит:
- Я бы в этой халупе на курьих ногах дня бы не прожил. А другой говорит про князя Вову:
- Растленный тип.
Потом они горько пьют в вокзальном буфете и пропускают поезда - один за другим, один за другим.
Но поселок успокоился. Он всегда в Агафью верил. Неспокойны только президенты, они теперь хотят поразить Агафью из космоса.